Нежданно-негаданно...

Кроме того, было повреждено немало нефтяных скважин и шахт, что грозило дефицитом топлива. И хотя вовсю велись работы по восстановлению добычи, но уже сейчас в стране вводился режим экономии топлива. Талоны на топливо были изъяты из свободной продажи и теперь выдавались лишь тем, у кого в том была необходимость, в райисполкоме. В то же время, восстановилось движение ряда пассажирских и пригородных поездов, городского транспорта...

— Как думаешь, надолго это? — как-то вечером после ужина спросила у Михаила Вика.

Девчонка у них работала на кухне — хотя в свободное время точно также помогала на вспомогательных работах. Готовила она, кстати, достаточно неплохо... Ну хотя она ж своя, 'из пролетариев', не какая-нибудь избалованная господская дочка! Эх, как теперь сложатся их жизни? Такая, казалось бы, успевшая стать привычной и понятной реальность в один миг разбилась на куски, грозясь похоронить их всех под осколками прошлого... Чего ждать от будущего? Не скажут точно, наверное, даже товарищи из Политбюро...

— Не знаю, Вик...

'Никогда!' — хотелось сказать Михаилу, но не смог. В том, что что-то непоправимо изменится, он был абсолютно уверен. Такие потрясения не проходят незаметно... Вопрос лишь в масштабе последствий. Но как скажешь такое искренне верящей в то, что все будет хорошо, девчонке? Но самое паршивое — Михаил вдруг понял, что начинает привязываться к ней. Вот и сейчас... Вышли, вроде, немного прогуляться за околицей после работы. Но ведь чувствуется, что и для нее это не 'просто так', да и для него тоже! Хоть Михаил и упорно старался гнать прочь все лишние мысли. Пусть даже самому такая позиция порой казалась какой-то трусливой... Но... Иначе просто не получалось.

— Так хочется, чтобы все стало как прежде, — тихо произнесла девчонка. — Чтобы как раньше...

— Мне тоже, — согласился Михаил. — Но... Я не знаю, что теперь будет. И никто, наверное, не знает.

— Говорят, порушено столько, что и за год не восстановишь...

— Знаю, — согласился парень. — Но я больше боюсь другого... Голода.

— П-почему? — удивленно подняла на него свои глаза девчонка. — Уборочная, говорят, нормально идет. Посевная...

— 1816-й, год без лета, — пояснил Михаил. — Примерно такое же извержение было... Точнее, это даже сильнее гораздо.

— И что думаешь?

— Я написал письмо в Президиум... Надеюсь, там примут все нужные меры. Не по моему письму, так сами.

— Примут, конечно! — улыбнулась девчонка. — Там же сам товарищ Пономаренко! Да и не при царизме ж мы живем! У нас вон техники одной сколько, лучшая в мире наука... Вот увидишь — все хорошо будет!

Эх, как бы Михаилу хотелось самому в это верить... Вот только дальше случилось то, чего он уж совсем никак не ожидал. Вика вдруг подошла к нему поближе и, чуть привстав на цыпочки, неумело чмокнула его в щеку.

— Ты чего, Вик? — от неожиданности чуть ли не отскочив в сторону, обалдело спросил Михаил.

— Я люблю тебя, Миш, — полушепотом, опустив глаза, произнесла девчонка.

— Ты это... серьезно? — удивленно произнес парень. — И... Давно?

— Угу... С седьмого класса...

И Михаил не нашел больше ничего, кроме как трусливо сбежать... Да и что он скажет? Правду? Не поверит... Решит, что с ума сошел просто... Врать? Но он всю жизнь ненавидел ложь... Тем более, что женщины зачастую очень хорошо ее чувствуют. Даже такие вот, еще маленькие... А, может быть, именно такие в особенности. Но что еще скажешь, если она ему и впрямь нравится, но он не может воспринимать ее как женщину из-за разницы в возрасте? Все же после перемещения он чувствовал себя пусть даже не на полтинник, но уже лет на тридцать — точно... А ей — семнадцать! Настоящие семнадцать. Как ни крути — 'малолетка'...

А потом вновь понеслись обычные рабочие будни... К середине августа они уже не только разобрали зернохранилища, но и начали отстраивать его заново, частично используя для этого старые конструкции. И все шло, можно сказать, прекрасно! Пока не ливанули дожди...

Глава 14.

Дождь, дождь, бесконечный дождь кругом... Дождь, которому, кажется, нет и не будет конца и края. Дождь, который превратил поля, дороги, все вокруг в сплошную слякоть. Дождь, мешающий нормально работать... Все это в полной мере мог бы сказать Михаил про этот сентябрь. Вот и опять...

— Сели, Михан! — пытаясь перекричать шум дождя, кричит рядом Тоха. — П*ц полный!

— Да вижу! — приоткрыв кабину и высунувшись наружу, отвечает Михаил.

Не опять, так снова... Уже не в первый раз. Не помогают даже одетые на колеса цепи... И, похоже, теперь без трактора уж точно не обойтись... А ведь ему груз надо доставить на место! Щебенку... И ничего не поделаешь! Ссыпать ее здесь и выехать налегке нельзя!

Накинув на себя присланную родителями из дома куртку, Михаил выпрыгнул на улицу, и сапог моментально наполовину утонул в вязкой грязи. С трудом выдирая ноги, протопал назад и огляделся... Так и есть! Сидит их ЗИС глубоко и надежно! И непонятно, чем его теперь вытаскивать отсюда. С собой у них есть дрова на такой случай... Но поможет ли? Остается лишь надеяться да пробовать...

Проклиная проклятых американцев и их вулкан, Михаил принялся доставать чурбаки. Увидев это, к нему присоединился и Тоха — принялся домкратом приподнимать колесо дабы подсунуть под него палку. Домкрат тоже тонет, но и под него свой чурбак... Сначала одно, потом с другой стороны. Все вымазались, вымокли, но вот уже готово... Небольшой рывок — и машина выскакивает из ямы. Лишь для того, чтобы проехать несколько метров. Повторить еще раз! А потом еще один. Но вот после третьего самое болото заканчивается — тут уже можно хоть и медленно, осторожно, но ехать. Но вот, наконец, и место назначения — очередная деревня, где сейчас работает их бригада, ремонтируя мост местного значения. К огромному счастью, ехать сегодня уже никуда не надо. Вывалив щебенку, Михаил отогнал машину к дому культуры, где разместили их поредевшую комсомольскую бригаду. В этом селе он был цел... Быстро переодевшись и повесив сушиться рабочую одежду, сел погреться к растопленной печи, около которой сейчас собрались комсомольцы.

— Сегодня Петьку в город отправили, — сразу же 'обрадовал' Михаила Семка.

— Что с ним?

— Воспаление, говорят...

Ну да, болел в их бригаде уже каждый третий. Воспаления легких, бронхиты, ангина... У кого что. Многие остальные, впрочем, тоже неважно себя чувствовали. У кого кашель, у кого насморк, кто спину застудил... Лишь температуры не было. Хотя кое-кто, как подозревал Михаил, искусно симулировал — и тоже получили больничный. Один такой вчера отъехал домой, в город. Вместе с Викой — но у той-то ангина... Впрочем, он уже слышал, что в городах забиты буквально все больницы, срочно разворачивают военные госпиталя в школах. Как в войну прямо! Только без всякой войны и стрельбы... Всего лишь из-за какого-то вшивого вулкана! 'Гигантский вулкан', как теперь говорили по радио.

— Понятно, — кивнул в ответ Михаил.

Тоже, скорее всего, в военный госпиталь отправят... Да, больных нынче и впрямь очень много стало. Кого-то отправляют по домам, для чего к пассажирским поездам стали прицеплять санитарные вагоны, а кого-то и сразу в больницу... Особенно часто в число последних попадают те, кто пытается храбриться и до последнего работать. Даже несмотря на то, что недавно бригадир им в открытую заявил: заболели — обращайтесь сразу к фельдшеру! А то и сами вы не больно-то наработаете, и врачам лишнюю проблему создадите. И это еще если все хорошо будет... Но находятся упрямые! Кто верит в то, что переболеет 'на ногах' и ничего им не будет!

Впрочем, ситуация в стране была хуже некуда... Видел Михаил, что в тех же городах творится. Всюду грязь, потоки воды, местами уже подтопившие дома, что заставляет отвлекать силы на срочное строительство водоотводных канав. Во многих местах — перебои со снабжением из-за раскисших дорог. Порой в деревнях по несколько дней к ряду не бывает электричества — если в очередной раз где-то порвет провода поломанными ветром ветками, а у электриков или работы полно окажется, или не получится быстро добраться до места аварии. В городах получше, но и там тоже невесело... И все то же дикое количество больных всюду — на всех непромокаемой одежды не хватает.

Но даже это лишь максимум четверть всех бед... Сорвана напрочь посевная, практически по всему Союзу. Трактора банально не могут выйти в поле! Немало разрушенного категорически не успевают восстановить. Особенно на юге страны, куда пришелся самый сильный удар стихии... В Армении с Азербайджаном и Грузией, говорят, годных для проживания домов осталось сущий мизер. Людей селят везде, где только можно — вплоть до срочно освобожденных, с переводом контингента на Крайний Север, тюрем, железнодорожных вагонов и наспех сооруженных бараков. Кого-то эвакуируют и на юг РСФСР. До сих пор толком не действуют некоторые участки железнодорожной сети — хотя тут все же не так плохо. Хотя бы времянки до зимы построить успеют. Говорят, что все же более-менее наладилась работа промышленности — во всяком случае, в РСФСР и на территории западных республик страны.

И, тем не менее, пока как-то справлялись... Карточная система уже действовала в полный рост по всей территории страны — и пока, вроде, более-менее хватало всего. Хотя уж замечены первые случаи спекуляции и продажи 'из-под полы'. Недаром вот третьего дня как вышел указ Президиума об упрощенном порядке судопроизводства сроком на полгода, по которому разрешалось судить судом военного трибунала преступников, пойманных при совершении тяжких или особо тяжких преступлений, причем к таковым причислили и хищение продовольствия и товаров первой необходимости. Многие города совместно с милицией патрулируют военные, они же охраняют и крупнейшие продовольственные склады. Вовсю работала и трудовая армия...

— Что говорят по новостям? — поинтересовался Михаил.

— Да ничего хорошего, — поморщился Семка. — Когда дожди прекратятся — никто не знает... Посевная сорвана, экономия продовольствия. По промышленности кое-что было — говорят, что обеспечен достаточный уровень производства основных товаров.

'Интересная формулировка, — мысленно отметил Михаил. — Достаточно и основных. Только что такое достаточно и что считается основным?'

— С Курильских островов население эвакуировали на Сахалин и в Приморье, — продолжил тем временем Семка. — На Кавказе... Жопа полная, в общем. В Средней Азии тоже. За границей... Тоже все хреново. В Китае все ливнями сносит, целая куча плотин рухнула. На Кубе шторма жуткие, целые деревни смывает... В Америке — задница полная. Война, говорят, началась.

С плотинами тоже новость была неприятной... Тем более, еще до того говорило, что тут да там дамбы размыло... Самое главное — чтобы выдержали электростанции! Хотя их-то ГЭС точно выдержит, там еще водохранилище не заполнено толком. А вот что в других местах? Справятся ли водосбросы? Небось, сейчас срочно всюду срочно строят водоотводные каналы на этот случай... Вместо того, чтобы восстанавливать дороги, моста или дома, тратят силы на работу, которая может никогда и не понадобиться. Но и не делать которую нельзя! Ведь если все же оно понадобится, то потом будет поздно.

— С кем война? — не понял Михаил.

— Да хрен их знает! — пожал плечами Семка. — Какие-то то ли бандиты, то ли партизаны, то ли еще кто... Говорят, большая часть страны анархией охвачена, лишь на восточном побережье что-то уцелело.

Про всех остальных и вовсе ни слуха, ни духа... Что там происходит во Вьетнаме, где фактически остановилась война севера и юга, что творится в остальных странах Юго-Восточной Азии, в Южной Америке, на Ближнем Востоке, в Африке? На этот счет и вовсе ни слова! Да и кого нынче интересуют эти страны? За то, как оказалось, сообщали про Японию, где из-за землетрясений, извержений активизировавшихся вулканов и наводнений многие города лежали в руинах, а число погибших уже сейчас насчитывало миллионы.

— Пошли уж спать! — махнул рукой Семка. — Хрен бы с ней, с заграницей...

'Хрен бы хрен, — подумал Михаил. — Только знать бы еще, что ждет нас'. 'Нутром' он чуял, что ничего хорошего... Но насколько плохо будет? Выстоит ли страна? Будь он сейчас в 90-е, в ельцинской России — в ответе он даже не сомневался бы. Но сейчас Советский Союз в самом расцвете сил. Советский Союз, который куда сильнее и организованнее знакомого ему по прежней жизни. Потому он все же верил, что выстоят... Но какой ценой? Все же согревшись у печки и, вдобавок, хлебнув малость водки, Михаил вскоре завалился спать. Эх, только б не заболеть сейчас! Это было бы самым худшим в сложившейся ситуации... Но в этот раз словно само Политбюро решило сжалиться над их полубольной и смертельно уставшей комсомольской бригадой — полтора месяца работы не прошло незаметно.

— Собирайтесь! По домам поедете! — когда поутру они все выдвинулись было на работу, приказал им бригадир.

— Как домой, Василий Степанович? — не понял Васька. — А мост?

— Солдаты сегодня приедут, велено распускать пацанов, — ответил бригадир. — И так немало наработали.

— Но мы могли бы и еще! — в этот раз вышел вперед Семка.

Ну да, остались сейчас лишь самые смелые и самые стойкие... Кому оказались нипочем никакие испытания. Остальные — кто реально заболел, кто, как тот позавчерашний деятель, сымитировал болезнь и смылся...

— Ничего, в городе вам тоже работы полно найдется, — отмахнулся Василий Степанович. — Там тоже много чего делать надо... А тут пусть работают те, кто к этому лучше приспособлен.

Эх, какое же это счастье — ехать домой... Пусть даже у него уже тоже насморк, пусть еще раз пробиваться через грязь, добираясь до города, до станции, но это уже дорога домой! И вот спустя еще три часа пути, когда один раз буквально вытолкнули всей толпой завязший в грязи ЗИС, они в городе, который производит достаточно жалкое впечатление. Почти везде грязь и лужи, бурлящие потоки дождевых вод, с трудом пробирающиеся по улице пешеходы и горящий в некоторых окнах свет... Ну да, тут на улице-то хмуро и пасмурно, а что сейчас в домах? Там и впрямь уж без света никак. А вот — такие же, как их ЗИС, грязные, заляпанные грязью машины, едущие куда-то по своим делам. Уж что по делам — это точно, просто так сейчас не поедет никуда ни один дурак, будь у него дома хоть бочка бензина запасена. А вон копают очередную водоотводную канаву, чтобы не затопило подвал трехэтажки. Но им сейчас до этого все равно... Им на станцию. Полтора часа ожидания, и вот уж эшелон. Тепловоз с несколькими обшарпанными пассажирскими вагонами, куда они кидают все пожитки и, прямо тут же переодеваются в сухую одежду. А то так и простыть недолго... И вновь разливается по вытащенным из сумок с вещами стаканам водка. Да, тут уж хочешь того или нет, но начнешь пить. Уже чисто 'для согреву'.

— Ну за то, чтобы все это поскорее кончилось! — заявил Леха.

— Согласна, — ответила Катька.

Короткий свисток тепловоза сообщил о том, что поезд отправляется... И под него они опорожнили свои стаканы, закусывая полученным в магазине около станции хлебом.