Когда растает снег...

— Значит, американцы сдают свои подводные лодки? — зачем-то еще раз переспросил докладчика президент.

— Да, — подтвердил тот. — Как сообщается, во исполнение ранних договоренностей остатки американского флота переходят под командования СССР и передают на хранение все имевшиеся у них атомные бомбы и их носители... Хотя, откровенно говоря, я сильно сомневаюсь, что многие из них еще смогли бы долететь до территории Советов...

— Но ведь наши ядерные силы по-прежнему в боеготовности? — не понял президент.

— Да, — подтвердил министр. — Но наши возможности все же куда больше, чем у нескольких американских флотских баз...

По правде говоря, министр и сам не догадывался, насколько он был прав. К 1976 году из всех американских морских носителей ядерного оружия в более-менее боеготовом состоянии оставалась всего одна подводная лодка. Да и та давно лишилась хода и получала электропитание с берега. Да, она еще могла запустить свои ракеты. Но никто не мог гарантировать того, что они долетят до цели... Все остальные к этому времени уже были в полностью небоеспособном состоянии и годились исключительно на металлолом или, в лучшем случае, могли быть приведены в нормальное состояние после проведения капитального ремонта на заводе. Сами же моряки в большинстве своем занимались тем, что пили да играли в футбол, забыв даже про несение вахт — хотя и исправно посылали отчеты о том, что на базах все в порядке. И это с учетом того, что на базах оставались самые психологически устойчивые!

Так что новость об эвакуации все восприняли с энтузиазмом! На базах навели идеальный порядок, ни один проверяющий не докопается, всех распределили по боевым постам — и в таком виде и встречали советскую, изрядно разбавленную американскими кораблями, эскадру. Моряков и членов их семей сажали на транспортные суда, вывозили запасы ядерного оружия и ракет, эвакуировали некоторые корабли и подводные лодки — те, что переживут путь через океан... А места в казармах занимали советские моряки — впрочем, их число пополнили и бывшие американцы, нынче пополнившие ряды советских граждан.

— Значит, мы остались одни, — задумчиво произнес президент Шестой республики. — На сколько нам хватит наших бомб?

— Лет десять-пятнадцать, — немного подумав, ответил министр. — Потом только под списание...

— И тогда русские придут выкручивать руки нам...

— Придут...

— Как считаешь, — задумчиво произнес президент. — Если сейчас...

— Начать войну? — переспросил министр. — Безнадежно... Русских не уничтожить имеющимися у нас силами. Но в ответ они перепашут тут все своими бомбами.

— Я не про то, — ответил президент. — Если не применить бомбу, а пригрозить ей...

— Ядерный шантаж ядерной державы? Рискованно...

— Но ведь американцы?

— Те лишь хотели заставить русских принять их беженцев. Но мы же не собираемся присоединяться к Советам?

— Нет, конечно... — согласился президент.

Можно, конечно, было бы попытаться от них чего-то потребовать, но... Что требовать такого, чтобы Советы не посчитали, что от них слишком многого хотят? И, самое главное, чтобы не приняли за такую угрозу, которую следует уничтожить превентивно, не считаясь с возможными потерями. Нанести превентивный удар, который практически гарантированно выведет из строя оставшиеся ядерные силы Франции?

Нет, лучше и впрямь ничего не делать... Да, когда-нибудь русские придут и за ними — и бывший генерал, а ныне президент, не видел решения этой проблемы. Сейчас весь мир под колпаком у коммунистов, они могут делать что хотят — и всерьез сопротивляться им не сможет никто. Выходит, будущего нет? Всем им предстоит стать коммунистами или умереть?

Но торопиться, приближать свою смерть, генералу не хотелось... В конце концов, он уже давно не молод — так что на его жизнь этого мира хватит. Вряд ли русские дотянутся до них столь быстро. А потом... Потом — это потом! Это будет делом его потомков — и пусть они сами решают, как им быть дальше! Тем более... Вдруг к тому времени проблема русских решится сама собой?

Глава 13.

Забравшись повыше, разведчик наблюдал за военным лагерем сектантов... После уничтожения нескольких мелких разведывательных отрядов они все же отправили на запад весьма приличную силу, заподозрив, что в этих местах скрывается какой-то серьезный противник. Вон даже тягач с танком — по здешним меркам просто огромная мощь! Огромная — и совершенно бестолковая против советских сил... Нажав кнопку связи, военный сообщил по рации всю информацию о расположении противника и стал ждать.

Парой минут спустя сзади послышался рев, а несколькими секундами спустя лагерь сектантов накрыло разрывами тактических ракет — и хоть далеко не все из них попали по цели, но хватило и этого. Среди уцелевших 'инквизиторов' мигом воцарились хаос и паника — и это было как нельзя более кстати для вскоре подлетевших советских вертолетчиков, которые принялись поливать пулеметными очередями уцелевших. И лишь после этого для окончательной зачистки лагеря сектантов и захвата уцелевших в этом хаосе 'языков' выдвинулась пехота...

Остаться незамеченными не удалось — это стало понятно уже пару месяцев назад. После чего, после долгих обсуждений с советским руководством, военные приняли решение 'давить гадов'. Нет, официально завоевывать Америку СССР не станет. Просто ликвидирует сектантов... Чем и начали заниматься военные — так что, сделав первый шаг, они лишь помогли Советской армии. Поначалу, правда, некоторые генералы предлагали решить вопрос сектантов быстро и просто — единственным ядерным ударом по их 'столице', но от этого варианта решили отказаться как от избыточного. Тем более, это увеличивало вероятность вмешательства 'правительств' бывших США — и хоть до СССР им не достать, но где гарантия того, что какой-нибудь придурок не запустит еще не сгнившую тактическую ракету по какому-нибудь военному лагерю или, что еще хуже, поселку ученых на континенте? Да и мирное население как-никак — ни к чему СССР репутация убийц мирного люда... Наоборот — на него должны смотреть как на надежду на лучшую жизнь, последнюю и единственную. А атомная бомба инквизиторов от крепостных с рабами не различает.

Каким-то чудом танк инквизиторов не попал под ракетный удар и сейчас, сползая с платформы, пытался вступить в бой — но, заметив это, один из вертолетов отстрелялся неуправляемыми ракетами — и вот уж от танка потянулся столб черного дыма, а вскоре взрыв боекомплекта окончательно превратил бронетехнику в бесполезную кучу металлолома. Убедившись, что его работа закончена, разведчик повесил обратно на шею армейский бинокль и покинул позицию.

Дальнейшее наступление шло без особых проблем... Точнее, самой главной проблемой было -протащить тяжелую технику по полуразрушенным и давно заброшенным дорогам запада бывших США. Так что когда пограничные посты сектантов обнаружили колонны чужой техники — что-либо всерьез предпринимать было уже поздно. Командование Советской армии совершенно не намеривалось нести серьезные потери в длительных сражениях, любые попытки организовать оборону буквально сметались тяжелой артиллерией и авиацией — беречь инквизиторов никто не собирался. В какой-то момент те попытались прикрываться мирным населением — но это вызвало лишь еще большее озлобление советских солдат. После этого перестали брать даже пленных.

Штурм столицы 'Империи' был коротким и ожесточенным — когда в ответ на любую пулеметную очередь тотчас прилетал снаряд танка или самоходки. В ответ на очередь из автомата — по снаряду из РПГ. Советские солдаты, отцы многих из которых еще брали Берлин и Кенигсберг, церемониться с врагами не сбирались. Особенно с учетом общего ожесточения Долгой зимы да после того, как на политинформации рассказали про установленные 'Церковью Апокалипсиса' порядках!

За десять дней бывшая столица секты была превращена буквально в груду строительного мусора. Под этими руинами оказались и 'патриарх-император' со всеми приближенными, и тщательно собранное сектантами по окрестным городам и поселкам промышленное оборудование с техникой. Тут и там бушевали пожары, которые никто и не торопился тушить — потухнет само. Короткая война подошла к концу — с минимальными для Советской армии и максимальными для сектантов потерями.

После окончания войны с сектантами перед советским командованием возник простой вопрос — а что дальше? Пустить все на самотек уйти? Или попытаться как-то организовать жизнь местного населения? И тут мнения разделились... Но в конечном счете пришли ко второму варианту. На захваченных землях организовали местное самоуправление из бывших крепостных и рабов, создали 'народное ополчение' для защиты от набегов и заключили договор о взаимопомощи — в обмен на подставки продовольствия СССР обещал помочь наладить мирную жизнь и обеспечить поставки некоторого количества техники и оборудования.

Вскоре же после ликвидации сектантов на место прибыли некоторые бывшие американские военные и гражданские специалисты — и вместе с ними СССР приступил к демонтажу и вывозу в СССР всего того, что представляло ценность для советского государства. Или, наоборот, того, что местным оставлять не следует. Например, пусковые установки зенитных ракет... Вскрывали хранилища мобилизационного резерва, до которых по той или иной причине не 'дотянулись' аборигены и забирали оттуда все ценное. Вывозили различное ценное сырье...

Однако это все же было второстепенной задачей... Ведь самым главным было другое — исследование сверхвулканов. И тут было все не так-то уж и просто. Но разве могут быть какие-то непосильные задачи для тех, кто победил саму Долгую зиму?

Сначала со всего Союза, а затем и из других стран социалистического лагеря, в бывшие США отправили сотни лучших ученых, кому предстояло заняться изучением сверхвулканов и дать ответ на два главных вопроса. Можно ли заранее предсказать извержения таких гигантов с точностью хотя бы в пятилетку? И можно ли как-то такие извержения предотвратить или хотя бы ослабить? Чтобы, например, вместо одного гигантского извержения получился обычный небольшой вулканчик, потихоньку коптящий небо без всякой Долгой зимы? И тут было все не так-то просто — ведь, по сути, такие вопросы ставились перед учеными впервые...

Но память о Долгой зиме подгоняла — и потому люди работали не за страх и даже не за желание написать побольше диссертаций с научными статьями и получить новые научные звания, а на совесть... Ведь Долгую зиму помнили все! И никому не хотелось, чтобы, случись что, такое событие оказалось для всех неожиданностью. И пусть даже вероятность такого извержения в ближайшие годы или десятилетия крайне мала, но ведь и про проклятый Лонг-Вэлли никто и подумать не мог! Так что пусть лучше, если не удастся ничего иного, они хотя бы будут заранее знать о предстоящем извержении! Заранее заготовят побольше еды, подготовят коммунальное хозяйство и переживут новую Долгую зиму максимально спокойно и легко!

* * *

9 августа 1976 года — где-то в другом мире это был обычный понедельник, обычный рабочий день... Но это было где-то там, в другой жизни. Ибо здесь это был день Катастрофы — извержения Лонг-Вэлли, что фактически уничтожило старый мир... Так что даже начинался день с воспоминания об этом:

— Сегодня прошло десять лет со дня извержения сверхвулкана Лонг-Вэлли, — прозвучало с самого утра по радио. — Помимо прокатившихся по планете землетрясений и цунами в прибрежных областях, это извержение привело к выбросу в атмосферу свыше шестисот кубических километров пыли и вулканического пепла, смещению полюса и началу Долгой зимы... В результате прямых и косвенных последствие извержения погибло более пяти миллионов советских граждан и сотни миллионов людей по всему миру.

Дальше диктор начал рассуждать на счет того, что произошедшее событие — наглядный результат человеческой глупости и безответственного отношения к природе, что показала американская военщина. Не задумываясь над последствиями своих действий, они проводили ядерные испытания в зоне геологического разлома — и все такое... И хоть в первую очередь из-за этого пострадали они сами, но последствия 'бездумных действий американской военщины' поставили на грань гибели всю человеческую цивилизацию. И лишь благодаря трудовому героизму советского народа удалось... В общем, ничего нового. Про это Михаил прекрасно знал и слышал. Потом было выступление товарища Пономаренко, вспомнившего про тех, 'кто смело поднялся на борьбу с Долгой зимой и кто отдал свои жизни за жизнь советской страны и советского народа'. Говорил на счет достигнутых успехов народного хозяйства — и про то, что многое из созданного для преодоления последствий Долгой зимы найдет применение и в будущем. Например, те же тепличные комплексы, в которых будут выращивать овощи и ягоды... И, конечно, опыт Долгой зимы не будет забыт — и советская страна всегда будет готова к новым потрясениям такого рода.

Позавтракав, Михаил отправился на остановку — с недавних пор у них пустили пригородные дизель-поезда, и теперь проще всего добираться на работу было на них. В прошлой реальности, помнится, их участок железной дороги электрифицировали дважды. Сначала на постоянке в конце 60-х — после чего им передели старые электрички Ср3. Потом в 80-х 'железку' перевели на переменку — и на смену старым электричкам пришли новые ЭР9Т. В этой реальности не было еще ничего — и вместо электричек на линию выпускали 'дизеля' ДР1.

На остановке люди тоже вспоминали про Долгую зиму — вместе ездя на одном поезде на работу, многие давно стали хорошими знакомыми друг друга. И разве можно в такой день удержаться от воспоминаний и обсуждений?

— У меня дядька в тот день погиб, — говорила какая-то женщина лет сорока. — Он после смены спал, а тут тряхануло... И дом их оползнем снесло.

— А мой брат в первую зиму калекой стал, — вторил ей собеседник, мужчина примерно ее же лет. — Чистил крышу от снега и сорвался, спину сломал... И все, ноги больше не ходят.

Да, Михаилу повезло... Все его родные живы и более-менее здоровы, всевозможные хронические гастриты с панкреатитами — по нынешним меркам и не болезни вовсе. Так сказать, раз не инвалид — значит, здоров! А вот даже многим его знакомым повезло куда меньше... И это не говоря уж о жителях тех мест, где были самые сильные землетрясения и разрушения!

Тем временем вдали появился дизель-поезд — и вскоре, ревя дизелем, он остановился около платформы, и десятки людей полезли в вагоны — слишком маленькие для такого количества людей. Уже сейчас приходилось стоять, а на следующих остановках ведь еще прибавится! Только на вокзале народу малость убудет — чтобы вскоре наполниться еще сильнее. Но вот двери закрываются, и поезд едет дальше — к остановке Астраханский переезд... Где-то впереди шумит дизель, стучат колеса, слегка раскачивает на стрелках — но именно это самый быстрый транспорт до их с Викой работы.

Внезапно стало интересно — будет ли в этом мире электрификация? Сейчас, насколько знал Михаил, немного электрифицированных дорог осталось лишь на Кавказе... Больше их не осталось нигде — даже электровозы практически все переделали в тепловозы.