Машина 28/G-862-BNJ была 15000-тонным Марк XXVIII, модель G, Боло, одним из старых Триумфаторов. Длина его корпуса составляла восемьдесят семь метров от богато украшенного носа до самых дальних противопехотных кластеров и орудий точечной обороны. Его огромные ходовые колеса были почти шесть метров в диаметре, гусеницы — восемь метров в ширину, а верхушка центральной башни главной батареи возвышалась на двадцать семь метров над землей, но он был таким широким и длинным, что все равно казался приземистым, почти гладким. Его система неприцельного огня была разделена: четыре 30-сантиметровых скорострельных казнозарядных миномета были установлены в передней части башни, а двадцать четыре ячейки ракетной системы вертикального запуска — за ней. Вспомогательное вооружение его непрерывных репитеров располагалось ромбом вокруг центральной башни: восемь 10-сантиметровых орудий с ионным зарядом в четырех спаренных турелях по бокам, а также пара одиночных турелей, установленных по осевой линии в носовой и кормовой частях главной башни. Бортовые турели были расположены эшелонированно, что позволяло, по крайней мере, пяти автоматическим репитерам вести огонь по любой цели, и, хотя вооружение с ионными зарядами было гораздо менее мощным, чем малокалиберные "Хеллборы", установленные в качестве дополнительного оружия на современных моделях Боло, Мэйника знала, что установленная на Марк XXVIII 10-сантиметровая версия на близком расстоянии будет пробивать более четверти метра дюраллоя. И хотя 110-сантиметровый "Хеллбор" основного вооружения BNJ был намного легче, чем 200-сантиметровое оружие нынешнего поколения, он все равно мог выдавать 2,75 мегатонны в секунду.
Гласис BNJ сверкал нашитыми на него боевыми наградами за более чем столетнюю активную службу. Мэйника узнала, пожалуй, половину наградных ленточек, в том числе награды за несколько военных кампаний в Халонте и Денге. Она смутилась, не узнав остальные, и сделала мысленную пометку поискать их как можно скорее. Но если она не узнает что-то из них, награды за доблесть — это совсем другое дело. Она пробежала глазами по длинному сверкающему ряду платиновых и родиевых звезд и постаралась не выдать своей реакции на открытие, что BNJ получил не менее трех Галактических кластеров. Вероятно, на вооружении все еще оставалось по крайней мере несколько таких же или даже более титулованных Боло, но их не могло быть много.
И все же, несмотря на несомненную огневую мощь Марк XXVIII и доказанную смертоносность и храбрость BNJ, полковник Чайковски и сержант Тобиас были правы. BNJ и его братья и сестры больше не были пригодны для борьбы с вражеской оппозицией в первых рядах.
В Академии Мэйника изучила все, что могла найти о наземных боевых системах Мелконианской империи, и знала, что преимущество людей в психотронике и искусственном интеллекте, как правило, дает даже более старым Боло, таким как BNJ, огромное преимущество в любой схватке один на один с укомплектованными бронетанковыми подразделениями Псов. Мелконианские тяжелые боевые мехи — Суртуры, как их окрестил Конкордиат, — имели мощную поддержку искусственного интеллекта, но эти ИИ были гораздо менее эффективны и требовали участия экипажа почти на каждом этапе. Суртуры были примерно эквивалентны старому Марк XX или, возможно, только Марк XIX, хотя и обладали гораздо более мощным вооружением, чем то, что были установлены на древних Боло: быстрыми, смертоносными и боеспособными, пока действовали в рамках заранее разработанных "законсервированных" боевых планов, но гораздо медленнее, чем любой Боло из текущего арсенала, когда сталкивались с тактическими ситуациями, выходящими за рамки их заранее запрограммированных планов.
Но хотя их кибернетика была значительно хуже психотронных систем Конкордиата, они также были более массивными, и мелкониане предпочли использовать громоздкие реакторы на антивеществе, а не установки холодного синтеза, которые применяло человечество. В результате получилась боевая машина весом 18 000 тонн с двумя эшелонированными главными башнями, в каждой из которых установлен мелконианский эквивалент трех 81-сантиметровых "Хеллборов". Расположение турелей означало, что каждая из них прикрывала огонь другой по дуге примерно в двадцать пять градусов, но это все равно означало, что все шесть "Хеллборов" могли быть нацелены на одну цель с углом обстрела в триста десять градусов. Такое большое количество вооружения основной батареи означало, что дополнительное вооружение Суртура неизбежно было намного легче, чем у Боло нынешнего поколения, хотя и тяжелее, чем у более старой модели, такой как BNJ, и Суртур выпускался в двух различных вариантах. Одна "стандартная" модель и "вспомогательная" модель, в которой почти полностью отсутствовало дополнительное вооружение в пользу возможности ведения ракетного огня непрямой наводкой, по крайней мере, на двадцать пять процентов тяжелее, чем у BNJ.
Напарник Суртура, средний робот, получивший в Конкордиате кодовое название Фенрис, весил едва ли девять тысяч тонн и безнадежно уступал в классе любому Боло. Но мелкониане объединяли свои бронетанковые войска в тактические подразделения, называемые "кулаками", каждое из которых объединяло одного Суртура и двух Фенрисов. С более легкими Фенрисами, которые продвигались вперед и обеспечивали фланги подразделения под жестким тактическим контролем командования Суртура, мелконианский "кулак" был, вероятно, самым опасным противником, с которым за последние столетия сталкивалось подразделение бригады Динохром.
И там было много вражеских кулаков. Что было одной из причин, по которой Академия теперь выпускала два класса в год вместо одного.
Когда эти мысли промелькнули у нее в голове, передняя оптическая головка BNJ высвободилась и повернулась к ней адаптером. Она чувствовала себя особенно похожей на жука, когда огромный Боло рассматривал ее с таким видом, будто внимательно наблюдал, и ее губы сами собой растянулись в улыбке при мысли о том, как нелепо она, должно быть, выглядела, стоя перед ним, когда ее макушка едва доставала четверти высоты одного из его колес.
— Бенджи, — сказал сержант Тобиас через мгновение, — Это лейтенант Тревор.
Мэйника знал, что представление было чистой формальностью. BNJ — называть любого Боло по имени считалось верхом невоспитанности до тех пор, пока его не представят официально, — несомненно, просканировал ее имплант "свой-чужой" в тот момент, когда она пересекла периметр его защитной зоны. Но за прошедшие столетия в бригаде выработались прочные традиции соблюдения надлежащего протокола и вежливости.
— Рад познакомиться с вами, лейтенант, — произнес приятный звучный баритон из внешних динамиков Боло.
— Спасибо, — ответила она.
— Лейтенант назначается вашим новым командиром, Бенджи, — сказал Тобиас. — Проверка подлинности командования: "Когда весной запоют синие птицы".
— Проверка подлинности принята. — На оптической головке мигнул красный огонек, и затем баритон заговорил снова, на этот раз обращаясь непосредственно к Мэйнике. — Подразделение Два-Восемь-Гольф-Восемь-Шесть-Два-Бейкер-Новэмбер-Джульетта на связи, ожидает приказов, командир, — говорилось в нем.
— Спасибо, Бенджи. — Мэйника почти успешно справилась с дрожью в голосе, когда впервые одна из огромных, внушающих благоговейный трепет боевых машин, которых она изучала почти восемь стандартных лет, признала ее авторитет. Она никогда не ожидала, что этот момент наступит так рано в ее карьере, даже несмотря на то, что интенсивность войны неуклонно возрастала до новых высот насилия, и глубоко вдохнула, наслаждаясь им.
— Вам стоит немного больше полагаться на Бенджи, лейтенант, — сказала майор Энджела Фредерикс по приемопередатчику, подключенному к сосцевидному отростку Мэйники, со своего командирского кресла на борту подразделения 28/D-302-PGY. Ее голос не был таким уж неприятным, но в нем определенно звучала резкость. — Не сомневайтесь в нем. У вас еще нет опыта для этого.
— Да, мэм.
Мэйника говорила ровным голосом, но щеки ее пылали от смущения. Черт возьми, она знала, что боевой компьютер Бенджи лучше разбирается в любой тактической ситуации, чем ее собственное восприятие и мозг простого смертного. И Бог знал, как все знали, что ни одно человеческое существо не могло бы сравниться со скоростью, с которой Боло "думал" и реагировал. И все же, даже зная все это, она обнаружила, что отдает приказы, когда ее собственная осведомленность о ситуации явно на несколько секунд отставала от принятых решений, и Фредерикс с Пегги вручили им — ей — их головы.
— Это распространенная ошибка новичков, лейтенант, — сказала Фредерикс чуть более мягким тоном. — Как только начинает действовать наш собственный адреналин, мы все забываем, насколько быстрее соображают Боло. Поверьте мне, даже командиры с многолетним опытом иногда так поступают, но новичкам следует следить за этим еще пристальнее.
— Да, мэм. Понимаю и постараюсь, чтобы это больше не повторилось.
— Сделайте это, — ответила Фредерикс, и на этот раз в ее голосе действительно послышалась усмешка. — Конечно, если сумеете никогда не допустить, чтобы это повторилось, то совершите нечто абсолютно уникальное в истории бригады. Фредерикс, конец связи.
Лицо Мэйники вспыхнуло сильнее, чем когда-либо, и она была искренне благодарна майору за то, что та официально прекратила разговор до того, как ей пришлось придумать, как ответить на это последнее замечание.
Она откинулась на спинку невероятно удобной командирской кушетки в центре командной рубки Бенджи, слушая комментарии Фредерикс. Рубка находилась на личностном центре Боло, ее хрупкая плоть и его психотронный мозг были защищены в сердцевине его боевого корпуса вместе с силовой установкой. Чтобы проникнуть на такую глубину, потребовалось бы прямое попадание из крупнокалиберного "Хеллбора", и, защищенная боевым щитом Бенджи, противорадиационными полями и дюраллоевой броней толщиной более двух метров на его гласисе, Мэйника могла бы безопасно проехать сквозь зону ядерного взрыва.
Ничто из этого ни в малейшей степени не защитило ее от критики со стороны командира роты.
На самом деле, — подумала она, — я почти жалею, что майор не содрала с меня шкуру. Фраза "Я должна быть терпеливой с новенькой в роте" звучит еще более разрушительно.
Она наблюдала за тактическим дисплеем Бенджи, когда он и три других Боло третьей роты величественно возвращались с тренировочного полигона. Боло оставляли за собой большие следы, и несколько тысяч квадратных километров резервации Форт-Меррит, отведенные для учебных маневров, превратились в подобие ада. Не то чтобы Боло особенно возражали против того, чтобы пробираться по грязи глубиной в пару метров или по зарослям того, что когда-то было деревьями джунглей высотой в сорок-пятьдесят метров. И Мэйника уже обнаружила, что инструкторы ее Академии были совершенно правы, когда уверяли ее, что даже самая лучшая прямая имитация — это не совсем то же самое, что упражнения с боевой стрельбой.
Она закрыла глаза, наслаждаясь воспоминаниями, несмотря на смущение от того, что провалила заключительную часть маневра. Вывести Бенджи на стрельбище и почувствовать, как качается пятнадцатитысячетонный корпус, наблюдая за невероятной скоростью и точностью, с которой его громоподобное оружие разрывало наземные цели и дико уклоняющиеся воздушные беспилотные цели, было... невероятно. Ее раздражало, что она снова использует одно и то же наречие, но она буквально не могла придумать ничего лучшего, чем просто "невероятно".
В этот момент она впервые по-настоящему осознала, не только на интеллектуальном, но и на эмоциональном уровне, что она в буквальном смысле слова командует большей огневой мощью, чем любая докосмическая армия Старой Земли, когда-либо задействованная в одном сражении. Вероятно, больше, чем любая докосмическая нация когда-либо использовала за всю войну. И Бенджи был всего лишь одним из двенадцати Боло XXVIII в тридцать девятом батальоне.
— Простите, что я облажалась, Бенджи, — сказала она через мгновение.
— Как сказала майор Фредерикс, Мэйника, даже опытным командирам Боло трудно время от времени избегать подобных ошибок, — ответил Бенджи через динамик в переборке. — К сожалению, это правда, что человеческое восприятие и мыслительные процессы, основанные на химических веществах, не позволяют обрабатывать информацию так быстро, как ее способен обрабатывать Боло.
— Знаю, — вздохнула она. — И я также знаю, что мы не можем работать в многозадачном режиме, как вы. Но так тяжело просто сидеть здесь, пока вы делаете всю работу.
Из динамика донесся электронный смешок Бенджи, и она вопросительно приподняла бровь, глядя на изображение, расположенное над тактической схемой — по давней традиции, это было равносильно тому, чтобы посмотреть Боло в "глаз".
— Мэйника, — сказал огромный Боло с некоторой легкой усмешкой, — вы двадцать седьмой командир, который был назначен ко мне за всю мою карьеру. И каждому из вас было трудно "просто сидеть здесь". Бригада выбирает своих командиров не случайно, и именно командирский менталитет, из-за которого она выбирает, мешает вам воздерживаться от осуществления командования.
Мэйника на мгновение задумалась. По ее мнению, это имело смысл, учитывая те качества, которые бригада хотела видеть в своих командирах. И все же это вновь подняло вопрос, который всегда беспокоил ее.
— Знаете, Бенджи, — медленно произнесла она, — я долгое время задавалась вопросом, почему мы вообще продолжаем назначать командиров для каждой оперативной единицы. Я имею в виду, что майор права, как и вы. Ни один человек не может думать и реагировать так быстро, как вы, так зачем вообще вводить человека в курс дела на этом уровне?
Боло не отвечал секунду или две. Это было невероятно долгое время для любого Боло, чтобы обдумать вопрос или проблему, и Мэйника на мгновение задумалась, собирается ли он вообще отвечать.
— Этот вопрос, по сути, вы должны задать командному составу батальона, — наконец сказал Бенджи.
— Знаю. И я несколько раз задавала этот вопрос в Академии, но никогда не была по-настоящему удовлетворена полученными ответами. Вот почему спрашиваю вас. Хочу... я думаю, все, что мне нужно, — это точка зрения Боло на это.
— Когда вы спрашивали в Академии, что вам сказали ваши инструкторы? — возразил Бенджи, и Мэйника улыбнулась.
Официально она командовала Бенджи всего месяц, но уже успела почувствовать себя с ним более комфортно, чем с кем-либо еще за всю свою жизнь. Отчасти, как она полагала, это объяснялось тем, что знала, сколько ему лет и какой многолетний опыт у него за плечами. Во многих отношениях он был похож на старшего, которому доверяют, на седого старого сержанта или, возможно, даже на дедушку. Она чувствовала, что может спросить его о чем угодно, выказать любую неуверенность, зная, что он отнесется к ее юношескому невежеству с сострадательной терпимостью, а не с насмешкой.
И она также уже обнаружила его пристрастие к методу Сократа.
— Мне сказали, что есть три основные причины, — послушно ответила она. — Во-первых, необходимость присутствия человека в системе командования и контроля на самом базовом уровне. Во-вторых, необходимо придать Боло — и бригаде — "человеческое лицо" для взаимодействия с человеческими сообществами, которые Боло поручено защищать. И, в-третьих, чтобы быть уверенными, что в случае серьезного повреждения вашей психотроники найдется кто-то, у кого есть хотя бы шанс предотвратить нежелательное поведение.
