Другая дорога

У меня в этой битве под Люблином было не только больше людей, но и пушек с ракетами. Нет, у Августа Второго тоже имелась артиллерия. Но его пушки были не такими многочисленными и дальнобойными как наши. Поэтому когда началась артиллерийская дуэль в начале Люблинского сражения. То наша артиллерия очень быстро подавила вражескую. И потом продолжила обстрел уже пехоты и конницы Августа Второго. Провоцируя польских всадников на атаку. В принципе, польские и литовские шляхтичи никогда не отличались особой выдержкой. Как и все европейские дворяне. Поэтому они, наплевав на все приказы короля Августа, пришпорили своих коней и рванули в атаку на наши войска. И довольно быстро попали под огонь нашей пехоты. Русские винтовки системы "Зубова" стреляли дальше и точнее чем гладкоствольные карабины и пистолеты вражеских кавалеристов. Поэтому поначалу они даже не могли стрелять в ответ.

Но тут надо отдать полякам и литовцам должное. Несмотря на потери и непрерывный обстрел со стороны нашей пехоты и артиллерии. Вражеские всадники продолжали упрямо скакать в атаку. Мда! Храбрости этим людям было не занимать. Это вам не трусливые турки, татары и ногайцы. Те после таких больших потерь уже бы давно обратились в паническое бегство. А поляки и литовцы вовсю скачут в атаку. И только когда по ним ударили девять сотен ракет с осколочно-фугасной боевой частью. То бравые гусары противника не выдержали. Да, это было очень страшно. Рев ракет даже напугал лошадей у наших калмыков. Правда, этот испуг довольно быстро прошел. Так как лошади калмыков уже не раз слышали выстрелы наших ракетных установок. Потому и попривыкли. А вот кони наших врагов видели и слышали такое страшное зрелище впервые. В итоге, у них сдали нервы. Многие животные обделались. Некоторые даже умерли от страха от разрыва сердца. А большая их часть взбесились и сбросили своих седоков. И потом обратились в паническое бегство. Впрочем, их хозяева тоже драпали вслед за своими лошадьми.

А затем я отдал приказ своей армии к общей атаке. Наша пехота двинулась вперед, ведя огонь по вражеским пехотинцам. Русская артиллерия также перенесла огонь на саксонскую и наемную пехоту. Такого напора пехотинцы противника долго не выдержали. А когда они увидели, что наша кавалерия настигла убегающих Поляков и литовцев, то дрогнули и остановились. И начали довольно быстро выстраиваться в несколько квадратов каре для отражения конной атаки.

Правда, не все. Не все! Примерно треть вражеских пехотинцев строиться не стала, а просто дала деру, побросав оружие, чтобы быстрее бежать. Саксонские пехотинцы, построившиеся в пять полковых каре. Какое-то время умудрялись отбивать наскоки наших всадников, отстреливаясь из ружей и отбиваясь штыками. Но потом наши артиллеристы пристрелялись и начали выкашивать целые просеки в рядах пехоты противника. Это стало последней каплей. И вскоре саксонцы сломали строй и начали разбегаться. А за ними уже мчались наши кавалеристы, казаки и калмыки.

Враг с позором бежал с поля боя. И победа осталась за нами. По итогам Люблинского сражения армия Августа Второго потеряла убитыми и ранеными примерно семнадцать тысяч человек, а около тридцати восьми тысяч попали в плен. После этой большой битвы какое-то организованное сопротивление Речь Посполитая дать нам не могла. Между прочим, польский король Август Второй смог спастись, и мои всадники его не поймали. Этот рыцарственный перец смылся с поля боя, когда мы еще только начали добивать саксонскую пехоту. И вскоре Сейм лишил его короны и изгнал с позором. В Речи Посполитой начался период безкоролевья. Польская и литовская шляхта, так тут называли дворян, начала междоусобные разборки. Они начали делить власть и припоминать друг другу старые обиды. В общем, в этой стране не было единства. А мы то с Карлом Двенадцатым военных действий не останавливали. И потихоньку отжимали у поляков один город за другим. Вскоре моя армия подошла к Кракову. Который на данный момент являлся столицей Речи Посполитой. В итоге — польский Сейм не нашел другого выхода, как обратиться ко мне с просьбой о переговорах. Поляки предлагали мне заключить мир на любых условиях. Вот так сильно их прижало. Я пороть горячку не стал. А позвал на переговоры еще и своих союзников. Шведский король Карл Двенадцатый прибыл вместе с герцогом Гольштейн-Готторпским Фридрихом Четвертым в город Люблин, где и проходили переговоры о мире с поляками. Польские дипломаты юлили и торговались как базарные торгаши. Но мы из них выжали все до последнего тымфа (так здесь назывались серебряные монеты ходившие в Речи Посполитой).

19 декабря 1700 года был заключен Люблинский мирный договор. По итогам переговоров Швеция получала во владение земли Курляндии и Литвы. Российской империи доставались Польская Украина и Белоруссия. Речь Посполитая заканчивала свое существование. Так как это монструозное государство когда-то возникло в восточной Европе из-за объединения Польши и Литвы. Но теперь литовская корона отходила к Карлу Двенадцатому вместе с литовскими землями. Поэтому с этого момента на карте Европы осталось только королевство Польша. Которая попадала в вассальную зависимость от Швеции. Почему я не взял Польшу себе? Да, упаси меня Боже от такого счастья! Российские цари уже такое проходили. Когда с дуру захапали себе кусок Польши. И в итоге, получили грандиозный геморрой на свою многострадальную попу. Поляки же были еще непослушнее чем прибалты, финны, татары и кавказцы вместе взятые. Эти перцы постоянно восставали против власти российских императоров. И в конечном итоге все же смогли вырваться на свободу, получив свою независимую Польшу. И при этом они, даже получив свободу и независимость от нас, остались нашими злейшими врагами даже в двадцать первом веке. Вот такой сильной была ненависть этого проблемного народа к русским. Поэтому нафиг, нафиг такое счастье. Пускай, лучше с поляками теперь шведы помучаются. Может быть, все же приучат их ходить строем и говорить по-шведски? Но я в этом очень сильно сомневаюсь. Зная упертость и заносчивость поляков, я предчувствую огромные проблемы для Швеции. Но Карл Двенадцатый сам так захотел. И я его за язык не тянул. Тем более, что сейчас королем польским и вассалом короля шведского должен был стать его друган герцог Гольштейн-Готторпский Фридрих Четвертый. Я не знаю, как он сможет ужиться с вредными поляками. Но это уже не моя проблема.

Глава 25.

Пруссия.

Если Речь Посполитая теперь перестала быть нашим противником, признав свое поражение. То Пруссия, Ганновер и Саксония все еще оставались врагами. И пока сдаваться не собирались. Они сейчас спешно готовили свои армии к бою. А правители Ганновера и Пруссии даже денег заняли Августу Второму, который хоть и перестал быть королем Речи Посполитой, но все еще оставался курфюрстом Саксонии. И сейчас он в спешном порядке набирал наемников со всей Европы, так как саксонцы уже не могли выставить свою этническую армию. Подкосили их мобилизационную готовность те два поражения саксонских войск под Ригой и Люблином. Там же погибла или попала в русский плен большая часть саксонских мужчин.

Моя армия зимовала на вновь захваченных территориях Польской Украины и Белоруссии. Карл Двенадцатый находился все это время в Пруссии, беря под контроль ее города. Но курфюрста Пруссии и Бранденбурга Фридриха, который 18 января 1701 года стал Прусским королем, попросту купив этот громкий титул у императора Священной Римской империи, это не смущало. Так как его столица находилась на землях Бранденбурга и называлась Берлин. Да, да! Тот самый! А прусский Кенигсберг, который сейчас осаждали шведы, был лишь его запасной резиденцией.

После зимовки я с сорока тысячами пехоты, двумя артиллерийскими осадными полками, восемью тысячами кавалерии, десятью тысячами казаков и пятью тысячами калмыков двинулся к немецкой провинции Бранденбург, где сейчас засел прусский король Фридрих Первый. Шведы пока увязли в Пруссии и не могли мне помочь. Впрочем, мне и не требовалась их помощь. Я и без войск Карла Двенадцатого замечательно справлюсь. Сил то я взял для этого достаточно. По докладам агентов КГБ у прусского короля сейчас армия состояла из восемнадцати тысяч пехотинцев и четырех тысяч кавалеристов. И пушек у него при этом имелось всего двадцать пять штук. Сейчас этот зародыш Второго Рейха был еще слишком слаб. Это вам не Германская империя времен Первой Мировой войны с ее многомиллионной армией. В данный момент Прусское королевство обладает не самой большой и сильной армией Европы.

И мне очень интересно будет встретиться с пруссаками в бою. Это же будет на сто процентов европейская армия. Так как армии, что мне встречались ранее, были не совсем европейскими. Турки, татары, ногайцы и черкесы являлись продуктом военной мысли Востока. И совсем меня не впечатлили своей храбростью, дисциплиной и боевой выучкой. Совсем не впечатлили! Поляки с саксонцами? Были получше, конечно. Но тоже не то. Саксонцев было немного, а поляки больше русское дворянское ополчение напоминали и стрельцов. В общем, назвать их европейской армией можно было с большой натяжкой. Как бы паны не пыжились, но настоящими европейцами им никогда не быть. Менталитет у них не тот. Слишком много в них дури и безалаберности.

27 марта 1701 года моя армия перешла польско-бранденбургскую границу и вступила на земли Прусского королевства. После чего мы начали методично грабить и разорять все встречные населенные пункты. Я разрешил своим людям не сдерживаться. Особенно радовались казаки и калмыки. Я же до этого им запрещал грабить, насиловать и еще как-то обижать жителей Речи Посполитой. Ведь это были мои будущие подданные, проживающие в Польской Украине или Белоруссии. И настраивать их против моей власти грабежами и мародерством я совсем не хотел. Вот Польшу и Курляндию с Литвой это да. Их мои войска немного пограбили. И я закрыл на это глаза. Так как не собирался брать эти земли под свою руку. И теперь то же самое происходило и в Бранденбурге. Тут моя армия выгребала все ценности и сжигала жилища. А жителей, не успевших убежать, мы угоняли в плен. Пленных поляков, прибалтов и немцев из Саксонии и Речи Посполитой у меня уже скопилось достаточно много. И я уже знал, что стану с ними делать. Вот и жители Бранденбурга теперь также пополняли ряды наших пленников.

Прусская армия короля Фридриха, до этого находилась возле Берлина. И выступила нам навстречу не особо скоро. Мы уже успели взять, разграбить и разрушить следующие города: Дрейзен, Бернштейн, Драмбург, Темплбург, Стернберг, Ландсберг и Кюстрин. И это только крупные города, которые имели хоть какие-то укрепления. Впрочем, против наших многочисленных пушек и ракет те укрепления долго не смогли продержаться. Про более мелкие населенные пункты восточной части Бранденбурга я даже говорить не хочу. Их моя конница зачищала сотнями. Там же не имелось никаких укреплений. Потому мои всадники могли жечь и грабить эти немецкие городки и деревни без всяких помех для себя.

Данная тактика была русской армией хорошо отработана при действиях против крымских татар, ногайцев и черкесов. Я ее назвал тактика выжженной земли. Я совсем не собирался проявлять милосердие к этим немцам. Ведь эти самые земли, которые мои хлопцы сейчас с таким энтузиазмом зачищают, позже станут центром той самой Германской империи, а затем и Гитлеровской Германии. И эти государства объединенной германской нации принесут моей Родине очень много бед, горя и разрушений. Поэтому сейчас у меня совсем не шевелится совесть, когда я приказываю своим людям не сдерживаться. Пруссия станет впоследствии собирательницей немецких земель. И, именно, на ней и ее королях лежит ответственность за то, что натворят немцы в будущем.

Поэтому сейчас я пришел сюда, чтобы взыскать с них по полной. И по возможности подорвать могущество прусских королей. Чтобы им было гораздо труднее потом создавать свой долбанный Немецкий Рейх. Вот поэтому сейчас мои бойцы и свирепствуют по округе. А не потому что я такой маньяк и садист, как некоторые из вас бы могли подумать. Я тут сейчас пытаюсь переписать историю Европы, между прочим. Я же попаданец как-никак. А нам же на роду написано переписывать историю мира, куда мы попали.

16 мая 1701 года мы, наконец-то, встретились с прусской армией. И произошло это возле немецкого города Франкфурт. На этот раз обе стороны парламентеров с предложением сдаться не посылали. Мы с королем Фридрихом Первым хорошо понимали, что никто просто так здесь сдаваться не будет. Прусский монарх, недавно получивший свой королевский титул, сейчас должен был доказать свою силу. Показать всем своим подданным и соседям, что он, действительно, является королем германской нации. А не обычным немецким курфюрстом, купившим себе королевский титул по недоразумению.

Поэтому король Фридрих был настроен драться, а не вступать в переговоры. И его сейчас даже не смущало то, что моя армия больше чем прусская раза в два. И что у меня в несколько раз больше пушек, чем у пруссаков. Да, и о моих нарезных винтовках он тоже был не в курсе. И поэтому прусский король совсем не боялся русскую армию. Которая по его мнению состояла из диких восточных варваров. Что по какому-то недоразумению смогли одолеть Речь Посполитую. Хотя прусский монарх и этому нашел объяснение. Он был уверен, что поляков то на самом деле победил шведский король Карл Двенадцатый. А мы к его блестящей победе просто примазались. И очень удачно оторвали от польско-литовского королевства кучу земель. Совершенно незаслуженно, между прочим, оторвали. Коварно воспользовавшись дружбой с шведским монархом. И обманув его.

Мда! Мне, кстати, об этом сам Карл Двенадцатый и поведал. К нему ведь Фридрих Первый присылал тайных послов. Чтобы, значит, договориться за моей спиной со шведами. И они то шведского короля как-раз и обрабатывали, утверждая, что я его обманул. И незаслуженно присвоил себе Польскую Украину и Белоруссию. Но молодой Карл не повелся на такие гнилые разговоры. И ни о чем с Фридрихом Первым договариваться не стал. А продолжил осаждать город Кенигсберг в Пруссии. И вот теперь прусский король пришел биться не на жизнь, а на смерть. Я тоже не был настроен щадить пруссаков в этом сражении.

Вот за что я люблю европейцев? За то что они все делают по правилам. Это вам не дикие татары, ногайцы или черкесы. Которые без особых затей всегда нападали на противника. Атакуя его с ходу без всяких взаимных расшаркиваний. Пруссаки оказались более культурными в этом плане. Они выстроили свою армию в боевые порядки. Подождали, когда и моя армия выстроится для боя. И только после этого красиво двинулись в атаку под звук сигнальных труб и барабанов. Очень красиво они шли. Как в кино. Ровные шеренги вышколенной прусской пехоты. Прусская кавалерия тоже двигалась наравне со своей пехотой. Тоже красиво шла. Ровными коробками. Мда! Это великолепно, но это не война! Вроде бы так скажет один французский генерал, увидев храбрую, но идиотскую атаку мелкого отряда английской легкой кавалерии на огромную русскую армию во время Крымской войны 1853-1856 годов. Ах, да! Еще он добавит, что это безумие.