Но моя импровизированная песчаная рыбалка закончилась чрезвычайно быстро и неожиданно. Из-за гребня бархана, на котором я когда-то сидел, сверкнули один за другим пара лазерных импульсов, послышалось шипение сжигаемой плоти, и тут же сопротивление моей добычи ослабло. Хоть импульсы и оказались небольшой мощности, но они показались мне вполне реальной угрозой. Я бросил, видимо, издохшую из-за попаданий лазерных импульсов добычу и, сделав парочку перекатов и кувырок, замер в десятке метров от прежнего места "рыбалки" почти на самом дне ложбинки. Не могу сказать, чего я испугался, меня попросту застали врасплох. Единственная мысль, что по следам от перемещения меня будет легко обнаружить, терзала меня. При возможности я бы предпочел избежать даже малого сражения, где заведомо мог выйти победителем. Не теряя времени, я взобрался на следующий бархан и, перевалив его вершину, затаился. Плавно достав "дракончик", я опустил руку с ним перед собой и накрыл само оружие для маскировки второй рукой.
Через секунду на гребне большого бархана показались какие-то разумные. Я сразу определил разумность прибывших по наличию оружия и надетым на них скафандрах, позднее оказавшихся своего рода костюмами-бронежилетами. Прибывших оказалось пятеро. Они принялись слаженно вытаскивать тушу моей бывшей добычи из песка на вершину песчаного холма, при этом оживленно переговариваясь и жестикулируя. К большому сожалению, моя "переводилка" абсолютно ничего не выдавала, хоть мы и скачали к ней из местной сети языковые обновления.
Минут пять прошло в оживленном извлечении добычи, которая оказалась по виду каким-то огромным моллюском с довольно впечатляющей раковиной и десятком отростков. В приступе бурной радости никто не обратил внимания ни на меня, ни на какие-то посторонние следы, надежно затоптанные в первые же секунды. И все же моя броня не зря была как-то связана с разведкой. Спустя какое-то время я начал вычленять из разговора кое-какие отрывочные слова, потом короткие фразы. Из разговора выходило, что изловленный зверь считался шикарной добычей, встречавшейся в этих краях хоть и довольно часто, но меньших размеров. По этой причине добыча оказалась довольно дорога, особенно раковина. По услышанному таких больших раковин имелось буквально с десяток в различных частных коллекциях. Я как раз раздумывал, не заявить ли свои права на добычу, когда с другой стороны пустыни появились еще четверо оборванцев немного иного вида и, увидев добычу, без разговоров открыли стрельбу.
Короткий поединок, начавшийся и кончившийся без единого слова, остался за первой пятеркой. Я не видел, в каком состоянии оказались прибывшие позднее оборванцы после скоротечного боя, по крайней мере, двое из них остались живы, покинув поле боя, один же неспешно съезжал по песку в ложбинку, где недавно располагался я сам. Из оборонявшихся раненными оказались трое. Одному, похоже, хорошенько досталось, а двое получили, по разговору, несильные ожоги. Во время сражения я увидел, что местное оружие может выдавать и большую, нежели первые импульсы, мощность. Вряд ли оно могло сравниться по мощности с лучами пушек в засаде на станции потока или "дракончиком", но заявлять права на добычу расхотелось.
Я решил остаться на месте и послушать аборигенов. Разговор в основном шел о том, что напавшие имели отношение к какой-то местной группировке, занимающейся разработкой месторождения каких-то ископаемых. Дальше охотники выражали свое негодование по поводу поведения нападавших и их родословной. Полезным это могло стать разве что в плане языковой базы.
Постепенно разговор потек о каких-то воспоминаниях, связанными удачными и неудачными охотами. Самый низкий из охотников, видимо, в очередной раз нажал на какую-то общую старую мозоль, вызвав взрыв споров. Постепенно из всяких местоимений и непереводимых для моей брони фраз сложилась некая картина, немного пробудившая меня от состояния скуки. Охотники обсуждали какой-то случай на одной из прошлых охот, где они тоже имели возможность взять приличный экземпляр моллюска, если бы он не уполз в какую-то пещеру или трещину, в которой присутствовала какая-то неизвестная аномалия, по словам участников очень похожая на периметр охранной системы.
Моллюска эта аномалия слегка подпалили, хоть он и остался цел, а вот одного из охотников серьезно ранило. Следом вспыхнул спор на тему того, что там может быть на этом треклятом или еще каком-то месте и стоит ли туда вернуться, чтобы проверить. Мнения, как водится, разделились на "надо идти" и "пошло оно лесом". Мало по малу разговор сместился к теме о возможном методе отлова спрятавшегося там моллюска, представляющего хорошую добычу. Случились и байки о якобы встречающихся останках панцирей моллюсков вдвое превосходящих предмет недавней разборки. Все кончилось тем, что к этой теме стоит вернуться, когда кончатся деньги, которые пятерка выручит от продажи только что взятого экземпляра.
Охотники, видимо, совершенно не опасаясь возвращения обиженных оборванцев, спокойно и со знанием дела разделывали и упаковывали добычу. Спустя два часа артель, прихватив с собой и свежий труп оборванца, покинула место недавних событий, оставив после себя практически чистый, разве что слегка перетоптанный песок. Больше всего меня во всем этом удивил тот факт, что на разборки с применением оружия практически у "стен" космопорта никто не обратил ни малейшего внимания.
— А труп-то им зачем? — задал я вопрос пустыне. — Ну, сняли бы снаряжение и бросили. Так было бы логично поступить.
Ответом мне стал едва слышный шелест песка. Приглядевшись, я увидел хвост "тушканчика", торчащий из мешанины следов. Немного подумав, я вытащил одного из фактических зачинщиков недавних событий из песка и, хорошенько рассмотрев его, похоронил в соседней ложбинке, выплавив из песка с помощью "дракончика" две своеобразные раковины, которые потом сплавил вместе, поместив внутрь "покойника". Выходка оказалась, конечно, из разряда детских, но мне просто не хотелось возвращаться на корабль. В голове беспокойно продолжала кувыркаться мысль об аномальной зоне. Странным казалось не то, что на планете присутствовала какая-то охраняемая зона, странным показалось то, что даже эти прожженные пустыней аборигены не имели понятия, что это такое. Пока охотники спорили и объясняли друг другу ориентиры, уверяя, что каждый из них говорит о другом месте, я спокойно откладывал информацию в свои запасники. Вот только уверенности, что я смогу по этим ориентирам что-либо найти, не появилось. Правда, всегда оставался вариант найти проводника за деньги, но для этого нужно было, по крайней мере, выйти хоть на кого-то из местных.
Спустя добрый час чтения всяких слухов и баек, я понял, что никакой более-менее достоверной информации о какой-либо аномальной зоне в местной сети нет. И все-таки яростный спор охотников показался мне имеющим право на достоверность. История начала затягивать меня, в очередной раз убедив, что археология — мое истинное призвание.
* * *
*
Вернувшись на борт корабля, я рассказал товарищам о происшествии. К удивлению, их не заинтересовала "тайна" аборигенов. Шила сразу полезла в сеть за информацией о "моллюске", а Краппс, просто вернулся к своим занятиям. Полазив в сети, Шила нашла кое-что об упущенной мной добыче. Название я приводить не буду, чтоб не терзать глаз. "Зверь" оказался съедобным, даже считался деликатесом для некоторых разумных. Панцирь имел действительно неплохую цену, хоть и не впечатлившую ни меня, ни Шилу. В общем, охота на "моллюсков", которой почти решила промышлять Шила, откладывалась.
Так и не увидев понимания в среде своих друзей, я решил пройтись по космодрому. Каких-то особых идей у меня не имелось, делал я все это просто так, с целью нагулять перед ужином аппетит. За бортом корабля по-прежнему наблюдался светлый период суток, ибо период вращения планеты вокруг своей оси насчитывал несколько земных суток.
Сначала я прошелся до административного подвальчика. Там на меня всеми своими шестью глазами печально посмотрел робот, видимо жестко интегрированный в пульт управления и с неменьшей жестокостью запрограммированный на отсыл всех в различные "сады". До искусственного интеллекта ему было, как мне отсюда до Москвы. Немного погрузив робота и посмотрев на его реакции, я впал в сомнения, что до Москвы мне, возможно, ближе. Если честно, я надеялся встретить тут живого разумного, так как из дел у меня имелось всего лишь одно — поболтать.
На обратном пути я увидел, что около одной из маленьких посудин крутится какой-то разумный. Выходя на прогулку, я уже видел, как он пытался что-то делать в открытом лючке своей космической шлюпки. Я уже хотел свести знакомство, но, подумав, что буду отвлекать занятого "человека", вернулся к "Бурундуку". Время, как вы можете понять, проходило "весело". Все чаще приходила мысль прокатиться на орбиту, развлечься, пообщаться. На "Бурундуке" не было даже моего любимого "истребителя", на котором я мог бы погонять над поверхностью и расстрелять парочку барханов.
— А что мне мешает их расстрелять, — пришла мысль. — Шаров к ЭМИ стволу у меня количество ограниченное, но ведь лазерную батарею можно и зарядить.
Ободренный идеей, я двинулся в пустыню. Расположившись на солнечной стороне бархана, чтобы перед глазами четко просматривался театр военных действий, я начал охоту. Занятое мной положение оказалось не случайным, еще в прошлый раз я заметил, что "тушканчики" значительно чаще снуют по теневой стороне бархана. "Тушканы" оказались жуть как проворны, за битый час я смог добыть только одну тушу. Занятие стало надоедать, кому ж понравится, что его постоянно оставляют "с носом". Вспомнив вчерашний день, я решил добыть "моллюска". Приманка, хоть и слегка опаленная слабеньким импульсом лазера, у меня имелась. Я не знал, на что реагируют "моллюски", может на вибрацию почвы, а может, на запах. Распустив один из кустарников с бусинами, я сплел импровизированную нить длиной метров с десять. Да, весело, наверное, было наблюдать со стороны за взрослым дядей, таскающим на ниточке "тушканчика". Найти хотя бы маленького "моллюска" мне в округе космодрома не удалось, видать, не так уж они оказались распространены, как сказали охотники. И все же, вспомнив альтернативу, я решил продолжить. Моя настойчивость оказалась вознаграждена. Я все-таки выследил одну "лохматую" тварь. Еще с полчаса я придумывал, как бы ее взять. Моя наживка ушла с первого же прохода ложбинки — я попросту расслабился. Поступить я решил просто. Аккуратно спустившись на пузе вместе с песком ко дну ложбинки, я начал проводить рукой по песку, имитируя бег "тушкана". Видимо, потуги мои казались жалкими, потому что "моллюск" высунул лишь с пару десятков усиков, которые высунулись из песка едва на сантиметр, но не спешили поймать меня. Я бы и не увидел их совсем, если бы не ждал. Какое-то время я наблюдал за усиками, но идеи, как взять "моллюска", у меня не родилось.
— Оставь мелюзгу, — так в общем смысле переводилось сказанное.
За охотой я совсем потерял бдительность. На вершине противоположного бархана, держа в руках уже виденное мной оружие, сидел абориген. Являлся ли он кем-то из вчерашних охотников или нет, сказать определенно я бы не смог. Но, судя по одежде, разумный был из охотников. Обругав себя за беспечность, я продолжил смотреть на усики "моллюска".
— Ты хоть понимаешь меня, турист экзотический? — прозвучала следующая фраза аборигена. — Понаедут придурки со всего космоса, перепортят весь молодняк, который и съесть-то толком невозможно, а потом хвастаются друг перед другом ракушками, которые у нас мальки друг другу показать стесняются.
— Спасибо, — сказал я. — Турист все понял. Хотелось просто увидеть, что за зверь тут сидит.
— Ты бы не свистел, — продолжил абориген, — я тебя уже давно наблюдаю.
— Ну, интересно было, вот и решил поохотиться, — сказал я. — Да и скука.
— Да, ты заливай в другом месте, — перевод практически наладился, видимо, броня освоилась к этому диалекту. — Насмотрятся рекламы про сафари и прут кому не лень, думая, что на халяву можно матерого самца взять. Перепортят два десятка молодых самок и домой.
— А вчера тут, рядом с космодромом, кого поймали? — спросил я.
— Ты-то откуда знаешь? — удивился абориген. — Полухвостый еще панцирь даже на аукцион не выставил.
— Видел, — сказал я.
— Ври, давай, — сказал абориген. — Полухвостый ничего о живых свидетелях не рассказывал.
— Неживого его бригада с собой уволокла, — проинформировал я.
— Ты лежи-ка спокойно, всезнающий турист, — сказал насторожившийся абориген, наводя на меня свою винтовку. — Где там у тебя оружие-то? Лапками не сучи, пристрелю.
— Оружия у меня много, — разговор начал меня утомлять. — Ты на продаже разжиться собираешься?
— Да, надо тебя придавить, слишком много знаешь, — поставил абориген меня в известность, сделав выстрел мне в спину.
Хорошо, что оружие у него стояло на одиночном огне, а может, не думал он, что мой скафандр броней окажется. Лежа сильно-то не попрыгаешь, так что получил я в спину сполна. Броня не подвела, но по спине растекся очень неприятный жар. Ответа от брони не последовало, видимо, положение оказалось неблагоприятное для стрельбы. Не дожидаясь очередного подарка, я перекатился в ложбинку, но второй подарок все-таки достал мой бок. Тут уж пришел и ответ малого калибра от моей брони. Абориген просел, а его оружие поехало вниз по бархану.
— Вот блин! — подумал я с досадой. — Кому я мешал, ведь никого не трогал! Ан на тебе свежий труп.
Немного покряхтывая от еще пульсирующего жара, я быстро полез вверх по бархану. Абориген лежал на боку, прижимая две конечности к боку. Когда я поднялся над барханом, он немного подогнул нижние конечности и с присвистом сказал:
— Ладно, давай, твоя взяла. Расслабился я, мазать стал.
— Ты как сам-то? — почему-то спросил я не совсем то, что думал. — Может, тебе неотложку какую-нибудь вызвать?
— Ты перегрелся, турист? — опять прошипел абориген. — Я тебя чуть на корм пустынникам не пустил, а ты глупости какие-то спрашиваешь. Будешь долго раздумывать, так я еще попробую наверстать упущенное.
— Ага, значит более-менее в порядке, — сделал я вывод. — Иначе не хорохорился бы. Давай, может, помогу, перевязать или еще чего.
— Совсем не боишься? — спросил абориген. — Ты что в сети байки про "коробейников" не слышал?
— Вы чем-то торгуете? — не понял я.
— Слушай, ты откуда взялся-то? — теперь уже по-настоящему удивился абориген. — Мы в коробочки укладываем. В маленькие такие коробочки и хороним.
— Это как-то с трупом утащенным связано? — понял я.
— Да, — согласился абориген. — Эти зверушки, что ты изловить пытался, жрут все подряд, а потом сами несъедобными становятся. Вот и приходится нам блюсти бизнес.
— Почему коробочки-то маленькие? — спросил я.
— Пепел там потому что, — ответил коробейник. — Ты что, правда, меня кончать не будешь?
— Наверное, стоило бы, — сказал я, как бы раздумывая. — Но я, вроде цел, а на лицо какое-то непонимание сторон. Ты что тут вообще делаешь у космопорта?
