Принцип подобия

— Это Целест. Он Магнит, — заявила Вербена, как будто слегка помятая мантия не была красноречивей слов. Целест опять глупо помахал непонятно кому; прямо по курсу — в двух шагах, в почетной сенатской "ложе" — обыкновенных скамейках, окруженных стражами, — явно зубоскалили Элоиза и Кассиус. Сестренка — первая, к дешифратору не ходи.

Смешок впрямь пробежался — рябью-"барашками", и стих.

— Первая заповедь Гомеопатов и Магнитов: подобное исцеляется подобным, — продолжала Вербена. Она не отпускала Целеста, а ему было все равно — прикажи она целому городу прыгнуть со скалы, подобно стае леммингов, — тоже помахал бы вслед.

— Но вы... мы забыли об истинном смысле. Отделили Гомеопатов от людей, а ведь все — одно целое, и только вместе можно победить эпидемию, — теперь она почти кричала. — Я — одно целое. Я — с Магнитами.

Вербена отбросила микрофон.

— Целест — Магнит-воин, мой возлюбленный. Мы будем вместе. Против эпидемии.

И поцеловала его. Губы пахли изюмом почему-то, а кожа — шафраном, смесью ароматических масел и свежего пота. Оторвался Целест с трудом, окончательно одурманенный, и непозволительно, кретински, счастливый. Что там Вербена говорила... принцип подобия, объединение, борьба против эпидемии...

Чушь все это. Собачья. Собаки-Виндикара.

Целест пошатывался и улыбался. Невпопад кивал. Теперь и его рот пах изюмом, может быть, от помады или чем еще девчонки пользуются, — он сглатывал сладковатую слюну.

— Да, — сказал он, чуть наклоняясь к микрофону, — Принцип подобия. Исцеляется подобным... если будем все вместе, закончится и эпидемия.

"Вербена говорила про Амбивалента? Да или нет? Не помню. Неважно".

Он выпрямился и обнимал Вербену. Лучисто искрилась заколка — вблизи было видно, что она изрядно потерта, кое-где сколот камень и погнута ювелирная вязь металла. "Я подарю ей новую... или лучше кольцо?"

— Принцип подобия, — проговорил он.

— Принцип подобия, — отозвалось в океановидной Большой Собаке, Целест зажмурился, пытаясь нырнуть — как "нырял" в день смерти, когда Цитадель переполнило кровью, гарью и слезами.

Получилось?

Да или нет?

"Я поставил — ва-банк на зеро. Такие ставки выигрывают, или... пиф-паф, обойдусь без пистолета. Нет. Вербена — не шарик рулетки. Я могу проиграть, но не она".

Элоиза почему-то грозила кулаком — Целесту или Вербене? Оба — ораторы на "три с минусом" по школьным оценкам, а то и на минус-три. Зато он обнимает ее.

— Принцип подобия, — разнеслось в толпе, фразу жевали, как безвкусный комок бумаги, не решаясь выплюнуть. Вербене верили, как и предсказывал Целест, а его — длинного, как орясина, рыжего Магнита-воина, с зазубринами ядовитых шипов на косточках запястья, в серой мантии, пахнущей застарелой кровью, — опасались.

Палач, инквизитор и воплощенное зло. Хуже — только "мозгожоры".

"Говорила ли Вербена про Амбивалента... нет? Почему?"

— Вы согласны принять Гомеопатов и войско их — Магнитов как равных себе? Вы верите мне? — спросила Вербена. Она сдавливала где-то у локтя, чувствительный сгиб и нервный узел в кости. Стреляло аж в позвоночник. Целест по-прежнему глуповато улыбался, махал свободной рукой.

Толпа откликнулась:

— Верим.

"Вот и все", — горьковатый привкус грифеля, календаря и бумаги. Целест выдохнул его из легких.

— Ты умничка, — шепнул он Вербене. Элоиза вновь погрозила кулаком, а потом вцепилась в Кассиуса — в точности, как Вербена в своего избранника; только рука — левая. Так они и взобрались на сцену.

— Сенат поддерживает высказнную уже идею, — проговорила Элоиза. На Целеста, между тем, устремила испепеляющий взгляд — в который раз, пришлось радоваться, что сила досталась брату, а не сестре. Целест усилием воли стер с губ дебильную и счастливую улыбку.

Да-да, он помнит про общее благо. Вербена... Вербена просто чуточку важнее.

Кассиус едва дышал, затянутый в багрово-черный костюм. Костюм был ему узковат — на его месте Целест бы не стал кланяться восторженным подданным, а то еще с треском лопнет шов-другой, или отлетят гербованные пуговицы. Элоиза нервно поправляла прическу, заметно бледная, она все-таки улыбалась.

Целест покосился на отца. Адриан Альена делал вид, что его вообще нет здесь. Рядом прятала лицо за веером и легкой муаровой вуалью Ребекка.

"Мама... папа... вы ведь поймете? Простите?" — Целест сглотнул сухой комок — словно встопорщились на полгорла гланды. И отвернулся.

— По закону Мира Восстановленного, если высказывается в пользу некого решения весь народ, то решение это превалирует над любым решением Сената, — мерно говорила Элоиза. Она, конечно, готовилась. На шее трепетала жилка, часто-часто. — И на правах сенатора, я хотела бы задать вопрос обществу Виндикара: согласны ли вы помогать Гомеопатам в поисках всеобщего врага? Согласны ли принимать участие в ликвидации неизлечимых больных...

"Ух ты, а я и забыл как официально называются одержимые", — Целест чуть не причмокнул.

— ...Иначе именуемых "одержимыми".

— Да, — гавкнуло из толпы.

Они повторяли за Вербеной. Они бы объяснились Целесту в любви — каждая женщина и каждый мужчина.

— Организовать дружины в помощь Магнитам, и всячески содействовать...

Ничего нового. Старые правила, ветошь из сундуков — Элоиза вытряхивает, распыляя гнилые нитки и испуганную моль. Виндикару плевать на нее — они молятся Вербене.

В точности, как во снах Целеста.

Да. Да.

— Господин Верховный Сенатор, вы обязаны ратифицировать решение народа. Направить стражей на поиск Амби...

— Нет! — выкрикнул Адриан Альена, прежде чем все-таки прозвучало имя — название? — общей цели.

"Отец, ты боишься Амбивалента? Почему ты?"

Отец ворвался на трибуну, едва не отпихнув и Кассиуса, и Целеста — тот едва успел выдернуть Вербену.

— Благодарю за отличное выступление, — он поклонился танцовщице, а та хлопала ресницами. Немного размазалась, расплылась от налета испарины, тушь.

Адриан Альена вновь завладел микрофоном:

— Орден Гомеопатов отделен от политики и дел государства. Так было всегда, и я не позволю менять что-либо, это приведет к распрям и дополнительным беспорядкам. Все останется как есть.

— Это противозаконно! — взвизгнула Элоиза.

Целесту хотелось закрыть лицо ладонями. Интересно, они и в своем доме-без-теней так спорят? Неудивительно, что туда не пускают посторонних...

"На Рынке торговки и те меньше ругаются!"

— Вы не спросили мнения самих Гомеопатов, — одернул дочь Адриан, и, не оборачиваясь к Целесту, добавил:

— Этот мальчишка — всего лишь рядовой Магнит. Он не имеет ровным счетом никакого права голоса.

Целест дернулся, как от оплеухи. Горело лицо — он даже тронул щеку, чтобы проверить — только ли чудится, вдруг еще — непроизвольный выплеск ресурса. Вербена испуганно уставилась снизу вверх.

Целест ощутил себя чучелом, нескладной потешной куклой. Над ним пока не смеялись, но мать отводила взгляд, а отец и вовсе не замечал. Переглянулся с Кассиусом — ну что, камбаленыш, не получилось? А еще собирались про помолвку говорить.

Кассиус пожал плечом. Одним.

На трибуне вновь властвовал Альена. Единственный мужчина-Альена.

— Я обращаюсь к Главам: каково будет ваше мнение?

Повисла тишина. В толпе скребли затылке, мальчишки сплевывали ореховую шелуху. Аристократы вытянулись по струнке, храня выражение лиц, достойное статуй в их особняках. Из этой тишины, словно мышь из стога сена, вынырнул Гораций, пробрался, чуть пригибаясь.

— О-осмелюсь заявить, как Глава Теоретиков Ордена Гомеопатов, — Целесту представилось, как он выводит каждое слово с большой буквы, каллиграфическим почерком и с завитушками, — Орден Гомеопатов всегда был лоялен к любому решению Сената, в то же время склонен заметить, что...

— Мы просили о помощи, это правда, — перебил его Флоренц. Он решительно поправил отутюженную до хрустких складок, мантию. — Направляли запрос еще несколько месяцев назад.

— Вы получили ответ. Вас он не удовлетворил? — Адриан вздернул бровь. — И вы решили... изменить тактику?

— Нет, господин Верховный Сенатор, — Гораций склонился перед сценой и едва не раскровянил плешивый лоб об ее угол. — У нас не возникало никаких... проблем, ничего нерешаемого, все в рамках. Инициатива этих молодых людей не исходила от Глав, и поверьте, они будут наказаны в соответствии с...

"Сволочь. Он боится моего отца. Просто боится, за свою гребаную шкуру!" — Целест сглатывал ежевичные плети в горле.

— Довольно!

Это Декстра. Зачеркнутые дни — и дежа-вю, когда-то она вступилась за провинившихся Магнитов, теперь...

Целест поискал Рони, но не обнаружил, зато к трибуне рассекая народ, словно акула — острым гребнем, двигалась Глава воинов. Винсент шел за ней, чуть заметно кривясь. Целест поставил мысленно десять кредитов: не произнесет ни слова.

— Вы вообще слышали, что говорила девчонка, господин Верховный Сенатор? — "только Декстра умеет проговорить титул, как насмешку", — Она просила перестать относиться к нам, будто к выродкам. Мы защищаем ваши задницы, мы упокаиваем одержимых, и нас достали прозвища, вроде "гребаных мутантов", или...

Она запнулась, но договорила — словно заколачивая гвоздь в гроб:

— Или "мозгожоров". Сейчас дурное время — "разумные одержимые" существуют, нравится вам или нет. Девчонка просила объединиться против общего врага. Это противоречит законам Виндикара? Может быть. Но это точно по законам Мира Восстановленного.

Одним прыжком Декстра перемахнула через штук пять голов. Теперь огонь почти касался лица Адриана Альены.

Целест демонстративно занял место подле Главы. Вербена — тоже.

Секунду спустя, присоединились Элоиза и Кассиус. Целест подмигнул обоим — молодцы, сестренка и камбаленок.

Хорошие друзья.

— Вы требуете власти, не так ли? — вежливо осведомился Верховный Сенатор. — Орден Гомеоматов заявляет о том, что необходимы поправки, касающиеся полномочий Магнитов? Помимо узаконенных пыток так называемых, "разумных одержимых", помимо права обыска любого помещения, помимо...

"Все пропало".

Целест зажмурился. Ему представилось, как отец растаптывает слабые чахлые ростки — или бледно-голубые вербные венчики. Вот она — власть, которой отец не желает поступиться, власть — это разрушение.

На скулах Декстры дергались желваки. Винсент опустил голову, похожим жестом Рони закрывался от переизбытка эмоций — неужели у "всемогущего мистика" похожие проблемы?

— ...помимо права отнять жизнь любого, помимо обязательного посвящения в Орден каждого, проявившего способности — как паранормальные, так и способности к науке и обработке информации...

Адриан перечислял — отстраненно, механистично. Он напоминал дешифратора.

— Вербена, пойдем, — выдохнул Целест.

Она пыталась протестовать, но Целест выдернул за собой, больно сдавливая фаланги пальцев. Вместе они соскочили с трибуны, врезались в толпу. Ребекка по-прежнему пряталась за вуалью и веером — Целест едва не столкнулся с ней, но вовремя уклонился.

Шорох веера, торжествующая улыбка отца... нет, Верховного Сенатора. Растерянные Элоиза и Касси, Эл грызет губы, ей снова девять лет и она плачет по умершему заживо брату.

Время вычеркнуто.

Целест грыз указательный палец, осознал и заставил себя прекратить. А затем заорал, распарывая жирное брюхо тишины и самой Собаки Виндикара:

— Ненавижу! Ненавижу тебя!

*

"Каждый раз одно и то же", — Целест попытался улыбнуться. Он нырнул в мутноватую воду фонтана — его прочищали к празднеству, но не чересчур ретиво; к брови прилип кусочек прошлогоднего листа. Целест отфыркался по-кошачьи. Холодная вода успокаивала.

"Каждый раз, я пытаюсь что-то сделать, а в конце — меня изгоняют или я ухожу сам".

— Ненавижу, — пробормотал он.

Мокрыми пальцами подцепил сигарету, она тоже промокла и не желала тлеть. Ругнулся, плюнул сгустком плазмы, сжег дотла.

— Черт.

— Может, хватит уже? — поморщилась Элоиза. Она встала с кромки фонтана, куда нырял Целест — фонтан изображал нимфу с рыбьим хвостом и рогом изобилия, откуда вместо благ земных хлестала самая обычная водопроводная аш-два-о.

— Целест, — Вербена скользнула к нему. Все еще одетая только в танцевальный костюм — бесплотные слюдяные ленты, она дрожала от холода. Целест стянул мантию и, не дожидаясь протестов, накинул на Вербену. В мантии Магнита она напоминала кукольную пародию на Орден Гомеопатов.

Элоиза невольно улыбнулась.

— Пора возвращаться, — прокомментировал Рони.

— Куда? К... ним? — Целеста передернуло. Только не в толпу — они вырвались из челюстей Собаки Виндикара, выплыли из гнилья и нечистот. Укромный закоулок сквера — сгодится как убежище. — Нет уж...

— Рони прав. Все равно явятся, — сказала Элоиза. — Кассиус пока занялся... решением вопросов, но это ненадолго. Вы, ребята, между прочим, пост оставили. И Вербену забрали.

"И меня, если на то пошло", явно не договорила она.

— А не пойти бы... — Целест заорал, но замолк на полуслове. Обнаженный по пояс, он дрожал не хуже замерзшей Вербены, но сумел сдержаться. Магниту-воину лишние эмоции не к лицу.

Фонтанные брызги оседали на коже, утяжеляли влагой волосы. Целест вздрагивал, словно от укусов мелких назойливых насекомых, вроде комаров или москитов, дергал плечами, пытаясь отогнать. Но от воды не уходил.

"В этом ты весь", Рони следил издалека.

Какое-то время их не найдут. Спасибо Кассиусу — и отчасти ему: Рони сделает так, чтобы *не замечали*.

До первого мистика посильнее, конечно. Не говоря уж о том, что "купол" — непозволительная трата ресурса...

Целест дергал плечами, напоминая Рони осаждаемого слепнями коня; несколько минут Элоиза выдерживала паузу, сам он — удерживал купол; а Вербена кинулась на шею Целесту:

— Прости. Я во всем виновата. Я хотела...

— И у тебя получилось. Но мой... Верховный Сенатор все испортил. Они там, видишь ли, боятся, мол, мы захватим власть.

Он обнимал уткнувшуюся носом в плечо Вербену. Семейная идиллия — вот только резко очерченные мышцы Целеста были напряжены, а из глаз словно проросли шипы и точился яд.

— Не самое беспочвенное опасение, — тихо проговорил Рони. Первая вздрогнула Элоиза — она испугалась брата, инстинктивно отклонилась, прикрывая лицо. Зыркнула на Рони — молчи.

А Рони смотрел на фонтанную русалку, и куда-то вдаль — сквозь переплетения веток, клейкую смолу первых листьев, клецки облаков, за горизонт.

— Пока ты... был на сцене, я все-таки спросил у Винсента... ну, насчет силы. И вообще про Магнитов.

Рони потер виски: купол плюс пересказ диалога телепатов — вот так задачка. Ему чудилось, будто мозги выкипают, как лопнувшее яйцо — белок закручивает спиралью.

— Почему у Магнитов редко бывают дети? Немногие решаются завести детей, это правда, еще больше — погибает до того, как... но суть не в этом. Ребенок Магнита должен быть отдан в другой город, а лучше — отправлен в Пределы. Как можно дальше.

— Почему? — спросила Элоиза.

"У нее тушь размазалась. И одну сережку потеряла", — Рони коротко вздохнул. Знакомая резь, внутри, под ребрами и вовсе не в сердце — скорее, в альвеолах; трудно дышать. Он отвернулся.