лдолд (книга первая полностью)

Рыжий ввалился подозрительно радостный, небось, отметили сделку... Глядя на мое нахмуренное лицо и нахохлившегося Гурма, осклабился.

— Чего сидим, мужики! Денек-то какой! Пошли по лавкам прошвырнемся, мы нынче с деньгами! Держи — твоя доля, — он хлопнул на стол несколько кругляшей

— Ты смотри, хорошо загнали лодку? — удивился я.

— А то! — Лютка плюхнулся за стол и отхлебнул прямо из кувшина. — Лодка новая, килеватая, не чета местным плоскодонкам, и на веслах и под парусом... Её купец на струг взял, но амулеты шаманские пошли дороже, — оркские кристаллы дороги! Хороших накопителей из Арринга нынче не достать, на все магическое орден лапу наложил, вот местные ведьмы и ведьмаки за орочьи амулеты чистым алюминием и платят! Но дороже всего, вместе взятого, знаешь, что пошло? Никогда не угадаешь! Помнишь, мы посох выловили... Ну того, утопшего... Что вместо руля использовали. Так у него навершие из карнала! Мы-то думали — простая шелга, чуть задаром не отдали! И как ты проглядел?! Ты — ж маг!

Я пожал плечами — мы у себя на севере посохами не пользуемся, откуда мне всякие карналы знать, однако...

— Эх темнота! — Лютка махнул рукой. — Одно слово — тундра! О, ты приоделся! Небось, хозяин ваш должник, да-а-а, мощи у вас валом, могли бы вот так все держать, вплоть до Дайтона.

И Лютка показал кулак, который должен был продемонстрировать, как бы "мы" (Огори то есть) тут все держали. В глазах у Гурма мелькнул при этих словах такой ужас, что мне стало его жаль.

— Ладно, — прервал я рыжего, — сейчас потолкую с хозяином, и пойдем прошвырнемся по местному бродвееру.

Кортерт что-то рассказывал на кухне повару. В легкой кожаной жилетке и широких льняных штанах неопределённого цвета он походил на Али-Бабу из книги восточных сказок, что мне пришлось прочесть в детстве. Я невольно улыбнулся воспоминаниям. Увидев меня, он махнул рукой и скрылся в крохотной подсобке.

— Как спалось, друг мой? — спросил он, слегка приподняв бровь. — Надеюсь, Ланка не была навязчива, и вы хорошо отдохнули?

— О что вы, даже наоборот... прекрасная девчонка! Только... — я слегка смутился, — как у вас тут с заболеваниями, передающимися половым путем? Я, наверное, как маг с ними справлюсь, но...

Кортерт рассмеялся:

— Ну что вы, Серг! Как вы могли подумать, что я положу под вас какую-нибудь местную шалаву?! Ваше семя слишком ценно, что бы им так разбрасываться!

— А что, — заинтересовался я, — кровь иномирянина дает здесь какие-то преимущества?

— Не придуривайтесь, — хозяин нахмурился, — вы сами все поняли. Мне поведали про ваши шуточки с гоблинской деревней.

Неприятно, конечно, изображать из себя простофилю, но для пользы дела придется...

— Послушайте, Кортерт, вы, наверное, даже не догадываетесь, насколько чужда и непонятна мне магия! В моем мире ею никто не пользуется, и до недавнего времени я просто не верил в её существование, поэтому прошу вас, растолкуйте мне, что произошло возле гоблинского посёлка и почему моя кровь так ценна? И умоляю, как можно проще, как для последнего профана в магии, каким я собственно и являюсь.

Хозяин подергал свою эспаньолку, поморщил лоб и, наконец, попробовал осторожно сформулировать свою мысль:

— Видите ли, Серг, ваше тело — часть вашего мира, а наши миры, видимо, антагонистичны. Местная энергия не приносит вам вреда. Когда вы пропускаете её через себя, придавая ей вид формулы, то можете задействовать любые объёмы. Она просто не встречает сопротивления проходя через вас, как, извините, сквозь дырку. Местный же маг напоминает мелкое сито. Мощным потоком силы его можно просто порвать.

Я вспомнил, что ощущал раздавив оркского шамана, хм... Похоже!

— У вашего потомка здесь, — продолжал Кортерт, — будет очень крупное сито и даже при слабенькой силе, он вполне может считаться приличным магом. Вот кстати, почему я послал к вам собственную дочь, а была бы вторая, и её...

— Ох, ты! — я усмехнулся, — дочку не пожалел, ради одаренного внука! Меня вот только никто не спросил, хочу ли я оставлять ЗДЕСЬ потомков. Можно сказать — использовали втёмную!

— Не стройте из себя невинную жертву! — трактирщик был слегка раздражён. — Вы будто бы нее знали, что от этого дети бывают — не отказались же! И потом, вы что, всерьёз надеялись, что я предложу вам женщину с удалёнными яичниками? Такие вообще есть только в храмах богини!

— Успокоитесь, Кортерт, никто никого не обвиняет. Все я знал и понимал, кроме того, давно привык, что каждый стремится использовать меня для своей пользы. Вы, признаться, использовали с самыми приятными для меня ощущениями. Просто обидно. Знаете, там... на родине, в моём мире, у меня никого нет, ни детей, ни родных, а здесь останется сын, или дочка...

— Не все ли равно где? — усмехнулся хозяин. — Главное — останется! Да, кстати, о гоблинской деревне. — он стал задумчив. — Это, пожалуй, самый интересный факт. Я удивлён, что наши друзья о нем умолчали! Вобщем, ваша личная энергия, можно сказать, энергия вашего тела при столкновении с магической составляющей любого существа нашего мира может привести к их взаимоуничтожению, причем, вместе с приличной частью нашего мира.

— Вот это да!? — удивился я. — Частица и античастица... с последующей цепной реакцией (ну, насколько меня хватит). Похоже, я маленькая ядерная бомба! А может, и не маленькая...

— По поводу бомб не знаю. Это к техникам. — Кортерт был серьёзен. — Но катаклизм будет приличный. Я не силён в теории и даже не знаю, в каком радиусе наш мир превратится в ничто, в полное ничто, вы понимаете...

Я понимал! Ох, как понимал! Воображение за неимением лучшего рисовало ядерный грибок, но сознание подсказывало, что всё будет куда хуже!!!

— Знаете, Кортерт, я наверное предпочёл бы просто умереть, без этих изысков...

— Знаете ,Серг, — вдруг как-то не в тему сказал хозяин, — а вы хороший человек...

— Остаться не хотите? — в его глазах, похоже, была надежда! Видимо, знал далеко не все.

Я представил себе, как счастлива будет лицезреть меня богиня, после того как я помогу, в буквальном смысле слова, выйти из себя её личному узнику... А оставить его в себе не мог и по моральным соображениям (не надо делать из моей души камеру-одиночку), да и не дадут... Достаточно парочке Огори завалить меня и влить в глотку, а то и телепортировать прямо в кровь гоблинского самогончика, и бери меня, Оргранг, голыми руками!

Я отрицательно замотал головой

— Не могу, Кортерт, а ведь хотел бы, но... Не могу! — он задумчиво кивнул. Захотелось сказать ему что-нибудь хорошее.

— Знаешь, у тебя красивая дочка, и чувствуется, что самостоятельная — с норовом. Хорошая будет хозяйка!

— Да уж, хозяйка... — трактирщик невесело улыбнулся, — а что с норовом, это да... Этого в избытке! Спуталась тут с одним... Нет, парень неплохой, но из простых — ни силы, ни дара, а у самой-то дар слабенький — еле-еле... На кого трактир оставлю? Он ведь без мага развалится! Вот и поставил ей условие: родишь внука с даром, отдам, за кого хочешь.

— Да-а-а, вечная проблема отцов и детей... И внуков. Я ещё немного поговорил с Кортертом, уточнил дату отъезда каравана, маршрут и собрался на выход. Узнав, что я собираюсь пройтись по городу, он настоятельно не советовал этого, но разуверившись в возможности меня убедить, попросил хотя бы держаться подальше от феодального замка. Мол, местный барон — маг и поворовывает иногда людей и нелюдей с магическими способностями — энергией, значит, разжиться. По словам хозяина, деньги и вещи, нужные мне в дороге, он приготовил и в местных лавках делать мне нечего!

— Ну и черт с ними, с лавками! Мне на город и людей глянуть интересно! На замок, опять же, а что барон? Да пошёл он... Я его, как грелку!

Так всегда бывает в опьянении своей силой, особенно после бурной ночи! Кортерт дал мне кошель, прочел лекцию о правилах безопасности, после чего, наконец, выпустил. В коридоре я столкнулся с Ланой. Стрельнув глазами, она полушёпотом спросила:

— Ты когда едешь?

— Да вроде бы послезавтра...

Сверкнули острые зубки, игриво щёлкнул язычок

— А-а-а... Тогда до ночи...

Ещё раз дуплет огромных глаз и, вильнув бёдрами, точеная фигурка скользнула мимо.

При мысли, что предстоит ещё две таких ночи, настроение заметно поднялось. Эх, прогуляемся!

Гоблин сидел за столом в той же позе, в которой я его оставил. Перед ним лежала стопка монет — моя доля... Зачем она мне? У Огори неограниченный кредит и Кортерт даст достаточно денег! Я сгрёб их, сунул в лапку Гурму:

— Спрячь, тебе понадобятся, и... Пошли , пожалуй, прогуляемся.

Улицы городка были достаточно широкими, временами мощёными, иногда местами не очень грязными. Но главное, что меня на них интересовало — это люди!

Мои представления о средневековье подсознательно базировались на земном аналоге — мрачном, грязном, зашоренном. С закутанными по самые глаза женщинами, никогда не моющимися из опасения впасть в ересь людьми, с инквизиционными кострами, на которых сгорало все новое, смелое, не похожее на эталон. Здесь пришлось отказаться от стереотипов. Представьте себе, как развивался бы мир без монотеистических, рабских религий, объявивших всё красивое, сильное, смелое и независимое своим врагом и полторы тысячи лет успешно уничтожавших его не только в настоящем, но и в будущем (одна охота на ведьм чего стоила). Здесь была богиня и были маги, но никогда не было инквизиции. Здесь было рабство, но только для слабых и неудачников, а не для всех поголовно, как у нас. И что больше всего поражало — люди улыбались друг другу на улицах! Они не стеснялись своего тела, не считая его красоту соблазном дьявола (мы, по-моему, научились этому лишь в 20-м веке), уважали свой труд (этому мы не научимся никогда)! Здесь не было страха перед богом, боязни его гнева, богиня была помощницей и защитницей, а не судьей и палачом. Не было попыток откупиться от справедливости обычными деньгами. Вобщем, не было всего того, что принесли в наш мир Пётр, Павел и Магомет!

Местные женщины и в нашем мире и времени смотрелись бы вполне адекватно. Одежда их была достаточно демократична. Были платья, юбки ниже колен и выше, обтягивающие штаны и что-то вроде топиков. Никто не следовал моде слепо, но стиль сохранялся — свободный, лёгкий, ненавязчивый, он мне понравился! При всем несовершенстве этого мира это бросалось в глаза, и от этого было стыдно... За мир! Круто?!!! За целый мир стыдно!

Я нащупал на груди последнюю память о нём — маленький кипарисовый крестик на черном шнурке (ни у кого, кстати, не возникло мысли спросить, что это такое!) Для меня это был символ ЕГО казни и презрения к тем, кто превратил его жертву в свою доходную статью! Тем, кто написал мерзости от его лица и внедрил их в наши души, но кто так и не смог стереть с лица земли символ его пребывания! В этом мире свои боги, в других мирах — свои... Но я помню тебя! И ещё послужу твоему делу! Мысль о том, что я ещё вернусь, и о том, КАК я вернусь, приятно грела душу... Душу, в которой отбывал свой срок демон!

Я смотрел на мир. Новый, необычный, многолюдный, не поделенный на тех, кто хочет меня убить и на тех, кто со мной! Обычные люди... Любят деньги, женщин, комфорт.

Интересно, как тут у них с квартирным вопросом?! Первая лавка, в которую мы зашли, была одёжной. Хозяин — маленький, юркий мужичишка с кудлатой бородкой, живописал нам свой товар так, что сразу захотелось чего-нибудь купить. Я, недавно избавившийся от кожаной одежды Огори, засмотрелся на изделия из льна, (или чего-то похожего на него) и другие текстильные изыски. Покупать для себя, впрочем, ничего не стал, ограничился тщательным осмотром и прощупыванием. Только перед уходом купил Гурму шерстяную жилетку со множеством карманов, которую он тут же напялил на себя. Затем побывали в обувной и скобяной лавке, побродили по продуктовым рядам. Я — больше с целью ознакомления с местными продуктами. За золотую мелочёвку взяли по пирогу и крынке молока, которые тут же и употребили. Был большой соблазн попробовать местного пива, но памятуя о близости гоблина, я не стал этого делать. По пути Лютка рассказал мне, отчего так странно (по моему мнению) распределяются в цене металлы. Самый дорогой — алюминий, поскольку на его получение из бокситов уходит уйма магии (ничем другим здесь нужной температуры не достичь). Лишь в столицах Арринга, Хазариата (торговой республики) и фемината могут печатать алюминиевую монету. С серебром проще, но тоже дорого — надо добыть руду и плавить её. А золото — дешёвка! Сделай магический доргонт и клепай его в любых количествах! Вот так вот! Философский камень, оказывается, существует! Вот бы посмотреть...

Под конец завернули в оружейный магазин. Что сказать? Впечатлило... Стройные ряды арбалетов и луков (блочных, между прочим), до которых у нас додумались лишь в 20-м веке, то есть, когда их эра безнадёжно миновала (казалось бы, чего проще! А вот поди ж ты...)! Холодное оружие было простым и удобным, без финтифлюшек и магических наворотов. Сталь его насколько я мог судить, отличалась неплохим качеством. Пересмотрев весь арсенал, я решился на покупку арбалета. Сначала продавец предложил мне машинку для мага — маленькую, слабенькую, зато пятизарядную, (перезаряжается, как наше помповое ружьё). Оно и понятно... У мага стрела полетит на такую дальность, на какую он захочет! И пробьёт то, на что он укажет, хоть каменную стену! Но я остановился на охотничьем варианте — простое устройство, не тяжелое, но довольно мощное. На 50 шагов пробьёт кольчугу (пробовал на заднем дворе — пробивает). Все-таки есть у меня тяга не к магическому — к настоящему! Купив это чудо техники за 12 центалов, я успокоился, удовлетворил, так сказать, покупательский зуд, вместе с извечной тягой мужчин к оружию. Теперь оставался только экскурсионный интерес. И потому я радостно принял предложение Лютки прогуляться к баронскому замку. Отправив гоблина с покупками в трактир, мы двинулись к кубическому строению, стоявшему на пригорке над рекой.

* * *

Сознание выныривало из чёрной реки, погружалось обратно во мрак и снова всплывало, цепляясь за боль, как за спасительный обломок прошлой, разбитой на части жизни. Эта боль была всегда, кажется, ещё до моего рождения. С ней я появился на свет, с ней я ходил в школу, с ней рос, взрослел, шел по жизни, чуть не постарел... Я просто не замечал её, старался о ней не думать, пренебрегал её существованием! И вот, наконец, она вырвалась на первый план и теперь уже никуда не собиралась уходить! Теперь я буду о ней знать, помнить, ощущать её каждый миг своей жизни!

Кто-то настойчиво стучался в раскалывающуюся голову, в мозг, как раскалённые гвозди, впивались мыслеобразы.

— Очнись! Немедленно приди в себя, придурок! Да прекрати, наконец, баюкать свою боль! Терпи! Ты, в конце концов, мужчина.

— Оал?! Чтоб тебя... Да когда ж ты уже, наконец...

— Когда, когда? Мыслеречь "змееглавца" стала вроде поспокойнее. Похоже, очень скоро, причем, вместе с тобой, отважный исследователь баронских замков! Если, конечно, не соизволишь очнуться.