Любовь и мафия

— Мисс Адамс! — я вынужденно прервала вдохновленный монолог лаборантки. — Сейчас шесть сорок пять. Вижу, вы работали всю ночь. Так покажите же мне, над чем.

— Э-эм. Да-да, конечно... — Мелисса открыла папку, которую принесла с собой и протянула мне верхний листок. Поправила очки, съехавшие на самый кончик острого носа. Из-за линз ее карие глаза казались огромными. — Здесь расписана формула и основные ее компоненты. Некоторые составляющие пока не удалось идентифицировать, но того, что есть, уже достаточно. Это должно вам помочь. Я помню, что вы просили меня изъясняться доступным языком, так что расписала все так, чтобы было понятно вам и детективу Морицу. А здесь, — она похлопала рукой по другим бумагам в папке, — формула расписана для моих коллег. Передам эти документы начальнику лаборатории и продолжу работу.

Я взяла у нее всю папку, медленно пролистала и убедилась, что действительно ни черта в этом не смыслю. На моем листе лаборантка изобразила выкладку, как бы корректнее...для людей непосвященных.

— Отличная работа, мисс Адамс! Отличная! — от души похвалила я, и щеки Мелиссы украсил легкий румянец. — Пока вы не ускакали назад к своим образцам и тестам, поясните мне в двух словах, что вы нарыли.

— Это формула нового психоактивного вещества, созданная на основе нескольких уже известных наркотиков. О-о-о! Тот, кто ее придумал, необычайно талантлив! Сержант, ради Бога, скажите, что он сидит в тюрьме!

Я прыснула.

— Вас бы это осчастливило, не так ли?

— Конечно! Ох, если бы нам удалось поговорить! Понимаете, в этой формуле сокрыт потенциал. Ее можно доработать, и тогда результат действия вещества окажется прямо противоположным изначальному! — Мелисса потрясла передо мной папкой и нахмурилась. — К сожалению, пока не могу сообразить, как.

— Уверена, со временем разберетесь, — теперь я тоже хмурилась, читая пояснения лаборантки. — Что это? Вещество вызывает привыкание и влияет на участок мозга, отвечающий за магические способности?

— Таково мое предположение. Не могла же я проверить этот эффект на крысах, — терпеливо, как маленькому ребенку, пояснила лаборантка.

— Здесь написано, что наркотик блокирует магию, — чем дальше читала, тем больше глаза на лоб лезли.

— Нет-нет, не совсем так, — поспешила поправить мисс Мелисса. — Данное конкретное вещество при длительном регулярном употреблении подавляет способность к магии, но только ментальной. Я думаю, возможны вариации, в зависимости от состава. Во-первых, подавить можно любой вид магии. Во-вторых, можно наоборот стимулировать способность у обычных людей. Но опять же, это лишь теория. В своем анализе я опиралась на компоненты формулы и их взаимодействие.

Девушка, найденная с передозировкой в квартире Айзека, утверждала, что участвовала в эксперименте. Она хотела открыть в себе магические способности.

— Как вы считаете, мисс Адамс, у человека, который создал это вещество, могут быть образцы с другими эффектами, из перечисленных вами? — спросила я.

— Разумеется, — фыркнула Мелисса. — На его месте я исследовала бы все аспекты. Формула еще довольно сырая. Потребуются доработки, прежде чем выпустить финальный образец. Господи, только представьте себе, какие это бешеные деньжищи!

— Мисс Адамс! — возмутилась я, опешив. — Это наркотик, а вы — полицейский лаборант!

— Да-да, вы правы, сержант... Простите, что-то меня совсем не туда унесло...

— Вот уж точно! Не знай я вас, велела бы передать материалы другому специалисту, — увидев испуг в глазах Мелиссы, смягчилась. — Ну ладно, проехали. Вы хорошо потрудились, а переутомление не способствует ясности мысли. Отправляйтесь-ка домой спать, а я сами занесу эту папку начальнику лаборатории. Идет?

— Идет, — облегченно вздохнула она. — Спасибо, мисс Ларссон. Сержант.

— Спокойного утра, — я улыбнулась на прощание.

Как только за ней закрылась дверь, еще раз внимательно просмотрела состав формулы и действие всех ее компонентов. Задумалась, сжав ладонями виски. Мелисса права: это огромные деньги, просто немыслимые суммы! Не удивительно, если на создателя вещества открыли настоящую охоту.

Вот только в одних деньгах ли дело? Появление на арене нового клана и возможный раздор между сорэйнскими говорит об одном — они не могут договориться. Этот наркотик — потенциально опасен для магов, а для кланов тем более. Подозреваю, денег им всем хочется, но колется подставлять под удар всю систему. Подумать только, что было бы, обладай полиция средством пусть не лишать, но подавлять магию без участия уравнителей! Конечно, закон, скорее всего, запретил бы использование наркотика на людях, хоть даже преступниках. А что произошло бы в умах обычных людей, узнай они, что теперь можно развить в себе способность, скажем, читать мысли или поднимать почивших родственников? К тому же, за все нужно платить. Побочные эффекты могут оказаться еще хуже, чем само действие наркотика. Во что превратились бы улицы города? У меня не оставалось приличных слов, чтобы описать соображения, посетившие мою голову. Нужно как можно скорее найти Литтл Би, и покончить с этим, пока кто-нибудь из кланов не начал настоящее безумие.

Отчет из лаборатории подстегнул наши с Лексом усилия. К тому моменту, когда напарник пришел в управление, я выписала список заведений за последние месяцы, которые подавали изумительные объявления в 'Сорэйн Трибьюн'. Все эти места мы разделили по-братски и начали обход. Опрос персонала занял бы слишком много времени, которого и так не катастрофически не хватало. Мы не знали точно, что искать — это тоже затрудняло работу. Максимум, на какую информацию можно было рассчитывать — данные из бухгалтерских книг. И, конечно, не все владельцы с радостью с ними расставались. К счастью, у каждого находилось слабое место. Достаточно было пригрозить санитарной проверкой, визитом 'упойного' отдела полиции, инспекцией налоговой службы — и двери открывались, на лицах появлялись масленые улыбки, бухгалтерские книги передавались в руки. Не так уж много в Сорэйне абсолютно законопослушных граждан.

Обив пороги шести заведений, к вечеру я была выжата, как лимон. После препирательств с владельцами и управляющими, вряд ли можно испортить настроение еще больше. Поэтому, чтобы покончить со всеми неприятными делами, отправилась к Адаму Гетцу в штаб-квартиру ОСА.

Муравейник этот располагался в неплохом районе, что говорило о статусе финансирования. Капитолий, здания Верховного суда, мэрии и муниципального совета — все рядом. Центральное полицейское управление Сорэйна, для сравнения, находилось в двух кварталах от рабочего района. Далеко не центр, да.

Едва войдя в просторный, буквально необъятный холл, я нос к носу столкнулась с Элиасом. Клянусь, это последнее, чего ожидала от сегодняшнего дня! Бывший напарник выглядел так, будто по нему проехался грузовой автомобиль. Черный костюм добавлял ему невзрачности и какой-то трагической серьезности, а дополнял образ хмурый взгляд, брошенный на меня сверху вниз. Глаза Элиаса обычно голубые, но сегодня цвета пасмурного неба — так бывает, когда он устал или чем-то расстроен. Подозреваю, в данном случае имело место и то, и другое. Удивительно, что он вообще соскочил с больничной койки так рано. А ведь я так его и не проведала...

— Катарина, — обманчиво равнодушно поприветствовал он, наклонив голову. — Думал, заглянешь ко мне в больницу, но вот так и не дождался.

Негласный вопрос повис в воздухе, а я не была готова на него ответить. Я вообще не ожидала этого разговора так скоро, а видит Бог, нам двоим было, что обсудить. Мы с Элиасом стояла посреди холла штаб-квартиры ОСА и примерно минуту молча смотрели друг на друга. У меня появилось ощущение, что друг ведет еще и внутренний диалог, так задумчиво он меня рассматривал.

— С выздоровлением, — тихо выдохнула я, отводя взгляд. — Элиас, нам нужно поговорить.

— Да неужели? — он вдруг театрально всплеснул руками и тут же сложил их на груди. — И когда тебя осенило?

— Твой сарказм понятен, но...

— Понятен? Открыла в себе способности ментала? — еще более ядовито хмыкнул Элиас.

— Решил устроить сцену посреди ОСА? — я старалась сохранять спокойствие.

— Это скорее в твоем стиле, Като, — он не преминул припомнить мне скандал, который закатила ему в полиции после того, как получила по почте отрезанную руку Макса... Будто лезвием по сердцу.

— Пошел к черту! — прошипела я и развернулась, чтобы вылететь на улицу, но Элиас схватил меня за руку и с неожиданной силой потянул назад. Его пальцы на моем запястье сжимали так сильно, словно были сделаны из камня.

— Что, и все? А как же 'извини, в подвале я повела себя, как идиотка' или 'спасибо, Элиас, что подставился'? Или хотя бы благодарность, что Гетц и Страйтон до сих пор не в курсе?

Бывший напарник отвратительно насмехался, и я разозлилась. Когда делаешь что-то от души, не ждешь благодарностей. Между тем, похоже, что он тоже был зол не на шутку.

— Чего же ты еще здесь? Давай, пойди, доложи своему начальнику! Я ни о чем тебя не просила, ты сам вмешался и сам же решил огрести от того мага! — мне бы остановиться молоть чушь, но... — Твоя воля — и он ушел бы живым с опасным наркотиком в кармане! Лучше бы ты так рвался защищать Макса, когда это было нужно!

В довершение я зло стряхнула руку Элиаса, хотя тот уже особо и не держал. Напротив — отшатнулся от меня, как от чумной.

— Ты не понимаешь, что несешь, — процедил он. — В последнее время ты вообще не всегда соображаешь, что делаешь.

Такое впечатление, что каждой новой репликой бывший напарник стремился довести меня до белого каления. Я прищурилась и поджала губы, пытаясь сдержаться и не наговорить чего похуже.

— Пошел к черту, — повторила я и снова направилась к выходу.

На этот раз Элиас догнал меня на крыльце. Агенты, которые как раз расходились домой после рабочего дня, оглядывались на нас с интересом. На улице царило обычное вечернее оживление, от штаб-квартиры ОСА один за другим отъезжали авто. Заходящее солнце слепило глаза и красиво отплясывало на оконных стеклах небоскребов. В другое время я бы залюбовалась безопасной городской суетой, но сейчас на хвосте висел взбешенный Элиас, у которого разве что пар из ушей не шел. Да и сама пребывала не в лучшем расположении духа.

— Ну, уж нет! Мы поговорим, — угрожающе пообещал он и указал мне в сторону припаркованного авто. — Садись.

— Вот еще! — фыркнула я. Тогда он подхватил меня под локоть и едва не волоком потащил к машине. — Ты что совсем с нарезки слетел?! — я так опешила, что даже не сразу начала сопротивляться.

Бывший напарник успел отвести меня от здания ОСА, и возле его авто мы устроили короткую потасовку. Все, как в детстве, когда толкались за последний кусок тыквенного пирога, но только всерьез.

— Да, слетел! Слетел, твою мать! Потому что чуть не сдох за тебя, а ты даже не нашла времени узнать, как я!

В конце концов, Элиасу удалось прижать мои руки к капоту. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего, мы оба тяжело дышали. Я смотрела исподлобья на то, как часто бьется жилка на его шее, как ходят желваки на скулах, и молчала.

— Тебе плевать, да? — сквозь зубы процедил он. — Да?!

От резкого тона я вздрогнула, а Элиас вдруг положил теплую ладонь на затылок, не давая отпрянуть, и яростно прижался к моим губам. Именно прижался, ведь это так же мало походило на поцелуй, как недавняя потасовка на любовную прелюдию. Я замерла на мгновение, оторопев от происходящего. Он, видимо, счел это сигналом, обвил руками мою талию, притянул к себе и сжал так, что мне стало трудно дышать. Губы Элиаса, такие привлекательные и чувственные на вид, оказались требовательными и жесткими. Мы дружим всю жизнь, почему мне никогда не хотелось попробовать их на вкус?.. И этот поцелуй — не просьба, а приказ, но не тот, которому хочется подчиниться. Может из-за того, что я не люблю ультиматумов, а может потому, что от Элиаса не пахло ореховыми сигарами...

Я хотела оттолкнуть его, дать пощечину, накричать, но как-то разом растеряла всю уверенность и злость. Остались только отстраненность и дымка неловкости, а еще вина за то, что не могу ответить взаимностью. Он красивый, и надежный, и... любящий. Мы знакомы с детства. Но при взгляде на него во мне не отзывалось ничего из того, что я переживала рядом с Уэсом. Не хотелось целовать его, пока легкие не начали гореть от недостатка воздуха, ощущать обжигающее дыхание на своей коже, раз за разом тонуть в объятиях без остатка... Элиас отстранился сам и, наверное, прочел это в моих глазах.

— Прости, — прошептал он и отвернулся. — Не знаю, что на меня нашло.

Мои губы болели от поцелуя, кажется, он прикусил нижнюю.

— Ничего, — ошеломленно ответила я. Голос будто звучал эхом со стороны.

* * *

Уэс сжимал руль темно-зеленого неприметного седана и боялся пошевелиться. Ему казалось, что, сделай он хоть одно движение, тело само понесет его к штаб-квартире ОСА, туда, где белобрысый хлыщ целовал Катарину. Поначалу они ругались, и ментал догадывался, из-за чего. Агент Элиас Чейз готов был пожертвовать жизнью ради друга детства и бывшей напарницы. Должно быть, он ждал от нее ответного чувства. Но Уэс догадывался, нет, знал наверняка — Кати принадлежит только ему. Вот только почему она не отталкивает Чейза?

Ментал бессильно наблюдал, как агент обнимает ее и прижимает к капоту, как проводит ладонью по спине, но не спускается ниже... Катарина напряжена, даже, можно сказать, скована — это видно издалека. Искушение залезть к ней в голову было столь велико, что Уэс отвел глаза и уставился перед собой, будто хотел прожечь руль взглядом. О чем она думала в этот момент? Что чувствовала?

Это чертовски глупо, но первый раз в жизни заехать агенту по морде менталу хотелось сильнее, чем использовать магию.

— Хватит с меня, — пробормотал Уэс и нажал на стартер. Потом выключил. Не смог заставить себя уехать.

О чем он думал, когда решил поразвлечься с ней в том баре у Тоби? Поддался мимолетной слабости, как и большинство людей — мол, награда за хорошую работу. Как же: проследил, узнал о знакомствах объекта, связях, просчитал эмоции и потенциал воздействия... А в итоге пустил все псу под хвост! Казалось бы, невинная шалость — натравить пьяницу на девушку, а самому выступить рыцарем на белом коне. Позже ментал понял, что так шутить не следовало: будь он хоть немного менее ловким, а Катарина чуточку трезвее, она учуяла бы его магию.

Но что было, то было. Раньше Уэс оправдывал свою увлеченность заданием, но теперь стало совершенно ясно, что эта женщина ему небезразлична. Работа превратилась в цирк, где он — главный клоун. Однако это беспокоило его меньше всего. Даже ревность Виктории вызывала лишь недоумение и желание отмахнуться, как от назойливой мухи. Сейчас значение имела лишь Катарина и чужие руки, не желавшие ее отпускать. Что делать, если все зайдет слишком далеко? Изобразить ревнивого приятеля и вмешаться? Уэс горько усмехнулся. Изображать особо не придется. Смотреть на Кати и проклятого Чейза было больно. И это пугало.