| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ГЛАВА 11
19 декабря 1944 года. Бельгия. Динан. Сражение за мост через Маас
Лодка бесшумно подходила к берегу. Несмотря на мощные взмахи весел, которые в руках Следопыта выглядели прутиками, всплеска не было. В последний момент весла замирали у самой воды, затем, стремительно войдя, придавали судну уверенное, сильное движение. Даже уключины не скрипели, заблаговременно смазанные богатырем. Рыбацкое судно, разрезав тонкий ледок, запорошенный снегом, уперлось в грунт.
— Тише, — шикнул Киселев, — приехали.
Разведчики затаились, вглядываясь в ночную мглу, пытались засечь присутствие англичан. Нервы напряжены до предела. Пальцы на спусковых крючках.
— Берег пустой, — проронил Следопыт невозмутимо, поглаживая американский браунинг. — Дымом от моста тянет. Видно, греются бриты. Стыло.
Киселев потянул шумно носом, вдохнул полной грудью сырой морозный воздух.
— Чепуха, не слышу.
— Поверьте. Вы не охотник. Я чую зверя и человека за версту.
— Ладно, верю. Медведь, пошел!
Михаил закинул автомат за спину и, удерживаясь рукой за борт, спрыгнул на берег. Ноги чавкнули, провалились в снежную кашу, но почувствовали твердь.
— Сирень, пошла.
Девушка неуклюже перевалилась через борт.
— Вода! — ойкнула она, плюхнувшись в неглубокую припорошенную полынью.
— Черт! — ругнулся Киселев. — Ты не газель, а корова! Медведь, помоги!
Миша без команды подхватил радистку. Жилистые крестьянские руки без труда вытащили исхудавшее тело на берег.
— Ну как же так? — шепнула девушка с горечью, уткнувшись в плечо белоруса. — У меня вода в ботинках, как сидеть на морозе?
Миша дотронулся шершавой ладонью до лица Инги, ответил тихо, чтобы слышала только девушка:
— Потерпи. Выйдем на сухое, переобуешься. У меня есть запасные носки. Все будет хорошо, я с тобой.
— Мишенька, я потерплю. Иди ко мне, — радистка притянула голову Михаила и чмокнула холодными влажными губами в щеку, сразу оттолкнула. — Смотри, наши приплыли.
Левее раздавались легкие шлепки весел. Причаливали лодки с десантниками.
— Ложись! — прорычал вдруг Следопыт. Лапищей подхватил Шлинке, вскочившего со скамейки и чуть не свалившегося в реку, и, удерживая левой рукой пулемет, сильно оттолкнулся о борт лодки. Упали у самого берега на рыхлый снег, пропитанный водой. Сибиряк придавил Киселева, словно бетонная плита, не вздохнуть. Речная жижа противно потекла за воротник Киселеву. Офицер замычал, резко крутанул головой, вырвался из объятий, ругнулся:
— Придушил, дубина стоеросовая, блевать начну!
— Не шуми, подполковник, летит, — буркнул Следопыт, вновь придавив голову Киселева в снег.
С Цитадели, протяжно шипя, летела сигнальная ракета. Достигнув апогея, она скрылась в сгущающемся тумане. Стало еще темнее. Но через несколько секунд золотые гроздья пробились через предрассветное марево. На какое-то мгновение река осветилась очень ярко. Обнажились темные быстрые воды Мааса, бегущие к Северному морю, береговые скалы и холмы, церковь Богоматери, низкорослые домики, подступающие к реке, каменный мост с тяжеловооруженной охраной.
— Дуг-дуг-дуг-дуг, — ударил вдруг пулемет с колокольни храма. Свинцовые осы крупного калибра полетали короткими очередями. Пули свистят над рекой, вспарывают тонкий ледок противоположного берега, секут заиндевелые кустарники.
Десантники вдавились в снег. Холмистый берег и маскхалаты скрывали от врага. Ракета, выпущенная с какого-то перепуга, и треск пулемета погасли одновременно. Над Маасом вновь наступили мрак и безмолвие, сомкнулся оседающий плотный туман. Десантники ожили.
— Командир, мы здесь, приказывайте, — кто-то выдохнул в ухо Киселеву.
— А-а! — дернулся Шлинке очумело, приподнялся, повертел головой, как будто поднесли ватку с нашатырем. — Это ты, Музыченко? — бросил в темноту.
— Так точно!
— Ты зачем чеснока нажрался? — рот смершевца неприятно скривился. По лицу стекала талая вода. Голова кружилась, слегка мутило.
— Так цэ ж с салом, от простуды, — расплылся в улыбке командир группы, трогая свисающий запорожский ус.
— Цэ ж с салом? Все шутишь? Дошутишься у меня, говорливый ты мой, — разозлился смершевец. Ему остро захотелось врезать по физиономии десантнику, извергающему в лицо чесночно-водочные пары. Сдержался. Заскрипел зубами, сжав кулаки, выдавил: — Следуй за нами, прикрываешь с тыла. Мы сами разберемся с охраной у моста. Выполняй.
— Есть, — запорожец вьюном отполз от Киселева, почувствовав недоброе.
Офицер глянул в сторону сержанта, рыкнул:
— Следопыт, помоги подняться, что-то ногу свело.
Сибиряк стоял молча возле начальника, согнулся буквой 'г', чтобы не казаться таким большим. Он понимал, что переборщил специально, обнимая вечно недовольного смершевца. 'Заколебал!' Подполковник оперся о стальную руку Степана, поднялся, оглянулся. К ним еле заметными тенями подтягивались бойцы отряда прикрытия.
— Надо двигать дальше, — бросил недовольно офицер. — Башку мне больше не крути. Оторвешь. Понял?
— Угу, — промычал виновато Следопыт.
— На первый раз прощаю. Понял?
— Угу.
— Угу! Угу! Подозрительного ничего не заметил? Разбудили берег, мать твою. С какого ляду? Вроде тихо пристали.
— Берег пустой, Константин, как я и говорил.
— Говорил? Тогда вперед пошел. Руки за спину! Тьфу! Бегом! Мы за тобой.
Гигант легко подхватил тяжелый американский пулемет, ранец, снайперскую винтовку в чехле и бесшумно двинулся по снегу вдоль берега, мысленно разговаривая с собой. 'Хорошо отделался, только бранью. Могло быть и хуже... Майор, зануда, злопамятен. Надо быть начеку. Однако времени мало. Природа просыпается. Мост в двух километрах, надо успеть', — Степан прибавил шаг. Михаил еле поспевал за ним. Инга и Киселев почти бежали, тяжело дыша, с трудом преодолевая глубокие снежные завалы. На дорогу не выходили, боялись раскрыться. Узкая, накатанная, она тянулась выше по холму, левой стороной прижимаясь к зарослям кустарников.
— Медведь, дальше нельзя. Я сам, — пробасил вполголоса Следопыт, остановив Михаила, когда до моста оставалось несколько сот метров. — Предупреди Константина. Впереди блокпост, часовой. Я его сниму. Дам знать.
— Может, подождем командира? Будешь? — Миша протянул фляжку с водой.
— Давай, — Следопыт сделал несколько больших глотков воды. — Спасибо. Мне пора.
— Может, подождем?
— Нет.
— Хорошо, я рядом. Иди, — Миша хлопнул товарища по плечу.
До уха гиганта донесся шум подходившей группы десантников. Ждать не стал, растворился в темноте...
Степан осторожно, словно амурский тигр, вплотную подкрался со стороны реки к английскому дозору. Мешки с песком, сложенные друг на друга, обступали мост полукругом. Выезд запирался шлагбаумом. Железных надолбов, проволочных заграждений не было. 'Не успели закрепиться, — подумал сибиряк. — Немец застал врасплох. Блокпост возведен наспех, значит, и служба поставлена плохо. Это хорошо. Двое истуканов по мосту ходят... Ладушки...'
Разведчик выждал, когда часовые развернутся и пойдут в сторону города, заглянул в бойницу. В центре площадки у костра грелись двое солдат в шинелях цвета хаки с поднятыми воротниками. Шеи и головы укутаны широкими вязаными шарфами, поверх них — каски-тарелки. Один, опершись о карабин с примкнутым штыком, верещал что-то на английском языке. Второй сидел на бревне, ковырял прутом угли, слушая байки напарника, лыбился. Костер потрескивал, горел ярко. По правую сторону от моста, у дороги стояла будка на колесах, где спал дежурный расчет.
План созрел моментально. Сибиряк вытянул губы и жалобно заскулил. Подвывание было настолько натуральным и трогательным, что англичане сразу обратили внимание на собачонку. Сидящий караульный вскочил, замахал руками, показывая в сторону реки. Тот, что был с карабином, на полусогнутых, выставив оружие вперед, осторожно вышел из укрытия. И тут же повис, вздернутый удавкой охотника. Ни звука, ни хрипа, ни дерганья ногами. 'Отвоевался, служивый, не судьба...' — выдохнул удрученно Степан, укладывая убитого британца на снег у мешков. Вновь подвыл собачонкой.
— Эй, Джон? Ты где? Помощь нужна? — донесся встревоженный голос караульного из-за песчаной стены.
Следопыт понял английскую фразу, прижался у входа, сосредоточился. Второй солдат, худой длинный, зыркая по сторонам, высунулся из укрытия. Тут же рухнул к ногам Следопыта. Легкое медвежье прикосновение по лицу нейтрализовало британца. Глаза и рот широко открыты, язык запал, говорить не может, словно ударило током.
— Какие вы хилые нынче, ребята. Вас не кормят что ли? Ну-ну, не дергайся, — Следопыт наклонился и вновь дотронулся пальцами до шеи английского солдата. — Я же по-доброму, с душой к вам. Мы же славяне...
Караульный, откинувшись на мешки, спал.
— Вот и все. Война закончилась для тебя, Робин Гуд. Теперь все нам расскажешь, — усмехнулся Степан и, сложив ладони лодочкой, крикнул сойкой: — Крэ-крэ. Крэ-крэ.
Ждать группу пришлось недолго. Первым подбежал Михаил. За ним Киселев и Инга. Почти бесшумно подтянулись десантники Новосельцева. Военные обступили Следопыта, который отдыхал, сидя на корточках, спиной прислонившись к мешкам. Рядом лежали два английских солдата. Один сладко похрапывал.
— Молодец, Следопыт, — похвалил богатыря Киселев, — хорошее начало. Ты на меня не обижайся, требую за дело.
— Я не обижаюсь, война, — ответил сибиряк спокойно, выпрямился и сверху, как дядя Степа из стихотворения Михалкова, посмотрел на начальника снисходительно.
— Ну да, война, — хмыкнул Киселев, повел плечами. Он впервые почувствовал беспокойство, находясь рядом со Степаном. — Ведь чуть не утопил, сибиряк.
Майор Смерша, чтобы отогнать неприятные мысли, засуетился, стремительно подошел к спящему английскому солдату и ударил в бок ботинком. Солдат проснулся, поднял руки. Его тут же скрутили десантники.
— Медведь, отведи задохлика в сторону, допроси. Узнайте, где караул, где взрывчатка, — бросил Киселев Михаилу. — Я разберусь с десантниками, чую, дышат мне в спину. Музыченко, это ты?
— Так точно, товарищ командир.
— Простуду вылечил?
— А як же.
— Ты больше не дыши на меня. Скулу выбью.
— Понятно... — Музыченко сделал шаг назад. — Что нам делать? Наша задача?
— Задача следующая, запоминай. Одно отделение направишь на блокпост, пусть займет оборону. Второе отделение пойдет с нами. Расчет в вагончике ликвидируй. Проведи операцию быстро, тихо, без выстрелов. Двоих бойцов переодень в английскую форму, пусть маячат на виду. Остаешься за старшего. Задача ясна?
— Так точно.
— Выполняй! Как будем брать патруль, Следопыт? — Киселев обратился к Степану, когда Музыченко удалился к десантникам, в душе почувствовав вновь неприязнь к разведчику.
— Буром.
— Это как?
— С моста сбросить, и все дела.
— А без шуток?
— Все просто, Константин. Нужно брать караул. Узнать пароль, выставить свой 'американский' патруль, а этих убрать. Мы же отступающие десантники 506-го полка 101-й дивизии. Мы эту тему перетерли с Николаем Симаковым. Он у скалы на той стороне таким методом будет ликвидировать блокпост. Ждет вашей команды после захвата караула.
— Почему не говорил об этом раньше?
— Так вы и не спрашивали. Все сами решили за нас.
— Ладно, согласен. Идем в караул. А где наши голубки? Выбили информацию? — Киселев осмотрелся. Но в оседавшем декабрьском тумане трудно было кого-то увидеть. Пять шагов — человек пропал. — Медведь, где ты? — позвал Киселев заместителя, спускаясь к реке.
— Мы здесь, рядом, в кустах, — отозвался Миша, — берите правее от моста. Разведчики сползли с насыпи и в зарослях кустарников наткнулись на Михаила. Он крепко удерживал за руку пленного, а Инга задавала вопросы.
— Что рассказал британец? Есть сведения?
— Молчит, Константин, — ответила недовольно девушка, сделав шаг назад, пропустив Киселева.
— Упертый брит, — добавил раздраженно Михаил, дернул пленного за руку.
— Молчит? У меня заговорит.
Киселев сжал кулак, придвинулся вплотную к солдату.
— Отпусти, Медведь, — Миша отстранился от пленного. — Привет Черчиллю! — выдохнул яростно майор и нанес резкий боксерский удар в челюсть снизу.
— О-ох!.. — вскрикнул солдат, заваливаясь в обледенелые кусты.
— Следопыт, не стой. Встряхни его, только душу оставь.
Степан вытащил солдата, поднял за шиворот, как шелудивого котенка, подтянул к Киселеву.
— Дорогу в караул! Говори! — выпалил разведчик на немецком языке. — Быстро, я сказал. Говори! Сирень, переводи! — шикнул Киселев застывшей Инге.
Инга перевела вопрос. Солдат сплюнул кровь на снег, замычал нечленораздельно.
— Где караул? Говори! — выдавил Киселев, сжав зубы. — Ну! Будешь упорствовать, не вернешься в свой коварный Альбион!
Солдат молчал. Разведчик схватил в гневе брита за грудки и стал трясти.
— Говори! Последний раз спрашиваю!
— Через пятьсот метров по дороге налево. Одинокое здание. Не убивайте, я все расскажу. Я все расскажу, — прорвало солдата.
— Где заложена взрывчатка? Пароль? — не унимался Киселев, войдя в раж, тряся пленного, как грушу.
— Я не сапер, но я видел, что ящики с динамитом закрепляли под центральную опору, — пролепетал, всхлипывая, новобранец.
— Пароль?
— Норфолк.
— Молодчина, хороший мальчик. Следопыт, принимай! — пленный полетел в сторону Степана.
— Что с ним делать, Константин?
— В расход! Хотя отставить. Запереть в каптерку к остальным, если живы. Может, еще что расскажет. Всем вперед.
Разведчики вскарабкались по насыпи к блокпосту, подгоняя военнопленного. Тот с трудом переставлял ноги, обессилев от допроса. В укрытии уже вовсю командовал Музыченко. Двое десантников, переодетых в английские шинели и каски-тарелки, нарочито выставлялись напоказ. Несколько человек с автоматами сидели у бойниц. Пулеметный расчет заправлял ленту. Сам командир сидел у костра, грелся. Завидев Киселева, Музыченко вскочил, подался навстречу. Взор внимательный, подобострастный.
— Справился, Музыченко, все тихо? — бросил сходу разведчик.
— А як же. Супчики упакованы, не в обиде. Хлопцы расставлены, несут дежурство. Скоро...
— Мы идем в караульное помещение, — оборвал Киселев командира группы. — Сидеть тихо, как мыши под веником. Станцию не отключать, быть на связи. Следите за мостом. Под центральной опорой заложена взрывчатка. В случае раскрытия и нападения англичан отразить атаки, не дать взорвать мост. Этого, — Киселев махнул в сторону пленного, которого придерживал лапищей Следопыт, — к остальным. Не спускайте с пленных глаз, чтобы не убежали. Приказ ясен?
— Так точно.
— Повтори.
— Если нападут англичане — отразить атаки. Не дать взорвать мост. Пленных держать под охраной. Быть на связи.
— Хорошо, бывай. Следопыт, веди группу. Ты у нас один зрячий. Надо успеть закрепиться, рассветает. Сирень рядом. Если что, ответь. Пароль — Норфолк. Бегом! Степан забросил винтовку за спину, прихватил браунинг и спешно вышел из укрытия. Шел не оглядываясь. Взор и слух устремлены вперед. Рядом с ним налегке бежала Инга. Киселев с группой сзади. Подкрались к зданию быстро, незаметно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
