Подряженный Сашей Ионовым Федор Иванович Чернов составил (при некотором моем участии) обновленный, уже именно трехэтажный, проект дома, и в четверг первого апреля строительство началось. Саша с женой переехал в гостиницу, и специальная артель тут же приступила к разборке старого дома. Обычно на такие работы нанимались небольшие артели, человек по пять-шесть, и дом разбирался недели две минимум, а то и месяц. Я же нанял на разборку сразу двадцать человек и посулил им изрядную премию если они уложатся за неделю. Плюс еще большие бонусы за каждый сэкономленный день — и в результате в понедельник пятого эта же артель приступила к рытью котлована под фундамент.
Так рано в Царицыне никто и никогда строительство не начинал — хотя бы потому что кладка на известковом растворе на холоде очень долго не застывает. Поэтому и две артели каменщиков найти в городе особого труда не составило. Трудно оказалось объяснить этим "профессионалам", что на цементном растворе можно и нужно класть больше двух рядов кирпича в день, но уже в среду стройка пошла нормальными для меня темпами. В субботу утром котлован был закончен, а вечером — закончилась и кладка фундамента: поскольку я велел котлован рыть от краев к середине, то стены фундамента ставились одновременно с рытьем ямы.
Фундамент ставился на толстые листы картона, обильно пропитанные гудроном: его на заводе Нобелей просто сливали в ямы и никак не использовали, и гудрон для гидроизоляции я "добывал" вовсе бесплатно. Этим же картоном (дополнительно склеенным тем же расплавленным гудроном) выстлали и все дно котлована.
Уже довольно поздно вечером в субботу на дно котлована была положена арматура из трехлинейной проволоки-катанки и его залили тонким, сантиметров в десять, слоем бетона: такая стяжка нужна не столько для гидроизоляции, сколько для "укрепления стен": в Сети я в свое время прочитал, что когда-то пятиэтажка-лагутенка просто сложилась из-за того, что грунт сдавил стенки фундамента и вдавил их внутрь подвала. Может это и вранье было, но я решил не рисковать.
В воскресенье уже бригада с завода Василия Ивановича Якимова поставила опалубку для отливки части перекрытий подвала и пола первого этажа. А в понедельник сразу четыре артели каменщиков начали возводить стены.
Наем большого числа специалистов обходился довольно дорого, только каменщикам, которых было уже восемь человек, я платил по три рубля в день — а всего на зарплаты уходило ежедневно по пятьдесят рублей. Но в результате трехэтажная коробка была поставлена всего за шестнадцать суток.
Хорошо что Федор Иванович Чернов при этом строительстве не присутствовал: он уже приступил к строительству новых домов у меня в поместье и теперь жил там безвылазно, в Царицын не приезжая вовсе. Хорошо потому, что проект его я еще несколько "модернизировал": из него исчезли все украшательства в виде фигурных карнизов, выложенных из кирпича полуколонн и прочие "архитектурные излишества". Еще хорошо, что и сам будущий хозяин особняка был по горло занят приемкой нового буксира в Сормово и тоже на стройке не появлялся. Так что издеваться над кирпичной коробкой "хрущев-стайл" получалось лишь многочисленным зевакам. Особенно народу понравилось смеяться над многочисленными железными крючьями, там и сям торчащими их стены сантиметров на пять.
Однако двадцать шестого апреля поводов для здорового смеха у зевак убавилось: густые леса, опоясывавшие дом, были закрыты от нескромных взглядов полотном. Поэтому народ и не увидел, как приехавшая из-под Рязани небольшая артель каменотесов надела на крючки сетку из толстой проволоки и по ней облицевала цоколь полированными гранитными плитами, а затем по той же технологии приступила к облицовке самого дома известняком.
Известняк любого качества в России — вещь доступная. И за не очень большие деньги мне удалось закупить светло-желый в Одессе, снежно-белый — как раз в Рязани, а у какого-то бакинского купца — вообще розовый. Самое забавное заключалось в том, что баржу с розовым известняком в Царицын из Баку (точнее, уже из Астрахани) притащил Сашин "Нил", но Саша даже и не знал, что груз направляется ко мне и предназначен для его нового дома.
Одновременно с внешней отделкой дома началась и внутренняя, и ей занялся уже лично Федя Чернов, в соответствии с составленным им проектом — после того, как долго и изысканно матерился по поводу внесенных мною изменений в экстерьер. Мелкие поправки в проекте все же пришлось сделать: с помощью сварочного аппарата я сделал радиаторы водяного отопления иной, нежели было изначально предусмотрено, конструкции и иных размеров, изобилие полированных каменных плит позволили изменить (и в лучшую стороны) отделку большинства комнат, да и кипарисовые панели (привезенные вместе с розовым камнем из Баку) очень украсили интерьер. Но в целом внутри дом получился даже "слишком" современным — с позиции конца девятнадцатого века. И одновременно с последним гвоздем, вбитым в медную кровлю дома, внутренняя отделка так же была закончена.
Ранним утром в воскресенье шестнадцатого мая, буквально с первыми лучами солнца рабочие сняли с лесов полотно и разобрали сами леса. Чтобы сделать это именно быстро и тихо мне пришлось специально нанять на разовую работу всех рабочих с завода Якимова. Но они дело сделали как и было задумано, так что проснувшиеся царицынцы увидели на месте непонятной тряпичной коробки настоящий дворец. Выстроенный за сорок пять суток.
Особо желающие увидели и объявления в двух местных газетах, гласящее, что "Товарищество на паях "Домострой" (вникнув в суть "моих" строительных технологий Федор Чернов с удовольствием стал моим "младшим партнером") принимает заказы на проектирование и быстрое строительство недорогих дворцов, особняков и домов". Причем никто их прочитавших это объявление не рассматривал его как шутку: судовладелец Александр Ильич Ионов ну никак не мог считаться очень богатым человеком, и в то же время новый его дом затмевал роскошью (по крайней мере внешней) любые здания города.
Вообще-то домик обошелся мне в девять тысяч, из которых четыре ушло на закупку отделочного камня, и четыре с половиной — на выплаты нанятым рабочим. Ну, это если не считать "внутренних затрат" на кирпич и цемент — но на это я потратил от силы тысячи две-три, причем и на те материалы, из которых строился и мой новый особнячок. И если не считать также всяких прочих затрат на перевозку многих сотен тонн всего, из чего дворец и строился... В общем, к Сашиным десяти тысячам я добавил почти столько же.
Чтобы обеспечить стройки готовым кирпичом, пришлось "слегка" модернизировать печь.
Прежде всего она стала не двух, а фактически пятикамерной: между секцией глубокой сушки и собственно секцией обжига появилось два шлюза (в одном температура медленно поднималась до трехсот градусов, а во втором — уже до шестисот пятидесяти). А за секцией обжига появилась и секция, где кирпич медленно остывал до шестисот — пятисот градусов (после чего его можно было вынимать без того, чтобы он растрескался).
Для перемещения между секциями внутри печки были проложены два рельсовых пути, по которым садки кирпича перемещались на тележках, ну а тележки тянулись с помощью мощной (хотя и ручной) лебедки.
Такая "реконструкция" — ведь печку пришлось фактически перекладывать на 80 процентов) позволила получать готовый кирпич через каждые три часа, то есть в сутки из печки выходило уже шестнадцать тысяч готовых кирпичей.
Но мне для обеспечения моего строительства нужно было все же больше — и поэтому одновременно с началом строительства Сашиного особняка началось строительство и второй кирпичной печки. А через неделю — еще двух. Ну а в конце мая — строго для "красоты картинки" — были поставлены еще две печки, и суточное производство поднялось до ста тысяч штук.
Вот только на выжиг кирпича у меня стало нужно тысячу пудов угля в сутки (и это не считая цементных печей), так что пришлось нанять "специалиста" по приобретению угля, что, впрочем, оказалось нетрудно при моих зарплатах: первый же приказчик с угольного склада, которому я предложил сто рублей в месяц, уже через два часа работал в "Домострое — товариществе на паях".
Все это, конечно, было очень хорошо, но новые печи тоже влетели в копеечку.
Тем не менее Сашин "дворец" меня не разорил, а как рекламный объект окупился многократно. К тому же и камня облицовочного у меня осталось еще на пару таких же "дворцов", а Федя Чернов в течение недели принял ещё пять заказов на строительство "особняков дворцового стиля". Чему изрядно поспособствовал и устроенное Сашей новоселье с приглашением "наиболее уважаемых" купцов города. Знали бы эти купцы, что для изготовления двух белых унитазов и двух фаянсовых белых раковин я скупил каолин в аптеках четырех городов! Вообще говоря, каолин (правда грязный какой-то, светло-коричневый) я покупал у какого-то тульского крестьянина на ярмарке: он привез самодельные миски продавать, ну а я их увидел и сторговал телегу "исходного сырья" за тридцатку. Но для красоты изделия я все же покрыл тонким слоем снежно-белого продукта, из которых аптекари "катали пилюли".
И не прогадал: заказы посыпались сразу после того, как Ионовы отпраздновали (широко отпраздновали) новоселье. Причем во всех заказах "белый унитаз" оговаривался отдельно...
Оговаривался — поставим, насчет стройкомплекса в свете грядущих заказов у меня волнения особого не было. Правда оставалась одна тонкость...
От Сашиного дома на Балашовской улице до речки Царицы расстояние было саженей сто, и на этих саженях иных строений не наблюдалось. Поэтому канализационную трубу я, не мудрствуя лукаво, просто протянул в окружающий Царицу овраг — все равно овраг был загажен не меньше станционного сортира времен первой пятилетки. В овраге (выше по течению Царицы) располагались лачуги местных бедняков, лишенные, естественно, каких-либо "удобств", и ассенизационные обозы данный "район" не обслуживали. Так что отходы примерно пяти тысяч человек вольно текли по Царице — и добавление таковых же еще от двух-трех человек кардинально картину не меняло. Однако сейчас только "дворцов" было заказано пять, а еще на очереди было с полсотни заказов на "обычные особняки" и дома, и все в обязательном порядке требовали сортиры с унитазами — а канализации в городе не было вообще. Так что потихоньку я задумывался и над этой проблемой. А пока — ставил во дворах домов "санитарные танки": бетонированные ямы с крышкой, откуда продукт по старинке будут ассенизаторы вывозить.
Дома я подряжался строить с полной предоплатой, и таким образом к концу мая набрал одних авансов почти на семьсот тысяч — при том, что потратить на строительство имел в виду никак не более трехсот. Столь значительная "экономия" подкреплялась двумя существенными факторами— наличием собственного цементного завода и собственного грузового транспорта.
Цементный завод, как и обещал, Генрих Мюллер запустил в последних числах мая, причем запустил сразу две печи. Вот правда завод встал довольно далеко от Царицына (и от Ерзовки) — в тридцати верстах выше Камышина. Там мне удалось купить под "летнюю резиденцию" — то есть опять "в поместье" — тридцать десятин, на которых, между двумя меловыми холмами, приютилась небольшая долина, заполненная неплохой по качеству глиной. Место, правда, от реки отстояло почти на семь верст, но и меловой, и глиняный карьеры были буквально рядом — а перевозку угля с реки и цемента к реке обеспечивали трактора с трехтонными прицепами.
Что же до дальнейшей транспортировки, то для этого были сварены десять пятидесятитонных корыт-плоскодонок, с двумя четырехцилиндровыми моторами на каждой. Плавали корыта неспешно, километров двенадцать в час в груженом виде выдавали — но зато и стоили они всего рублей по четыреста каждое. Ну а поскольку князь Александр Чавчавадзе, исполнявший роль царицынского инспектора по судоходству, тоже строился, получить сертификат годности на эти кораблики было делом несложным — тем более корытца эти, со странными для нынешних времен названиями "Волжский Сухогруз ?...", я предполагал использовать исключительно для "личных нужд".
Вот я и разжился вполне осязаемой суммой. Очень кстати разжился, поскольку кроме заказанных домов предстояло еще строительство самого главного на текущий момент объекта. Даже двух. И я решил посвятить этому все мое время и все силы, тем более, что мне как раз удалось решить основную мою проблему с финансами — с их учетом.
Потихоньку чисто бумажная бухгалтерская работа стала занимать у меня большую часть времени. И, как я не старался, результаты этой работы становились все более и более плачевными: чаще всего я свое финансовое положение представлял с точностью до сотни рублей. Это было не очень важно, пока через меня проходили суммы не больше тысячи-двух в месяц, но теперь-то я начал влезать в "большой бизнес", а в нем каждая копеечка должна быть на учете.
Вот я и просиживал по полдня за бумажками, понимая, что хотя этим и краду у себя время, но иначе я украду у себя саму возможность "выйти в люди". И я уже начал себе представлять свое славное будущее в роли помеси гобсека и канцелярской крысы, но случай помог такой будущности избежать. Случай — он всегда помогает тем, кто его старательно ищет и образует в свою пользу.
В этот раз случай предстал в виде молодой и красивой блондинки — что и не удивительно, в Царицыне почти все женщины были блондинками, а многие при этом были еще и молодыми.
Блондинку я случайно встретил в банке, куда пришел в очередной раз "забыв" сколько у меня на счету осталось денег. Пожилой банковский служащий тихо разговаривал с сидящей перед ним девушкой, а второй — к которому обратился я, отошел чтобы посмотреть мое "состояние" по приходным книгам. И я от нечего делать стал вслушиваться в разговор за соседним столом.
— Мария Иннокентьевна, вы же сами почти счетовод и должны понимать, что банк не может вам представить дополнительную отсрочку: места у вас и оклада жалования нет, так что официально банк должен обратить на ваше имущество взыскание. Вы же знаете, я вашему батюшке большим приятелем был, но и против правил пойти не имею права. Так что примите совет: или изыщите денег, или продавайте дом. Потому что если вы не оплатите процент, то дом ваш продавать будет уже банк, и в таком случае вы вообще ничего с него не получите...
Бухгалтер, вот кто мне нужен! Я не удержался и, со всей простотой неотесанного иностранца (к которой в банке уже привыкли), вмешался в разговор:
— Девушка, а вы бухгалтер? То есть, счетовод? Ну, хотя бы разбираетесь немного в этом деле? Мне как раз очень бухгалтер, ну, счетовод нужен...
Мария Иннокентьевна Соколова оказалась правда не девушкой, а вовсе даже вдовой, а вдобавок — и сиротой, несмотря на свои двадцать четыре года. Жила она в крошечном домишке на окраине Царицына, настолько крошечном, что и жильцов не взять для поправки дел — но в своем. Овдовела полтора года как, кроме оставшегося от мужа дома иных богатств не имела. Но зато имела за плечами школу счетоводов, причем очень неплохую: она умела работать на арифмометре Однера, и он у нее даже был.
