Мир на продажу

Ещё бы! Крупные фирмы, занимающиеся дилапингом, очень не любят распространяться о своих сотрудниках, даже бывших. Кадровики у них засекречивают информацию не хуже органов госбезопасности.

— Тогда я вербанул системного администратора, и он мне предоставил некоторые материалы из отдела кадров. Я узнал, что в Миогене остался некий Зеленцов Игнат. Знаешь, кто это?

— Нет.

— Руководитель дилаперского проекта Миогена! А Смирнов — хозяин "Смежности" — стажировался на том проекте!

— И что Зеленцов там делает, в дилапированном мире? — поинтересовался я, хотя это и ежу понятно.

— Мне кажется, что он руководит поставками запрещённых товаров с той стороны. А Смирнов — с нашей. Зеленцов принимает товар от Смирнова, что-то там с ним делает и отгружает обратно. Но ещё интересно и другое...

Барышев хитро улыбнулся:

— Зеленцов и Смирнов уволены из "Межмирторга" как раз после того, как мы запретили ввоз онтроники. А через месяц в Завьяловске появилась фирма "Смежность".

Вот моя догадка и подтвердилась. Эти два дилапера залевачили. Им просто жаль бросать такую сокровищницу как Миоген, и они решили пойти обходным путём.

— А что межмирторговские безопасники? — спросил я. — У их ведь целый отдел есть. Там такие звери сидят...

— Конечно, туда сразу же переместилась группа захвата, но Зеленцову удалось их устранить. Скорее всего, с помощью онтроники.

Опасный человек, этот Игнат Зеленцов. Если в том мире онтроника — такая же банальная вещь, как у нас кухонная утварь, то заиметь с десяток опасных вещиц не проблема.

— Как они из обычных топоров и будильников делают запрещённые вещи, тебе не удалось узнать?

— Увы. Администратору это неизвестно. Но есть человек, который поможет и на это свет пролить...

Не скажу, что меня сильно удивил рассказ Барышева. Примерно так я всё и представлял. На мои планы это никак не повлияло. Назавтра я не поехал в контору, потому что перед вечерним поездом на Завьяловск мне предстояла уйма дел.

Вначале я позвонил своему старому знакомому Егорову Вите — оперу из РОВД нашего района, с которым мы когда-то на пару ловили Шершавого, и договорился о встрече. Мы пересеклись возле метро.

— Помоги мне, Витя, — попросил я его после взаимных приветствий. — Надо одного человека устранить. Причём сегодня до обеда.

Егоров испуганно оглянулся:

— Ты чего орёшь об этом? Услышит если кто...

— Да не насовсем устранить! Нужно, чтобы он дня на три потерялся.

— С ума сошёл! — возмущался Виктор. — Его ж искать будут! Жена, дети...

— Не бойся, он одинокий.

— Не могу я его закрыть на три дня! У нас проверка как раз, прокуратура шерстит...

Егоров любит иногда из себя дурачка строить. Профессиональная привычка, что ли.

— Витя, у вас же есть конспиративные квартиры! И ещё конспиративная дача. Отвези его туда на три дня. Посидит в подвале, ничего с ним не случится.

— А кто он такой?

— Он — не очень хороший человек. Так что подвал ему будет на пользу, может, задумается о своей паскудной жизни.

В таком духе мы побеседовали с полчаса. Я обещал всем операм Витиного РОВД "поляну" с коньяком и шашлыками, если он согласится. Наконец, опер сдался.

— Только одно условие, Витя. Надо, чтобы он не успел никому сообщить, что его взяли. Телефон у него сразу отберите...

— Ты будешь меня учить оперативно-розыскным мероприятиям?! — рассердился Егоров. — Сказал, чтобы втихую его взяли, значит, возьмём.

— И ещё одно, мне понадобятся его документы, на которых есть фотка: паспорт, права, профсоюзный билет... Чем больше тем лучше.

— Понял. Не спрашиваю зачем.

— Правильно, не спрашивай. Тайна следствия. Ладно, давай координаты.

Итак, первую часть моего плана можно считать выполненной: Витя — человек надёжный, проверенный. А для выполнения второй части моего плана пришлось ненадолго заскочить на работу. Я предупредил Петровича и ребят, что больше не появлюсь, забрал потихоньку из сейфа лицедел и покинул контору. Через час я уже сидел в кафе и беседовал с Шершавым.

— Ты ведь, Шершавый, у нас художник. Любой документ можешь нарисовать. Мог бы стать вторым Шишкиным. Да только нетрудовые доходы больно любишь.

— Вы мне позвали, чтобы мораль читать, Василий Александрович? — вздохнул несостоявшийся художник. — Поздно. Возраст не тот.

— Я не участковый, чтобы наставлять оступившихся граждан на путь истинный. И не проповедник. Если хочешь очистить душу, могу с православным опером познакомить. Исповедует тебя по полной программе.

По лицу Шершавого заметно, что он силится понять, что мне от него нужно.

— Мне потребуется твой талант на сегодняшний вечер, — не стал я мучить собеседника. — Знаешь, что такое лицедел?

— Нет.

— Это что-то вроде грима, только гораздо лучше. Запрещённый товар из одного мирка, где обожают театр. Позволяет полностью изменить любую физиономию. Захочу я стать похожим на тебя — лёгкое движение кисти, и капитан Гусаров становится жуликом Шершавым.

— А зачем вам становиться похожим на меня?

Недогадливый всё-таки народ, эти жулики.

— Это для примера. Мне срочно нужно стать похожим на одного человека. И ты со своим непризнанным талантом живописца мне в этом поможешь. Я тебе покажу фотку одного человека, и ты меня загримируешь. Доступно объяснил?

— Я никогда не гримировал... — сопротивлялся Шершавый.

— Вот и поучишься заодно. Пригодится при твоей... хм... профессии. Так сказать, повышение квалификации. Какая тебе, по сути, разница, бумагу подделывать или рожу?

— Ну, по сути, да... — не совсем уверенно промямлил жулик. — А посмотреть лицедел можно?

— Потом посмотришь. Когда рисовать будешь.

Мы поехали в логово Шершавого — какой-то склад на вещевом рынке. Выставив любопытных за дверь, живописец приступил к новому для себя делу. Он был действительно мастером: моментально понял, как пользоваться лицеделом. Фотокарточку курьера, который работал на Махамета, я запросил в паспортном столе. Теперь, держа её перед собой, Шершавый старательно водил по моему лицу хитрыми приспособлениями, похожими на кисточки для акварельных красок. Недалеко от меня висело запылённое зеркало — собственность местной кладовщицы, и я краем глаза с интересом наблюдал, как медленно превращаюсь в гражданина Смагина Дениса Владимировича.

Это и есть вторая часть моего плана. С помощью лицедела я маскируюсь под завьяловского курьера Смагина. Витя к поезду привезёт мне его документы, и я под видом Дениса Владимировича еду на онтоярмарку. Махамета мне пришлось тоже посвятить в свой план. Предварительно я доходчиво объяснил хозяину "Клубнички", что я с ним сделаю, если он задумает позвонить в Завьяловск и предупредить о липовом курьере.

Через два часа умаявшийся Шершавый с гордостью отошёл и издали посмотрел взглядом живописца, только что нарисовавшего шедевр. Несколько раз отходил от меня, разглядывал и снова подходил, делая какие-то ему понятные мазки для большего сходства с оригиналом. Когда работа была окончательно завершена, Шершавый протянул мне пыльное зеркало. На меня смотрел самый настоящий стопроцентный Смагин. По крайней мере, сходство с фотографией идеальное. Единственное, чего я боялся — халатные паспортистки могли подсунуть мне какую-нибудь старую фотографию, и я сейчас выгляжу гораздо моложе оригинала. Тогда придётся врать знакомым курьера, что я помолодел на курорте: грязевые ванны, массаж лица и прочее.

— Спасибо, Шершавый! Я бы сказал "ты — настоящий друг", не будь мы по разные стороны баррикад.

— "Спасибо" не булькает, — пробурчал живописец и грубо намекнул. — А я на мели как раз.

— Ладно, Айвазовский, я что-нибудь для тебя придумаю. Сам вижу, что ты волосом густ, да мошною пуст.

— Подарите мне остатки лицедела, Василий Александрович, — предложил жулик.

— Ага, разбежался! Ты — человек ненадёжный, Шершавый. Намалюешь на своей физиономии губернаторскую и наобещаешь горожанам райских кущ. А настоящему губернатору потом расхлёбывай.

Мне было некогда рассусоливать с Шершавым, потому что я спешил на встречу с Махаметом. Он мне должен заказ для отправки в Миоген и список того, что я должен забрать.

В это время "Клубничка" практически пустовала. Вчерашний охранник у входа поздоровался, как с хорошим знакомым, и немедленно пропустил меня, чему я обрадовался: значит, в самом деле стал Смагиным.

Хозяин обомлел, увидев лжекурьера в своём кабинете:

— Не узнать тебя, Вася-чжан! Вылитый Денис-курьер!

— Спасибо за комплимент, Маха. У меня мало времени. Давай мне товар.

— Секунду, дорогой!

Маха нажал на кнопку звонка у него на столе. Через секунду в кабинете появился здоровенный телохранитель с двумя баулами в руках, на вид очень тяжёлыми.

— Ты что, Маха, обалдел? — возмутился я. — Дай тебе волю, ты бы и пианино на меня навьючил!

Хозяин улыбнулся, видя, что смог чуть-чуть мне досадить:

— Что поделать, дорогой! У курьера работа трудная, но денежная. За одну такую поездку он получает больше чем ты за месяц работы. В одной сумке обычные предметы, а в другой — для подзарядки.

— Какой-такой подзарядки?

— Кто знает, Вася-чжан. Некоторые нехорошие вещи нужно подзаряжать, вот и всё, что знает про это старый Махамет!

— Вернусь, потребую с тебя двойную получку. С премиальными. А ты, прохвост, гордись, что опер-фсеновец на тебя пашет!

Я взвесил баулы на руке. Да, придётся вызывать такси до вокзала.

— Пока время есть, расскажи-ка мне, Маха, про Смагина, — предложил я. — Есть у него какие-нибудь особенности, привычки?

— Какие привычки, дорогой?

— Ну там, в носу ковыряет или чешется постоянно. Или слова-паразиты.

Махамет никогда не работал опером, поэтому мой вопрос поверг его в длительные раздумья. Я уже хотел махнуть рукой на привычки Смагина, как вдруг хозяин "вспомнил":

— Есть одна особенность! У него голос другой. Тонкий такой, как у женщины.

Тьфу ты! Я совсем упустил это из виду! Пора переходить на кабинетную работу, если такой мелочи учесть не могу. Но я не показал виду, что расстроился.

— Может, у тебя есть вещица, которая голос меняет? — спросил я у Махамета.

— Что ты, дорогой! — тут же замазал на меня руками напуганный смеж. — У меня нет ничего!

— Да ладно, шучу.

Я успокоился потому, что мне в голову пришла мысль. Я представлюсь простуженным и буду на онтоярмарке усиленно хрипеть. Не бог весть какая мыслишка, но более умного мне ничего не придумывалось.

— Возвращайся скорее, Вася-чжан! — со слезой в голосе проговорил Махамет. — Ты меня один защищаешь. А то без тебя пожарники ходят проверять, санэпид... санэпидемстанция, трудовая комиссия и всякие разные другие нехорошие люди. И всем денег надо. А откуда деньги у старого бедного Махамета.

— Не прибедняйся, Маха. Денег нет, как же! Да помогу, помогу. Мы ведь сейчас в одной упряжке. И помни: если меня сдашь... — Я погрозил кулаком. — Помнишь о толстом крюке? От тебя зависит, попадёшь ты на него или нет.

Я заказал такси к "Клубничке". Загрузив с помощью охранника баулы в багажник, я отправился на вокзал. Звонить при таксисте я не стал, но, когда мы приехали, я набрал номер Шершавого.

— Привет, Рерих! Я обещал придумать награду за твоё творчество. В общем, я оставлю лицедел в камере хранения на вокзале и предупрежу, что ты заберёшь.

"Рерих" благодарно прорычал в трубку.

— Только воспользуйся им так, как я скажу, — предупредил я живописца. — Тебе деньги нужны?

— Спрашиваете!

— Нарисовать на собственной роже сможешь?

— Наверное, смогу.

— Тогда рисуй на себе начальника отдела по борьбе с нелегальной иммиграцией, езжай в "Клубничку" и потребуй с хозяина Махамета денег: у него весь персонал нелегально работает. Тебе лицедела в аккурат на один раз хватит, там его мало осталось.

Шершавый ненадолго замолчал.

— Отдел в нашем РОВД? — уточнил он после паузы.

— Естественно! Фото начальника найдёшь в Сети. На полицейском сайте все фотки начальства выложены с должностями и званиями.

— Почему именно Махамета? — осторожно осведомился жулик.

— Потому что не нравится он мне. Нехороший человек. Я ему обещал, что ФСЕН его не тронет. А по поводу полиции я слово не давал. Так что бери с него денег столько, сколько душеньке угодно. Смотри только аккуратнее, на настоящих полицейских не нарвись.

Попрощавшись с Шершавым, я набрал Егорова Витю, который должен привезти мне документы курьера.

— Здорово, Витя! Всё получилось? Ну и слава богу. Вези документы на вокзал, только не пугайся. Я выгляжу немного странно, сам скоро увидишь.

7

В Завьяловск я приехал туманным ранним утром, совершенно не выспавшийся: обычно сплю на животе, а тут пришлось всю ночь лежать на спине, чтобы не обмазать грим о подушку. В этом захолустном городишке я должен найти почту и спросить письмо до востребования на имя Смагина Дениса Владимировича. В письме будет указано место и время проведения онтоярмарки. "Смежность" — осторожная фирма, свои сборища проводит каждый раз в разных местах. Про письмо мне рассказал Махамет. С собой я взял планшет и бессонной ночью изучал карту Завьяловска, в который я ехал первый раз в жизни. Мне не хотелось расспрашивать прохожих, чтобы не привлекать к себе внимания в маленьком городке, где все друг у друга на виду.

Я взял такси и отправился в единственную гостиницу в городе. Вообще-то я не хотел останавливаться в ней, но Махамет сказал, что настоящий Смагин всегда делал именно так. Поэтому я снял на сутки самый шикарный номер в этой гостинице (курьер — товарищ не очень экономный), оттащил туда баулы и отправился на поиски почты, на ходу вспоминая карту.

В письме, которое я получил, мне предписывалось явиться в семь вечера на заброшенный машиностроительный завод, когда-то бывший градообразующим предприятием. На заводе мне следовало найти здание сборочного цеха, где и будет происходить основное действо. В записке также указан пароль, который мне необходимо назвать, чтобы попасть на онтоярмарку.

До шести вечера я слонялся по городу и успел пообедать в небольшом кафе возле вокзала. Кроме того, я успел проделать ещё одно небольшое, но очень важное дельце — встретиться с одним местным опером, который мне передал сведения об одной очень интересной для меня персоне. За час до открытия онтоярмарки я зашёл в гостиницу за баулами и вызвал такси. Чтобы не вызвать подозрения у таксиста, я велел ехать к магазину с дурацким названием "Сказка", который находился напротив проходной бывшего завода. Осведомлённый таксист хитро подмигнул мне:

— На онтоярмарку собрался? Так давай я тебя к проходной доставлю!

— Нет, мне в магазин надо, — упорствовал я.

Таксист понимающе хмыкнул, пожал плечами и отвёз меня к магазину. В назначенное время я прошёл на территорию бывшего завода через разгромленную проходную, еле волоча за собой здоровенные баулы. Цех было найти не очень трудно — самое большое здание на промплощадке после заводской управы. Пока я шёл к цеху, мне попалось несколько человек с похожими баулами, которые, поминутно оглядываясь, спешили в том же направлении, что и я. У входа прибывающих встречал молодой человек; они шептали ему на ухо пароль, и он пропускал их внутрь здания. Я тоже шепнул кодовое слово, и он отошёл в сторону, впуская меня в цех. Там я долго бродил по ржавым железным лестницам и переходам, пока не попал в большое помещение, битком набитое разномастным народом.