— Кортекш — это хранилище мудрошти формовщиков, — прошепелявил формовщик, — Каждый кортекш был подарен богами Верховному Правителю или Лорду формовщиков в Древние Времена.
— Понятно, — сказал интендант, — И сколько всего существует кортексов?
— Вошемь.
— И восьмой является высшим, не так ли?
— Да, гошподин интендант. Вошьмой кортекш хранит вышшую мудрошть ишкуштва формовщиков. Большинштво протоколов подарено богами шамому Верховному Правителю, и он пока не шчитает нужным передать их маштерам-формовщикам.
Ном Анор почувствовал, что дрожь прошла по его спине.
«Мы обречены», подумал он, «и кто бы мог подумать, что о вымирании народа йуужань-вонгов объявит такой нелепый шепелявый голос?»
Он едва смог пробормотать благодарности формовщику и быстро ушел, чтобы обдумать в одиночестве то, что он услышал. Он отлично знал, как работают правительства — иначе как бы он мог свергать их? — и умел делать правильные выводы из весьма малого количества фактов.
Восьмого кортекса, высшего знания, которым владели только боги и Шимрра, просто не существовало. Проект кортекса, разрабатываемый в дамютеке за городом и охраняемый отрядом воинов, был предназначен для создания новых знаний, которые Шимрра потом передал бы своему народу.
Йуужань-вонги были втянуты в войну, конца которой пока не было видно, и запас научных знаний, необходимых для победы, был исчерпан. Если Новая Республика продолжит свои научные разработки, и будет применять инновации на практике, а у йуужань-вонгов по-прежнему ничего не будет, тогда йуужань-вонгам конец. Они будут просто вычеркнуты из реальности.
У Ном Анора закружилась голова. Ему даже пришлось опереться рукой о стену, чтобы устоять на ногах. Он в ужасе думал, что если боги не передавали свои знания Шимрре, тогда Шимрра — обманщик, и боги тоже, если они вообще существуют.
Ному Анору хотелось одновременно смеяться, рыдать и кричать. Столпы веры, дисциплины и иерархии, на которых держалось все общество йуужань-вонгов, были не более чем обманом. Ном Анор всегда подозревал это — но он не ожидал, что найдет прямые доказательства этого!
Он наконец осознал, что на него смотрят прохожие. Он заставил себя выпрямиться и пошел в свой офис.
Он знал сейчас, что йуужань-вонгам необходимо выиграть войну быстро. До того, как начнет сказываться их научное отставание. Ном Анор намеревался потребовать новую информацию от своих агентов и очень тщательно ее проверить. Он должен найти у врага какую-то слабость, и придумать, как можно получить преимущество. Он должен помочь своему народу сокрушить врага.
И он, кроме того, должен найти способ использовать полученную информацию в личных интересах. Потому что прежде всего он — Ном Анор.
В маленькой камере работал голографический проектор, и на нем крошечные трехмерные фигурки размахивали кулаками: герои, сражавшиеся со злом во времена Империи Ситхов.
— Ты вернулся, — сказала Вержер.
— Да, — ответил Люк, — И я принес тебе кое-что.
Он предложил ей пакет со сладостями — конфеты из каламарианских водорослей, политые фруктовым сиропом.
— Тогда добро пожаловать, молодой мастер! — воскликнула Вержер и взяла пакет.
— Боюсь, ты не найдешь там напильник или спрятанный виброклинок, — сказал Люк.
Вержер жевала конфеты с выражением счастья на лице, и не сразу смогла ответить. Проглотив конфеты, она сказала:
— Похоже, следователи исчерпали запас вопросов. Это значит, что они сейчас обрабатывают все мои ответы, чтобы задать все вопросы снова и попытаться поймать меня, если новые ответы будут противоречить старым, — в ее голосе слышалось веселье, — Если они будут противоречить, значит я шпион, потому что я где-то солгала. Если же противоречий не будет, я все равно шпион, только очень хорошо подготовленный.
Люк засмеялся, представив, как ругается сейчас Ниликирка, который наверняка слушает их беседу с Вержер. Перед тем, как Люк пришел сюда, Ниликирка показал ему копию записи допроса Вержер, снабженную примечаниями для вторичного допроса; сейчас он узнал, что Вержер предвидела и это.
Вержер выключила голографический проектор, пока Люк усаживался на стул.
— По крайней мере, вот утешение, — сказала она, — Голофильмы такие же глупые, как и пятьдесят лет назад.
— Да уж, утешение.
Вержер посмотрела на него.
— Ты пришел, чтобы снова задавать вопросы?
— Да, в последний раз ты задолжала мне ответ.
Вержер уселась поудобнее на своем стуле и снова засунула в рот конфету.
— Тогда спрашивай, — сказала она.
— Как ты смогла скрыть от йуужань-вонгов свои способности? Мы знаем, что йаммоски могут обнаруживать тех, в ком Сила велика.
— Это легче показать, чем объяснить, — она взглянула на него, — Можешь сейчас атаковать меня с помощью Силы?
Люк удивленно посмотрел на нее.
— Атаковать тебя? Как?
— Ментально, — ее перья распушились, — Если это поможет, ты можешь использовать часть того гнева, который ты испытал, когда в первый раз пришел сюда. Надеюсь, ты джентльмен и не убьешь меня до смерти.
«Поддайся своему гневу…» Голос Императора как будто снова послышался в его разуме. Вержер пытается увести его на Темную Сторону Силы?
Если так, то эта попытка обречена. Он смог противостоять Вейдеру и Палпатину, будучи еще совсем юным, а сейчас он мастер-джедай, сильнейший из живущих, и не попадется на такой трюк.
Люк развернул свой стул, чтобы сесть лицом к Вержер, и скрестил ноги. Сила хлынула в его разум как вода из фонтана. С помощью Силы он чувствовал Айддара Ниликирку, сидевшего в своем кабинете, двух техников, следивших за оборудованием, заключенного в соседней камере, тех, кто находился на следующем этаже прямо над ними. Люк чувствовал, как их жизни светятся в Силе, слышал, как бьются их сердца, их дыхание. Он знал, что один из техников сейчас сконцентрировался на какой-то технической проблеме, а его помощница думает о своем женихе с четырьмя руками и ярко-синей шерстью, который посылает ей цветы и скверные стишки собственного сочинения…
Но Люк не чувствовал в Силе Вержер. Казалось, она полностью исчезла из Силы, хотя он видел, что она сидит на стуле перед ним.
Он усилил свое чувство обнаружения, и наконец почувствовал ее — слабое, неясное присутствие, ее жизнь в Силе была как тусклое, размытое свечение по сравнению с яркими огнями остальных.
Люк попытался усилить это ощущение, очистив его от посторонних чувств, но Вержер по-прежнему ускользала от него в Силе, как скользкие семена дыни, если их сжать пальцами. Трудность обнаружения Вержер вызвала в нем злость, которую он использовал для ментальной атаки по неуловимой цели, быстрый удар, подобный броску змеи, оформленный как команда просто стоять на месте. Ментальный удар был нанесен, но не нашел цели.
Люк более тщательно спланировал атаку, на этот раз она должна быть похожей не на укол, а на таранный удар. «Прекрати скрываться», приказал он и направил удар в цель, но Вержер снова избежала его.
Его злость увеличивалась, и Люк использовал ее для нанесения следующего удара. Никакого результата.
Люк чередовал мощные ментальные атаки с быстрыми непредсказуемыми ударами, надеясь, что одно или другое застанет Вержер врасплох. Ничего не сработало.
Вержер продолжала сидеть на своему стуле, суставы ее ног торчали над головой как рога, ее глаза мягко смотрели на Люка. «Я могу видеть, где она находится», подумал Люк, «Мне не нужно пользоваться Силой, чтобы искать ее».
Он построил стену Силы вокруг нее, словно стальную коробку, чтобы не позволить ее разуму ускользнуть, и стены этой коробки он сделал из команды «прекрати скрываться». После этого он начал сжимать коробку, делал ее все меньше вокруг маленького тела Вержер, пока эти стены Силы не приняли окончательно форму ее тела, становясь тюрьмой, чтобы заключить ее дух. И он собрал еще больше Силы, сформировав из нее ментальное подобие пушечного снаряда, который должен был снести все на своем пути, и зарядил его опять-таки командой «прекрати скрываться». И он направил этот снаряд на маленькую фигуру перед ним, которую он заключил в тюрьму из Силы.
«Прекрати скрываться!», приказал он, и снаряд направился к цели.
Он знал, что снаряд попадет в цель. Он знал, что дух Вержер заключен в ловушке Силы, и не может оттуда выбраться. Но каким-то образом крошечная цель опять ускользнула, и ментальный снаряд изменил свою траекторию, улетев сквозь стену в соседнюю камеру. И Люк неожиданно почувствовал в Силе, как заключенный, сидевший там, подскочил на своей койке и закричал: «Да, я виноват! Я украл ботинки капитана, когда он был пьян!»
Люк засмеялся и вернул Силу на нормальный уровень.
— Я уже начал уставать, — сказал он.
— Последняя попытка почти сработала, — сказала Вержер, прожевывая конфету.
— Надеюсь, ты научишь меня этому приему, — сказал Люк.
— Здесь используется больше чем один прием. От последнего удара я уклонилась своего рода ментальным парированием, как в фехтовании. Ты знаешь, что удар может быть парирован не блокированием, а отклонением — направлением его мимо цели?
— Конечно.
— Я сделала нечто подобное. Я добавила достаточно ментальной энергии к твоему удару, чтобы отклонить его. Время было очень трудно рассчитать, и мой успех был достигнут не без доли везения.
— А другие твои приемы?
— Ты знаешь, что значит быть мастером обороны?
— Нет, скажи мне.
— Мастер обороны никогда не стоит на месте, когда его атакуют. Он может отразить атаку, но может и просто не быть в том месте, куда направлена атака.
— Это не так просто, — прошептал Люк.
— Я называю это — уменьшить себя. Я сжимаю себя в Силе, пока не становлюсь крошечной. Микроскопической. Противник имеет столько же шансов найти меня, сколько найти определенную молекулу среди миллиардов других молекул.
— Твои слезы, — сказал Люк, — так ты создаешь твои слезы.
— Очень хорошо, молодой мастер, — сказала Вержер, — Да. Именно в таком состоянии я могу изменять молекулы, разделять их и создавать новые, фрагмент за фрагментом. Я использовала мои слезы потому что это было удобно, но я могу сделать то же и с другим материалом.
— Я знаю джедая-целительницу Силгэл, она была бы рада научиться этому.
— Я могу научить ее, если она этого захочет. И если мне разрешат выйти на свободу.
— Ты можешь научить, не выходя из этой камеры, — напомнил Люк.
Хитрая улыбка проскользнула на лице Вержер.
— Да, я могу… но буду ли я это делать?
Она засмеялась своим свистящим смехом и бросила в рот конфету.
— Если военные выпустят тебя отсюда, — спросил Люк, — поможешь ли ты нам в нашей борьбе с йуужань-вонгами?
Вержер засунула конфету за щеку и сказала:
— Да, насколько это будет совпадать с моими целями. Хотя я скорее учитель, чем воин, и я полагаю, что моя главная задача — помочь Джейсену, потому что у него особая судьба… — Ее глаза прищурились, — Но я понимаю, что он твой ученик, а не мой, и у тебя могут быть насчет него другие намерения…
— Я рад, что ты понимаешь это, — Люк очень сомневался, захочет ли он, чтобы Джейсен снова общался с Вержер.
— Думаю, я могу многому его научить, — заметила Вержер.
— Я не хочу, чтобы он становился зависимым от тебя, — возразил Люк.
— И я тоже.
На некоторое время наступило молчание. Потом Вержер сказала:
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но Джейсен дал мне понять, что ты наложил на джедаев определенные ограничения во время этой войны, запретив им агрессивные действия.
— Я пытался сделать это, — сказал Люк и засмеялся, — Но мои успехи были весьма скромными.
— Но, как я поняла, ты сам предпринимал агрессивные действия против Империи. Например, ты был в эскадрилье, атаковавшей первую Звезду Смерти. Ты спланировал и выполнил уничтожение криминальной организации хатта по имени Джабба. Ты принял воинское звание и участвовал в многочисленных — не оборонительных — боях против сил Империи и других врагов. Ты не ограничивал себя разведывательными миссиями и помощью беженцам.
— Все это правда.
— Так мой вопрос: что изменилось?
Люк некоторое время думал, подбирая аргументы.
— Во-первых, йуужань-вонги — совсем другой враг, — начал он, — Наши способности джедаев оказались неэффективны против них. И — как я сказал вчера — я не знаю, являются ли такие чуждые существа частью жизни, как мы ее знаем?
Вержер кивнула.
— Ты слышал мое мнение о йуужань-вонгах — они не являются чем-то чуждым Силе и жизни.
Люк на некоторое время задумался.
— Я так не думаю, — сказал он. Кодекс Джедаев весьма четко излагает отношение джедаев к агрессии. Сейчас я знаю о Темной Стороне гораздо больше, чем знал в двадцать лет. Я знаю, как легко тьма может овладеть тобой, как она может проникнуть в сердце, и я знаю, что многие из моих учеников не готовы встретиться с ней.
— Ты отрубил руку своему отцу.
— Да.
— И ты хочешь защитить своих учеников от ошибок, которые ты совершил?
— Конечно.
Во взгляде Вержер мелькнуло презрение.
— Это твое самомнение.
Люк очень возмутился.
— Ты не знаешь моих учеников. Не знаешь, какими отчаянными и опрометчивыми они могут быть. Не суди их всех по одному Джейсену, — он сделал паузу, — Кип Дюррон убил миллионы…
— И ты, как его учитель, несешь за это ответственность.
Снова Люк не сразу нашел что сказать.
— Ситуация была сложной… Я был парализован, а Кип находился под контролем…
— Ты хочешь сказать, что это не твоя вина, — перебила его Вержер.
— Я мог быть больше осведомлен о ситуации, — настаивал Люк, — Я мог бы многое сделать…
— Значит, это твоя вина, — опять перебила его Вержер.
— В другой раз это была действительно моя вина! Когда один из моих учеников был увлечен вихрем тьмы, и это привело к катастрофическим результатам, это была моя вина!
Хохолок на голове Вержер распушился, и она пригладила его пальцами.
— Конечно, это была не твоя ошибка, — сказала она, — ты мастер-джедай, а не нянька.
— Я учил их, — сказал Люк, — и если я учил их неправильно…
— А когда ты отрубил руку отцу, это была ошибка твоих учителей? — спросила Вержер, — Йода неправильно учил тебя?
— Нет, я… — Люк почувствовал, что отчаяние наполнило его сердце, — Это совсем разные вещи. Я…
— Я, — передразнила его Вержер, — Я, Я, Я! Ты берешь на себя ответственность за душевное здоровье тех, кого ты учишь. Разве это не эгоизм?
Люк неожиданно понял, чего она добивается.
— Ты пытаешься меня разозлить, — сказал он.
— Да, — призналась Вержер, — И я добилась успеха?
— Да.
Люк обнаружил, что его гнев уменьшился после того, как он понял, что Вержер им манипулирует. Хотя гнев не исчез совсем.
— Я использовала твою слабость, — сказала Вержер, — Я использовала твой недостаток самопознания, твою неуверенность насчет того, где кончается твоя ответственность за тех, кого ты учил, — ее пестрые перья взъерошились, — Твой гнев является темным?
