— Ситы, может, и изменились, но мы все еще способны прислушиваться к знаниям тех, кто был до нас. Я уверен, вы понимаете это, Мастер. Зачем же еще вы восстановили Академию на Коррибане?

Глаза Темного Повелителя полыхнули гневом. Он явно не любил, когда кто-то из студентов бросал ему вызов. Когда он заговорил, в его голосе засквозили холод и угроза.

— Темная сторона сильна в этом мире. Это единственная причина, по которой мы решили прийти сюда.

Бэйн знал, что ему следовало бы закончить спор, но он не был готов отступить. Это было слишком важно.

— А как насчет Долины Темных Повелителей? Как насчет гробниц всех темных Мастеров, захороненных на Коррибане, и секретов, в них спрятанных?

— Так вот что ты ищешь? — усмехнулся Кордис. — Секреты мертвых? Джедаи разграбили гробницы, когда Коррибан пал пред ними три тысячи лет назад. Ничего ценного не осталось.

— Джедаи — прислужники Света, — возразил Бэйн. — У темной стороны есть тайны, которые им никогда не понять. Должно быть нечто, что они пропустили.

Кордис разразился неприятным и презрительным хохотом, больше походившим на кашель.

— Неужели ты и вправду так наивен?

— Говорят, духи могущественных Мастеров ситов обитают в своих гробницах, — настаивал Бэйн, упорно отказываясь подчиниться. — Они являются только тем, кто достоин. Они не обнаружили бы себя перед джедаями.

— Ты действительно веришь, что призраки и духи по-прежнему влачат существование в собственных могилах, ожидая момента, чтобы передать великие тайны темной стороны разыскивающим их?

Мысли Бэйна вернулись к его обучению. В архиве хранилось слишком много подобных сведений, чтобы те были просто легендой. В них должна была быть какая-то правда.

— Да, — ответил он, хоть и знал, что это еще больше разъярит Кордиса. — Я верю, что могу узнать больше от призраков в Долине, чем от живых Мастеров в Академии.

Кордис вскочил на ноги и с силой отвесил Бэйну пощечину, царапнув его своими когтями. Бэйн не отступил; он даже не вздрогнул.

— Ты бесстыжий дурак! — выкрикнул Мастер. — Ты преклоняешься перед теми, кого давно уже нет в живых. Ты думаешь, они располагают какой-то великой силой, но они ничто, кроме праха и костей!

— Вы ошибаетесь, — сказал Бэйн.

Он чувствовал, как из царапин на лице сочится кровь, но не поднял руки, чтобы смахнуть ее. Он стоял неподвижным изваянием перед своим взбешенным учителем.

Хоть Бэйн и не шевелился, Кордис отступил на полшага назад. Когда он заговорил, голос его был уже более спокоен, но все еще с долей гнева.

— Убирайся, — сказал он, указав длинным, костлявым пальцем на дверь. — Если ты так ценишь мудрость мертвых, то иди. Оставь храм. Отправляйся в Долину Темных Повелителей. Найди свои ответы в их гробницах.

Бэйн замешкался. Он понимал, что это был тест. Если он извинится сейчас — если упадет на колени, умоляя учителя о прощении — Кордис вероятно позволит ему остаться. Но он знал, что Кордис ошибается. Древние ситы были мертвы, но наследие их осталось. Это был шанс заполучить его для себя.

Он повернулся спиной к Повелителю Кордису и молча покинул комнату. Не было смысла продолжать спор. Он мог победить, только найдя доказательство. И он не собирался искать его, оставаясь здесь.

Глава 18

Бэйн пропустил утреннюю тренировку. Каз'иму не составило труда разобраться, кто нес ответственность за его прогул.

Он не потрудился даже постучать в дверь Кордиса; он попросту воспользовался Силой, чтобы разорвать на части замок, и ударом ноги распахнуть ее. К сожалению, элемент неожиданности, на который он уповал, был потерян.

Кордис стоял спиной к двери, разглядывая один из великолепных гобеленов, висящих близ огромной кровати. Он не обернулся, когда Мастер клинка вломился внутрь; он вообще никак не стреагировал. Это значило, что он ожидал вторжения.

Каз'им яростно взмахнул рукой, и дверь со стуком захлопнулась. То, что он собирался сказать, было не для ушей студентов.

— Что, во имя всего, ты наделал, Кордис?

— Полагаю, ты имеешь в виду ученика Бэйна? — прозвучал слишком уж небрежный ответ.

— Конечно, будь ты проклят, я имею в виду Бэйна! Хватит игр, Кордис. Что ты с ним сделал?

— С ним? Ничего. Не то, что ты думаешь. Я просто постарался урезонить его. Постарался заставить его понять необходимость работы в структуре этого учебного заведения.

— Ты манипулировал им, — сказал Каз'им со смиренным вздохом.

Он знал, что Кордис не питает к Бэйну любви. Только не из-за Повелителя Копежа — своего давнего соперника — который и привез Бэйна сюда. Мастер клинка понял, что ему следовало предупредить юного ученика быть предельно внимательным.

— Ты каким-то образом исказил его рассудок, — продолжил он, стараясь добиться реакции. — Ты принудил его встать на тот путь, на который сам хотел его поставить. Губительный путь.

Немедленного ответа не последовало. Устав разглядывать спину Кордиса, тви'лек шагнул вперед, и, протянув руку, схватил высокого человека за плечо, развернув к себе лицом.

— Зачем, Кордис?

За тот краткий миг, что надзиратель Академии поворачивал голову, Каз'им уловил проблеск неуверенности и смятения в изможденных, вытянутых чертах лица. Потом эти черты трансформировались в маску ярости, темные глаза во впалых глазницах загорелись. Кордис отбросил руку Каз'има.

— Бэйн сам навлек это на себя! Он был своеволен! Одержим прошлым! Он бесполезен для нас до тех пор, пока не примет учений этой Академии!

Каз'им был ошеломлен: нет, не внезапным приступом гнева, а неожиданной вспышкой нерешительности, которая тому предшествовала. Ему вдруг стало интересно: возможно ли, что встреча не прошла в точности так, как и было запланировано? Быть может, Кордис попытался манипулировать Бэйном и потерпел неудачу. И это было не впервые, когда они недооценили своего необычного воспитанника.

Теперь Каз'им ощущал больше любопытство, чем злость.

— Скажи мне, что произошло, Кордис. Где сейчас Бэйн?

Кордис вздохнул, словно был в печали.

— Ушел в пустоши. Он держит путь в Долину Темных Повелителей.

— Что? Зачем ему делать это?

— Я сказал тебе: он одержим прошлым. Он верит, что там есть тайны, которые ему откроются. Тайны темной стороны.

— Ты предупредил его об опасностях? О полчищах жуков пелко? О тук'атах?

— Он не дал мне шанса. Да и не стал бы слушать.

По крайней мере, этому Каз'им поверил. Хоть и сомневался, стоит ли доверять остальной истории Кордиса. Глава Академии был проницателен, коварен. Это было как раз в его духе: обманом заставить кого-то отважиться на путешествие в смертоносную Долину Темных Повелителей. Если он хотел устранить Бэйна без видимого участия, это был один из способов — за исключением маленькой детали.

— Он не намерен умирать, — заявил Каз'им. — Он сильнее, чем ты думаешь.

— Если он выживет, — отозвался Кордис, вновь повернувшись к гобелену, — он познает правду. В Долине нет секретов. Больше нет. Все ценное было унесено: разграблено сначала ситами, стремящимися сохранить наш Орден, а потом и джедаями, стремящимися его уничтожить. Ничего больше не осталось в гробницах, кроме пустых камер и клочьев пыли. Как только он сам это увидит, он оставит всю свою глупую идеализацию древних. Только тогда он будет готов присоединиться к Братству Тьмы.

Разговор был окончен; все прояснилось. Слова Кордиса имели смысл, если все это было частью внушительного урока, дабы заставить Бэйна окончательно отказаться от старых обычаев и принять новый Орден и Братство Каана.

И все-таки, развернувшись и покинув комнату, Каз'им никак не мог отделаться от чувства, что Кордис дал событиям оценку уже после случившегося. Кордис хотел, чтобы другие поверили в то, что у него все под контролем. Но испуганный вид, который мельком уловил Мастер клинка, свидетельствовал о настоящей правде: Кордис был напуган чем-то, что Бэйн сделал или сказал.

Эта мысль исказила в улыбке губы тви'лека. Он был совершенно уверен, что Бэйн переживет путешествие в Долину Темных Повелителей. И было бы очень интересно увидеть, что произойдет, когда юноша вернется.

* * *

Зирак осторожно пошевелился. Он провел последние тридцать шесть часов в бакта-камере, и, несмотря на то, что травмы его были полностью залечены, тело по-прежнему инстинктивно реагировало на воспоминания о ранениях, причиненных мечом Бэйна. Он медленно подобрал свои вещи, страстно желая вернуться в привычную обстановку собственной комнаты и покинуть уединение медцентра.

Подплыл на репульсоре один из медицинских дроидов, принеся ему штаны, рубаху и темную ученическую рясу. Одежда пахла дезинфектантом; стерилизовать все до того, как вносить в медцентр, было обычной практикой. Одежда, казалось, не изменилась, но он знал, что как только наденет ее, ощущение будет такое, словно ее никогда не носили прежде.

С тех самых пор, как его без сознания принесли с дуэльного ринга, он не видел никого и ничего, кроме меддроидов. Никто не пришел навестить его, пока он плавал в исцеляющей жидкости: ни Кордис, ни Каз'им, ни даже Ллокай или Йевра. Он не винил их.

Ситы презирали слабость и поражение. Всякий раз, как ученики оказывались побежденными на дуэльном ринге, их оставляли наедине со стыдом поражения, пока они полностью не восстанавливали силы, чтобы возобновить занятия. Это случалось со всеми, рано или поздно... но никогда прежде не случалось с Зираком.

Он был непобедим, неприкасаем — первый ученик в каждой дисциплине. Он знал все слухи и сплетни. Они звали его сит'ари, совершенным существом. Только вот теперь они больше не будут называть его так. Только не после того, что Бэйн с ним сделал.

Он обернулся к двери и обнаружил стоящую и наблюдающую за ним Гитани.

— Чего ты хочешь? — осторожно спросил он.

Он знал кто она такая, хотя никогда не разговаривал с ней. Со дня своего прибытия она стала для него потенциальной угрозой. Он следил за ней, и видел, что и она следит за ним; каждый изучал и оценивал другого, стараясь вычислить, в чьих руках превосходство. Зирак был на стороже со всеми потенциальными претендентами на свое место, или, по крайней мере, он так думал — пока один из студентов, которого он опасался меньше всего, не сразил его.

— Я пришла поговорить с тобой, — ответила она. — О Бэйне.

Он невольно вздрогнул при упоминании имени, и отругал себя за собственную реакцию. Если Гитани и заметила, то она просто не подала вида.

— Что насчет него? — немногословно поинтересовался Зирак.

— Мне любопытно, каковы теперь твои планы. Как ты намерен разобраться с ситуацией?

Очень сложно было призвать обратно свое былое высокомерие, но он все же смог достаточно презрительно усмехнуться.

— Мои планы принадлежат только мне.

— Ты собираешься отомстить? — не отставала она.

— Со временем, возможно, — наконец признал он.

— Я могу помочь тебе.

Она шагнула в комнату. Даже в этом единственном шаге Зирак увидел, что она двигается с чувственной грацией зелтронской танцовщицы. Он с подозрением сощурил глаза.

— Зачем?

— Я помогла Бэйну победить тебя, — сказала Гитани. — Я распознала в нем потенциал в тот самый момент, как впервые увидела его. Когда Кордис и другие Мастера повернулись к нему спиной, я в тайне передавала ему их уроки. Я знаю, что темная сторона в нем велика. И ее в нем больше, чем во мне. Больше, чем в тебе. Может даже больше, чем в самих наставниках.

Зирак никак не мог уловить суть ее слов.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Ты получила то, что хотела благодаря Бэйну. Зачем теперь помогать мне?

Она уныло покачала головой.

— Я ошибалась в Бэйне. Я думала, что если помочь ему стать сильнее, он примет темную сторону. Тогда я смогла бы учиться у него и отвоевать силу для себя самой. Но он не способен впустить в себя Тьму. Все остальные верят, что его победа над тобой была великой. Только я понимаю, что это было полное фиаско.

Она играла с ним. Издевалась. И ему это не нравилось.

— До Бэйна еще никто не обходил меня на дуэльном ринге! — прошипел он. — Как можешь ты называть его неудачником?

— Ты все еще жив, — просто сказала она. — Когда подошел момент свалить тебя с ног и прикончить, он заколебался. Он не смог заставить себя сделать это. Он был слаб.

Заинтригованный, Зирак ничего не ответил. Вместо этого он решил подождать, пока она не раскроет всех подробностей.

— Он плел интриги и строил планы на протяжении месяцев, чтобы отомстить тебе, — продолжала она. — Его ненависть дала ему силу превзойти тебя... и в последнюю секунду он проявил милосердие, оставив тебя в живых.

— Я даровал ему жизнь во время нашей первой дуэли, — напомнил Зирак.

— Это был не акт милосердия — акт презрения. Ты думал, что навсегда уничтожил его. Если бы ты знал, что в один прекрасный день он встанет на ноги, чтобы снова бросить тебе вызов, то лишил бы его жизни, не считаясь с правилами Академии.

Ты недооценил его. Я знаю, что эту ошибку ты не допустишь вновь. Но Бэйн не мог недооценить тебя. Он знал, что ты достаточно силен, чтобы представлять собой серьезную угрозу. И все же, он не добил тебя, зная о том, что однажды ты решишь отомстить. Он либо слабак, либо олух, — заключила она, — а я не хочу принадлежать ни тому, ни другому.

В сказанном была доля правды, но Зирак по-прежнему не был убежден.

— Ты слишком быстро меняешь привязанности, Гитани. Даже для сита.

Она долго молчала, стараясь придумать, как ему ответить. Затем она вдруг опустила взгляд в пол, и когда вновь подняла глаза, они были переполнены стыдом и унижением.

— Это Бэйн разорвал наш союз, не я, — заявила Гитани, едва выговаривая слова. — Он отказался от меня, — продолжала она, нисколько не пытаясь скрыть горечь. — Он покинул Академию. Он так и не сказал мне почему. Он даже не попрощался.

Внезапно все встало на свои места. Зирак понял ее внезапное желание объединиться с ним против бывшего союзника. Гитани привыкла все контролировать. Привыкла всеми руководить. Привыкла быть той, за кем остается последнее слово. И ей не нравилось находиться по другую сторону баррикад.

На ум тут же пришло старое кореллианское выражение: "Бойся гнева женщины презираемой".

— Куда он направился?

— Студенты говорят, что Кордис отослал его в Долину Темных Повелителей.

Зирак едва не выпалил: "Значит, он уже мертв!", но в последнюю секунду вспомнил предостережение о том, что не стоит вновь недооценивать Бэйна.

Вместо этого он сказал:

— Ты полагаешь, что он вернется.

— Я в этом уверена.

— Тогда мы будем готовы, — пообещал Зирак. — Когда он возвратится, мы уничтожим его.

* * *

По мере того, как Бэйн шагал по опаленному песку коррибанских пустошей, он заметил, что солнце стремительно опускается за горизонт. Он шел часами под его жаром; маленький городок Дрешдэ и храм, который над ним возвышался, остались далеко позади. Они уменьшились до крохотных пятен на горизонте; если бы он оглянулся, то едва бы смог различить их в угасающем свете.