— Здорово!
— Но твоя лучше.
Айя поддернула на плечах рюкзак:
— Идём?
— Ага, — Алиса, поправила на голове атласную ленту. — Да не загоняйся ты из-за полудурков. Вот уж чего на улицах полно.
Ее спутница усмехнулась. Что верно, то верно. А патроны никогда не лишние. Отец говорил, мол, глаз не подведет — рука не дрогнет, лишь бы был магазин полон. И больше Айя о нем ничего вспомнить не могла, как ни пыталась.
* * *
Голограммер транслировал одну проекцию за другой. Эледа отсматривала на перемотке уже третий или четвертый час записей. За это время не по возрасту мелкая, тощая и прыткая девчонка успела повзрослеть и вытянуться. Волосы у нее отросли, а из беснующейся злобной твари она превратилась в инфантильного подростка, изо дня в день, либо поглощающего книги, либо просматривающего древние фильмы и мыльные оперы.
Как водится, базис закладывали самый гуманистический. Что еще нужно, чтобы создать примерного работягу? Низкий уровень агрессии, смирение, неконфликтность, ответственность, порядочность, граничащую с идиотизмом, жалостливость... Кое с чем Эледа бы поспорила, но образец номер две тысячи шестьдесят восемь и впрямь был крайне буйным, поэтому понятно, что программисты перестраховывались.
В итоге дерзкую уличную дрянь превратили в затюканную овцу. Овца мучилась головными болями, кротко принимала пилюльки, шептала на сеансах терапии о том, как себя чувствует, ела, что давали, то есть безвкусную синтетическую бурду, и читала, что подсовывали, то есть возвышенную классику. Похоже, книги заменили ей провал в памяти длиной то ли в двенадцать, то ли в тринадцать лет. Иногда овца смотрела в одну точку, и это могло продолжаться часами. Иногда металась во сне. Но никогда не плакала.
В общем и целом ничего интересного. Записи велись для фиксации психологических перемен. Но перемен, как верно заметил Спайк Дэвидсон, не было. Образец номер две тысячи шестьдесят восемь словно остановился в эмоциональном развитии. Неудивительно, что его вышвырнули отсюда пинком под зад в самый дрянной из имевшихся интернатов.
— Конечно, в результате перепрограммирования и произошедшего впоследствии сбоя мы были вынуждены констатировать неудачу. Но был один, безусловно, положительный момент: в процессе эксперимента у образца обнаружился забавный побочный эффект — фотографическая память. К сожалению, соответствующую программу мы закрыли за полгода до этого. Однако неожиданное свойство памяти позволило счесть образец не совсем безнадёжным. Школьный курс, необходимый для ее возраста, девочка освоила буквально за считанные месяцы, здоровьем обладала крепким. В общем, решили, что на выполнение простейших производственных задач вполне сгодится.
Эледа хмыкнула про себя и спросила:
— А какие-то еще побочные эффекты от вашей работы могут быть?
Собеседник развел руками:
— Стандартные. Обычно продолжительность жизни у людей с такой трансформацией сознания весьма низкая — десять-пятнадцать лет после проведенных манипуляций. Сами понимаете, вторжение в чужой разум и, тем более, внесение в него изменений — чреваты. К тому же у перепрошитых образцов редко, но случаются срывы, которые переходят в разного рода тяжелые психические отклонения, например, в аутизм или кататонический ступор.
Агент Ленгли постучал пальцами по подлокотнику кресла и спросил:
— А бывали случаи, когда к образцам возвращалась память? Полностью или частично. Насколько это возможно?
Спайк Дэвидсон покачал головой:
— Ни на сколько. Автобиографическая память не вернется, поскольку стерта. Ее нет. Если какие-то обрывки и сохранились, то могут всплыть короткими вспышками на рефлекторном уровне при определенных ассоциативных условиях, что, в свою очередь, лишь ускорит процесс самоуничтожения. Семантическая память, конечно, в норме, моторная память частично сохранена. Полное же возвращение замененной личности исключено. Если подобное случится (предположим невозможное), образец умрет от обширного кровоизлияния в мозг.
Мисс Ховерс подалась вперед:
— Вы говорите "при определенных ассоциативных условиях". Какого рода условия имеются в виду?
Инженер повел бровями:
— Ну, скажем, погружение в непривычную враждебную среду. Или, наоборот, возвращение в исходную. Эффект дежавю может что-то пробудить. Вполне. Но это чревато возникновением серьезных побочных эффектов: головными болями, носовыми кровотечениями, потерей ориентации... Как итог — мозг не выдержит нагрузки. Чем больше эпизодических воспоминаний всплывет, тем выше риск развития отклонений. Вообще, скажу вам честно, попади к нам данный биоматериал в более зрелом возрасте, с ним обращались бы куда бережнее и процесса киборгизации он бы не избежал, но в данном случае — в пубертатном периоде с такой нестабильной травмированной психикой...
После этого разговора Эледа и села за просмотр архивных записей. Села из чистого упрямства и желания понять, что же представляет собой Айя Геллан. На поверку оказалось — ничего. Безусловно, она была куда как интересна до нейропрограммирования и переработки сознания. То, что получилось после... Правильнее было бы называть биоматериалом созданную инженерами Айю Геллан, нежели девчонку, из которой ее сотворили.
Больше в "интернате номер сорок семь для детей с задержкой в развитии" делать было нечего.
Обратную дорогу Эледа провела в размышлениях, глядя в иллюминатор.
...По возвращении в интернат номер восемнадцать агент Ховерс в совершеннейшей задумчивости приняла душ, переоделась и собрала вещи.
Дальше находиться на месте происшествия было бессмысленно. Оставалось лишь дождаться доклада Батча, который активно напрягал свои связи в корпусе карателей, разыскивая Паркера Оутса. Эледа как раз закончила со сборами, когда телохранитель постучал в дверь и, прямо с порога, крайне довольный собой, сообщил:
— Есть. Нашел. Паркер Оутс сейчас в отпуске, но я сконтачился с ним по видеосвязи.
— Идем, — щелкнула пальцами Эледа. — Расскажешь. И сразу после этого вылетаем. Я хочу, наконец, попасть домой — к родной кровати, ванной, камину, хорошему горячему чаю и панорамному окну на ночной город.
— Э-э-э... — замялся Батч. — А Винс?
— Что — Винс? — холодно спросила девушка. — Он-то здесь при чём?
— Разве мы... э... не будем... его дожидаться? — осторожно поинтересовался собеседник.
— Батч, у тебя на антресолях совсем пусто? — агент Ховерс постучала телохранителя пальцем по лбу. — Вроде бы это Винсент у меня в телохранителях, а не я у него.
— Ну...
— Вперед, — Эледа указала глазами на дверь. — И лучше не беси меня. Вот сейчас совсем неудачный для этого момент. А еще головой думай. Винс уж точно не через этот убогий интернат выходить будет.
...Агент Ленгли в директорском кабинете тоже заканчивал сборы — выслушивал доклады подчиненных, раздавал последние указания. Мисс Ховерс и ее сопровождающему он лишь указал взглядом на свободные стулья, предлагая подождать.
Когда интернатские сотрудники, наконец-то, разошлись, Джед повернулся к напарнице:
— Мистеру Фэйну удалось что-то узнать, правильно понимаю?
— Правильно. Батч, — повернулась девушка к телохранителю, — рассказывай.
— Я связался с Паркером Оутсом, — бодро заговорил каратель. — Ту девчонку он прекрасно помнит и весьма эмоционально про неё рассказал. Если кратко — рыжую, и правда, нашли в секторе сто шестнадцать. Как она мимо заслонов бонз пробралась, кто знает, может, откупилась чем, может, незаметно проскользнуть сумела, может, грохнула кого. Она и на Паркера-то напала, видать, из отчаяния. Говорит, выстрелила почти в упор. Броник спас. А вот экспресс-прибор для медицинского освидетельствования вторым выстрелом разнесла в клочья. В общем, мужик в рубашке родился. Дальше все было просто — вырубил ее, в наручники заковал, на плечо закинул и донес до ближайшего санпоста, где передал медикам, чтобы сами обследовали — сгодится или нет как биоматериал. Ему-то базовые показатели проверять уже нечем было. Чего еще... А! Сказал, оружием пользоваться умела, драться тоже, но слабая. Может, голодала, может, на наркоте торчала, вроде, пока крутил, заметил синяки от уколов, но не уверен. Одета была во взрослые шмотки, благо лето стояло. Собственно, вот и все.
Джед усмехнулся:
— Негусто. Но лучше, чем совсем ничего.
Эледа задумчиво потерла подбородок:
— Н-да уж... Батч, выйди на минуту.
Телохранитель повиновался, и, едва дверь за ним хлопнула, девушка обернулась к Ленгли:
— Будем надеяться, что Винс окажется в той же мере удачлив, в какой и нагл. И все-таки моя теория относительно "Мариянетти"...
Ее собеседник вкрадчиво произнес:
— Мисс Ховерс, вы так обворожительны, когда поглощены делом... Я жалею, что этот вечер уже заканчивается. Кстати, неужели больше не будет ни шпилек, ни едкостей, а сплошной официоз и удержание профессиональной дистанции?
Девушка вскинула бровь:
— Агент, поверьте, вы от меня еще натерпитесь. Просто я пока не решила, как именно. Но коварные планы уже зреют.
— Мисс Ховерс, между прочим, вы очень везучая, — насмешливо сказал Джед, беря со стола кейс.
— Да? — удивилась собеседница. — И в чем сейчас моя везучесть заключается?
Ленгли показал глазами на потолок:
— В том, что здесь всюду камеры, коллега. Исключительно это обстоятельство вас сейчас спасает.
* * *
Винс сидел в "Двух хризантемах" и потягивал холодное пиво.
Место тут было занятное — чужим на входе предлагали сдать оружие. Всё чин по чину — в запираемые боксы. Ключ с номером ячейки берешь с собой и отдыхаешь. Дают слово, что в зале проблем не возникнет: "У нас тут приличное заведение. Вот с девчонками или в кабинетах — там сам уже". Но всё равно без оружия чувствуешь себя голым. Неуютно как-то. Однако делать нечего: порядок — значит, порядок. Как человек, повидавший всякого, Винс понимал необходимость подобных правил. Оставалось надеяться, что охрана сдержит обещание. Постоянные-то, вон, некоторые с волынами.
Жаль только, расспросы о Керро, которого тут все на удивление хорошо знали, не дали ничего. Вообще. Никто о нем не распространялся, а бармен, услышав, что Винс, если ему организуют встречу, гарантирует этому прославленному Керро безопасность, долго смеялся. Значит, мужик и вправду серьёзный, не наклепал пацан в восторге.
Винсент усмехнулся, вспоминая, как мальчишка-проводник с восхищением расписывал этого самого Керро: "Он рейдер, не-мистер. Как настоящий самурай! Может от плёвого дела отказаться, а может за так в самый замес влезть. Он это Вызовом называет".
Знакомый психотип. Винс похожую личность каждый день в зеркале видит, когда бреется. Видимо, Ушлый не набивал себе цену, говоря, что Керро за потрепаться с глазу на глаз может стребовать десять штук. Винсент бы тоже стребовал. Чисто, чтоб отстали.
Интересно, кстати, откуда мальчишка знает про самураев? Вроде в этом секторе япы не действуют. Хотя при случае надо будет у "связистов" спросить. Эти-то наверняка в теме. Чтоб корейцы за японцами не проследили? Дружба наций, ёпть, прошедшая через века.
Делая очередной глоток пива, Винс вдруг понял, что наслаждается. Реально наслаждается ситуацией. Тихо, спокойно, неплохие напитки... А ещё всё предельно конкретно. Конечно, интриг здесь тоже навалом, но как-то понятней, что ли, всё. Тут мыслили и действовали иначе и за содеянное расплачивались не понижением в должности, а кровью. Сильный здесь был действительно сильным, не какой-нибудь хилой бнёй, умеющей только ловко подставлять и манипулировать.
Подошла официантка, забрала опустевший бокал, заменила его полным, завлекательно улыбнулась. Винсент ей подмигнул. Девчонка ушла, виляя бедрами, очень довольная собой. Впрочем, посетитель про неё сразу же забыл.
Итак, надо подбить итоги дня.
У связистов был, с Ушлым встретился, материалы передал, цену обозначил. Хорошую цену. Если Айя Геллан в секторе и жива, то бонза её найдет. Этот точно найдет. Вне всяких сомнений. Потом, конечно, свою игру затеет... ну и ладно. И не таких доводилось обыгрывать. Кстати, переговорщиком этот авторитет оказался первоклассным — за час всю душу вымотал. Хотя мистер Хейли в долгу не остался. Ушлый лысину несколько раз пижонским платочком промокал.
Интересно, чем ему отпечатки пальцев разыскиваемой так приглянулись? Как увидел, даже вышел на минуту.
Собственно, Винс считал версию об ошибочном похищении мисс Геллан почти доказанной. Осталось только дождаться, когда гонцы разыщут Керро и передадут ему приглашение поговорить. Если разговор сложится (а он сложится), Винсенту станет известно точное время убийства Мусорного Дока и, соответственно, удастся понять, была ли девчонка свободна на момент звонка. Впрочем, девять из десяти, что была.
Остается запастись терпением и ждать. Искать Керро будут и Ушлый, и мальчишка. Связисты вот отказались, сообщив, что вся аппаратура у того в радионепрозрачных чехлах, так что запеленговать не получится, а сообщение передавать лучше через Ушлого, мол, с ним Керро давно дела ведёт.
Впрочем, Винс решил, что подождет еще час, после чего оставит бармену контакт, выданный связистами (контакт зачетный — сразу ясно, с группировкой корейцев владелец в дружбе), и пойдёт бродить по улицам. Типа девчонку искать, а на деле присмотреть место, чтоб почиститься и вымыться, дабы вечером пригласить куда-нибудь Су Мин, пусть не во фраке, но хоть не опустившимся бродягой. Интересно, согласится ли? Что раскручивать внезапного партнера приставят именно её — даже не вопрос. Но методы раскрутки могут быть весьма разными...
Наконец, снова пришла официантка, принесла заказ. Быстро составила тарелки с подноса на стол, пожелала приятного аппетита, одарила еще одной улыбкой и удалилась. Винсент, забив на все напряги, спокойно приступил к еде. Чего дергаться и вход глазами сверлить? Если Керро всё-таки занесёт попутным ветром в "Две хризантемы", так ему на входе и скажут, и покажут, кто его ждет и за каким столиком. Ну, а не занесёт, потом отыщется.
Еда, кстати, была вполне неплоха даже и для белого сектора, не говоря уже о чёрном.
— Говорят, ты меня ищешь, — присевший напротив мужик не спрашивал, а утверждал.
Винс окинул незнакомца быстрым взглядом, отмечая не столько внешность (чего там отмечать, успехи пластической хирургии?) и особые приметы (их за определенную плату любой уличный эскулап наделает по всему телу), сколько схватывая общую картину, оценивая. Тут не надо быть особым прозорливцем, чтобы уловить себе подобного. Бойца выдают не крепкие мускулы или угрюмая рожа, а взгляд и пластика движений. И сейчас Винсент видел — перед ним сидит боец. Такой же в точности, как он сам. Поэтому рейдер спокойно сказал:
— Не знаю, что говорят. А Керро, да, ищу.
— Нашёл. Что дальше?
Винс глазами показал на приоткрытую дверь одного из кабинетиков и спросил:
— Тебя, кстати, кто отыскал? Ушлый или мелкий?
— Все. Записку для Олли я пацану подписал.
Собеседник хмыкнул. Его проводник, с упоением рассказывавший о легенде сектора — Керро — неистово мечтал обзавестись хорошим стволом. Мальчишка был толковый, хоть и трепливый, поэтому Винс черкнул на клочке бумаги записку. Ну и сказал, что если паренек отыщет этого своего уличного самурая, а тот ему записку подпишет, то в магазине у Малыша Олли бумажку можно будет обменять на ствол, денег он занесёт. У пацана глаза блестели так, что Винсент понял — рейдер, даже если он под землю зарылся, будет найден в ближайший час. Чёрт знает как, но найден. А ещё стало интересно: если мальчишка выберет (а он выберет) самый брутальный ствол, то справится ли с отдачей?
