Ковчег

Действительно, первая партия завезённых на Ковчег женщин должна была месяца через три начать рожать. Причём обвально — ожидалось до пятисот родов в течение месяца. А уж как они по этому месяцу разобьются — равномерно, или все в один день, оставалось только гадать. В общем, возникала масса проблем: оборудование родильного отделения, набор и обучение достаточного количества персонала, расселение рожениц до и после родов, организация питания младенцев, в случае если у матери пропадёт молоко... Памперсы, наконец, или пелёнки. Поскольку контингент у нас был не самый здоровый, ожидались всевозможные отклонения. Также возможны были и отказы от ребёнка. На этот случай надо было оборудовать 'дом малютки'. И туда тоже было надо подбирать работников. Или работниц... Я поскрёб в затылке, и предложил набрать персонал из этих самых рожениц. Всё равно их сразу обратно 'на точки' отправить нельзя. А здесь, как минимум, пока мама кормит ребёнка грудью, укладывать бетон или таскать шпалы её не поставишь. Надо подбирать работу полегче. Доктор вообще настаивал на годичном декретном отпуске. Ну, это он разогнался... Пару месяцев надо бы срезать. На Родине, вон, женщина ходит на работу чуть ли не до самых родов, и снова выскакивает на неё, любимую через пару месяцев после прибавления в семействе. Чтобы её не потерять. Нам же тут тут целый год корми нахлебницу...

Полтыщщи нахлебниц. И маленьких орущих нахлебников. И это только первая волна. Ужас! А потом пойдёт, поедет... С нашими планами по деторождению, в ближайшие годы, а то и десятки лет на Ковчеге должна получиться не очень сбалансированная структура общества в части соотношения работающих к иждивенцам. Надо будет выкручиваться. Но это потом. Сейчас надо было обеспечить этот 'демографический взрыв'.

Между тем разошедшийся Доктор перешёл к необходимости регулярных поголовных медосмотров населения. Хотя бы раз в год, а желательно два раза. И тут же добавил про то, что срочно надо строить профилактории. Если не на близлежащем морском берегу, который для нас пока практически закрыт, то хотя бы на какой-нибудь речке.

Я тяжело вздохнул, и пообещал обсудить позже эти и все остальные вопросы, которые у него есть или могут возникнуть при личной встрече, так сказать, 'тет-а-тет', и заверил, что встреча обязательно состоится на этой неделе. Только после этого Доктора удалось усадить на место, и предоставить слово нашему главному связисту.

У того, как и следовало ожидать, вопросы были в основном к снабженцам и кадровикам. Радиорелейной связью, в принципе, на данный момент была охвачена практически вся разведанная территория.

Неразведанная... Тут было хуже. Нам хотя бы один спутник... А то положение с космической связью и наблюдением за поверхностью не намного лучше, чем в родной России, которая закупает те же космические фотоснимки у индусов из Antrix. Жаль, что на Ковчеге нет индийских спутников... Уже бы всё сфотографировали, и спутниковую связь наладили.

Сотовая связь действовала пока только вокруг Портала. Предполагалось, что она будет иметься в каждом поселении и вдоль хотя бы основных дорог.

Упомянув про сотовую связь, начсвязи выложил на стол широкий металлический браслет. То самое устройство для связи, диагностики здоровья, определения координат владельца и слежения за ним, о которым мы говорили около полугода назад было разработано в рекордно короткие сроки, и теперь опытная партия была готова к использованию.

Решили начать внедрять нововведение с охранников и ИТРовцев. Для первых такое устройство было просто необходимо, вторым — тоже не помешает. А потом и всех остальных подключим... Очень это ценная вещь, особенно — в плане чётко знать, кто когда и где был. Кстати, до сих пор мы так и не смогли договориться — должна ли функция получения информации о местонахождении абонента быть доступна всем, или только 'соответствующим органам'.

Большинство было за второй вариант, но некоторые доказывали, что первый в долгосрочном плане лучше. Пресловутая 'тайна личной жизни', которая многим так дорога, появилась не так давно в больших городах. В маленьких населённых пунктах каждая собака знает 'кто, где, когда и с кем'. И ничего, живут как-то...

Исходя из того, что 'тайное' — это как правило аморальное или противозаконное, то может, без таких тайн было бы и лучше. В общем, пока мы остановились всё-таки на 'компетентных органах'. Плюс в обязательном порядке информацию о передвижениях несовершеннолетних детей должны были получать родители и учителя. А то сейчас дети умные пошли... Родителям сказал, что в школе, учителям, что заболел, а сам к друзьям на квартиру — бухать, колоться, и познавать радости секса. И ещё разрешили включать эту опцию супругам. Но это — только если захотят. Если нет — их право...

Финансиста заинтересовала функция браслета 'электронный кошелёк'. Пока что денег у нас не было вообще, обеспечение шло, как в армии, по нормам на человека. но в дальнейшем мы планировали всё-таки внедрить товарно-денежные отношения. Единственное отличие от классической системы — деньги должны были быть только электронными. Браслет являлся и платёжной карточкой, и терминалом в одном лице. Так что все транзакции жёстко контролировались. Наличных баксов и евро на Ковчеге просто не было, так что неизбежный 'чёрный рынок' должен был быть сильно ограничен.

Но пока эта функция была просто отключена. Прежде, чем вводить деньги, надо было определиться с ценами. Пока эта работа была ещё не завершена. Ценообразование — это вопрос сложный. Современные 'рыночники' любят повторять, что при СССР цены не имели ничего общего с реальностью. Вот только они как-то забывают, что 'рыночные' цены зачастую имеют ещё меньше общего с реальной себестоимостью товара.

Кстати, интересный момент: во многих 'рыночных' странах до сих пор в ходу продуктовые карточки! В США они появились во время Великой Депрессии, и благополучно существуют до сих пор, причём ими пользуется до двадцати процентов населения.

Однако, что-то я отвлёкся от докладчика, который, кстати, свой доклад уже практически и закончил. На сегодня осталось только образование-пропаганда. Финансистов, снабженцев и прочих решили не трогать. Им сейчас всё равно сказать нечего.

Итак, образование: С ним у нас не просто туго, а очень туго. Даже сокращение в России учителей на двести тысяч вряд ли поможет... Это люди в основном городские — их даже в российскую же деревню калачом не заманишь. Не говоря уже о другой планете. Да и качество этих кадров... Мягко говоря, оставляет желать лучшего. Кроме того, обычные школьные учителя нам не очень-то пока и нужны. Детей-беспризорников и детдомовцев мы завезли пока не очень много. Надо будет завозить ещё. Иначе потом у нас получится 'провал' с работоспособным населением, когда 'старички' работать уже не смогут, а рождённые в новом мире ещё не смогут.

Много детей у местных сомалийцев, но по ряду причин мы пока начать их массовое переучивание не можем... Пока выделили им только учителей русского языка, чтобы могли общаться с остальными. А так — всё оставили, как у них на родине.

Вообще, согласно докладу нового министра образования, пропаганды и прочая, прочая, сменившего старого, собственноручно отправленного мной на тот свет, у завезённых нами российско-украинских детей со знаниями оказалось весьма туго. Многие не умели даже читать и писать. Я где-то слыхал, что перед войной реальная грамотность населения в СССР составляла семьдесят процентов. Думаю, сейчас в России — не выше. Только тогда она росла, а сейчас — падает. А зачем вообще учиться? Сейчас говорят: 'У меня не хватает знаний для этой работы. Я не знаю нужных людей'. Грустно...

А с профессионально-техническим образованием на постсоветском пространстве сейчас, можно сказать, вообще полная ж... Ну кому нужны технари, если всё завозится из Китая? В общем, всё шло к тому, что придётся нам бабу-ягу, то есть педагогические кадры, воспитывать в своём коллективе.

Вообще, последнее время при поисках в СНГ оборудования или кадров, мне всё чаще вспоминалась фраза Воланда из 'Мастера и Маргариты': 'Что ж это у вас, чего ни хватишься, ничего нету?'. И возникало громадное сожаление, что Портал обнаружился не в девяносто первом году. Вот уж когда и кадрами, и оборудованием можно было затариться на всю новую планету. А сейчас — люди частично вымерли, частично разбежались по миру в поисках лучшей доли, техника тоже разошлась по тому же миру в виде металлолома. И выскребать приходилось остатки. Я тяжело вздохнул и предложил перейти к обсуждению следующего вопроса: определению местоположения будущей столицы.

Требования были просты: расстояние от Портала — сто, сто пятьдесят километров, желателен более-менее равнинный рельеф местности, наличие рядом плодородной земли и достаточного количества воды. Хорошо бы так же, чтобы под боком имелись песок, известь, глина, камень, и прочие стройматериалы. Ну и чтобы ветер от Портала в ту сторону не дул.

Началось горячее обсуждение... Не то, чтобы мест, удовлетворявших перечисленным требованиям было — завались, но всё же вариантов было предложено аж три. Естественно, у каждого были свои преимущества и недостатки.

В конце-концов я предложил на сегодня прерваться, недельку подумать над этим вопросом, а при следующей встрече принять решение.

После чего объявил заседание законченным.

* * *

'Если я чешу в затылке, не-бе-да!...'

Не в своём, правда, а в чужом... И не в затылке, а в холке. У коня ведь холка... И не 'чешу', а 'треплю'... А в остальном всё точно как в песенке.

Борис с облегчением вздохнул. Процесс замены опилок, устилающих деревянный пол просторного денника десятисантиметровым слоем, наконец-то завершился. Сколько, оказывается, тонкостей в уходе за конём! Казалось бы — поставил в стойло, дал сена и воды... Ан нет! Живут кони не в стойле, а в деннике, в котором можно и прилечь, кормят их не сеном. Точнее, не только сеном. В 'меню': утром — сено и сухой овёс, в обед — сено и запаренный овёс, а на ужин — сено и комбикорм. Ну и вода, конечно. И соль, и морковь, и яблоки...

Вот с последним здесь пока туго... Яблони, правда, есть. Но пока они напоминают палки с листьями. Когда ещё дождёшься от них урожая...

Борис быстро огляделся по сторонам, и достал из кармана кусочек сахара, 'сэкономленный' при завтраке.

— Кушай, Саид.

Саид, молодой гнедой жеребец, осторожно принял лакомство из рук человека. Борис ещё раз оглянулся: Не дай бог, увидит дядя Миша. Опять будет ругаться, что 'у коня формируется рефлекс'. Ну какие рефлексы от кусочка сахара по утрам? Хочется же побаловать друга.

Друга... За пятнадцать лет своей недолгой пока жизни Бориса это было первое существо на Земле... нет, уже не на Земле. Ну так даже круче: первое существо во вселенной, которое он назвал другом. До этого были кто угодно — приятели, кореша, знакомые, собутыльники... Но уж не друзья — это точно. В среде беспризорников человек человеку — волк. И тот, с кем сегодня пьёшь палёную водку или нюхаешь клей, завтра может сдать тебя ментам или ещё кому похуже.

Например, ребятам, промышляющем детской проституцией и порнографией или 'разборкой' людей на донорские органы. Родителей своих Борис не помнил. Бывает... Сколько сейчас детей без родителей... Почему-то ему вспомнился фрагмент подслушанной когда-то беседы директрисы детдома и приезжего проверяющего: 'в России ежегодно появляется сто двадцать тысяч сирот; ежедневно более двухсот детей отбирается у нерадивых родителей; шестьсот тысяч в настоящее время живут в интернатах...' А насчёт беспризорников собеседники заспорили. В конце-концов сошлись на том, что их сейчас в России не меньше миллиона. Борис тогда поразился такому невообразимому количеству никому не нужных детей. Но вскоре и сам пополнил эту армию.

Получилось так, что общества разных 'дядей' и 'тётей', регулярно наведывавшихся в детдом, куда подросшего Бориса перевели из 'дома Малютки', и забирающих детей на порносессии, ему как-то удалось избежать. Хотя некоторые шли с охотой — ведь можно было заработать пусть небольшие, но деньги. Но вот другие 'дяди', после визитов которых некоторые воспитанники исчезали бесследно...

Сначала приходил такой человек, потом одного или нескольких детей вызывали на медосмотр... А потом они бесследно исчезали. С формулировкой 'сбежал' ('сбежала'). Так что когда в один прекрасный день после приезда этого странного и страшного посетителя на медосмотр пригласили Бориса, он, сложив в уме 'два плюс два', действительно сбежал из детдома.

'...В голове моей опилки. Да! Да! Да!...'

А как тут не быть опилкам в голове, то есть — в волосах, если подстилку надо поменять не только Саиду, а всей конюшне? Борис вздохнул, и покатил тачку к следующему деннику.

В принципе, ему очень повезло. За почти год пребывания 'На свободе' — то есть мытарств по бескрайним просторам России и прилегающих к ней стран, он не стал законченным наркоманом или алкоголиком, не заразился СПИДом или туберкулёзом, его не пырнули ножом (то есть, пырнули, но не сильно), не 'опустили', не поймали и не продали в рабство...

То есть поймать-то поймали... Причём не кто-нибудь, а доблестная милиция во время облавы в одном из притонов... И продать — продали. И даже, может быть, в рабство... По крайней мере, уж свободной его теперешнюю жизнь назвать было трудно. Но в глубине души Борис понимал, что ему повезло. 'Беспризорники обычно живут плохо, но недолго', как говорил его приятель Жека. Его тоже отловили вместе с Борькой, но продавать не стали. Или не смогли — кому нужен тринадцатилетний сопляк с циррозом печени?

А здесь люди были нужны. Причём живыми, а не в качестве запчастей. Об этом можно было судить хотя бы потому, что даже тринадцати-четырнадцатилетних детей тут же попытались пристроить к какому-нибудь делу. Борис, как и большинство беспризорников, работать не очень привык, хотя в 'прошлой жизни' иногда и физическим трудом заниматься приходилось. Да и знаний у него не хватало. Писать и читать получалось с большим трудом, так что прямая дорога ему была в 'спецлагерь', о котором среди местных ходили нехорошие слухи, если бы не 'дядя Миша', которому нужны были работники на конюшне. Здесь бывший беспризорник неожиданно для себя самого нашёл своё место. Так и прикипел к коням. Дядя Миша это, конечно, заметил. И всячески поощрял. Не раз Борис слышал от него, что в новом мире кони — животина очень нужная, а значит, те, кто умеет с ними обращаться, не пропадут.

Поразмыслив, парень признал эти рассуждения небеспочвенными, и впервые в своей жизни начал смотреть в будущее с осторожным, но оптимизмом...

* * *

Я надеялся, что после заседания мне удастся наконец-то уединиться в своих новых апартаментах. 'Принять ванну, выпить чашечку кофе...' Вообще-то нормальные люди сначала обустраиваются на новом месте, а потом уже подключаются к работе. Но то ж нормальные... А у нас всё не как у людей. Вот и сейчас мои надежды рухнули: Дед пригласил нас с папашей Мюллером разделить с ним обед.

Вообще-то, мы с ним уже завтракали вместе. Теперь можно было было бы покушать и раздельно, каждый у себя. Однако пункт первый Устава любой организации, от маленькой фирмочки до крупной корпорации, гласящий 'Начальник всегда прав' — ещё никто не отменял, и потому я поплёлся вслед за любимым шефом, смутно подозревая (на основании предыдущих таких 'обедов', на которых мне довелось присутствовать), что приёмом пищи, а также обсуждением политики, женщин, и футбола, дело не ограничится.