Тайпэн. Миротворец.

— Рассказать все, было бы слишком просто, — осторожно произнесла Фуёко, после заметных колебаний. — Но можно ограничиться лишь малой подсказкой.

— Я слушаю, — сказал Хань, в душе облегченно выдохнув.

— Ритуал идет давно и уже должен был дать результаты, но пока с той стороны все также тихо. Вероятно, кто-то собирается с силами для настоящего удара, а не для мелких вылазок, и когда это случиться, то начнется следующая часть игры. Хотя для той, кто ее ведет, это, похоже, уже давно перестало быть развлечением, так что, Ли, тебе повезло встретить именно меня.

Она уже называла его в прошлом по имени, но тогда оно принадлежало другому, и возможно, поэтому так странно и завораживающе прозвучало это обращение теперь.

— Я вознесу хвалу предкам за это чуть позже, — ничуть не лукавя, ответил тайпэн. — Куда ведет этот проход, и кто может готовиться к вторжению по ту сторону?

— Я знаю лишь, куда он должен вести, — Фуёко небрежно положила руки на рукояти кинжалов, давая къёкецуки понять, что заметила их попытку обойти ее с двух сторон, пока они вели беседу с Ханем. — Вы называете это место Дворец Вечного Пламени.

— Где в бесчисленных муках и без надежды на перерождение пребывают души предателей и клятвопреступников, — по памяти процитировал Ли.

— Старшая Сестра была уверена, что им захочется вернуться и пообщаться с живыми потомками своих судей, загонщиков и убийц, — эта жуткая мысль, похоже, вызывала у кумицо немалое веселье. — Есть предложения, как остановить такое воинство? Ну же, не разочаровывай меня так быстро.

Разум Ханя и без этой подначки работал с удвоенной скоростью. Проход нельзя было закрыть, избавляться от колдовского зова уже не имело смысла, а сражаться с ордой разъяренных предателей, получивших шанс отомстить за свои мучения, он тоже не мог. Такое простое поначалу путешествие разрасталось в длинную цепь, где каждое звено тянуло за собой следующее. За Сианем был Кемерюк, за Кемерюком — лагерь мангусов, за ним — врата в чуждую реальность. Ли рассчитывал замкнуть цепь в кольцо именно здесь и двигаться после этого в обратную сторону, но Судьба не согласились с намеченным планом, подкидывая новую проблему. Хотя вполне возможно, для ее решения и не нужно было изобретать что-то из ряда вон.

— И следовать далее, куда потребуется, — тихо пробормотал тайпэн, а на прелестном лице кумицо отразилось искреннее непонимание.

Зато къёкецуки сразу поняли все просто прекрасно.

— Мы еще успеем оглушить и связать его, — сразу же предложила Ёми, пока Таката лишь сверлила Ханя испытующим взглядом.

— Вы проводили меня до места, как и собирались. Спасибо вам, но дальше я сам, — Ли так и не отважился поднять глаза, понимая, что после этого может и не решиться на столь безумный поступок.

Никто не успел, да и не попытался, его остановить. Разбежавшись, тайпэн высоко подпрыгнул и исчез в глубине искаженного пространства с резким хлопком воздуха, ворвавшимся в освободившейся кусок реальности. Первой реакцией на случившееся было длинное грязное ругательство на тиданьском, в котором причислялась вся богатая родословная одного не слишком умственно одаренного полководца. Конец тирады потонул в новом оглушительном хлопке, знаменуя собой исчезновение Удея. Къёкецуки обменялись тяжелыми взглядами и одновременно бросились туда, где только что пропали их спутники.

Посреди затуманенного разлома остались стоять лишь двое. Фуёко, все еще ошарашено и как-то не веря в случившееся, смотрела на пульсирующее жерло прохода. Шархад был куда более спокоен. Слова Сейриш начинали сбываться, и старый мангус не собирался противиться этому. Особенно, пока все шло, как и было задумано.

— Вторжения не будет, — прорычал демон и, не оглядываясь, зашагал обратно, заметая ногами символы, выведенные на земле.

Кумицо не глядела ему вслед. Сейчас ее интересовало совсем другое, ведь впервые за свою довольно долгую жизнь Фуёко почему-то подумала о том, что иногда пьянящее ощущение азарта может и не перевесить страх потерять что-то очень важное для тебя. Возможно, только тот, кто привык рисковать слишком часто, в полной мере мог осознать весь ужас и глубину этого чувства. И впервые с губ оборотня сорвались слова проклятья, предназначенного ей же самой.

Выжженная трава, черные тучи и алые небеса. Ни что по-прежнему не менялось, и ничего не происходило, но тот, кто был оставлен наблюдать, продолжал ждать. Сколько прошло на самом деле, века или минуты, он не знал, эхо морских волн давно перестало дарить ему успокоение, превращаясь в назойливый нестерпимый шум. Он уже почти не верил, что это случится, когда копошащаяся тьма, таящаяся в глубине пропасти, исторгла из себя существо, чужеродное этому миру.

Пришелец был похож на тех, кто часто бросал вызов отцу наблюдателя или его братьям, но в тоже время он отличался от них, как полноводная река от застоявшегося болота. Кажется, их называли людьми. Этот человек был полон жизни, настоящей, странной, манящей и отталкивающей одновременно. Маленького роста, по меркам здешних обитателей, в искусственном панцире из железных полос и с длинным копьем, пришлец неуклюже приземлился на выжженную траву и прокатился несколько шагов до выложенного камнем полотна дороги.

Спустя мгновения, когда первый уже поднимался на ноги, из бездны появился второй. Он отличался, но был похож, как во внешности, так и по тем чувствам, что вызывала его энергия у наблюдавшего. Совсем не так ощущались следующие двое, точнее следующие две, исторгнутые тьмой. В них тот, кто был поставлен охранять, ощутил что-то куда более родное и приятное, их холод манил к себе, а жажда, укрытая жестким самоконтролем, так и просила помочь ей вырваться на волю.

Первое, что сделали пришельцы, едва оглядевшись по сторонам, так это устроили настоящий скандал, обращаясь преимущественно в обвинительном тоне к первому из чужаков. Тот пытался как-то оправдываться, что-то возражать, но на него напирали со всех сторон. Все закончилось хлесткой пощечиной, полученной человеком от одной из странных демонов, второй человек предпочел держаться в стороне, а последняя из участниц спора всячески успокаивала свою рассерженную спутницу. В чем была суть этой сцены, наблюдатель так и не понял.

Быстро посовещавшись, пришельцы зашагали по дороге в ту сторону, где над горизонтом, перекрывая багровое сияние неба, расстилалось еще более яркое зарево от огненной крыши знаменитого дворца.

С немалым трудом он удерживал себя на месте, не рискуя сейчас понапрасну. Он долго ждал и мог подождать еще чуть-чуть. Лишь когда чужаки двинутся обратно через бездну, способную воплотить все его мечты, у него появится шанс. Слишком многие условия должны были быть выполнены, и без их крови и добровольного согласия у него все равно ничего не вышло бы. Конечно, они могли и не вернуться, но даже крохотная надежда была гораздо лучше, чем полное всепоглощающее забвение.

Распахнутые ворота замка, башни которого имели причудливую вытянутую форму, были пусты. Так и хотелось сказать о ветре, гулявшем по безлюдным улицам и площадям среди одинаковых домов, напоминавших лишь остовы жилых зданий, выгоревших после пожара, но ветра здесь тоже не было, равно как и многого другого. Крыша дворца, возносившегося на угольной горе над остальным городом, все время перетекала и менялась, будучи сотканной из самых разных оттенков первородного пламени. Где-то с другой стороны поселения гремели раскатистые волны, но незримая бухта была скрыта от глаз путников, равно как и сам океан, лежавший, судя по всему, где-то гораздо ниже высокого обрывистого берега.

— Так это и есть Дворец Вечного Пламени? — Таката смотрела на главную замковую постройку довольно скептически. — Что-то не сильно он меня впечатляет. Он ведь должен впечатлять, согласно вашим преданиям?

— Да, — кивнул Ли. — Это место боли и ужаса, вечных мучений и наказаний. Не думал, что оно может выглядеть таким... пустым.

— В любом случае, нам придется подниматься туда, раз уж тебе так приспичило и дальше играть в императорского вестника добра и мира...

— Я дважды извинился, и вообще не заставлял вас идти следом за мной, — на этот раз уже вполне искренне возмутился Хань.

— Ты эгоист, ты знаешь об этом? — совершенно спокойно ответила Таката. — Я, я, я. Я служу Империи. Я — слуга Императора. Я делаю то, что мне приказано. Мне плевать на то, что думают и чувствуют другие, я никого не заставляю и всех всегда отговариваю потому, что это единственный способ заботиться о ком-то, который я знаю. И так далее, и тому подобное. Давай оставим эту тему, пока я не пересчитала тебе зубы и ребра. Они ведь уже срослись? Значит, можно будет снова пару-другую сломать...

Ли предпочел промолчать, спорить с Такатой было сейчас себе дороже. Ёми и Удей вообще делали вид, что их здесь нет, хотя тот факт, что они тоже оказались в этом мире из-за него, не давал тайпэну покоя ни на секунду.

Дворец оказался также пуст, как и город. Безлюдные залы и галереи не несли на себе и малейших следов обитания хоть чего-то имевшего живую природу, так что лишь упрямство заставило Ханя продолжать поиски, пока они не добрались до тронного зала. В этом месте, особенно хорошо было видно крышу, а смотреть снизу вверх на настоящее огненное море было довольно непривычно и интересно. Резные колонны из яшмы, поддерживающие жаркий свод, казались слегка оплавленными, как свечи после недолгого использования. Стены зала не имели украшений и были затянуты чем-то похожим на золотую парчовую ткань, поблекшую и истершуюся с годами. Вдоль стен были устроены небольшие бассейны, выложенные старой потрескавшейся плиткой. В чистой воде извивались какие-то твари с внушительными гребнями. Это были первые, так сказать, живые существа, которых Ли и остальные увидели на этой стороне искажающего прохода. Впрочем, особой радости от знакомства с такими монстрами, никто из них не испытал.

Трон из алхимического асбеста, покрытый костяным окладом, словно в подражание Нефритовому Престолу, возвышался на трехступенчатой пирамиде в дальнем конце овального зала. Прямо над ним на растянутых стальных цепях покачивался выбеленный череп, смутно напоминавший своими очертаниями лошадиный. Невольное узнавание обожгло сознание Ханя прежде, чем он понял, что трон, установленный в этом месте, совсем не пустует.

— Это не Дворец Вечного Пламени.

Къёкецуки и Удей невольно оглянулись сначала на Ли, затем одновременно перевели взгляд на фигуру, зашевелившуюся на властительском возвышении.

— Тогда, где мы? — прошептала Ёми, не в силах оторвать взгляд.

— Замок Камадо, берег залива Пенных Скал. Обитель Шаарад.

Изгнанный повелитель проклятых армий слегка кивнул, подтверждая правильность слов императорского тайпэна. В шести глазах владыки демонов по расплескавшейся глубинной тьме быстро бежали серебристые огоньки.

— Рыжая хвостатая мразь, — мысль, посетившую всех в этот момент, вслух высказала только Таката.

Глава 11.

Шаарад рад-Данши Фэ"Сэ Ремодус, полководец четвертой армии Ло-тэн, проклятый в веках сокрушитель блистательной династии Цы. Отвергнутый за властные амбиции собственным племенем, но не утративший силы и могущества. Убийца Черного Оленя, властителя замка Камадо, исчадия истинного зла. Созерцатель Боли. Воплощенный Мрак.

Каждый титул и каждое прозвище этого повелителя демонов не было ни пустым звуком, ни льстивым восхвалением его миньонов. За каждое из них было оплачено такой вирой крови и чужих страданий, что не всякий живущий под теплым солнечным небом или в темноте подземных каверн мог бы даже представить себе нечто подобное.

И сейчас именно эта тварь с циничным спокойствием и легким любопытством взирала на незваных гостей, неторопливо разминая затекшие мышцы. Громадное тело монстра достигало в росте девяти локтей, размах его плеч составлял не менее пяти с половиной, а длинные иссушенные руки легко доставали до земли, даже когда он стоял. Кожа Шаарад выглядела так, как будто кто-то сначала содрал ее с него, а затем натянул обратно, причем наизнанку, наружу темно-синими набухшими венами. Черный склизкий доспех демона жил своей собственной жизнью. Круглые крупные чешуйки, из которых он состоял, переползали с места на место, образуя различные сочетания, колыхались, будто дышащие существа, и иногда открывали мутные лишенные зрачков глаза, выраставшие откуда-то из глубины. Рукоять знаменитого двуручного меча, сделанного из позвоночного столба главнокомандующего первой проклятой армии Ло-ерой, торчала из-за спинки асбестового трона над правым плечом Шаарад. Огненный нимб, едва светившийся раньше над безволосым челом демона, разгорался все ярче, превращаясь в танцующее плетение из сотен тысяч кроваво-красных огней.

— Насколько я помню, людские приличия требуют, чтобы вы представились, раз уж моя персона вам прекрасно известна.

Две широких пасти на лице, начисто лишенном губ, ушей, носа и лба, располагались вертикально одна над другой и двигались отнюдь не синхронно, демонстрируя ряды пожелтевших костяных пластин, похожих на зубья лесорубной пилы. Каждый из ртов демона издавал только часть звуков, которые вместе складывались в разборчивую шипящую речь, хотя воспринимать ее все равно было довольно непривычно. Хань не сразу осознал, что, несмотря на понимание слов Шаарад, определить на каком языке обращается к ним проклятый полководец, было довольно затруднительно.

Быстро оглянувшись на спутников, Ли, стараясь сохранять спокойствие, шагнул к подножию яшмовой пирамиды, четко отсалютовал копьем на парадный манер дворцовой стражи и склонился в полупоклоне. Шаарад чуть подался вперед, и его длинная жилистая шея вытянулась из живого доспеха, как у черепахи из панциря. Атмосфера страха сгущалась вокруг легендарного чудовища как нечто физически осязаемое, и Удей, судя по цвету лица, готов был вот-вот рухнуть в обморок. Впрочем, Ли не рассчитывал на то, что он со стороны выглядит хоть немного лучше.

— Я — Ли Хань, тайпэн Единого Правителя Империи, величайшего из государств плотского мира. В этот дом меня привело порученное мне задание о наведении порядка и мира в пограничных провинциях моего хозяина, — все остатки воли молодого полководца уходили на то, чтобы выдерживать подчеркнуто нейтральный тон, и не поддаться первому порыву, выскочив из тронного зала с диким криком от ужаса.

— Не солгал, — удовлетворенно кинул Шаарад, откидываясь обратно на спинку трона. Стальные бубенцы, подвешенные на тонких цепочках, уходивших прямо в плоть монстра, немелодично зазвенели, раскачиваясь под подбородком у демонической твари. — А многие другие не сдержались бы. Те энергии, что я чую в вас, лучшее подтверждение твоих слов. Но прежде, чем мы продолжим, ты скажешь мне одну вещь, человек. Твой хозяин знает о том, где ты находишься сейчас и с кем собираешься говорить?

— Нет, этот визит я совершаю по собственной воле и без согласования с ним, — Хань предпочел не испытывать способности своего нового собеседника и придерживаться максимально правдивых ответов, не углубляясь в конкретику.