Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте

Но сильнее прочего угнетал непрерывный гомон несметного числа людей, не затихающий даже ночью. По большей части этот люд имел весьма отдаленное отношение к делам и нуждам его величества Арагона XIII. Во дворце обосновались дармоеды всех мастей со своими семьями, иногда даже со своими домашними животными. Нельзя было сделать шагу, не наступив на кошку, левретку или какую-нибудь другую четвероногую тварь, естественно, с родословной, восходящей к основанию королевства. В обширных подвалах замка держали свиней и кур. На первых двух этажах находилось несколько харчевен, в которых приготовляли мясо выращиваемой ниже скотины. Да, Арагон утверждал, будто едальни приносят хороший доход, но сам факт их существования в королевском дворце не укладывался у Клодии в голове.

Провинциальный заброшенный Штейн и ухоженный крохотный Фальд, к которым привыкла баронесса, являли собой образец порядка по сравнению с этим притоном.

Десять приемных его величества, расположенных в различных частях здания, постоянно осаждали толпы нуждающихся. Все они, вне всякого сомнения, хотели денег: от проигравшегося в рулетку маркиза до безумного старика с проектом безлошадной повозки, работающей на паровой тяге. Впрочем, там монарх появлялся крайне редко, по прибытии — вообще не заглянул.

Теперь львиная доля проблем королевства официально перешла в ведение Клодии. Ведь на ее груди, наполовину утопленная в лиф, бесстыдно красовалась золотая медаль Главного Королевского Шерифа. Вчера, когда регалия впервые заняла свое место, монарху это показалось неплохой шуткой. Вздорная девка в очередной раз посмела критиковать его манеру ведения государственных дел. Ну, теперь она с избытком хлебнет их, если не утонет, конечно, в самом начале. К тому времени, как Арагон осознал свою ошибку, Клодия уже развила бурную деятельность на посту: допросила пленного генерала Данхила и организовала военный совет (безусловно, с необходимостью его, короля, участия). Эти два события только усугубили хандру баронессы. Ксандрийский военачальник с холодной вежливостью, не скупясь на подробности, в красках изобразил ближайшее будущее королевства Арагон. После совещания с арагонскими полководцами Клодия склонялась к тому, что если Данхил и приврал, то лишь самую малость.

Властительные могучие старики — герцоги, графы, бароны — способные стоять прямо в изукрашенных доспехах, которые девушка и с места не сдвинула бы, вели себя хуже малых детей. Они потрясали огромными булавами, орали друг на друга, угрожали его величеству, обещая увести свои войска прочь. Особенно яростно требовали, чтобы мерзкая шлюха (естественно, дворяне имели в виду Клодию) не оскорбляла совет своим присутствием, а звание Главного Королевского Шерифа — своей п… ой. Баронесса, красная как омар, стояла у королевского кресла, силясь понять, почему герцог Ларг принес семьсот быков и тысячу овец в жертву Александру, богу войны, вместо того чтобы позволить горожанам их съесть или, в конце концов, сожрать самому вместе с дружиной. Почему барон Гафгарион слышать ничего не хочет о захвате ксандрийских воздушных кораблей, пушек и ружей, использование которых противоречит каким-то там заветам предков? Почему граф Эльден… В общем, голова шла кругом, а в груди закипала ярость. Хуже всего было осознание — каждый из этих напыщенных индюков на самом деле нужен Арагону XIII, по крайней мере до конца войны. Клодия старательно записала имена самых шумных и упертых дворян в небольшой блокнот. Когда война кончится (и если она кончится хорошо для государства), старые пердуны ответят за свою дерзость.

Несмотря на унижение, которое пришлось вынести на совете, девушка добилась почти всего, чего хотела. Государь подписал большую часть предложенных ею указов, худо-бедно направил и организовал дальнейшие действия крикливых стариков. Затем он испортил последнее платье Клодии, разорвав его во внезапно нахлынувшем порыве страсти. Во всей этой суматохе Арагон попросту забывал прислать своей фаворитке новые наряды, а ведь еще предстоял конвент Гильдии Магов, которого Клодия особенно опасалась.

**

— Тратить десять лет жизни, чтобы научиться зажигать огонь щелчком пальцев? Ну уж нет! Я выбираю спички.

Герберт Стоут, ратник.

Главы Колледжей собирались лениво, неохотно, не скрывая своего возмущения по поводу проведения совещания в зале, огражденном антимагическим полем. Взглянув на чародеев, Клодия от отчаяния тихонько завыла. Жирные, едва передвигающиеся, либо неестественно высохшие и скрюченные, магистры являли собой настоящий парад уродов, облаченных в парчу и шелк, возомнивших о себе невесть что, но от того не более привлекательных. Их робы ошеломляли своей роскошью, напомаженные бороды, тщательно уложенные завитками и косами, — своей длиной, а высказывания — нескрываемым презрением ко всему, кроме собственной персоны. Голым подбородком щеголяла только фривольно одетая, бессовестно растолстевшая и безвкусно накрашенная глава Колледжа Путешествий. Правда, верховный пост Гильдии занимал магистр Школы Жизни, являвший собой превосходную демонстрацию возможностей данного ответвления чародейских наук, — единственный из присутствующих колдунов, кто не вызывал отвращения при взгляде на него. Король откровенно скучал, похоже, вновь собравшись наблюдать, удастся ли новоиспеченному Шерифу справиться со своими обязанностями без его поддержки.

К счастью, ожидания Клодии не подтвердились. Хотя чародеи не желали принимать всерьез и ксандрийское вторжение, и Царицу Бурь с армией нелюдей, и даже Сеймура с Луком Богов. О последнем удалось узнать много нового.

Сеймур Годханд впервые появился в поле зрения Гильдии Магов около полутора сотен лет назад, оставив Гильдию Алхимиков ради изучения магических искусств и обнаружив недюжинный чародейский талант. Это, вкупе с весьма непривычными идеями, принесло ему как массу приверженцев, так и уйму врагов. Благодаря Сеймуру открыли новый Колледж — Прикладной Технический. Его рассуждения о том, что отцы-основатели и даже боги были самыми обычными людьми, всего-навсего вооруженными технологическими чудесами, которые современный человек не способен осмыслить из-за своего удручающе низкого уровня развития, находили отклик в умах юных студентов. Содержимое хранилищ под кварталом жрецов подверглось всестороннему изучению. Гобелен в королевском дворце, изображающий сокрушение Царицы Бурь, Сеймур, не стесняясь, называл фарсом. Разумеется, это не могло продолжаться долго. Изыскания Годханда были объявлены богохульными, основанный им Колледж — закрыт. Самому новатору пришлось бежать. Казалось, никто больше не услышит о Сеймуре Годханде.

Но вспомнить о нем все-таки пришлось. Маги с горечью признали: в сердце Гильдии давно вызревал заговор. Катрионская война являлась одним из первых актов ужасного спектакля. Столкновение спровоцировали ради единственной цели — захвата одной из трех деталей Лука Богов, машины разрушения, которую короли-братья разделили между собой, как и все остальное оружие, привезенное в Благословенные Земли из-за Эрбекского хребта. Клодия уже слышала эту легенду. Арагон, Катрион и Ксандр привели свои народы из погибающего мира за горами, в великой битве на Золотых Полях уничтожили объединенную армию нелюдей, хозяев Леодара, Арагон прикончил в поединке Царицу Бурь… и братья рассорились при дележе добычи. К счастью, у них хватило ума не воевать друг с другом. Имущество и трофеи короли поделили, в том числе легендарный Лук Богов. Арагон, как старший, забрал основную часть, средний, Ксандр, взял себе стрелы, младшему, Катриону, досталась тетива.

После катрионской войны тетива попала в руки Сеймура. Как, собственно, и сам Лук. Но магистры Колледжей медлили, не в силах столковаться о методе, который позволит устранить Сеймура и его приспешников, не бросив тень на Гильдию. Помимо того, им не верилось, что их бывший ученик и коллега сумеет заставить оружие работать. Все изменилось, когда Лук Богов выстрелил. Приливная волна превратила в руины полтора прибрежных квартала в Аэнаре, ксандрийский экспедиционный корпус вторгся на земли Арагона, а чародеи, наконец, собрались вместе, дабы раз и навсегда положить конец махинациям отступника.

Конечно, Сеймур не только вторично избежал кары, но даже умудрился вывезти из столицы огромный механизм в неизвестном направлении. Видимо, это была заранее спланированная акция, призванная явить всем и вся мощь культа Годханда. Вполне вероятно, таким образом предполагалось вынудить Гильдию присоединиться к новой силе, зародившейся в Леодаре. Тем не менее главы Колледжей остались верны короне, а скорее даже — собственной гордыне. Впрочем, Гильдия очистила свои ряды от самых нерадивых и молодых приверженцев техномагического культа, каковых внезапно выискалось среди студентов довольно много. Пропали также бывшие ученики Сеймура, распределившиеся когда-то в другие Школы и позже сами ставшие преподавателями. А магистры в очередной раз погрузились в самодовольный покой.

Клодия вытерла вспотевший лоб, смахнув капельки пота на бархат черного с серебряным шитьем костюма, предельно закрытого и строгого, низко поклонилась чародеям. В этом одеянии она чувствовала себя так, словно ее заковали в броню.

Медаль шерифа качнулась взад-вперед на толстой цепи, и девушка зажала ее в кулак.

— Надеюсь, о великие и мудрейшие, я и впредь смогу прибегать к вашей помощи.

— Если снова захочешь послушать старые сказки, собирай совет жрецов, милочка, — прогудел глава Школы Огня из-под золотой маски.

Сидящие в зале чародеи расхохотались. Так же презрительно они ржали, когда Клодия упомянула о выдающихся магических талантах ксандрийской императрицы Сандры и об опасности возрождения божества нелюдей.

— Уверяю вас, я обязательно так и сделаю, хотя ваши советы, несомненно, не заменит ничто, — произнесла Клодия, подавив приступ гнева. Арагон тихонько похрапывал, развалившись в кресле.

— Я больше не смею задерживать вас, магистры. Но прошу, мастер Лемберт, — девушка устремила взгляд на главу Гильдии, — останьтесь. У меня к вам очень личный вопрос.

Покряхтывая и переругиваясь, чародеи двинулись к дверям залы.

Клодия растолкала короля. Лемберт выжидательно смотрел на нее из-под густых серебристых бровей.

— Знаете ли вы что-нибудь о женщине по имени Миланора, господин?

Лемберт удивленно вскинул брови и отвел глаза.

— Миланора… Это действительно важно? Мы… не привыкли выносить сор из избы.

— Безусловно, если Главный Королевский Шериф задает вопрос — это важно, — зевая во весь рот, заметил король. Клодия кивнула, не сводя глаз со старика.

— Мы не любим вспоминать эту историю. Миланора… она стала пятном на совести каждого из нас, — ответил чародей, не поднимая головы. — Миланора занимала должность магистра Колледжа Ветра. Поговаривали, будто она эстарийка… Но я не могу подтвердить или опровергнуть этого, во всяком случае, ее аура и ее уши не отличались от человеческих. Хотя есть множество нюансов, когда дело доходит до мана-оболочек и чар… Миланора была потрясающе красива, — Лемберт замялся, — сейчас, когда мы заговорили об этом, замечу: вы чрезвычайно похожи на нее. До изгнания Сеймура она жила с ним. Думаю, они любили друг друга.

Волшебник грустно вздохнул и продолжил:

— Девятнадцать лет назад, в разгар катрионской войны, Арагон XII затеял с ней интрижку. Миланора забеременела. Мужчина-маг имеет в своем распоряжении достаточное количество средств предотвратить нежелательное зачатие, но его величество не заботили такие мелочи. Если б о произошедшем узнал герцог Голфаг, отец королевы… Это был бы даже не скандал — катастрофа. Беременная Миланора бесследно исчезла. Нам запретили ее искать. Мы… Мы согласились.

— Мастер Лемберт, сейчас мы выйдем из залы, — произнесла Клодия. — Нам следовало сделать это раньше, я доверяю вам. Благодарю за рассказ. Больше не смею отнимать у вас драгоценное время.

За дверями зала глава Гильдии очень странно посмотрел на Клодию, посох, выпав из его руки, с дребезжанием покатился по полу. Маг тяжело осел на пол. Баронесса бросилась на помощь старику.

— Вы… Вы знаете, кто ваши родители? — просипел Лемберт, пытаясь нащупать посох рукой.

— Да, — коротко ответила девушка.

— То есть вам известно — Миланора и Сеймур ваши… — магистр, наконец, забрался на стоящий у стены пыльный диванчик. Но теперь настало время удивляться Клодии.

Дальнейший разговор был весьма эмоционален и сумбурен.

Арагон досадовал, что спит не со своей сестрой, а с какой-то посторонней девицей, — по его мнению, связь, перестав быть кровосмесительной, теряла в остроте.

Клодия не могла прийти в себя от услышанного, раз за разом переспрашивая волшебника, уверен ли он. Лемберт, расхаживающий в невероятном возбуждении рядом с диванчиком, отвечал утвердительно.

Вдруг он остановился.

— Мы должны связаться с Сеймуром. Он наверняка не сумел опознать вашу ауру, ведь школу жизни он изучил очень поверхностно!

Через полчаса бешеной скачки по лестницам дворца, а затем людным улицам Аэнара Клодия с королем стояли в башне главы Гильдии Магов и наблюдали за приготовлениями к сотворению заклинания.

— Получается, ты никакая мне не сестра? — прошептал Арагон на ухо баронессе.

— Вы уже седьмой раз меня об этом спрашиваете, ваше величество! И прекрасно знаете ответ! Слава богам, мы не родственники! — баронесса выхватила из рук государя магический том, который тот лениво полистывал. — Я думаю, моя красота ничуть не потеряет от отсутствия между нами родства…

В этот момент раздался приглушенный хлопок, сопровождаемый звоном разбитого стекла. Мастер Лемберт, глава Гильдии Магов, лежал, уткнувшись лицом в светло-зеленое сукно своего рабочего стола, усыпанного осколками колдовского шара.

Клодии хватило нескольких мгновений, чтобы понять — чародей мертв. Растекающаяся по столу кровь медленно складывалась в буквы и слова. Получившаяся в итоге надпись гласила: «НЕПЛОХАЯ ПОПЫТКА, ГОВНЮК».

**

Клодия стояла посреди колоссального, тускло освещенного и очень чистого Зала Предков. Помещение занимало собой все пространство под холмом, на котором располагался квартал жрецов.

— Когда эта штука включается, — болтал король, — из нее появляется луч синеватого света длиной примерно с полуторный меч. В рукоятке три отверстия для кристаллов, кнопка, чтобы включить, кнопка, чтобы выключить. На одном кристалле меч работает около часа, камней осталось всего десять. Вообще «Убийца Богов» довольно нелепое оружие, хоть оно отлично режет и металл, и камень, и плоть. Мой дед отрубил себе руку этой фиговиной, неправильно повернув при включении. Тогда место, откуда выходит луч, пометили крестиком…