— Здравствуйте, здравствуйте, Серж, — произнёс Герц, — вы уж не оставляйте нас возможностью поживиться за ваш счёт. Да и сесть вам больше некуда. А мы вам место держим.
И действительно — свободных столов вроде как и опять нет. Изображая мимикой и телодвижениями великую досаду и муки жадности, присаживаюсь к этой компании. Мигом появляется Жанна и ставит передо мной тарелку с жареными куриными ножками. Хищно впиваюсь в них зубами.
Понятно, что эта пара уже прослышала о моем визите к лесному народу и пришла на разведку. Их можно понять. Государственное дело, как-никак. Но я не государственное лицо и даже не тутошний подданный. Стребовать с меня ничего невозможно. Вот и приходится терпеть мои выходки. Этим я и не преминул воспользоваться.
— Представьте себе, синьоры, а этот галльский петух на заборе у дороги так при мне не разу и не кукарекнул. Странная птица, не находите? Вокруг такая природа, что петь хочется, а он молчит. Кстати, а у Жанны, оказывается, такой прелестный певческий голосок, что можно заслушаться. А вот Льюис, похоже, петь не мастер, но зато каков портной! Я, например, не устаю восторгаться. Опять у него какие-то новые идеи...
— И, скорее всего, ваши, Серж, — заметил Герц, начиная нервно барабанить пальцами по столу.
— Не буду отрицать, что портняжное искусство в Верне почему-то становится мне всё ближе и ближе. Я даже подумываю: а не открыть ли мне в вашем городе большую лавку по торговле бантиками? Вы только подумайте! Бантики для женщин. Бантики для мужчин. Бантики для лошадей, кошек и собак. Можно даже попробовать продавать бантики для домашних мышей. До такого ещё никто не додумался. Синьор Герц, а вы любите бантики? Как вы считаете, будет спрос на бантики для мышей?
— Шут гороховый, — процедил сквозь зубы главный министр.
— Не нервничайте, Герц, — начал успокаивать его Жозеф. — Ему скоро надоест дурака валять. Это он таким оригинальным образом берет с нас плату за свои услуги по решению наших проблем.
Мы все трое переглянулись и дружно, включая и Герца, рассмеялись. Напряжения как не бывало. Умница все-таки Жозеф!
— Часа два назад, — сообщил Герц, — пришло известие, что лесной народ готов к переговорам.
— А мы вот не готовы, — добавил Жозеф.
— Вот это-то как раз очень и странно. Когда мы с вами, Жозеф, возвращались из леса, то вы продемонстрировали прекрасное понимание того, что от вас потребовали. И даже решение вам было ясно. Сами же говорили, что полевые покосы можно перенести дальше от леса. И тогда проблема фей решена. А если упорядочить охоту, введя определённые правила и следить за их соблюдением, то и проблема эльфов уже не проблема. Эльфы сами будут присматривать за порядком в лесу. Гномы же предложили или, скажем так, согласились на замещение вырубки поставками или доступом к горящему камню. У вас всё было почти готово. В чем дело?
— Все дело в главной проблеме, — озабоченно посетовал Герц, — Священном дереве. Мы до сих пор не имеем представления, что с нас потребуют в возмещение ритуально-духовной утраты такого масштаба. Для лесного народа это то же самое, что для нас было бы разрушение и осквернение городского собора. Да и потрава леса в запретном месте вдобавок.
— Да, был я сегодня в лесу со своим личным интересом. Очень уж публика там занятная. Но у меня сложилось такое впечатление, что никакой проблемы Священного дерева уже нет и в помине. Во всяком случае, на переговорах никто из лесного народа не собирается упоминать ни Священного дерева, ни лесной потравы в запретном месте. Так что и вам не следует даже заикаться об этом.
— Это точно? — недоверчиво спросил Герц.
— Точнее не бывает. Моё слово — кремень! Давайте лучше ещё поговорим о бантиках для мышей. У меня в связи с ними возникли ещё некоторые мысли. Черт, я ещё про тараканов забыл...
— Мы, пожалуй, пойдём, — мгновенно засобирались мои сотрапезники. — Нам утром выезжать, а ваше известие нужно ещё обсудить. До свидания, Серж. Мы очень вам признательны за помощь, — поблагодарил Жозеф.
Герц, тряся мне руку, так расчувствовался, что, похоже, потерял дар речи. А я посидел за столом ещё немного, потягивая винцо Колина. Полюбовался, как порхает Жанна между столами, и отправился восвояси.
Ух ты, какая хорошенькая скамеечка-то во дворике с ангелочком! Да на ней ещё какой-то чудак разложил матрасик, подушечку и одеяльце. Мне это подходит. Брык под одеяльце! Вроде мне гулять ещё четыре дня. Нет, пять. Здесь, похоже, пока никаких интересных событий не назревает. С утра вернусь домой и посмотрю, что там делается. Да, не забыть бы зарисовать Арзона, фею Розу и других. Очень уж колоритные существа. Звёзды-то надо мной какие...
ГЛАВА 6: Новелла о Багдаде: Зубейда
Дома тоже никаких событий. Капитан ещё там. Александр по уши в делах нового учебного года. Анна Петровна не тот человек, к которому внезапно завалишься просто поболтать. Вот Ахмед — теперь другое дело. Поскольку удалось уличить нашего тайного философа в сокрытии профессии, то и поболтать с ним не грех. Спускаюсь вниз, захожу во двор и стучу в дверь.
— Здравствуй, Ахмед.
— Здравствуй, милок, здравствуй. Как ма... Тьфу ты чёрт, вот, что называется, привычка — вторая натура. Заходи.
— Нет, ты мне сначала скажи, сколько можешь терпеть гостя. Не занят ли.
— Не занят.
— Тогда ставь свой чайник, а я покуда в магазин сбегаю.
В гастрономе беру маленький фруктовый тортик. Точно замечено, что от фруктового тортика Ахмед добреет. Беру ещё пряничков триста грамм и двести грамм "Белочки". Ахмед хоть и старик, но сластёна редкий. А зубы, тем не менее, — как у молодого. Выгружаю гостинцы на стол, а сам иду полюбоваться нашей машиной. Заворожённый, стою несколько минут, не зажигая света. Сзади подходит Ахмед и тоже некоторое время молча созерцает небывалое творение.
— Притягательная штука, — наконец произносит он. — Я теперь почти каждый день сюда заглядываю. Как присяду на стул, так время словно останавливается. Мысли начинают течь плавно и приятно.
И тут светящиеся при переходе элементы машины вспыхнули, и через секунду погасли. Кто-то ушёл туда или вышел оттуда. Зажигаю свет и подхожу к панели реле. Да, кто-то ушёл туда. Капитанские ряды замкнуты, и теперь ещё шесть рядов сработали, но не те, которые срабатывали на Александра.
— Анна Петровна куда-то пошла, — констатирую я.
И только поворачиваюсь, чтобы отойти, как опять вспышка. Контакты Анны Петровны разомкнулись.
— Пришла обратно.
Опять не успел отойти — как ещё вспышка. Снова Анна Петровна. Но я успел уловить положение пары угловых шариков при прошлом переходе. Сейчас оно иное.
— Анна Петровна, но в другое место.
— Да, — подтвердил Ахмед, — у неё не один мир. Наверное, ошиблась в первый раз и забежала не туда, куда хотела попасть.
Закрываем дверь и садимся за стол. Пошли в ход чайники. Сначала заварочный, а потом большой.
— Ты ведь с ней ходил, Ахмед? И по моим наблюдениям, наверное, не раз. Я понимаю, что о том, куда ходил, может рассказывать только хозяин своего мира. Просто сам факт группового ухода и возвращения сам по себе интересен. Ведь мир придуман не тобой, а погружаешься в него как в свой.
— Анна Петровна иногда просит меня там чем-нибудь помочь. Женщина всё-таки. Не всё может сделать сама. А ты-то откуда знаешь о чувстве чужого мира?
— Капитан на днях взял меня с собой.
— Да ну!? Интересно было?
— Очень. Слушай, Ахмед, совесть-то поимей. Мне-то хоть кусочек тортика оставь! Что ты, в самом деле, навалился на него так.
— А ты не зевай. Ладно, забирай свою долю. Я пряничками утешусь.
— Утешься, утешься и "Белочку" не забудь. Я сегодня добрый.
— Понятно. Доброта у тебя, разумеется, самая что ни на есть бескорыстная. Не иначе как что-то выпытать хочешь. — Ахмед такой простак, что за половинку крошечного тортика и пару пряников выдаст любую дворницкую тайну. Дёшево меня купить хочешь. Вот если бы торт был большой, как в прошлый раз, и при этом на одного, а пряников — целый килограмм, то тогда у тебя шансы ещё какие-то были бы. А так...
— Ни фига, мой интерес большого торта не стоит. А если без трёпа, то вот что я хотел бы узнать. Ты опытом умудрён по самые завязки. Понимаешь, есть некоторые трудности незаметного входа в другой мир. Мы с Капитаном не придумали ничего другого, как приобрести там для этого свои дома. Это, конечно, в какой-то степени снимает проблему. Но всё равно существует странность внезапного появления человека в доме, если знаешь, что недавно его там не было, а прибытия откуда-то снаружи не наблюдалось. У капитана есть слуги, которые держат язык за зубами и присматривают за хозяйством. А у меня нет и того. Приходящая экономка, но рано или поздно я столкнусь с ней при появлении из ниоткуда. Будет ли она молчать об этом или распсихуется? Может, у тебя есть какие-нибудь свои идеи, опыт по этой части?
— М-м-да-а, спросил бы что полегче. Сам мучаюсь с такой же проблемой. У меня для появления дом — не дом, но разница, по сути, не велика. Там наготове человек, который меня прикрывает. А дом и у меня есть, но только далеко от места входа. Так что в свой дом я прибываю совершенно естественно.
— А поподробнее, что и как ты делаешь не секрет?
— Да вроде и секретничать особенно смысла нет. Мы ведь, получается, не чужие друг другу люди, хотя и не родственники, — немного подумал и добавил, — а может, и больше, чем некоторые родственники.
У меня в Багдаде времён Гарун-аль-Рашида есть дом неподалёку от дворца халифа. А вхожу я в Басре. В Басре есть один содержатель курильни опиума, который обязан мне своей не отрубленной головой. Вот на задворках курильни, куда имеют доступ только хозяин и я, есть всегда запертое помещение. Вот там я и вхожу. Хозяин курильни принимает и чтит меня как незлого колдуна. Побаивается, конечно, тоже. Тем и обеспечивается его верность и молчание. Колдуны и джинны там понятны каждому. Хотя и не каждый их видел воочию.
Ну, а из Басры я за два дня на судне по Тигру или за четыре дня с караваном по дорогам добираюсь до своего дома в Багдаде. В том мире я богатый торговец, который редко и недолго бывает дома. Вот такая у меня легенда. Так что обычно получается побыть в Багдаде всего лишь день-другой. Путь из Басры съедает почти всё доступное время. Разве что во время отпуска удаётся побыть в Багдаде подольше. С выходом всегда проще. Можно прямо из Багдада. Сказал, что уезжаешь, нашёл безлюдное место и уходи. А вот появление из ниоткуда просто не объяснить. Вот и приходится мудрить.
— Понятно. Может, поразмышляем на эту тему? Ты ведь философ. Стало быть, не чужд логике. Вдруг и придумаем что-то стоящее хотя бы для Багдада. Тогда и другие ситуации будет освоить проще.
— Да я разве против рассуждений и размышлений? Не раз думал об этом. Но всегда наталкиваешься на необходимость иметь того, кто тебя встретит и прикроет. Либо возникают проблемы со странностью ситуации, когда появляешься среди людей.
— Хорошо, давай подумаем детально о разных условиях внезапного появления среди людей. Мы все, как я понимаю, опираемся на безлюдье мИста входа. Но это безлюдье как раз и играет злую шутку незаметности момента входа, но заметности внезапного появления нового лица на месте событий. Пожалуй, что единственным по части безлюдности идеалом может служить только лес. Никто не может ручаться, что ты в него откуда-то не вошёл, как все. Так что не странно и выходить из леса когда и где угодно. Здесь возникает лишь вопрос, какого черта тебя носит по лесу, если, например, не охотишься, не рубишь дрова или не собираешь грибы-ягоды? А охота и прочие лесные дела подразумевают, что совсем недавно, а не несколько месяцев назад ты вышел из дома. То есть нужна хорошая лесная легенда и средства передвижения от леса к людным местам.
— Да, — согласился Ахмед, — лесное появление хорошо покрывает и момент входа, и странность появления оттуда возникает не для всех наблюдателей со стороны и не всегда. Неподалёку от Багдада есть лесные массивы. Можно подумать над лесной легендой и её обеспечением.
— С другой стороны, — продолжил я, — эффект толпы. Чем больше вокруг незнакомых людей, тем естественнее среди них появление нового человека, исключая сам момент его материализации из ниоткуда. То есть ситуация совершенно противоположная лесной. Однако имеющая свои достоинства. Сразу происходит внедрение в толпу — и никаких проблем с транспортом, но нужно как-то скрыть от глаз толпы момент входа. Где в Багдаде постоянно образуются скопления людей?
— В мечети, на базаре и, пожалуй, у городских ворот. Но это, конечно, днём, — ответил Ахмед. — Ночью-то можно появиться где угодно. Хоть посреди любой улицы, но ночное появление само по себе неестественно. Как объяснить дома, где ты болтался весь день? Ночью же городские ворота заперты, и ты не можешь попасть в город.
— В чем дефектность наших любимых миров, — размышляю я вслух, — так это в отсутствии железнодорожных вокзалов. Из кабинки вокзального туалета можно входить в мир совершенно без каких-либо проблем и противоречий в любое время.
— Да, за исключением того, что в момент перехода нужно, чтобы для тебя заведомо была бы свободная кабинка. Понятно, чем будет сопровождаться твоё внезапное появление в занятой кабинке. Хорошо, если человек перед тобой уже будет сидеть на горшке! А если нет?
— Ну вот, что за привычка у философов осквернять цинизмом даже самые блестящие идеи! Хотя постой! Как ты сказал? Заведомо была бы? Так ведь Дом-то как раз и создаёт заведомо предсказуемые ситуации. Как мы до сих пор не допёрли до такой простой мысли? Это же очевидно. Инертность нашего мышления просто поразительна. Мы ситуации управляемого Домом переноса в другие миры противопоставляем типичную ситуацию нашего родного мира, которой управлять не можем. А это ошибка рассуждений. Что мешает переноситься в специально подготовленные условия? Ничего!
— Подожди, подожди, дай-ка сообразить, — заинтересовался Ахмед. — Если скопление людей — наиболее подходящее с точки зрения удобства место появления, то нужно всего лишь, чтобы в момент переноса на точку входа просто никто со стороны не смотрел. А как только ты в толпе нарисовался, то ты уже часть её и никто не обратит внимания, что секунду назад тебя тут не было и в помине. Ты это имеешь в виду?
— Именно.
— Слушай, а ведь это очень интересно. Например, если появляться в толчее у городских ворот, то достаточно быть заслонённым на момент от чьих-либо глаз хотя бы какой-то повозкой. А если на базаре, то за какой-нибудь лавкой или за завесой выставленного, развешанного товара. А в мечети можно материализоваться за любой колонной, углом и выйти оттуда, словно только что за них зашёл.
— Верно. Да хоть просто у всех за спиной. Важно только, чтобы в момент входа в твою сторону никто не смотрел. Это в беспорядочной толпе нужно за что-то спрятаться. А вот в мечети, как я понимаю, во время молитвы все смотрят исключительно в сторону Мекки, а не озираются вокруг себя.
