Девять сердец бога

Мощный поток подхватил меня и закружил в глубочайшем водовороте, унося прочь отсюда вместе с его создателем. Я ничего не мог поделать, он был сильней и опытней меня. Быть носителем божественной силы — это не значит быть самим богом. Я не мог тягаться в силе с первородным, воплощенным духом мироздания.

— Дорн, оставь его! Не надо!!!— надрывный голос Варка кричал нам вслед.

— Дорн? Так звали Творца Лорда. Неужели это он?

А потом стальные тиски сжали меня, гася сознание.

Глава 19

Очнуться от сильного удара кнута по спине — не самое приятное пробуждение. Боль выгнула меня дугой, и я застонал, открывая глаза. Мои руки и ноги были растянуты цепями. Я начал вырываться, пробуя воздействовать на металл, но сила во мне оказалась, как будто запечатанной. Мои отчаянные попытки прервал дикий хохот.

— Здесь только я господин, мальчик. Ты в моем мире. Я пока не поглотил источник, который ты носишь, а только запечатал. Мне будет забавно получить его от тебя добровольно,— благозвучный голос ни как не вязался с тем сумасшедшим хохотом, сотрясавшим воздух только что. Я никак не мог разглядеть говорившего, вокруг было слишком темно.

— Зачем ты меня выкрал?— осмелев спросил я, не оставляя попыток вырваться. Потянуть время, пока истинное Сердце не откроется и Орлано обретет свою силу. Сейчас главное, что мои мужчины все живы. Я отчетливо помнил, что Варк успел исцелить почти все раны. Только бы они не кинулись меня спасать. Этот чокнутый божок совсем не в себе и очень опасен. Не Старшим тягаться с ним.

— Не скрою, что твоя сущность носителя Сердца очень привлекает меня. Но, мне нужен Орлано. И нужен не восставшим, обретшим былую мощь богом, а таким как сейчас, лишенным сил. Я обрету вечную власть над ним, поглотив тебя и Сердце, возвышусь над братьями,— голос все еще скрывала темнота, но мне стало так противно.

— Еще один жадный безумец,— прошептал я. Но меня услышали, и я пожалел, что произнес эти слова вслух. Удары сыпались один за другим, рассекая обнаженную кожу спины, живота, ног и паха. Мой организм восстанавливал повреждения, но новые удары опять сдирали кожу до кости. Боль жгла нервы, заставляя кричать и извиваться.

— Ты сам, понимаешь, сам подставишь под меня свою попку. Впустишь и отдашь бесценное сокровище. Ты сам приведешь меня к Орлано, который станет моим рабом,— меня грубо взяли за подбородок и задрали голову. Из темноты показалась высокая фигура Дорна. Черноволосый и бледнолицый, он был похож на падшего ангела. Но его абсолютно сумасшедшие глаза портили всю красоту. Передо мной стоял одержимый, безумно сильный мужчина. Во мне все судорожно сжалось. Впустить его в себя? Добровольно отдать Орлано ему на растерзание? Он точно псих. Я опять стал дергаться в оковах, отчаянно пытаясь избежать приготовленной мне участи.

Мои ноги потянули назад, раздвигая еще шире. Что-то большое и скользкое терлось об меня, пытаясь войти внутрь. Но вход был на столько сильно сжат, что туда не проник бы и тонкий палец, не порвав меня. Оба входа внутри моего тела вдруг сомкнулись наглухо. Тиски рук пытались натянуть меня на скользкий отросток, раздирая ноги в кровь. Грубые пальцы искали хоть маленькую брешь в моей обороне, раздирая промежность, а потом и рот. Кровь хлыстала из меня фонтаном, но источник был все еще надежно скрыт во мне. Я не мог кричать от судороги, сведшей все тело. Мне оставалось, только молча переносить жуткую боль и унижение. Мутными от слез и крови глазами я видел, что Дорну доставляют удовольствие мои мучения. А еще, под красивой оболочкой его тела проглядывала совсем другая сущность.

— Что не нравиться? Неужели тебя не заводит мое идеальное тело?— издевался Дорн, сдирая с меня кожу на сосках. Если бы я мог, то сорвал бы горло от надрывного крика, но рот был плотно сомкнут. Моя немая агония заводила Дорна все больше.

— Тогда, может, тебе больше понравится мое истинное тело?— хохоча, кричал этот сумасшедший. Его стройное, залитое моей кровью, тело теряло человеческие очертания, превращаясь в мерзкое существо. Темно красная кожа сочилась вонючей жидкостью и была похожа на гниющее мясо. Огромная туша расплылась колыхающейся кучей с гигантскими отростками и щупальцами. Зловоние выедало глаза, а весь вид монстра вызвал тошноту и омерзение. И эта куча гнилья приблизилась вплотную, продолжая попытки изнасиловать меня, разрывая плоть на лице и в паху.

— Ну, давай же, маленькая подстилка. Подставься мне. Тебя же драли столько мужиков и Орлано в придачу. Я раздеру тебя на пополам, выдерну твои милые тоненькие ножки, но все равно овладею тобой,— булькало чудовище, прижимаясь ко мне, вымазывая своим сочащимся зловонием. Я зажмурил глаза, пытаясь справиться с болью и омерзением. Но долго держать их закрытыми я не смог.

— Ты решил покочевряжиться, куколка?— зло пошептали мне на ухо. Острые зубы вцепились мне в шею, выдирая куски мяса. Я действительно был куклой для полоумного Дорна. Откуда-то сверху бил поток сильного света, оставляя невидимым для меня все остальное помещение. Зато окровавленную морду чудовища я опять видел отлично.

— У меня есть для тебя сюрприз, горячая шлюшка. Может ты станешь посговорчивей, глядя на него?— и в круг света вытолкнули связанного Максима. Я думал, что мне уже не может быть больней и страшней. Как я заблуждался! Дорн будет пытать ашус у меня на глазах, а я ничем не смогу ему помешать.

— Твой дружок не сможет поменять тело, он сейчас заперт в этой оболочке и испытает все прелести моего внимания,— жуткая рожа вплотную приблизилась к замершему лицу Максима. Почему он ничего не говорит, не реагирует на монстра? Остекленевший взгляд и полная покорность, это единственное, что выражало лицо ашус.

— Смотри, как он хорошо подчиняется,— похвастался Дорн.— На колени, змей. И рот открой пошире.

Из мерзкой гниющей туши выполз еще один толстый отросток и впился в послушно открытый рот пленника. С губ Максима капала зловонная жижа, истекающая из мерзкого красного отростка, а потом она смешалась с кровью. Рот Максима просто раздирали, вдалбливаясь в глубину. Отросток все расширялся, покрываясь шипами.

— О, какой сладкий ротик,— приговаривал Дорн, разрывая щеки ашус, который не издал ни одного звука. Я видел, что отросток входит в шею, раздирая горло. Бессильные слезы душили меня.

— На четвереньки, змей. И задницу подними повыше!— не останавливаясь терзать рот Максима, приказал Дорн. Ашус послушно упал на локти, раздвигая колени и приподнимая таз.

— Хороший раб, покорный. Дар бери пример. Ты еще не передумал?— щупальце попыталась вновь протиснуться внутрь меня. Но проходы к Сердцу были плотно перекрыты. Я метался как безумный. Как невыносимо было смотреть на пытки любимого. Щупальце отцепилось от меня и впилось в подставленную ашус дырочку, грубо разрывая проход. Оно утолщалось и удлинялось. Я видел, как вздрогнуло тело Максима. Его стенки были порваны, и жуткий орган двигался уже в брюшине, разрывая и тараня внутренние органы. Оскверненное тело обмякло, и тут я обратил внимание на странность. Кровь Максима была красная, а у ашус кровь как расплавленное серебро. Это не он! Его образ надели на кого-то другого. Это всего лишь воплощенная пустая оболочка. Дорн так спешил, что не подумал о деталях.

Монстр завыл, кончая в сломанную марионетку, а потом просто разорвал надвое, дернув за ноги в разные стороны. Меня окатило потоком крови. Истерзанные останки лежали у меня под ногами.

Дорн заводился все больше. Он увеличил освещение, и я в ужасе увидел огромную пещеру, заполненную висящими в путах окровавленными жертвами. Мужчины, женщины, дети...Разных народов и рас. Они с обреченностью и покорностью смотрели на жестокого бога, их языки были вырваны, у некоторых отсутствовали части тела и гениталии. Жуткое зрелище. Дорн притягивал очередную жертву к себе и насиловал во все отверстия, упиваясь агонией. Затем он разрывал жертву, вгрызался в плоть клыкастой пастью. Постепенно горы трупов стали выше, чем сам монстр.

Вдруг Дорн замер, прислушиваясь к чему-то.

— Да, твои дружки пришли тебя спасать. Забавно, и все ашус здесь в полном составе, весь их чертов род,— хочешь посмотреть, как мои слуги разорвут их?— стены пещеры стали прозрачными, и я увидел ожесточенное сражение. Здесь были все: Лорд, Макс, Найт и все до единого ашус. Они бесстрашно бросались на бессчетное множество уродов и монстров, охраняющих жилище кровавого бога.

Очень не кстати запульсировало в груди, возвещая о пробуждении последнего истинного Сердца. Черт! Как не вовремя. Дорн резко развернулся ко мне.

— Вот и пробил твой звездный час, куколка,— проговорил кровавый бог, вновь принимая личину падшего ангела.— Игры кончились. Дай мне войти. Нет? Тогда я возьму сам, даже ценой твоей смерти.

На пальцах Дорна стали вытягиваться тонкие когти. Он впился мне в грудную клетку, раздирая кожу и кости, сминая последние преграды. Яростный свет вырвался из моей развороченной груди и жадные руки, обжигаясь, схватили Сердце. В какой-то момент я просто перестал чувствовать боль, наверно это шок или предсмертие. Мое Сердце вырывали, а я отстраненно смотрел на это и размышлял. О том, что так и не успел помочь Орлано, что больше никогда не увижу своих любимых, что весь мой пройденный путь закончиться вот так, бесславно, в руках чокнутого маньяка. Орлано...мои последние мысли о тебе, слышишь ли ты меня сейчас? Я не чувствую нашей связи, но может все же ты услышишь мои последние слова любви к тебе.

Мое Сердце ухватили с другой стороны сильными руками, не давая Дорну вырвать его.

— Остановись Дорн!— голос Орлано был суров. Я вновь оказался в двух реальностях одновременно. Только теперь путь в мир Орлано был открыт и свободен.

— Долго же тебя пришлось ждать, брат,— ехидно сказал монстр.

— Оставь его, и я буду служить тебе вечно,— спокойно ответил Орлано.

— О-о-о, нет, мой милый братишка. Мне нужна твоя душа, а не только тело.

— Чего же ты хочешь?

— Когда-то давно ты лишил меня разума и множества миров, а главное ты заставил безумно желать и любить себя. От тебя же я видел только жалость и сочувствие. Мне нужно, чтобы ты полюбил меня, Орлано.

— Я любил тебя...как брата.

— Как брата! Оставь такую любовь себе, дорогой. Мне нужно совсем другое. Твоя страсть, преданность и ласка. Все то, что ты так щедро даришь этому куску мяса, носящему твое Сердце.

— Ты знаешь, что это невозможно. А в своих бедах ты виноват сам. Я умолял не приходить ко мне в новый мир. Умолял не рассказывать остальным братьям о моем воплощении. Ты же, гонимый эгоизмом и любопытством, обманом прошел все мои защитные барьеры и заставил посмотреть на себя. Ты все знал: о безумии, о наказании и все равно пришел!!!— Орлано хлестал словами как плетью.

— Знал и пришел, потому что жаждал обладать тобой. Я ждал, когда ты потеряешь силу и не сможешь мне сопротивляться. Я ждал твоего наказания и специально привел остальных, чтобы сделать кару максимальной. Но наш папаша скрыл тебя и твой проклятый мир ото всех, даже от меня. Он пытался излечить своего спятившего сыночка, и некоторое время мне удавалось обманывать всех, прикидываясь хорошим и послушным сыном и братом. Но кровавое безумие стало скрывать все сложней, и я удалился на самое дно миров, превращаясь в чудовище.

— Дорн, ведь ты не всегда был таким. Когда-то мы были любящими братьями.

— Это ты был таким, а не я. Это ты был само совершенство и терпимость. Я всегда был необуздан и порочен.

— Прошу тебя, сохрани жизнь Дару,— просил Орлано.

— Зачем? Я уже вижу дорогу в твой мир и без труда завладею всем, чем захочу. Поглотив твое истинное Сердце, я стану самым могущественным богом. Так что до скорой встречи, любовь моя,— Дорн стал сжимать Сердце, пытаясь разодрать защитные створки.

— Отец Единый! Великий Творец сущего!— отчаянный голос Орлано гремел на всё мироздание, пытаясь дозваться до Единого, пронзал отчаянием все планы бытия.— Я никогда ничего не просил у тебя, Создатель. Сейчас же прошу последним Зовом Творца, заклинаю, спаси моего мальчика, Дара. Пусть он живет. Пусть он спасется! Обрушь на меня любую кару, но смилуйся над ним. А еще я снова умоляю тебя — прости меня, эгоистичное, глупое и чрезмерно гордое свое дитя. Прости...

Все замерло на мгновение. Время остановилось, пульсация нитей силы замерла, абсолютная тишина повисла во всех мирах.

— Ты услышан сын мой. Твоя кара избыта Даром искупления,— голос Единого, словно молния бил в сердца всех существ.

Могучая, непреодолимая сила отбросила скрюченные пальцы Дорна из моего истерзанного тела. Та же сила осторожно восстанавливала мое тело, нить за нитью сращивая кости и мышцы. Отеческая ладонь легла на руку Орлано, отпустившего пробуждающееся Сердце.

— Перед вами открыта дорога друг к другу. Нет преград на ней, осталось только шагнуть навстречу.

Все чувства разом вернулись ко мне. Волей Отца Творцов я вновь был целым и здоровым. Передо мной развернулся путь, ясный и широкий, на другом конце которого, стоял улыбающийся Орлано и седой старец, обнимающий его. Единый мог бы выглядеть, как угодно, но предстал перед нами седым Отцом. Еще совсем недавно я не смог бы смотреть ему в лицо, не смог бы воспринимать его Лик, но не сейчас. Обернувшись назад, я видел, как развеивается мелкой пылью темный, кровавый мир, вместе с его Творцом. Чаша терпения Отца была переполнена и кара настигла Дорна. Все мои друзья были живы и относительно здоровы. Но путь, для которого я был рожден, звал меня. И я должен пройти его сам. Воссоединиться с моим богом и остаться собой — это все о чем только можно сейчас мечтать.

Я смело смотрел вперед. Пережив столько всего уже не возможно было остановиться.

Шаг.

Неужели я больше не вспомню себя, потеряю личность, растворюсь в божественности?

Шаг.

Мои мужчины...Варк, Макс, Найт...Гордые, прекрасные, сильные телом и душой, любимые. Ведь вы ко всему готовы и уже приняли решение. Как суметь спасти вас в последний раз, от отчаянного шага самоубийства. Как не утащить вас за собой в бездну?

Шаг.

Мои создания. Такие разные, сотворенные с тьмой и светом, ваши души взывают ко мне. Как не потерять с вами связь, не оставить вас?

Шаг.

Тысячи вопросов и воспоминаний теснятся в голове. Хорошее и плохое. Я познал невероятную любовь и боль. Столько раз почти умирал и рождался заново.

Шаг.

Все это скручивается в тонкую, но невероятно прочную нить, связывающую меня с миром. Нить, которая пронзает все тело, буквально пришивает меня к мирозданию. Меня и мое сознание.

Последний шаг и счастье воссоединения накрывает меня. Самые желанные объятия раскрылись навстречу. Орлано сомкнул свои руки у меня за спиной.

Прижаться к родному существу, самому любимому и желанному. Сердце бьется размеренно и мощно, одно на двоих. Нет сил разомкнуть объятья, нет сил не таять в омуте поцелуев и ласк, разделяя с богом всего себя, отдаваясь без остатка. Мой путь завершен. Я обрел желанный дом на груди Орлано. Его бессмертная душа и тело смешались с моим. Одно на двоих Сердце, любовь, нежность, судьба. Бесконечность божественного сознания водоворотом уносит меня, но тонкая нить крепко держит, не отпуская ни на мгновение. Она — тот якорь, который позволит мне вернуться, позволит мне остаться собой.