Превосходство силы

Прошло совсем немного времени, минута или меньше, а четверть от всех бойцов уже лежала грудой искалеченных безжизненных тел. Лонгин лично знал каждого в своем подразделении, и все они являлись опытными и бесстрашными солдатами, не паникующими даже перед лицом верной смерти, но в этот раз даже они готовы были дрогнуть. От незнакомца остался лишь размытый силуэт, который подобно живому снаряду врезался в боевые порядки, с легкостью сминая их. Казалось, на них обрушилось стихийное бедствие — равнодушное, неудержимое и смертоносное.

Лонгин смотрел на смерть своих товарищей и скрежетал зубами, но чтобы остановить чудовище, ему отчаянно требовались эти драгоценные секунды, за которые приходилось платить таким огромным количеством жизней. В тот момент он впитывал и концентрировал в себе всю энергию, до которой только мог дотянуться. Он разогнал свое сознание до предела, вытаскивая из него все знания по крупицам собираемые долгие годы, все навыки, бесконечно оттачиваемые на тренировках. Все, что у него имелось в запасе. Лонгин собирался воспользоваться всем. Стихию может остановить лишь другая стихия, и он старался максимально приблизиться к этому состоянию.

Осталось всего сорок или пятьдесят человек, и все они выстроились живой стеной перед своим командиром, готовые без тени сомнения умереть за него, но времени прошло уже достаточно, теперь пришел черед командира стать стеной для своих солдат.

Незнакомец почуял по-настоящему серьезную добычу и остановился. С ног до головы покрытый густой бурой кровью, в тот момент он выглядел действительно жутко. Лонгин совсем не боялся. И дело даже не в том, что бойцы такого уровня не испытывают страха, как раз наоборот, это полезный механизм, которым они пользуются, просто сейчас, на фоне смертей его товарищей, страх казался чем-то абсолютно неуместным.

Еще мгновение Лонгин и незнакомец смотрели друг на друга и тут же атаковали. Для обычного человеческого глаза их схватка выглядела так, словно две размазанные тени столкнулись в небольшой вихрь и тут же отлетели обратно. Все заняло не более трех секунд.

Лонгин выглядел плохо. Он тяжело дышал, его одежда превратилась в лохмотья, медленно пропитывающиеся кровью. Сквозь прорехи виднелись рваные раны, а левая рука повисла безжизненной плетью. Противник оказался не просто нечеловечески силен, Лонгин даже не знал с чем его силу вообще можно сравнить. Он был в разы быстрее, сильнее и казался, полностью неуязвимым, даже не реагируя на его атаки. За время короткой схватки Лонгин дважды лишь чудом избежал смерти, пожертвовав взамен левой рукой, которой пришлось заблокировать атаку.

Неизвестный внешне выглядел невредимым, но с ним начало происходить что-то странное. Он весь задрожал и обхватил свои плечи руками, словно пытаясь согреться и унять дрожь. Лонгину показалось, что незнакомец что-то еле слышно бормочет, но его лицо все так же оставалось скрыто за длинными волосами. Это был шанс — противник отвлекся. Лонгин рванулся вперед, но стоило ему лишь начать движение, как земля под ногами неизвестного буквально взорвалась, и тот на десятую долю секунды исчез, чтобы мгновением позже материализоваться прямо перед Лонгином.

Слишком быстро. Эта скорость была за гранью человеческого понимания. Его противник словно просто переместился из одной точки пространства в другую, минуя все законы природы. Чужая ладонь легла на лицо Лонгина и с чудовищной скоростью вбила его голову в землю. Лонгин почувствовал, как хрустнул череп и позвоночник. Тело пронзил холодный судорожный разряд, и боль исчезла, а вместе с ней исчезли и все остальные ощущения.

Перед глазами все плыло, сознание вот-вот собиралось отключиться, но в последний момент, на секунду туман беспамятства отступил и Лонгин рассмотрел лицо незнакомца склонившегося над ним. Взгляд его темных, почти черных глаз казался необычайно ясным, но наполненным непередаваемой болью и мольбой. По грязным щекам стекали тонкие ручейки слез.

— Прости меня, прости, — безостановочно шептал он, продолжая вдавливать череп Лонгина в твердую землю, — прости меня, прости, прости...

Еще бы мгновение и голова Лонгина не выдержала давления, но незнакомец зажмурился, делая над собой нечеловеческое усилие, и неожиданно вгрызся зубами в собственную руку, а затем отскочил назад. В глазах Лонгина окончательно потемнело. Последнее, что он услышал, перед тем как отключиться — это крики своих бойцов.

Лонгин пришел в сознание только через несколько дней, и к тому моменту находился уже на территории хронов. Командир карательного отряда серых, который и преследовали гвардейцы, видел все что произошло. Незнакомец уничтожил все первое подразделение императорской гвардии совсем недалеко от их стоянки. Именно командир хронов, наблюдавший бой Лонгина, потом вытащил его и выходил, за что Лонгин впоследствии отрезал ему голову, но произошло это только через девять лет, шесть из которых Лонгин пробыл у хронов в рабстве.

Когда он вернулся в Бирг, ни жены, ни сына там уже давно не было. Вскоре он узнал, что в соответствии с имперским указом их казнили как семью изменника.

— Ты ослаб за эти годы, — задумчиво произнес Куртиз. — Джейсон конечно сильный боец, один из лучших в империи на данный момент, но если ты проиграл ему, то ты действительно многое потерял. Впрочем, меня, как исследователя, больше интересует вопрос, что ты за эти годы приобрел. Надеюсь, ты постараешься и предоставишь мне возможность вскоре это узнать. Я буду очень рад твоему сотрудничеству. Если честно поделишься всем, что знаешь, то я даже обещаю проводить опыты только два раза в день, вместо положенных пяти.

Куртиз сделал короткую паузу, словно и в самом деле ожидая положительного ответа, но в этот момент противно затрещало переговорное устройство на массивной стальной двери, отделяющей лабораторию от внешнего мира.

— Ладно, теперь серьезно, — засуетился доктор Лайз, — это пришли за тобой, поэтому слушай внимательно. Посмотри на меня, на дурака я не похож...

— Это еще как посмотреть, — вставил Лонгин.

— Сейчас я открою камеру и будь уверен, вырваться ты не сможешь, но все равно предлагаю не делать глупостей, на это нет времени. Я вложу ампулу тебе в руку, обыскивать тебя уже никто не станет. Нет смысла сейчас расписывать свойства препарата и его последствия, но главное, что этот препарат дает шанс. Воспользоваться им или нет решать можешь сам. Если тебе очень не захочется умирать, просто выпей.

Куртиз повернул несколько рычагов — камера жизнеобеспечения имела лишь механические крепежи, так как они исключали любую возможность случайной разблокировки, а, следовательно, считались более надежными. Замки глухо лязгнули, и тяжелая стальная крышка поползла в сторону.

— Как из гроба достают, — тихо произнес Лонгин.

— Он бы тебе и в самом деле понадобился, если бы не это устройство.

Несмотря на то, что основная преграда исчезла, пошевелиться Лонгин не мог. Его руки, ноги, туловище и даже голову перехватывали металлические крепления, плотно приковывая к лежаку. До боя с Джейсоном он порвал бы их как мокрую бумагу, но сейчас сил на это совсем не осталось. Нет, чисто теоретически, конечно, если постараться, то может что-нибудь из этого и выйдет, но после останется только провалиться еще на несколько дней в беспамятство. Силы рассчитывать Лонгин умел хорошо.

Доктор Лайз лишь покачал головой, без труда читая весь этот внутренний монолог. Еще раз осмотрев препарат на свету, он чуть наклонился, чтобы вложить ампулу Лонгину в руку, но едва рука Кутиза приблизилась достаточно близко, ладонь Лонгина с противным хрустом неестественно вывернулась, а пальцы стальной хваткой сжали запястье доктора.

— Даже в таком положении я могу одним движением оторвать тебе руку, — прорычал Лонгин.

Куртиз мягко и обезоруживающе улыбнулся.

— Оторви, если так хочешь, я просто отращу себе новую. Главное не разбей ампулу.

Доктор не блефовал, его способность к самовосстановлению могла посоперничать с бывшим капитаном, хоть и имела несколько иную природу.

Лонгин разжал хватку. От этого странного и полубезумного человека ничего не добиться болью и увечьями, возможно даже смерть не пугает его, а значит, в подобных действиях нет смысла. Ампула легла ладонь бывшего капитана.

В этот момент раздался короткий писк, и массивная стальная дверь лаборатории начала открываться. Куртиз тихо выругался, но в его движениях не читалось ни малейшей суетливости. Бросив еще один взгляд на камеру жизнеобеспечения, он пошел навстречу посетителям.

— Госпожа Эстер, капитан Ларс, рад видеть вас в добром здравии, — улыбнулся доктор Лайз.

— Почему камера открыта? — резко спросила девушка.

— Я как раз диагностировал состояние пациента.

— Разве нельзя сделать это дистанционно? Вам не для этого предоставляют новейшее оборудование.

— Вы уж меня простите госпожа Эстер, но я доверяю в первую очередь своему опыту и знаниям, а не груде бездушного железа, — пожал плечами Куртиз.

— Я передам ваши слова Императору, — коротко бросила Ирида. — Мы пришли забрать предателя, Император желает поговорить с ним лично.

— Мой долг как врача сообщить вам, что моему пациенту все еще категорически не рекомендуется покидать камеру жизнеобеспечения, как минимум три дня.

— Это приказ, — тихо произнес капитан Ларс и подойдя к камере начал снимать крепления удерживающие Лонгина.

— Стойте, — тут же засуетился Куртиз, — нельзя так просто его освобождать, это может быть опасно!

— Ваша работа окончена доктор, — сказала девушка, — прошу вас не вмешиваться.

Лонгин не предпринимал попыток вырваться, лишь пристально вглядывался в лицо Джейсона.

— Такова значит милость Императора, — произнес он, встретившись с пустыми равнодушными глазами капитана четвертого подразделения. Джейсон никак не отреагировал на эти слова, продолжая монотонно снимать крепежи, лишь в конце стянул руки Лонгина за спиной чем-то похожим на наручники или даже скорее на кандалы.

В данный момент Лонгин не видел никакого смысла в сопротивлении. Сейчас Джейсон легко сможет его остановить. Капитан четвертого подразделения сильно изменился за эти дни, изменился не только своим поведением: в ауре Джейсона ощущалась примесь чужой силы — подавляющая примесь. То же самое чувствовалось и в девушке неподалеку, но в значительно меньшей пропорции.

Лонгина долго вели по ярко-освещенным серым коридорам. Лампы на потолке раздражающе гудели и источали неприятный белый свет, режущий глаза. Несколько раз они встречали незнакомых людей в белых халатах, которые низко опускали голову и старались как можно быстрее и незаметнее проскользнуть мимо.

В свое время, среди гвардейцев ходили слухи, что подземный комплекс под Цитаделью своими размерами может превосходить даже сам город, под которым он простирается, но достоверной информации не было. Все кабинеты и помещения вокруг скрывали те же массивные стальные звукоизолирующие двери, что и палату с камерами жизнеобеспечения, поэтому рассмотреть над чем же здесь работают, не представлялось никакой возможности.

Лифт поднимался чуть больше десяти минут, что говорило об огромной глубине исполинского подземного сооружения.

"Да в таком месте и сам апокалипсис пересидеть можно, — подумалось Лонгину. — За время моего отсутствия наука здесь сделала очередной невероятный скачок. Даже самые гениальные ученые не могли бы так далеко продвинуться всего за одно десятилетие. Весь прогресс развивается ураганными темпами только благодаря Императору. Хотел бы я знать, откуда у него подобные знания. Самое интересное, что почти все достижения так и остаются погребенными под Цитаделью. Должно быть, разрыв в научно-техническом уровне развития между этим подземным комплексом и внешним миром составляет уже несколько столетий. Что же Император готовит или к чему готовится? Совсем не похоже, что все это имеет какое-то отношение к войне".

— Джейсон, Джейсон, — неожиданно укоризненно произнес Лонгин, пока они ехали в лифте, — я и представить себе не мог, насколько же ты способен опуститься. Подумать только, капитан императорской гвардии даже не в состоянии защитить свое сознание. Ну что же, теперь ты жалкая безвольная марионетка, пес на коротком поводке. Какой позор с моей стороны проиграть такому слабаку. Тфу. Не будь я в таком состоянии, сейчас выбить из тебя все дерьмо было бы раз в десять проще. Хотя какой там в десять, я бы просто раздавил тебя как жирную навозную муху.

— Молчать, — резко сказала девушка, незаметно выхватив короткий кинжал. — Еще слово и я отрежу тебе язык.

В глазах Лонгина промелькнуло какое-то бесшабашное, совершенно безумное веселье. Он широко открыл рот и демонстративно высунул язык. Несмотря на всю напускную невозмутимость, лицо девушки на мгновение дрогнуло, в ее покореженном сознании промелькнула короткая искра воспоминания объятой пламенем комнаты и огне, отраженном в янтарных глазах, но память тут же сменилась злостью. Уже не думая она взмахнула коротким клинком, но Лонгин неожиданно резко подался вперед и его челюсти сомкнулись на хрупком запястье, заставляя кости трескаться даже сквозь слой плотной ткани.

Ирида вскрикнула от боли и неожиданности. Кулак капитана Ларса врезался в солнечное сплетение Лонгина, а механические пальцы сжались на его шее.

Не обращая внимания на боль Лонгин с удовлетворением подумал, что Джейсон реагировал на ситуацию непростительно долго, а значит, даже банальная провокация возымела свое действие. Хоть Джейсон Ларс и не самый сильный среди капитанов, он все же капитан, и даже сам Император не способен полностью выжечь его волю. Это знание может оказаться полезным, но не сейчас, чуть позже. Встреча с Императором неизбежна.