На ровном узком плато, расположенном недалеко от вершины холма, их встретил Соколов — низкорослый пожилой мужичок, чёрт знает сколько лет проплававший на подводных лодках.
— У меня, соратники, всё готово, — снимая с головы компактные наушники, усмехнулся Мишка. — Приёмник выставлен на вершине. Звук идёт чистый. Почти без помех.... Продемонстрировать?
— Включи, — пожал плечами Шахтёр. — Послушаем.
Соколов щёлкнул тумблером на маленьком чёрном ящичке, от которого к вершине холма змеился тонкий провод, и из ящика "полились" звуки — ломкий юношеский голос непрерывно, изощрённо и грязно матерился.
— Это ещё что такое? — возмутилась Сова. — Выключи, Миня.
— Как скажете, уважаемая госпожа начальница. Щёлк.... Это, ёлочки кривобокие, Стёпа Сидоренко буянит-возмущается. Ломка у мальца, а уколоться нечем, да и таблетки соответствующие отсутствуют. Вот, и бродит, бедолага, по закрытой комнате. Ругается слегка. В дверь колотит кулачками.
— Его, значит, заперли?
— Так точно. Охрана получила чёткие указания. Ждут приезда вице-мэра. И я — с наушниками — жду. Нас, ведь, интересует предстоящий разговор между отцом и сыном? То бишь, послушаем, проанализируем, а после этого и примем судьбоносные решения?
— Всё правильно понимаешь, отставной подводник.... Ладно, возвращай аппаратуру на чуткие уши. А я сползаю наверх. Типа — проведу лёгкую рекогносцировку на местности.
— Соблюдай, Николаевна, осторожность, — посоветовал Мишка. — Там охранники серьёзные, с мощными биноклями. Бдят неустанно. То бишь, с семи утра, как проснулись и позавтракали.
— Не учи учёную...
Сова подобралась к вершине холма, осторожно выглянула из-за пыльного кустика неизвестной густой травы и шёпотом прокомментировала:
— Хорошо "запасная точка" спряталась, ничего не скажешь. Сплошные холмы подступают со всех сторон.... Один длинный домик уже отремонтировали, даже крышу покрыли новенькой терракотовой черепицей. Взялись за второй. Видимо, на освоение этой территории свёрстаны обширные планы, подкреплённые серьёзными финансами.... Охранники? Бдят, Соколов, не соврал. Только усиленно всматриваются в другую сторону. Там и дорога имеется. То бишь, "просачивается" — между двумя покатыми холмами — в долину. Вице-мэра, надо думать, ожидают.... Вот, и чёрная машина показалась. Марки отсюда не разобрать. Ну-ну...
Она вернулась на узкое плато и велела:
— Переключайся, Миня, на "громкую прослушку". Старший фигурант подъезжает.
Через несколько минут матерные тирады стихли. Послышался долгий скрип ключа в замочной скважине, после чего юношеский фальцет облегчённо выдохнул:
— Папа, наконец-то! Помираю! Ты привёз? Привёз?
— Угомонись, Сеня. Не напирай так. Притормози, — попросил солидный мужской бас. — Конечно, привёз. На, наркоман хренов, потребляй свои волшебные пилюли.
— Ой, спасибочки.... Выручил...
— Глотни-ка, сына, водички. Запей.... Ну, полегчало?
— Не всё сразу, батя. Подожди пару минут.... Вот, приходит, кажется. А, правда, что я вчера пятерых задавил? В смысле, насмерть?
— Семерых, — невозмутимо уточнил вице-мэр. — Ещё две молоденькие девчушки ночью скончались.... Сволочь ты, Сеня!
— Не виноват я. Не виноват, — жалостливо заныл-заблажил Сидоренко-младший. — Это всё болезнь проклятая, а не я. То есть, наркотики. У мамани спроси. Она подтвердит.... А, что теперь будет со мной? Посадят? Семь лет колонии-поселения?
— Не посадят, — заверил мужественный бас. — Мы с матерью уже обо всём позаботились.... Но, учти, в последний раз. И за это ты, мерзавец, должен будешь кое-что сделать.
— Всё, что угодно!
— Через неделю, когда будут улажены все формальности, улетишь в Лондон. Там на полгода ляжешь в клинику. Полностью вылечишься от наркотической зависимости. А после этого поступишь в тамошний Университет. Например, в Кембридж.
— Ладно. Улечу. Вылечусь. Поступлю.... А, как же менты? Неужели, отпустят?
— Куда же они, служаки туповатые и жадные, денутся? — презрительно усмехнулся вице-мэр. — Всё схвачено, за всё заплачено.... Вот, толстая тетрадка. Это история твоего хитрого психического заболевания, которое проявилось только с месяц назад. Выучи всё, от корки до корки, включая название болезни на латыни. Чтобы от зубов отскакивало. Симптомы там всякие, осложнения, названия таблеток, прочее....А это официальный Акт, подписанный главными психиатрами (и прочими заслуженными "нервными" врачами), Нижегородской области. К нему прилагаются результаты всех необходимых анализов и медицинских экспертиз.... Выражаясь без обиняков, из этих бумаг следует, что за несколько секунд до ДТП ты, сынок, потерял сознание. Мол, коварная болезнь, подробно описанная в толстой тетрадке, неожиданно достала.... Где же здесь твоя вина? Был без сознания. Следовательно, господа и дамы, неподсуден. Что подтверждает целая куча авторитетных профессоров и академиков.... Права на вождение автомобиля? Да, подлежат изъятию — до момента излечения больного...
— Выключай, — велел Шахтёр. — Всё предельно ясно.... Что будем делать с этими гнидами?
— У меня в кустах спрятана "Стрела-2", — сообщил запасливый Мишка. — На всякий пожарный случай притащил. Чисто по наитию.... Напрасно, что ли, волок, солёным потом обливаясь?
— Достанет ли?
— Без вопросов. От вершины холма до домика метров четыреста пятьдесят будет, не больше. Вполне комфортное расстояние. Тем более что у установленного "жучка" существует и дополнительная полезная функция. В случае выстрела он уже будет работать как излучатель. Вот, по этому лучу "Стрела" и пойдёт. Промах исключён.... Итак, госпожа командирша нижегородского Дозора?
— Доставай, ухарь, — махнула рукой Сова. — Нормальный вариант...
Глава пятнадцатая
Рядовая пешка и водопад информации
Сон, сон, сон — сладкий, тягучий, призрачный и, как казалось, бесконечный...
Иногда перед затуманенным внутренним взором мелькали-проплывали смутные и обрывочные картинки из прошлой, уже прожитой жизни. Столетний сосновый бор, в грязно-белых пышных мхах которого росли пузатые боровики, рыжие лисички и крепкие маслята. Утренняя озёрная гладь, высоченные заросли разноцветных камышей, неподвижно застывший поплавок-гусинка, круги на воде, оставляемые рыбьими жадными губами и сильными хвостами. Лица верных друзей, погибших во время давних командировок в жаркие, слегка беспокойные страны. Перекошенная болью и страхом мерзкая физиономия матёрого уголовника-рецидивиста Шкворня — первого, из череды многих, кого Гришке, находясь в статусе "дозорного", пришлось ликвидировать.... Пришлось? Было поручено — привести приговор в исполнение. Жизненная проза, так её и растак.
Но, чаще всего, в его подсознание "являлась" Сова. То есть, Ольга, Оля, Олечка — улыбчивая, задорная, смешливая, язвительная. Колдовские тёмно-зелёные глаза, курносый нос, светлый (с лёгкой сединой), "ёжик" на голове, пропорционально-стройная фигурка, длинные ноги, тёмно-синие татуировки Че Гевары....
"Что-то, Гриня, ты расхворался", — ворчала Ольга из сна. — "Не ко времени, надо признать. Конец августа — жаркая пора. Как, впрочем, и начало сентября. Урожай надо снимать-убирать, активно заниматься его переработкой и продажей. Оптовики — те ещё деятели. В том плане, что ушлые, хитрые, скользкие и жадные. С ними надо плотно общаться, со знанием дела, обладая — в полном объёме — текущей рыночной информацией.... Да и других важных дел хватает. Рядовые "дозорные" не любят, когда непосредственное начальство находится вдали. Ленятся, не дорабатывают, тупят, халтурят. Так что, милый, изволь — соответствовать. То бишь, поправляйся и, как говорится, становись на крыло. Жду и надеюсь.... Впрочем, если наблюдаются разнообразные душевные сомнения, то и не дёргайся. Холостякуй себе дальше, в ус не дуя, ходи на любимый "Зенит" и пивом — от души — наливайся. Ни на чём, собственно, и не настаиваю.... Почему — не настаиваю? По кочану. Я девушка гордая, вспыльчивая и самостоятельная. Не привыкшая бегать за мужиками. Да — так да. Нет — так нет. Подумаешь...".
"Ничего не понимаю!", — искренне недоумевал обычно сообразительный внутренний голос. — "Какие ещё, к загулявшей матери, оптовики? Что, ёлы-палы, за урожай, который надо собирать, перерабатывать и продавать? И где, братец, тебя ждут? Чего, собственно, хотят? Шарада навороченная, однако...".
Изредка сон ненадолго отступал. Но только чуть-чуть, не в полном объёме.
Сознание частично возвращалась.
"Ага, сейчас наше общее тело подвергается общеукрепляющему лечебному массажу", — вяло комментировал сонный внутренний голос. — "Неплохо, честное слово. Чувствуется высокий уровень профессионализма.... Теперь колют укольчики. Капельницу ставят. Ну-ну, лекари, работайте. Выполняйте инструкции и указания старенького очкастого доктора.... Ага, слышу характерный "бряк". Да и запахи-ароматы долетают соответствующие. Сейчас, пива пенного после бани не пить, кормить будут.... Меню? Подожди-ка, братец, секунду-другую.... Э-э-э, жиденькая овсянка, омлет и куриные котлетки, приготовленные на пару. Что же, не худший вариант. Как говорится, приятного аппетита, больной...".
— Гришенька, милый, покушай, — уговаривал знакомый, слегка хрипловатый голос. — Искусственное питание с утра отключили. Доктор сказал, что надо постепенно восстанавливать основные функции жизнедеятельности.... Глотай, родное сердце. Вот, молодец! Ложечку за Шефа, ложечку за Северину...".
Через семь-восемь кормлений голосок изменился, став более звонким и строгим. Да и слова он говорил уже совершенно другие:
— Больной, кушайте! Вам необходимы калории! Ещё ложечку. Глотайте! Не плохо. Переходим к омлету...
"Похоже, что наша Совушка отъехала собирать неведомый урожай", — грустил внутренний голос. — "А вместе с ней и аппетит отбыл в неизвестном направлении. Каша не доварена, котлеты не солёные, в кисель крахмала откровенно пересыпали. Отрава, блин, сплошная...".
Григорий открыл глаза, сел на постели и с любопытством огляделся по сторонам.
"Ага, значит, наша тонкая психика посчитала, что пора выходить из затянувшейся "спячки". Мол, вполне достаточно, первая стадия лечения завершена, пора двигаться дальше", — удовлетворённо резюмировал неугомонный внутренний голос. — "Ладно, надо — так надо. Будем двигаться.... Несколько слов относительно нынешнего места дислокации. Просторная комната с высокими потолками. Вокруг — полноправно и единовластно — преобладает белый цвет и его всевозможные оттенки. Прикроватная тумбочка, двустворчатый одёжный шкаф, три пластиковых стула, стол с телевизором, громоздкие спортивные тренажёры по углам. На теле наличествует характерная полосатая пижама.... Больничная палата? Не думаю. Запах совершенно не тот. Никакой тебе лекарственной затхлости и приторности. Наоборот, сплошная природная свежесть, поступающая через приоткрытую форточку. Явственно "считываются" (носом, понятное дело), морские чуть солоноватые нотки.... Скорее всего, имеет место быть номер в загородном пансионате, наспех переоборудованный под больничную палату. Шеф как-то говорил, что его двоюродный братан является совладельцем небольшого отеля, расположенного между Репино и Комарово...".
Антонов, спуская ноги на пол, случайно задел краем одеяла невысокую чашку, стоявшую на крохотной прикроватной тумбочке.
— Дзынь! — встретившись с крашеными досками пола, известила чашка, после чего бесшумно распалась на две половинки.
Послышались бойкие торопливые шаги, коротко скрипнули дверные петли, и в комнату вошла высокая худощавая девица, облачённая в светло-зелёный коротенький халат, с аккуратной докторской шапочкой — такого же цвета — на голове.
"Законченная мымра-стерва среднего возраста", — определил навскидку внутренний голос, считавший себя большим знатоком женской психологии. — "Выправка — армейская. Выражение лица — прокурорское. Волевая нижняя челюсть. Глаза — за стёклами очков — стальные. Не серые, как, например, у бесшабашной Северины, а, именно, стальные. Типа — обломки острого клинка дамасской стали, вставленные — по нелепой ошибке — в человеческие глазницы.... Такой дамочке надо бы трудиться не медсестричкой, а армейским прапорщиком или же полицейским генералом. Что — по глубинной сути — одно и то же. Морду делай построже, да ори на подчинённых почаще. Служба и сладится....Впрочем, как показывает практика, именно такие мымры-страшилки в постели ведут себя на удивление развратно. То бишь, пытаются компенсировать серенькие внешние данные отвязанной сексуальной активностью.... Ты бы, братец, того. Присмотрелся бы к барышне. Типа — с далеко-идущими намереньями и вариантами. Длина халата, она говорит о многом.... Пардон, не расслышал? Ага, послал — в очередной раз — верного и преданного друга. Причём, гораздо дальше, чем обычно.... Что за дурацкая манера, а? У него, понимаешь, сердечные душевные терзания. Бывает, конечно. Но, я-то здесь причём? Зачем хамить и ругаться? Вот, обижусь и замолчу на долгие-долгие годы. Кто — вместо меня — будет давать умные советы? Смотри, чудак законченный, доиграешься...".
— Нелли Степановна, — грозно нахмурившись, представилась мымра. — Кто, больной, разрешил вам вставать с кровати и портить казённое имущество?
— Дык, оно случайно получилось, — принялся смущённо оправдываться Гришка. — Честное и благородное слово, не нарочно.... А, где Сова? То есть, Ольга?
— Кто такая? Жена?
— М-м-м.... Невеста.
— Далеко не каждая невеста — в конечном итоге — становится женой, — уверенно тыкая длинными бледными пальцами в кнопки мобильного телефона, изрекла Нелли Степановна. — Неоднократно проверено.... Николай Борисович? Добрый день! Ваш лысоватый подопечный пришёл в себя. Звоню, как и было договорено.... Самочувствие? Бодр и активен. Попытался встать с постели, раскокал почти новую кружку. А сейчас — похотливым взглядом — пытается проникнуть мне под одежду.... Что? Ха-ха-ха! Очень смешная и актуальная шутка. Ха-ха-ха! Вас поняла. Жду, — убрала мобильник в карман халатика, после чего, окинув Антонова неодобрительным взглядом, спросила: — Всё ясно, больной? Велено дожидаться приезда начальства. Прошу незамедлительно лечь в постель. Иначе нажалуюсь. Сейчас принесу швабру и совок. Приберусь немного. Потом будем принимать таблетки, пилюли и прочие препараты, обозначенные в вашей личной лечебной карточке. Вопросы?
— Э-э-э.... А, что, всё-таки, с Ольгой?
— Ничем помочь не могу. Во-первых, чужие сердечные дела меня совершенно не интересуют. Во-вторых, я являюсь наёмным работником, которому платят деньги, в том числе, за отсутствие любопытства и за короткий язык. В-третьих, лапать меня не надо. По крайней мере, до отдельного разрешения с моей стороны. В-четвёртых, курить в палате запрещено, а сигареты и зажигалка конфискованы...
Примерно через полтора часа в комнату вошли Шеф и Северина.
Николай Борисович (Иван Петрович?), отделался коротким вежливым приветствием, а рыжеволосая фотомодель, ехидно улыбаясь, принялась заливаться курским весенним соловьём:
— О, наш спящий красавчик изволил пробудиться! Молодец, ко времени. Есть о чём поболтать. Прояснить густой туман в твоей лысой головушке, избавить от серых теней, заполонивших разум...
