И только взглянув на руки, которые были опущены в горшки, Лектус все понял.
"Они тебя подставят. Скоро".
Слова Святика эхом отдались в голове, и Принц стал оглядываться, ища подтверждение своим мыслям. Что ж, долго искать не пришлось: совсем рядом нашлась вещь, которая принадлежала Лектусу. На камнях лежал кулон с цепочкой, которые он на глазах у Джеймса забрал из ящичка Электры, мага из Дозора.
Все стало кристально понятно, даже поза девушки. Они вскрыли ей вены, чтобы собрать кровь в сосуды. Ритуал, которым повсеместно пользовались Правящие, чтобы усмирить Диких на фабриках, и о котором знали очень многие в Водном мире. Лектус однажды сам совершал такое: когда нужно было в угоду отцу наказать Истера, а его кровь пить было нельзя. Но мало кто знал, что это еще и часть священного ритуала Посвящения.
Знали дети Правящих.
Лектус, размышляя обо всем этом, одновременно действовал: вынул окровавленные руки девушки и постарался поднять их вверх, чтобы не дать лишней крови вытечь из ее тела. Алексис была холодной, но пульс еще прощупывался, хоть и очень слабый.
Лектус заглянул в горшочки и по уровню крови в них понял главное: она умирает.
Решение пришло мгновенно, и он совершенно не сомневался в нем и не думал о последствиях своего поступка. Он отпустил руки девушки и сдернул с пояса ремень, на котором в чехле носил кинжал. Несколько раз в своей жизни он сам проводил акт Начала, это была честь для тех, кто готовился вступить на путь Посвящения.
Времени на размышления уже не было, и Принц опустил острие кинжала в один из горшков, наполненных кровью Алексис. Продержав его там положенный десяток секунд, вынул, давая кинжалу впитать красные капли— а потом приложил лезвие плашмя к порезу на правой руке девушки. Очень слабое шипение возвестило о том, что кинжал принял ее кровь, что прошел акт Начала.
Кинжал, защитит тебя, Лектус,— шептала мама, держа его порезанную руку, на которой скапливалась кровь, а отец собирал ее в ритуальный сосуд. На них смотрели десятки глаз, ведь происходило Посвящение Наследника Водного мира. — Он заживит твои раны и излечит недуги, он примет твою кровь и признает тебя частью нашего народа,— маленький Лектус расширенными глазами смотрел на то, как красные капли на лезвии исчезали, а кинжал начинал слабо светиться. — Не бойся, сын, Сила войдет в тебя, найдет твои слабые места, и сделает тебя сильнее,— мама держала его руку, когда отец прикладывал лезвие к кровоточащей ране, и Лектус чувствовал жжение. Когда отец убрал кинжал, края раны на руке Наследника уже стянулись, став розоватой полоской. — Ты среди нас, сын, теперь ты тоже Сила.
— Уверен, что ты бы этого не хотела, но ты среди нас, Алексис, ты тоже Сила,— произнес он прозвучавшие тут странно ритуальные слова, когда кинжал затянул рану и на левой руке девушки. Принц был уверен, что теперь у нее есть шанс: что-что, а заставлять сердце биться Сила кинжала умела. Конечно, ритуал вряд ли бы помог, если бы Алексис уже умерла, но помочь ей немного продержаться в силах артефакта, а там подоспеет помощь.
Лектус кинул горшочки в реку, убрал в карман кулон и поднялся. Теперь нужно было думать о том, как выбираться отсюда, потому что кинжал, конечно, мощная поддержка, но, к сожалению, новопосвященный вряд ли сможет исцелиться только благодаря ему. Если бы девчонка приняла акт Начала лет двенадцать назад, тогда было бы не о чем беспокоиться.
Подняться вместе с ней он не сможет: он устал, у него болят грудь и голова, да и он не настолько силен, чтобы вытянуть из пропасти и ее, и себя. Оставался вариант подняться самому и привести помощь, вряд ли все еще следовало рассчитывать на то, что дикий кот понял данное ему задание.
Лектус вздохнул и посмотрел на девчонку: если бы кочевник узнал все то, что приготовили для него нападавшие, поверил бы он в то, что это сделал Лектус? Ведь многие в школе за сутки узнали о том, что они поссорились, а Джеймс знал, что Принц на многое готов из-за сестры, вспомнить хотя бы этого Лукаса, который поплатился за опыты над Ксенией... Поверил бы, найдя здесь и предметы ритуала, и кулон, да еще не найдя самого Принца, ведь в плане горе-заговорщиков явно была временная ликвидация Лектуса? Поверил бы? Лектус бы скорее поставил на то, что поверил, ведь кочевник часто действовал под наплывом чувств, а что чувств при виде мертвой сестры в кочевнике бурлило бы много, Принц был уверен. Потом бы, конечно, остыв, начал бы разбираться, но, скорее всего, для Лектуса было бы уже поздно.
— Эй, там есть кто-то?
Парень замер: видимо, из-за шума воды он не слышал, как кто-то появился в пещере. Он поднял лицо— вверху было светло, и Лектус смог различить черты Ольги и силуэт дикого кота, что стоял у ее ног. Надо же, ирбис все-таки понял, что от него требовалось.
— Здесь Алексис, она ранена! Помогите мне ее достать отсюда!— крикнул Принц.
— Отойди в сторону!— крикнула женщина, и Лектус послушался: рядом с ним, словно спустилась по воздуху, плавно приземлилась крышка от одного из больших ящиков, что стояли в пещере наверху.
Хм, странная помощь. Лектус не понимал, зачем это и сколько еще у них есть времени: кинжал, конечно, старался, но даже ему не под силу спасти Алексис, она потеряла слишком много крови, и артефакт не сможет восполнить ее до того, как сердце девчонки остановится.
— Переложи Алексис на плот и сядь сам,— крикнула Ольга, и Принц начал медленно понимать, что сейчас произойдет. Оригинальное решение, ничего не скажешь. А как же там силы левитации, магия воздуха и все такое?
Он осторожно переложил девушку на деревянную крышку, которую Ольга назвала плотом. Сел рядом, устроив голову дикарки на своих коленях. Он только тут заметил, что у Алексис на затылке такая же рана, как и у него: видимо, ее ударили, и только потом спустили вниз, иначе дикарка бы устроила такой крик, что даже в Красном городе было бы слышно эхо. Вот тебе и удачное свидание...
Лектус был готов к тому, что вода в реке вскипела и начала стремительно подниматься, хлынув на каменный уступ и подхватывая импровизированный плот. Через небольшие расщелины между досками пробивалась вода, но мокрая одежда была наименьшей из их проблем. Плот просел, но держался, и Принц старался не двигаться и вообще почти не дышать, чтобы не нарушить баланс веса и не утопить их с дикаркой.
А вода поднималась, и медленно поднимала плот. Лектус настороженно следил за тем, как обрыв под ними наполняется водой.
— Пить,— вдруг прошептала дикарка, и Принц практически рассмеялся: вовремя попросила. Он осторожно протянул руку и зачерпнул воду, надеясь, что в реке нет отравы, вылил жидкость на губы девушки. Веки ее затрепетали.
— Не двигайся,— скомандовал Лектус, схватив ее за плечи и не давая шевелиться. Плот от этих движений опасно зачерпнул воды. — Замри,— на всякий случай повторил парень. Кажется, она его поняла и услышала, не пыталась больше двинуться и даже заговорить. Глаза дикарки так и не открылись, может, она снова потеряла сознание.
Если она выживет, то сможет указать на того, кто это сделал, что значительно облегчит задачу.
— Приготовься,— Лектус уже видел Ольгу и ирбиса, который отошел, видимо, боясь воды: она стремительно поднималась, вынося плот почти на уровень края обрыва. — Лови шарф, я за него дерну плот на себя,— проговорила женщина, кидая ему на колени край длинного шерстяного шарфа. Женщина была тепло одета, видимо, дикий кот перехватил ее где-то на улице.
Лектус сжал одной рукой предложенный "канат", второй зацепился за край плота— и в этот момент вода перекинулась через край обрыва, а Ольга потянула за шарф. Плот легко выплыл на каменную поверхность— и вода стремительно обрушилась вниз, словно где-то вытянули пробку.
Ольга выдохнула, она была бледна, а лицо— покрыто испариной. Видимо, магия стихий не ее конек.
— Быстрее в госпиталь!— прошептала она, взглянув на Алексис: девушка была без единой краски в лице. — Ты ранен?
— Не имеет значения,— кинул ей Лектус, беря дикарку на руки и быстрым шагом отправляясь к выходу из пещеры.
— Что случилось?— женщина догнала их, а ирбис исчез, наверное, осознав, что уже больше ничем не может помочь.
— Потом,— Принц шел так быстро, как мог, чувствуя, что вряд ли у девчонки осталось много шансов выжить, хотя она слабо зашевелилась в его руках. — Борись, Алексис.
Ее веки затрепетали, пальцы попытались сжаться на его свитере, но бессильно шевельнулись.
— Ты... — прошептала она вдруг едва слышно, приоткрыв глаза. — Ты...
— Борись!— рыкнул Лектус, уже видя вход в Академию, а им навстречу неслись несколько человек.
— Я успела предупредить в школе,— объяснила Ольга переполох. — Что хоть с ней, объясни!
— Большая кровопотеря, удар по голове, ну и возможно, переохлаждение,— отчеканил Принц.
— Давай!— Фауст буквально выхватил из его рук Алексис, и Лектус только теперь осознал, как устал, замерз и обессилел. Надо пойти к себе и лечь...
— И не думай, Принц,— рядом возник отец Ярика, темными глазами смотревший на парня. — В госпиталь! Сейчас же!
Дожили: им командует какой-то оборотень. Принц вздохнул и медленно пошел за уже скрывшимися в дверях волшебниками.
Глава 3. Суд
Ей было тепло и спокойно; усталость, больше похожая на слабость или недомогание во время гриппа, укачивала, баюкала под мягким одеялом. Словно в детстве, когда отец и мама укутывали ее, ярче разводили огонь во временной хижине и тихо ругались на вернувшегося с охоты брата, который слишком громко делился впечатлениями от долгого дня на морозе. И тогда чувство безопасности и радости, что вся ее семья рядом, помогали заснуть, несмотря на бушующую снаружи зимнюю бурю или вой волков на опушке.
Ей послышались голоса, кажется, также голос брата, но она не смогла открыть глаза, скованная усталостью и покоем. Джеймс звал ее, но она не могла разжать губ или хотя бы пошевелить рукой — наверное, на ней слишком много одеял. Зима выдалась в этом году особенно холодной; остров, на котором зимовали Дети Огня, весь занесло снегом, скрыв построенные хижины от чужих глаз. Ночами лес стрекотал и трещал от мороза, а охотники и рыбаки долго грелись у огня, кряхтя и растирая лица. Зато поговаривали, что лето будет жарким и плодородным, а, значит, расплодится дичь, и можно будет сделать много заготовок на следующие холода.
— Лекси... Лекси...
Брат звал ее, и она улыбалась, пытаясь его увидеть. Джим хорошо умел маскироваться в лесу, и она никогда не могла его найти, даже если брат звал ее, пытаясь подсказать. Лето было яркое, солнечное, и они почти все время жили на плотах, на которых кочевали между островов в поисках более плодородных лесов и дичи, а также укрываясь от страшных кораблей Снабженцев. Ночи были светлыми и теплыми, и кочевники практически все время проводили на воде. Поэтому, когда отец разрешал причалить к берегу, Джим тут же начал резвиться, бегать, а потом им разрешили пойти на охоту. Брат взял ее с собой, позволял выслеживать дичь, показывал, как правильно спрятаться вблизи тропы. Прятался сам — и она, смеясь, искала его, не боясь ни леса, ни зверей.
— Лекси...!
Она вздрогнула, вспомнив внезапно, как брат окрикнул ее и затащил в вырытую им для охоты яму, присыпанную ветками и землей. Зажал рот, но ей ничего не нужно было спрашивать: глаза Джима говорили за него.
Их нашли! За ними пришли!
Они слышали крики с берега, видели дым от горящих плотов; один раз недалеко от их прятки кто-то пробежал, судорожно дыша и всхлипывая. Джим хотел уйти, оставив ее в безопасности, но она никогда бы не осталась одна в этом теперь враждебном лесу. И они беззвучно перемещались между деревьями в чуть потемневшем ночном воздухе, пока не наткнулись на группу выживших Детей Огня. Она помнила охватившую ее радость, когда увидела среди них родителей.
И они бежали через лес, чувствуя за собой преследователей. Отец приказал разделиться, и вчетвером, оставив остальных членов племени, они пробирались к спрятанному плоту.
А потом был крик мамы: �Бегите!�, и хрип отца, кровь, слезы. И Джим тащил ее за руку к берегу. И они гребли под навесом деревьев, пытаясь уйти от этого места, гребли в открытое море, прочь, прочь, на север... Уже потом пришли жажда и голод, и им пришлось причалить к небольшому острову... И именно тогда она осталась одна, совсем одна в огромном мире, зная только то, что нужно плыть на север. Там ее спасение, в таинственном северном городе магов. И она плыла, отгоняя боль и страх, холод и голод, от которых без сил лежала на плоту, глядя на струящуюся мимо темную воду...
— Алексис!
Она вздрогнула от прохладного прикосновения и настойчивого шепота. Это помогло ощутить тело и открыть глаза. Свет в госпитале Академии был приглушен, от тишины звенело в ушах. Девушка снова почувствовала слабость, но не давящую, а какую-то умиротворенную. Над ней склонилась Ксения, под глазами ее были темные круги усталости.
— Слышишь меня?— тихо спросила сестра Принца, а Алексис нашла глазами спящего на стуле рядом с ее постелью брата. Джим...— Я дала ему снотворного, чтобы он хотя бы немного отдохнул,— объяснила Ксения, нежно погладив растрепанные черные волосы Джеймса. — Как ты себя чувствуешь?
— Странно,— ответила она спустя несколько мгновений. Алексис уже хотела спросить, что случилось, но ответ нашла в своих воспоминаниях: темный двор, очарование Луи, таинственная пещера с бурлящим потоком, боль, тьма, страх — а потом ощущение полета и безопасности, и голос, приказывающий ей бороться. — Зачем...?— Лекси подняла на Ксению испуганные глаза, не понимая, зачем Луи это сделал.
— Ты можешь встать?— как-то неуверенно спросила Ксения, оглянувшись на ширму за своей спиной. Алексис перевела взгляд: кажется, за ширмой кто-то стоял. — Можешь? Это важно.
Девушка некоторое время медитировала вопрос, потом осторожно пошевелилась, словно боялась развалиться. Ничего не болело, только слабость то и дело накатывала на нее. С помощью Ксении она села, потом спустила на пол ноги — дерево было теплым, приятным. Алексис с удивлением посмотрела на повязки, наложенные на оба запястья, но спросить не успела: подружка Джеймса уже протянула ей платье и туфли.
— Куда мы?— тихо спросила Алексис, боясь потревожить сон брата: наверное, Джим сильно переживал случившееся. Интересно, он уже оторвал кому-нибудь голову? Мысли о Луи приносили дискомфорт и даже стыд, она бы расплакалась от разочарования и унижения, если бы не гнев против парня, которому она так просто доверилась.
— Нужна твоя помощь,— опять неопределенно и как-то неуверенно ответила Ксения. — Идем.
Ксения отодвинула ширму и пропустила подругу вперед. Алексис вышла в проход между кроватями и увидела Принца, который стоял тут же. Он протянул к ней руку, и северянка хотела отпрянуть, но скорость движений из-за усталости была низкой.
— Спасибо, Ксения,— тихо сказал Лектус, буквально потянув Алексис к себе за руку.
— Позаботься о ней,— раздалось сзади, и вдруг комната померкла, ветер обдул лицо девушки — и через какие-то мгновения она и Принц были в совершенно другом помещении.
