Эпоха Полтины. Декста Квинта.

Они ринулись с холма и быстро набрали скорость. Их заметили практически сразу. Кейн видел, как девушке помогли забраться в седло и четвёрка всадников припустила в сторону гор. Остальные, перекрикиваясь, рассредоточились: двое остались стоять на ногах, ещё двое присели на колено, и последний лёг ничком в стороне, спрятавшись за холмик. В руках у каждого Кейн заметил мушкет.

— Рассеялись! — закричал Брустер, крепко держа поводья в одной руке и мушкет в другой. — Я центр, Бэн направо, бледный позади, капрал налево!

Каждый чётко выполнил его приказ. Кейн забирал то в одну сторону, то в другую, лихорадочно виляя и покачиваясь в седле, чтобы сбить прицел стрелкам. Когда до них оставалось ярдов сорок, позади раздался выстрел и он пригнулся к самой гриве. Дэйк, выстреливший на вскидку, ни в кого не попал, но его выстрел заставил троих вражеских стрелков занервничать и спустить курок. Кейн слышал свист пуль и чей-то крик, но оглядываться не стал, лишь ещё ниже наклонившись к загривку.

Тридцать ярдов.

Стрелки старались как можно быстрее перезарядить ружья. Оставшиеся двое — припавший на одно колено и лежащий за холмом — пока медлили с выстрелами.

Двадцать.

Сцепив зубы, Кейн отпустил поводья и вскинул мушкет к плечу. Ружьё мотало из стороны в сторону, но ему всё-таки удалось поймать в прицел сидящего на колене стрелка.

Они выстрелили одновременно.

Свинцовый шарик просвистел чуть выше правого уха Кейна. Его же собственная пуля всё-таки нашла свою цель — стрелок упал, но тут же торопливо поднялся, покачиваясь и держась за плечо. Шляпа слетела с его головы и Кейн узнал стрелявшего — это был Уолтен Лидо. Здоровой рукой коневод вытащил из-за пояса пистоль и, нацелив на него, стал ждать. Выругавшись, Брустер отбросил мушкет и обнажил шпагу. Краем глаза он заметил, что один из мушкетёров перезарядил ружьё и уже собирался выстрелить, как вдруг схватился за грудь и истошно завопил, оседая на землю.

Расстояние между Кейном и конюхом быстро сокращалось. Уолт атаковал первым. Брустер интуитивно нагнулся влево и пуля, летевшая ему прямо в грудь, лишь слегка задела плечо. Мгновение спустя Кейн сам вступил в бой и взмахом шпаги разрубил стрелку ключицу.

Прости меня, Уолтен.

Первое правило — не оставлять позади себя вооруженного противника, который может атаковать в спину.

Прорвавшись, Кейн погнал лошадь вперёд, преследуя журналистов.

Бэн мчался по правую руку от Брустера. Он видел, как при первом залпе пуля угодила в глаз лошади капрала и она кувыркнулась через голову, а сам всадник перелетел через неё и ударился о землю. Армастро быстро занял его место на левом фланге и, вытащив клинок, сблизился на расстояние удара и атаковал не успевших перезарядиться. Сам Костоправ заметил, как один из стрелков поднимает мушкет и целится в Брустера. У него в голове словно что-то щелкнуло и он интуитивно выбросив вперёд руку с растопыренными пальцами — и почти мгновенно ощутил плоть и кости внутри тела стрелка, словно бы он погрузил ладонь во вскрытую грудную клетку. С натугой сжав руку в кулак, Бэн зарычал от пронзившей её боли. Но магия сработала — грудь мушкетёра сжалась и сломанные рёбра пронзили его лёгкие.

"Так вот как я убил лошадей..." — мелькнуло у Бэна в голове, прежде чем что-то ударило его в правое плечо и он покачнулся, едва не вылетев из седла. Скосив взгляд, он увидел расползающееся по мундиру пятно. Видимо, из-за применения им магии он не сразу почувствует эту боль. Взревев от ярости, Костоправ направил коня в сторону холмика, над которым поднимался пороховой дым. Он не стал доставать мушкетон или топор, не стал применять магию — он просто проехался по спине противника, втаптывая его в землю лошадиными копытами. С презрением сплюнув через плечо, Костоправ помчался следом за Брустером.

Вскоре им удалось нагнать беглецов. Кейн огляделся: Бэн справа от него, Дэйк слегка позади. Он извлек из-за ремня пистоль. Дэйк последовал его примеру — щелчок курка, выстрел — ему не удалось попасть ни в кого из беглецов, но зато пуля подстрелила лошадь одного всадника и тот, вместе с ржущим от боли конем, повалился на землю. Кейн и Бэн проскакали мимо, оставив павшего изгою.

Теперь он чётко видел убегающих — девушку с развевающимися за спиной белыми волосами, парня, виденного им накануне вместе с ней, и их проводника. Брустер не расслышал, что парень прокричал девушке, но журналист развернул коня и бросился к ним на встречу. Перекинув шпагу в другую руку, Кейн поудобнее перехватил пистоль. Он был готов выстрелить сразу же, как только расстояние между ними сократится. Паренёк, защищая отступление девушки, с криком нёсся на них, потрясая над головой мушкетом.

Мушкетом, из которого он так и не успел выстрелить.

Бэн вскинул свой мушкетон и грохот выстрела ударил по перепонкам. Капельки крови попали на лицо пролетевшего рядом Кейна. Мальчишка упал за его спиной. Храбрый, глупый мальчишка, который даже не успел защитится. И защитить.

Кейн поймал в прицел силуэт удаляющейся девушки и выстрелил.

Девушка. Она неестественно долго падала, раскинув руки.

Брустер опустил пистоль и затормозил. Костоправ промчался мимо, продолжая погоню. Вытянув руку, он напряженно пытался нащупать для магического удара хоть одну косточку беглеца, но тщетно. Слишком велико было расстояние и слишком мала цель. Тогда Бэн сосредоточился на его коне — захватить не удастся, но есть шанс сбить животное с толка.

Есть! Лошадь дёрнулась, подвернула ногу и упала. Проводник с силой рухнул на землю и сломал себе шею. Удовлетворённо кивнув, Костоправ натянул поводья, разворачивая коня.

Кейн остановился рядом с погибшей и долго рассматривал её — молодую, красивую, с разбросанными по груди волосами и ясными голубыми глазами, которые неверяще продолжали вглядываться в бесконечную даль. Он смотрел на неё, стараясь запомнить каждую деталь, не пропустить ни одной родинки, ни одной веснушки на маленьком носике. Запечатлевая этот взгляд, форму бескровных губ, медленно расползающееся пятно крови на белой сорочке. Кейн должен был её запомнить. Она — одна из его первых жертв спустя долгих пятнадцать лет.

Только тогда, во время войны, он убивал врагов, а не беззащитных женщин, неспособных постоять за себя. Ещё один гвоздь в крышку его гроба, ещё одна рюмка для его совести в ближайшем кабаке.

— Брустер!

С трудом отведя взгляд от тела девушки, Кейн поднял голову. Костоправ скакал прямо на него и указывал рукой ему на грудь. Его мгновенно охватило смутное беспокойство и он нервно положил ладонь на второй, заряженный, пистоль.

— Сзади! — вновь закричал Уилторс. — Повернись, мать твою!

Ничего не понимая, он обернулся и застыл, пораженный увиденным: Дэйк преследовал какого-то человека, который с дикой скоростью бежал в сторону леса. Армастро едва поспевал за ним на лошади, а тот вдобавок петлял, словно заяц, сводя на нет все попытки подстрелить его. Костоправ пронёсся рядом с Брустером и ринулся на помощь изгою, крича: "Не дай ему уйти!".

Очнувшись, Кейн пришпорил коня и включился в погоню. Но не успел преодолеть и половину пути, как всё уже было кончено — Бэн настиг беглеца и на скаку вогнал топорище ему в спину.

"Какого?!.." — Кейн в изумлении смотрел на поднявшегося человека, который по всей логике уже должен был быть мертв. Он же не только не умер, но и продолжает бежать! Пусть уже и не так быстро.

Бэн соскочил с лошади, перехватил поудобнее топор и ринулся наперерез, попутно что-то крича и указывая на убегающего. Кейн быстро понял задумку Костоправа и направил лошадь прямо на беглеца, который не успел увернуться и лошадь Брустера сшибла его с ног. Обернувшись, он успел застать тот момент, когда подскочивший Уилторс со всей силы вогнал лезвие в голову своей жертве. После этого тот уже не поднимался.

Развернувшись, Кейн подъехал к ним.

— Во имя бездны, что это сейчас было? Кто это такой?

— Это тот тип, которого Дэйк сшиб с лошади. — Бэн с трудом вытащил топорище из черепа убитого. — И это не человек. Погляди сюда.

Он перевернул тело и с отвращением сплюнул.

— Гомункул.

Кейн молча рассматривал мертвеца: серое бесформенное тело, бесцветные глаза лишенные век, дырки вместо ушей, а из раны раскроенного почти надвое безволосого черепа вытекала вонючая тёмно-зеленая жидкость, заменявшая этому существу кровь.

Гомункул, сомнений нет. Не удивительно, что он умер не сразу — эти создания были весьма выносливыми тварями.

— Осмотрите тела, — глухо распорядился Кейн. — Всё что найдете — записи, табулы, магифакты — несите мне. Остальное ваше.

Спешившись, он отпустил коня и, прихрамывая на больную ногу, направился к ближайшему валуну, на который устало присел. Прислушиваясь к раздражающей ругани Дэйка и Бэна, Кейн достал из кармана пачку папирос, вытащил одну и, прежде чем закурить, долго мял её в дрожащих пальцах. Он даже словно бы чувствовал оторванный мизинец, участвующий в процессе вместе с остальными.

Чиркнув спичкой о грязный ноготь и уже поднеся её к подрагивающему кончику, он заметил тусклый блеск какого-то предмета у своей ноги.

Табула.

Кейн поднял её и, прищурившись, всмотрелся в треснувшее дымчатое стекло. Видимо, выпала из сумки кого-то из погибших. Он выдохнул дым через нос и сплюнул под ноги. Хотел было снова затянуться, но в раздражении выкинул сигарету.

До чего ж паршиво.

— Брустер, — окликнул его Костоправ, — у нас гости.

Кейн поднял взгляд и увидел капрала Ванариса, бодро ковыляющего к ним. Он заметно припадал на правую ногу и опирался на мушкет, как на палку. Крякнув, Брустер поднялся с камня и спрятал табулу в седельной сумке своего коня. Взяв его под уздцы, коротко кивнул Бэну и Дэйку, и направился навстречу к капралу — пора было выяснить некоторые детали.

— Ну как? Усех поймали? — прошепелявил бородач, осматривая их налитыми кровью глазами. — Здеся усе хто нам потребен?

— Нет. — Кейн покачал головой. — Здесь только трое. Видимо, четвёртого повели другим путём.

— Шельма! — капрал в сердцах сплюнул. — И шо теперя?

— Видимо, придётся вернуться в город, — ответил он и кивнул на его ногу. — Ты сам-то как?

— Подвернул, шоб её. Но не шибко.

— Это хорошо. Короче, лясы точить времени нет, поэтому слушай меня. — Кейн подошел поближе и указал в сторону города. — Если мы поскачем вон туда, то сможем обогнуть озеро. Видишь?

— Агась. И шо?

— Так вот я думаю, что...

Как только Ванарис отвернулся и Кейн оказался за его спиной, он выхватил кинжал из набедренных ножен и вонзил сверху в плечо капралу и надавил, выворачивая сустав. Раздался бешеный вопль. Быстро вытащив лезвие, Брустер ударил его под колено ногой и повалил на землю. Навалившись сверху, схватил капрала за волосы, оттянул голову назад и приставил окровавленный кинжал к его лицу.

— Слушай меня внимательно, капрал, — тяжело дыша, заговорил Кейн. — Сейчас ты мне расскажешь о том, какие тебе были даны указания относительно нас. Понял? И, бездной клянусь, если ты вздумаешь соврать мне, я вырежу тебе глаза. Понял? Понял, я спрашиваю?!

Ванарис застонал.

— Да...

— Молодец. А теперь говори — что тебе велел Фальфард?

— А ты его не слыхал штоле? Убить грамотеев и воротится с их бошками.

— О нас! — взревел Кейн. — Что он тебе велел относительно нас?!

— Ни шиша он не велел! Сдалися вы ему...

Брустер напрягся, собираясь с силами, а затем быстрым движением полоснул лезвием кинжала по глазу пленника. Тот заорал и забился, пытаясь вырваться, но Кейн держал крепко. Когда он притих, Кейн наклонился к его уху и зашептал:

— Если дорожишь оставшимся глазом, советую отвечать более убедительно и откровенно. А если не дорожишь, то у тебя ещё и яйца есть, не забывай.

— Да ничего он не велел, — слёзно залепетал Ванарис. — Матушкой клянусь!

Бэн, до этого молча наблюдавший за экзекуцией, подошел ближе.

— Отойди, Брустер.

— Костоправ, — сквозь зубы процедил Кейн, — если ты ещё не заметил, я немного занят.

— Отойди говорю! Доверь это дело профессионалу.

Он покосился на него и, слегка помешкав, поднялся. Уилторс шагнул к пленнику и перевернул его на спину. Несколько ударов сердца он всматривался в залитое кровью лицо, а потом вытянул руку и медленно сжал ладонь в кулак. Нога капрала громко хрустнула и сжалась. Ванарис истошно завопил, захлёбываясь собственным криком, и схватился за искалеченную конечность. Бэн невозмутимо расслабил ладонь и нога капрала вновь щёлкнула, возвращаясь в нормальное положение.

— Приятель, — будничным тоном заговорил Костоправ, — я могу до бесконечности ломать каждую косточку в твоём теле и вновь восстанавливать её. Так что будь добр, ответь на наши вопросы ёмко и обстоятельно. Хорошо?

Конечно же он блефовал. У него уже не оставалось сил, чтобы разбрасываться заклинаниями. Он и на ногах-то еле стоял от потерянной крови, хоть и перевязал рану. А ведь ещё предстояло извлечь из неё пулю.

Капрал закивал так часто, что Кейн стал опасаться, что у него отвалиться голова. Глотая большинство слов, он стал торопливо говорить:

— Лейтенант ешо по дороге до Винтры приказал мне, шо ежели мы на тебя наткнёмся, то он отправит меня с вами. Так и глаголил: если мол, по всякой причине, не важно какой, пошлю тебя с ними, то ты должон будешь их при случае того. — Он мотнул головой и облизал губы. — Пришить значит. А тут вон оно как вышло-то. Мы как токо грамотеев прибили б, я вас аккурат после к праотцам отправить и должон был.

Кейн опустился рядом с капралом на корточки.

— А Винтра? Что он планировал делать с городом?

— Дак вы же слыхали — окружить, чтоб комар носа не подточил, и зачистить, стал быть, городок.

— Гражданских тоже?

— Да. Усех. — Ванарис сглотнул и вытер с лица кровь. — Отморозков этих, изгоев-то, вперёд пустят. А после скрутили бы выживших. А вас, ежели я бы не сдюжил, в городе бы прищючили.

Кейн закрыл глаза и дрожащей рукой помассировал их сквозь веки. Бэн стоял нахмурившись, в задумчивости оглядываясь вокруг. Дэйк, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого.

— Бэн, я чего-то не пойму. — У Армастро дрожал голос. — Что всё это значит?

— Это значит, — медленно ответил Костоправ, — что нас очень хорошо поимели. Верно, Дым?

Кейн открыл глаза и посмотрел тяжелым взглядом на притихшего капрала.

— Спасибо. Ты нам очень помог.

Он нанёс быстрый удар кинжалом в сердце. Ванарис охнул, забился, но через мгновение обмяк. Вытерев лезвие об одежду убитого, Кейн поднялся на ноги и, подойдя к своему коню, забрался в седло и поскакал обратно к городу. Не доезжая до конюшен, он остановился и достал подзорную трубу.

Собранные Фальфардом отряды наёмников Аэгис Материум уже давно ворвались в Винтру с единственным приказом — убить всех. Даже отсюда были слышны вопли горожан, которые пытались спасти родной город, и были видны его пылающие улицы. До него доносились непрекращающиеся отзвуки выстрелов, предсмертные вопли умирающих и треск огня, что сжигал дома ни в чем не повинных людей.