Несчастный рейс 1313 - Том первый

— Вот это да, — хмыкнула Кейко. — Я и не подозревала, что он нас в такое местечко заведет.

— Не знаю... — проговорила Амико, — ...смогу ли я забраться.

Ее плечо было красным от крови. Иван досадливо крякнул:

— В тот день, когда я не смогу поднять на руки девушку, а уж в особенности принцессу эльфов, мне наверняка стукнет сто двадцать лет. Пока мне малость поменьше, поэтому намекаю — все будет во флотском порядке. Хватайся за шею.

Русский присел, повернувшись к Амико широченной спиной. В самом деле, на ней могла бы с удобством устроиться не одна стройная японка, а, минимум, две.

Амико, не заставляя себя упрашивать, обхватила мощную шею тонкой ручкой. Вторую, испачканную в крови, она протянула с трудом.

Иван осторожно прижал ее левую руку подбородком, чтобы девушка не свалилась со спины, и удивительно ловко для такого крупного мужчины полез наверх по узкому каменному дымоходу, хватаясь руками и распираясь ногами. Движения явно причиняли ему боль, но Иван лишь стиснул зубы, не желая показывать слабость.

— Кейко-тян, сама заберешься? — спросил он, оглянувшись вниз. — А то подожди чуток, спущусь, и с тобой тоже нежно обнимемся.

— Да идите вы к черту! — последовал ответ, а в следующие мгновения Маэми весьма проворно принялась карабкаться следом.

— Иду, иду. Эх, только я собрался ее пощупать, совершенно платонически и с полным на то правом... — с чрезмерно сокрушенным видом пробурчал Иван.

Скалолазам, которые не без труда вскарабкались метров на восемь по темному дымоходу поперечником едва метр на полметра, подсвеченному лишь скачущим светом фонарика, сидящего на лбу у Кейко, открылась довольно неожиданная картина.

Лаз вывел в гулкую объемистую полость — потолок нового грота вдруг ушел далеко-далеко вверх, к узкой трещине, в которую просвечивали первые солнечные лучи, а известняковые стенки раздались метра на три-четыре в стороны. Слуха беглецов достигло мелодичное журчание крошечного ручейка, стекающего по дальней стенке и наполняющего несколько известковых естественных чаш; шелест покачивающихся на теплом утреннем ветерке плетей вездесущего плюща, свисающих сверху; и странное многоголосое попискивание и шуршание под сводами.

— Ого, ну и хоромы! — повертев головой, с восхищением заметил Иван. — Только кто это там копошится? Летучие мыши, что ли?..

— Летучие мыши? — неприязненно фыркнула Кейко. — Буэ!..

— Согласен, — кивнул Иван. — Инструктор кушать их не рекомендовал, потому как мяса там, считай, что и нет, да еще переносят всякую заразу. Может поплохеть потом. Хотя... ммм, я бы все же похрумкал...

— Буэ... — позеленела Маэми. — Вы первый ешьте.

— Конечно. Я же самый прожорливый. Смотри, какие клыки, — он угрожающе клацнул крепкими зубами в подтверждение своих слов. Потом осмотрелся и осторожно опустил Амико на кучу сухих листьев, нападавших сверху и скопившихся на полу трещины рядом с водопадиком, прыгающим из одной каменной чаши в другую, набрал пригоршню воды и тщательно промыл продолговатый след от пули. Осмотрев ее плечо, Иван с облегчением покачал головой:

— Повезло, ранение поверхностное. Но только вот медицины у нас никакой не осталось, аптечка моя пропала...

— А вот и нет! — гордо встряла Кейко, вынимая аптечку из-за пазухи. — Когда вас контузило, я ее схватила из кармана бронежилета, чтобы помочь. Э-э... а потом забыла...

— Умница моя!.. — восхитился Иван, принимая обратно заветный подсумок. — Обожаю хозяйственных женщин! Так, первым делом антисептика. Надо обязательно как следует промыть все раны и даже мелкие царапины. В этих джунглях заразу какую подцепить — раз плюнуть.

— Вам в первую очередь! — напомнила Амико. — Яма выглядела совершенно антисанитарной.

— Конечно, — согласился Иван, опускаясь на колени у ручейка и зачерпывая ладонями чистую воду. — Ну, и обезболивающе не забудем, есть тут у нас какая-то суровая боевая химия.

Кейко уже сноровисто организовывала тампоны из куска бинта. Появившаяся на свет перекись водорода зашипела на ранах, выжигая грязь. Кейко почистила рассечение над бровью Ивана, и задумалась над раной на бедре. К счастью, пуля прошла краем, через боковую часть мышцы насквозь, но раневый канал был глубоким.

— Как же продезинфицировать внутри?..

Иван подумал, вытащил из-под ствола автомата тонкий шомпол. Тщательно промыл в ручейке, после чего продел в прорезь на конце кусок бинта.

— Вот. Перекиси сюда — и шуруй насквозь.

Кейко сжала зубы, но бестрепетно последовала указанию, вычистив рану изнутри. То же самое пришлось проделать и с ладонью Ивана, и с плечом Амико.

— Так, теперь перебинтовать. Дай-ка, поделимся...

Вытащив из аптечки небольшой плоский пакетик защитного цвета, русский дернул за нитку. Затарахтела расходящаяся ткань и на свет появились две марлевые подушечки стандартного индивидуального перевязочного пакета, нанизанные на длинный стерильный бинт.

— Половину тебе, половину мне, а то ведь ладонь насквозь проткнул, муджахед еба... ну, то есть нехороший человек.

— Нет, вам же нужно еще и рану на бедре завязать! Вот же еще один бинт, — запротестовала Кейко.

— Думал на будущее сэкономить...

— Если попадет инфекция и получится заражение, никакого будущего не будет! — строго сказала Акеми.

— Ладно, ладно, мотайте.

Перевязав крупные раны, Кейко занялась более мелкими и царапинами, не забыв и про себя, и изведя, в итоге, всю перекись. Иван, тем временем, поднял голову, разглядывая свод пещеры.

— Но вот что меня больше всего удивляет, так это источник. Глядите, вон, из трещины булькает, да под давлением, как ключ. А мы, между прочим, намного выше уровня ручья, по которому там внизу шлепали, помните? Как так получается, интересно?

— Иван-сан, — произнесла Амико, поправляя не слишком умело намотанный подругой бинт. — Знаете, вы говорите с таким восторгом. Это мило.

— А что, пусть я немножко побуду милым, — согласился Иван. — Для разнообразия, хотя бы. А то ведь в последнее время только и слышал: 'Матрос Засельцев, в гроб твою купель! Кто пробил тренировочную грушу?! Хде теперь взять опилок посередь Аденского заливу?! У тебя из головы?! Двадцать, нет, сто кругов от флага до гюйса!' И не кавайными голосками, заметьте...

Иван встал, прошелся туда-сюда, прихрамывая, но с интересом осматриваясь. Поднял, чтобы рассмотреть, легкий высохший череп летучей мыши.

— У меня в учебке дружок был — из спелеологов. Повернутый на этих пещерах. Рассказывал много всякого интересного — про сталактиты, кальцитные кружева и жемчуга, про сифоны. Хм, может быть, здесь тоже сифончик? А что, может быть — если в теле скалы трещина доверху, туда дождь попадает, натекает, все это продавливается давлением по трещинам в толще, и струячит внизу из самых неожиданных мест. Вон он, снова уходит в трещину, но теперь наружу, на ту сторону скалы. Ну, спасибо проводнику, такую щелку в жисть не найдешь, если не знать. Молодчина! — Иван дружелюбно потрепал по вихрам мальчишку, который, обняв коленки, устроился у стеночки.

Теперь во взгляде маленького бирманца, которым он разглядывал громадного морского пехотинца, не было боязни — только восхищение и восторг.

— Да уж... — Кейко закончила обмывать ободранные ноги подруги и пристроилась на камушек. — Мне страшно повезло с ним встретиться. Я, когда убежала, вообще ничего не соображала. Плетусь по джунглям и плетусь. А тут кто-то меня — хвать! Я даже закричала. Но потом узнала его. Кое-как на пальцах объяснились. Когда бомбили, он свалился и не сразу в себя пришел. Но, смотрите, целый. Шишка только. Ну, а я ему объяснила, что вас схватили.

— И он что, помочь захотел? Нам?

Маэми пожала плечами.

— Так как-то вышло. Ну... В общем, я попросила его показать, куда вас могли увезти. Он и... показал.

Только теперь Иван заметил, что Кейко очень бледна. Бледнее раненой подруги.

— Дивны божии дела... — протянул Иван, почесывая в затылке. — А что это ты такая зеленая? Перепугалась?

— Н-нет. Я тут просто вспомнила, как тюремщика уб-била, неожиданно девушка запнулась, и речь ее стала медленной и невнятной. — Я п-просто раньше не уб-бивала никого, как-то с-странно... себя чувствую.

Кейко зябко обхватила себя за плечи и сделалась еще бледнее.

Оглянувшись на свернувшуюся клубочком на лиственной подстилке и совершенно вымотанную Амико, которая, может быть, и хотела утешить подругу, но не в силах была даже руку поднять, Иван вздохнул, подошел и мягко привлек Кейко к себе.

— Это нормально. Просто психологическая реакция. Адреналин уходит, начинается ломка. Так бывает с каждым нормальным человеком, который впервые попадает в такие дела. А еще, скажу я тебе, защищаться самому и защищать своих друзей от таких уродов — это тоже совершенно нормально. Ты молодец, Кейко-тян. Если бы не ты, нас бы там прикончили. Как вернемся домой, сразу побегу в церковь и поставлю там две свечки — за отважных самураек Кейко и Амико.

— ...З-зачем? — по-прежнему заикаясь, Кейко невольно задрожала. Шок, накативший после того, как отступило напряжение побега, никак не отпускал неопытную девушку, почти ребенка. Было видно, что сейчас, в первые минуты накатившей после адреналинового выброса психологической реакции, ее одновременно трясло от запоздалого страха и тошнило от отвращения. Похоже, только увещевания Ивана пока удерживали ее от того, чтобы забиться истерике. — ...З-зачем свечки?

— Давай-ка мы с тобой присядем, и я все подробно расскажу, — успокаивающим тоном начал Иван, усевшись на камень и посадив Кейко себе на колени. — Небольшое религиозное политпросвещение. Такой, понимаешь, экзотический христианский обычай. Так вот, тридцать первого декабря мы с друзьями всегда ходим в баню... тьфу, в церковь...

— В-вы о чем вообще, Банька-сан? — ничего не понимающая Кейко даже стала заикаться чуть меньше. — В с-смысле, вы тоже устраиваете курения благовоний, как в синто? Но это же з-за уп-покой.

— О-о-о, если ты бы видела, какие в наших экзотических — ну, этого не отнять, прямо-таки величественных таких соборах устраивают воскурения, ты бы прямо на ногах не устояла от удивления! — преувеличенно-спокойный, размеренный и успокаивающий тон Ивана заставил бы стороннего наблюдателя заподозрить, что он наблюдает сеанс психотерапии: пусть даже и неуклюжей, но действенный. Девушка, которой не давали сосредоточиться на своих переживаниях, поневоле пыталась следовать за мыслью рассказчика, и, незаметно для нее самой, приступ паники начал отступать. — И совершенно необязательно за упокой. Я, честно говоря, не особо помню, зачем они там машут кадилом с ладаном... но пахнет приятно. Когда бабушка вдруг скоропостижно уверовала и принялась меня по малолетству тоже в Никольский наш серпуховской собор таскать, я думал, что кадило — это такое оружие ближнего боя. Уж очень внушительно и увесисто им дьяк размахивал. Так прямо и пригибаешься инстинктивно, чтобы по кумполу не попало.

— У в-вас только и разговоров, что об оружии, — Маэми снова позеленела.

— Не-не-не!.. — поняв свою ошибку, Иван запнулся на мгновение, потом замахал рукой. — Никакого оружия! Цель — сплошное благолепствие. Умиротворяющий сумрак, аромат благовоний, негромкие песнопения, возвращающиеся от гулких сводов, дрожащие огоньки свечей перед темными таинственными ликами икон в богатых позолоченных окладах... — полное расслабление, душевное умиротворение и нирвана. И не нужно никаких гипнотизеров-месмеристов-психонавтов. Тебе бы наверняка понравилось. Хочешь, свожу потом?

— М-мне бы отсюда выбраться, — жалобно произнесла Кейко, стараясь унять дрожь. — А там хоть в церковь, хоть в цирк.

— Заметано, — кивнул Иван. — Как только, так сразу же веду в церковь. Только потом не отказывайся. А уж выбраться-то, непременно выберемся. Смотри, какие мы суровые бойцы: в каждом боестолкновении с нами противник несет потери и обламывается. Загибай пальцы — от противника оторвались, это раз. Захвачено трофейное оружие — это два. С местной агентурой связи наладили — это три. Обнаружено надежное естественное укрытие — это четыре.

— А т-толку?.. Мы все еще посреди джунглей, израненные... и вообще меня сейчас вырвет.

Зеленость девушки приобрела салатовый оттенок.

Русский воздел глаза к небу и пробормотал в сторону:

— Ну, блин, хреновый же из тебя гипнотизер-психотерапевт! А сперва казалось такой классной идеей. Что ж с ней делать-то?.. Вот не везет с бабами, а?! То Машка профессионально нервы мотала и кровь пила. Едва разругались, наконец, тут же ОЯШки выскакивают, и опять немедленно ныть, жаловаться и страдать. Почему ж я не могу их всех хладнокровно лесом посылать-то, евиных дочек?! Ну, подумаешь, рыдают, сопли мотают — любой нормальный мужик плюнул бы, да и пошел себе; не мое дело, хрена ли переживать!.. Блин, когда ж я уже отращу такой скилл?!

Не слыша всей заключенной в монологе русского греческой драмы, Кейко судорожно икнула.

Амико тем временем стало легче. Поднявшись, девушка подошла к спутникам.

— Не попытаться ли раздобыть еды? Или пока что стоит затаиться и выжидать?

— Найти чего-нибудь съестного? Чудесная мысль! Вот только надо подумать, чтобы такого тут могло попасться. Прости, Кейко-тян, можно мы немножко про кулинарию поговорим?

— Говорите-говорите, — новое направление беседы снова отвлекло Маэми, и та начала слегка отходить, хотя до сих пор походила на зомби.

— К сожалению, я не знаю, что из ближайшей подручной флоры и фауны съедобно, — сказала Амико. — Но приготовить смогу все, что одобрите. Наверное.

— Ага, так мне и говорили, что пищевые темы для японцев интереснее, чем религиозные! — усмехнулся Иван, и повернулся к Амико. — Как бы мне ни хотелось повторить те чудные мгновения — готовка здесь не прокатит. Костерок можно было бы из листьев и плюща соорудить, но дым и запах тут не скроешь; черт знает, куда его потянет. А бандюганы наверняка через часок-другой подтянутся и попытаются прочесать пещеры. Нужно сидеть тише травы, ниже воды. Максимум — можно попробовать выбраться наверх... Но я в местных растениях тоже ни бельмеса, разве что пацана заслать. Правда, идея отпускать его надолго мне не нравится. Все же мотивы его мне неясны, и что у него там в голове, тоже непонятно.

— Значит, придется пока просто так сидеть. Что ж, и это тоже хорошо. Лучше здесь, чем в клетке.

— Еще бы не хорошо. В клетке-то было малость некомфортно, — согласился Иван. — А что не доели, то доспим. И мы с тобой вымотались, и Кейко-тян вон уже, на ходу засыпает, бедняжка. Давайте, валитесь "в кучу сухих листьев", а я постерегу. Заодно постираюсь и перебинтуюсь. Ты сама-то как?

— Я в порядке. Меня ведь не топили.

— Не скромничай. Тебе самой нужно отлежаться, как следует, как и Кейко. Кого тут только что треснули пару раз, и кому я потом своим весом чуть руки не оторвал? Скажешь, ерунда?.. — прищурился Иван.

— Разве я давала повод считать себя непобедимым сверхчеловеком? — слабая улыбка появилась на девичьем лице. — Это, скорее, по вашей части.

— Да ладно! Охо-хо, у непобедимого супермена все болит, — пожаловался Иван, потирая свободной бок, на котором отпечатались жуткие синяки. — Мне бы, чтобы соответствовать образу, стальные руки-крюки, и вместо сердца пламенный мотор. Как в песне поется. Вообще я намерен и сам прилечь... — он вдруг встрепенулся. — Кстати! А ведь кто-то массажик обещался сделать!