— Должны же мы тоже получать удовольствие от процесса обучения, — ту Лорн и не подумал отпираться. — Приятно, знаешь ли, обнаружить в этой жизни хоть что-то, что я делаю лучше тебя!
— Особенно талантливо ты мелешь языком, — насмешливо заметил доктор. — До этого умения далеко не только Гиру, но всему экипажу, вместе взятому. А ты между прочим сам напросился, я предупреждал, — обратился он уже к капитану.
— Вы настолько хороши в этой игре? — не выдержала я.
— Вы любите бильярд? Буду рад продемонстрировать свои скромные таланты, — мужчина улыбнулся уголками рта и склонил голову.
— Не верьте его скромности, госпожа ту Фрем, — опять подал голос капитан. — Для бильярда нужны точные руки и верный глаз, а эти двое владеют обоими качествами в полной мере. Риниш — великолепный хирург, а Лирин не только талантливый болтун, но и рулевой отменный, и механик. Пойдёмте, не будем отвлекать их от любимого дела.
Окажись на месте капитана и его товарищей кто-то другой, я заподозрила бы его в попытке флирта. Сейчас же... мы даже не успели выйти из комнаты, а игроки уже напрочь забыли о нашем существовании и вернулись к столу, вдохновенно перешучиваясь о чём-то своём. Так что, наверное, их слова значили только то, что значили: рулевой с доктором хотели продолжить игру, а начальнику экспедиции та наскучила.
Ту Русс галантно предложил локоть, предусмотрительно отгораживая от меня окна, и я не стала отказываться от поддержки. Не столько физической, сколько моральной: присутствие невозмутимого уверенного капитана заставляло равняться на него и держать себя в руках.
— Куда проводить вас для начала, госпожа ту Фрем? — спокойно уточнил мужчина.
— Фириш, если не возражаете, — предложила я. — Я не очень люблю обращения по фамилии.
— Не возражаю, — кивнул он.
— Мне неловко навязываться и отвлекать вас от дела.
— Ничего страшного. Моё присутствие в рубке не так уж необходимо, а вы пока гораздо интереснее, — столь же невозмутимо огорошил капитан. Я едва не запнулась на ровном месте.
— А как же "флирт оставить за бортом"? — наконец, справившись с удивлением, иронично уточнила я.
— При чём тут флирт? — собеседник слегка пожал плечами в ответ. — Окажись на вашем месте мужчина, я побеседовал бы с ним с неменьшим удовольствием.
— Почему? Имею в виду, какой вам во мне интерес?
— О том, что со своими страхами нужно бороться, говорит каждый первый, но по-настоящему пытается это делать в лучшем случае один из десяти, — пояснил ту Русс. — Ваша фобия, может быть, не столь сильна, как порой встречается, но... зная о такой своей проблеме, добровольно согласиться на подобное путешествие — это поступок. Людей, способных на поступок, я стараюсь не упускать. Вы так и не ответили, что хотели бы посмотреть?
— Двигательный отсек, — наудачу назвала я, пожалуй, самое интересное, что имелось на мой взгляд в дирижабле.
— Вход посторонним туда запрещён. Во избежание.
— Я обещаю никуда не совать руки и ничего не трогать. Я всё-таки механик по специальности, хоть и женщина, — с некоторой ворчливостью попыталась я настоять на своём.
— Не имеет значения, — капитан слегка качнул головой. — Видите ли, Фириш, я ни в коей мере не сомневаюсь в вашей компетенции и профессиональных качествах и не являюсь шовинистом, но правила едины для всех, независимо от желаний. К жизненно важным узлам дирижабля имеют доступ шесть человек: я, первый помощник и четверо механиков. В случае выхода из строя специалистов, будут допущены ещё несколько человек, знающих машины и умеющих с ними работать, но — и только. Я никого ни в чём не подозреваю, но предпочитаю, чтобы в случае проблем поиски виновного осуществлялись в ограниченном кругу лиц, а не по всему экипажу включая пассажиров. От случайностей никто не застрахован, но я предпочитаю минимизировать риски там, где хотя бы теоретически способен это сделать. Хм. Я рад, что вы не сердитесь, но... что в этом весёлого?
— Простите. Просто при взгляде на вас я подумала, что в вашем лексиконе нет термина "форс-мажор". Забавно обнаружить столь явное подтверждение собственных мыслей, — ответила ему, пытаясь стереть с лица улыбку. Мужчина в лёгком недоумении вскинул брови, после чего едва заметно улыбнулся и медленно кивнул.
— Пожалуй.
За разговором мы неспешно обошли гондолу дирижабля, а точнее — её пассажирскую палубу, среднюю из трёх. Верхнюю занимали технические помещения, куда меня не пустили, а нижняя представляла собой склад, осматривать который я не захотела сама.
В устройстве дирижабля я разбиралась достаточно посредственно, но ожидала, что такую махину обслуживает огромная толпа народа. Оказалось, экипаж составляли всего восемнадцать человек — капитан, его первый помощник, трое рулевых, трое навигаторов, шестеро механиков разных специальностей, врач, повар и четверо почти настолько же бесполезных в хозяйстве, как я, пассажиров — научные специалисты. Почти со всеми ими (кроме дежурной смены) я успела познакомиться.
Естественно, я полюбопытствовала, насколько нормален такой усечённый состав, и получила достаточно неожиданный ответ. Оказывается, ту Русс сознательно предпочёл обойтись минимально необходимым количеством, отдавая предпочтение исключительно надёжным и проверенным людям.
Во время этой прогулки я сделала ещё одно интересное наблюдение, касающееся личности моего экскурсовода. Эта экскурсия из всех встречных озадачила разве что Тринду, а остальные на строгого сурового капитана под ручку с пассажиркой реагировали с феноменальным спокойствием. То ли я переоценила его нелюдимость, то ли — недооценила вежливость, а рявкнул на меня при первой встрече ту Русс машинально, на нервах от подготовки. И по мере общения я больше склонялась ко второму варианту: Гичир ответственно исполнял роль гостеприимного хозяина.
При всей скупости мимики и эмоций капитана, собеседником он оказался не только интересным, но и очень приятным. С ним оказалось неожиданно легко разговаривать именно на отвлечённые, общие темы вроде искусства и механики, а вот стоило попасть в русло конкретики, вроде перспектив экспедиции, тех или иных поступков отдельных людей — и вновь подтверждалось первоначальное впечатление. Гичир проявлял резкость, категоричность, принципиальность и чрезвычайную требовательность, не позволяя поблажек ни себе, ни окружающим.
В свете этого портрета показалось странным, что ту Русс согласился выделить столько времени на простую прогулку, но вскоре стало понятно, что прогулка это только для меня, а мужчина как раз выполняет свои обязанности. Сопроводив меня до очередной группки подчинённых и представив им, Гичир извинялся и отлучался на несколько минут: ровно на столько, что мне хватало времени перекинуться парой фраз со всеми присутствующими, но заострить внимание на отсутствии капитана не получалось.
На третий раз я задала этот вопрос сразу в лоб собеседникам, на что они, обменявшись понимающими улыбками, ответили, что капитан делает обход. В технические отсеки можно было попасть и через центральный коридор верхней палубы, и неприметными лесенками в разных концах дирижабля, чем ту Русс собственно и занимался под видом экскурсии.
Осталось только восхититься практичностью мужчины и в очередной раз напомнить себе, что судьба свела меня с весьма незаурядной личностью, за что её стоило бы поблагодарить.
В итоге обход, который без особой спешки можно было совершить за двадцать минут, растянулся почти на час, но довольны остались все. И когда мы финишировали в столовой как раз к началу обеда, оказалось, что я знаю почти всех присутствующих, кроме повара, которого представили последним уже здесь, после чего меня сдали с рук на руки друзьям, усадив рядом с ними к столу.
Столов здесь, к слову, было три, за каждым помещалось по шесть человек, притом что столовая явно могла вместить большее количество и мебели, и посетителей.
Помимо Муха и Тринды со мной за столом оказался бортовой врач, явно увлечённый разговором с коллегой, его партнёр по бильярду и один из навигаторов, составлявший на дежурстве пару ту Лорну.
— Ну, как тебе Гир? — весело полюбопытствовал Мух, пока я, отмахнувшись от помощи, накладывала себе еду из общих мисок, стоящих посреди стола.
— Повторяешься, — невозмутимо отбрила его.
— Да и наплевать, — отмахнулся Миришир. — Мне любопытно, насколько изменилось твоё мнение.
— Оно не изменилось, оно приобрело объём и вес, — возразила я. — Очень специфический человек. По некоторым вопросам с ним можно спорить и даже переубедить, а в некоторых — лучше даже не пытаться. Мне вот что интересно, вопросы быта в его представлении относится к первой категории или ко второй? Во втором случае мне жалко его жену, великая женщина!
— Пока этого никто не знает. — Ту Рейн пожал плечами.
— В каком смысле? — уточнила я.
— В прямом, ту Русс не женат. Более того, он вообще не брал в эту экспедицию семейных или единственных детей в семье при живых родителях, — пояснил доктор. — Здесь все смертники, все шли на риск сознательно.
— Мне показалось, он сильнее верит в успех экспедиции, — растерянно кашлянул ту Трум.
— Вера в успех не мешает предусмотреть неудачу, — спокойно возразил Риниш. — Мы все полностью доверяем Гичиру и знаем, что он выполнит задуманное. Но идти на риск, раздав все долги и попрощавшись с землёй, гораздо легче. Более того, в Острозубом, где у нас будет заключительная остановка, он традиционно задаст всем вопрос, по-прежнему ли они желают продолжать путь, и если кто-то откажется — давить ему на совесть и попрекать незаменимостью никто не будет. Капитан уверен, и тут я с ним полностью согласен, что сбрасывать балласт стоит своевременно.
— А я всю жизнь полагал, что всё ровно наоборот, — задумчиво проговорил Тринда. — Не то чтобы одинокому легче рисковать, но тот, кому есть, куда возвращаться, будет бороться до конца.
— Это тоже справедливо, — кивнул ту Рейн. — Но Гичир здесь поступал так, как считал нужным, а он не хотел брать на себя моральную ответственность за чужие семьи. С другой стороны, у нас почти все настроены изменить жизнь в сторону осёдлости после возвращения. Я, например, загадал себе непременно жениться, если дело выгорит, — резюмировал он со странной усмешкой. Непонятно, не то он находил этот зарок забавным и остроумным, не то предпочитал не вернуться, лишь бы его не исполнять.
На этом, впрочем, семейную тему предпочли закрыть и отвлеклись на другое.
— Ну что, пойдём продолжать лечение? — спокойно уточнил доктор Арат, когда обед кончился и дежурные принялись собирать посуду.
— Пойдём, хотя у меня есть вопрос, — предупредила его. — Вернее, вопросов у меня несколько, но по делу только один. Почему я сейчас ощущаю себя достаточно хорошо? Когда глянула в окна, мне стало дурно, но...
— Но Риниш отвесил оплеуху, и тебе сразу полегчало, — за меня закончил Тринда. — Да, он рассказал. Ну, во-первых, как коллега и говорил, твой страх не настолько силён и глубок. А во-вторых, подсознание обмануть несложно, и сейчас тебе самой трудно поверить, что ты летишь. Внутренние помещения дирижабля воспринимаются как комнаты обыкновенного здания, а сейчас ещё ветер слабый.
— Как это связано? — опешила я.
— Когда сильный ветер, начинает качать, — пояснил он. — Думаю, нам ещё предстоит с этим столкнуться, так что не отлынивай от сеансов. Будем проводить их два раза в день, утром и вечером, чаще нельзя. Надеюсь, к началу неприятностей успеем добиться значимого результата.
— Почему ты уверен, что они обязательно начнутся? — со вздохом поинтересовалась я.
— Потому что они всегда начинаются, — флегматично отозвался доктор, и разговор на этом заглох: мы как раз добрались до каюты. Оставаться наедине с посторонним мужчиной, да ещё в собственной спальне... Хорошо, что мама этого не видит!
Впрочем, только мою маму подобное и могло встревожить. Я помнила о приличиях, но никакого смущения или возмущения не чувствовала. То ли меня окончательно испортил круг общения, а то ли воспринимать Тринду как постороннего мужчину просто не получалось, и он благополучно встал в один ряд с Мириширом.
В подобном спокойном расслабленном режиме прошло несколько дней. Доктор Арат проводил сеансы и заодно подтягивал нас с Мухом в свелском языке, да и остальное свободное время получалось занять приятными и интересными вещами.
Я успела познакомиться уже в самом деле со всеми членами экипажа, со многими даже сошлась до приятельских отношений и прониклась новой степенью уважения к талантам ту Русса. Не знаю, как у него это получилось, но экипаж он подобрал изумительный. Нет, каждый в отдельности участник экспедиции не удивлял — просто хорошие интересные люди, увлечённые своим делом. Но... я много с кем и в каких коллективах общалась, и такой концентрации комфортных, приятных личностей на единицу объёма не встречала никогда. Играла в бильярд с доктором (оказавшимся действительно классным профессионалом) и не только, беседовала с коллегами и получала немалое удовольствие от полёта.
Неожиданно много я общалась и с Гичиром. Не могла отказать себе в удовольствии всесторонне познакомиться с настолько сложной и неординарной личностью: никого даже примерно похожего я прежде не встречала. Процесс поиска той удивительно резкой границы, на которой сменяли друг друга расслабленная благодушная лояльность и резкий авторитаризм, оказался удивительно увлекательным. Угадать, с какой стороны окажется та или иная тема, получалось далеко не всегда. Что интересного находил в этих разговорах сам ту Русс, я даже не пыталась понять, но складывалось впечатление обоюдности процесса: то есть, он тоже с любопытством разглядывал меня и изучал. Вернее, не только меня; в неменьшей степени его интересовал Тринда.
Кроме того, я между делом узнала у бортового врача (потому что свел ответить на этот вопрос не сумел), как выглядит защитная трансформация ту Русса и от чего вообще зависит её внешний вид. По словам ту Рейна, серьёзных исследований на эту тему никто не проводил — слишком мало для подобных изысканий встречалось смешанных союзов — но на конечный результат на его взгляд сильнее всего влияло место обитания матери во время беременности. Родители Гичира жили на Тёмной стороне, причём это был редкий случай переезда матери-свелки. Наглеть и пытаться выяснить подробности чужой личной жизни я не стала, но из интонаций и некоторых оговорок доктора сделала два вывода: во-первых, ту Рейн знаком с капитаном очень давно и близко, и биографию его знает целиком и полностью, а во-вторых, не от хорошей жизни у родителей ту Русса всё сложилось так, как сложилось. Кажется, семья родителей невесты категорически возражала против такого союза.
Сам же ту Русс по словам доктора являлся уникальным и едва ли не единственным в своём роде крылатым тенсом. То есть, чешуя и прочие защитные механизмы имелись на причитающихся местах, но вдобавок к ним присутствовала пара перепончатых крыльев. Полноценно летать мужчина не умел, но обладал способностью к планированию при прыжке с высоты. Только вот наличие этих крыльев Гичира совершенно не радовало, они чудовищно мешали нормальной жизни, и Риниш отдельно попросил данную тему в разговоре с капитаном не поднимать. Не то чтобы она всерьёз могла задеть уверенного в себе сильного мужчину, но... зачем лишний раз портить настроение хорошему человеку?
