— Хватит нам на сегодня драк... Езжайте домой. Завтра увидимся.
— Трус, — сквозь зубы выдохнул мальчишка, и тут же получил затрещину от брата:
— Те, кто в каждой бочке затычка, обычно плохо кончают. Оно тебе надо?!
— Надо!
— Туз, — я взглянул прямо в глаза паренька, — скажи, ты готов их всех убить?
Видно было, что мальчишка собирался ответить утвердительно... но я продолжал внимательно смотреть в его глаза, и, наверное, что-то в моем взгляде удержало его от поспешного ответа.
— Нет, — он зло мотнул головой, — не готов. Но...
— Правильный ответ, — я легко улыбнулся, — Запомни, ученик, иногда надо бросаться в бой, не щадя себя. Иногда же... не надо, хотя и очень хочется.
— Хорошо, — обернувшись, Туз кинул недобрый взгляд в спину удаляющемуся рыжеусому, как раз сейчас небрежно оттолкнувшему в сторону не успевшего отступить с дороги паренька. Спутники его шли чуть позади, перекрывая всю улицу. Встречные прохожие при виде этой группы или отступали в переулки, или боязливо вжимались в стены.
— Все равно это неправильно! — вздохнул он.
Не говоря ни слова, я пожал плечами. Согласен, но... что тут можно поделать? Надеюсь, со временем ты поймешь... Горрам, надеюсь, что со временем пойму и стану принимать как должное я сам!
— Ладно, поедем мы, — нарушил наше молчание Микаль, — до завтра, Кир.
— До завтра.
Полтора квартала мы ехали вместе, а потом братья, помахав нам, свернули на одну из боковых улочек. Ещё через несколько минут мы с Шани выехали на бурлящую народом центральную площадь. До нашего временного жилища было уже рукой подать.
— Старый граф распродает фамильные ценности! — звонко выкрикнул пробегающий мимо нас мальчишка, размахивая какими-то листками, — Последние новости Старгорода всего лишь за три медяка!
— А ну постой, — окликнул я ребенка, — что там такое с графом?
— Три медяка, милорд, и вы все узнаете, — радостно осклабился тот.
— Лови, сдачи не надо, — я кинул ему сребреник, получив в ответ ещё одну щербатую улыбку и листок желтоватой бумаги.
— Не то, что бы я твои деньги считала, — тихо хмыкнула держащаяся стремя в стремя Шани, — но как-то ты ими раскидываешься... нерачительно.
— Ну не ношу я с собой меди, — пожал плечами я, вчитываясь в бледные строчки статьи, озаглавленной "Старый граф — банкрот или маразм?"
— А зря. Деньги — они счет любят. Ладно, твое дело. Чего там тебя так заинтересовало?
— Да вот... — я протянул ей листок, — собственно, как мальчик и сказал. Граф распродает фамильные реликвии.
— С чего это он? — Шани быстро пробежала глазами коротенькую заметку.
— Не знаю... на бедствующего граф Альварадо явно не походит. На самом деле... — я задумчиво побарабанил пальцами по седельной луке, — надо бы рассказать ему, что происходит в его поместье. Давай сначала к нему заедем? Заодно и про драгоценности спросим. Если у него и в самом деле проблемы с деньгами, то я, в принципе, могу ему занять достаточно приличную сумму.
— Ты ещё и ростовщик? — с удивлением подняла брови девушка.
— Да ну тебя... Без процентов занять, разумеется, — пояснил я, — граф нам помог, совершенно бескорыстно, ну и мы ему поможем. По-моему, справедливо.
— Более чем, — Шани подавила зевок.
— Устала?
— Так уже, считай, больше суток на ногах. И каких суток! Конечно, устала.
— Может, ты отдохнешь, а к графу я сам съезжу?
— Да ладно, пару часов я выдержу. И с графом ещё раз поговорить не откажусь. Понравился он мне.
— В смысле — понравился? — я иронично изломил бровь.
— Не в том смысле, Кир, — хмыкнула девушка, — просто... человек он хороший, чистый и добрый. Рядом с ним легко. Мне легко, — это "мне" она чуть выделила, — такое редко встречается.
— Ладно, к графу так графу, — согласно кивнул я и, уже сворачивая с площади, поинтересовался, — А со мной тебе как?
— С вами, князь, мне ужасно и кошмарно, — закатив глаза, простонала девушка, — но я люблю себя мучить, и только поэтому не позволяю вам себя прогнать.
Нет, разумеется, я знал, что это шутка. Только вот почему-то это меня... обидело? Задело? Сложно сказать, что именно я почувствовал — но это было неприятно.
— Кир, ты чего? — ехавшая рядом Шани схватила меня за предплечье, — я же шучу. Прости, я не хотела тебя обидеть. Мне с тобой очень хорошо, спокойно и надежно. Как за каменной стеной.
— Да я знаю, — мотнул головой я, — просто... укололо. Обычно-то мне такой стиль общения нравится. Ехидный и с подначками.
— Знаю, что нравится. Мне тоже. Тем более что мне и по роли положено.
— По какой ещё роли? — заинтересовался я.
— Ну как же? Спутницы кого-то странно-необычного! Всякая девушка, оказавшаяся в сфере внимания загадочного эльфийского принца, а так же красивого вампира, симпатичного оборотня или могущественного дракона, который непременно умет превращаться в человека, просто обязана быть ехидной. Это основное требование. Можно сказать, закон жанра! Ещё красивой, умной, талантливой и жутко удачливой, но это все вторично. Ты разве не знал?
— Нет, не знал, — я с трудом сдержал усмешку, — только вот я не принц, не вампир, не оборотень и совершено точно не дракон. Разочарована?
— Жутко! Но ничего, мы будем над этим работать. Устроим вампиро-покусание...
— Не надо мне такого счастья...
— Ну не надо так не надо, — послушно согласилась девушка, — в принципе, ты и в неовампиренном состоянии меня вполне устраиваешь.
— Вот уж спасибо, — тихо рассмеялся я.
— Ой, да всегда пожалуйста, — от ладошек успокаивающе сжимающей мое предплечье девушки шло легкое, приятное тепло. Сбрасывать их откровенно не хотелось, но не будем же мы ехать верхом, держась за руки? Словно почувствовав мое сомнение, Шани разжала руки и чуть придержала Искру, смещаясь мне за спину. Впрочем, почему словно?.. Она, собственно, и почувствовала. Что ни говори, а в компании эмпата есть свои преимущества.
* * *
<...>
— Что-то я все меньше и меньше понимаю, о чем вы с ним разговариваете, — пожаловалась я Голосу, — роли какие-то...
— Не бери в голову, — тихо засмеялась она, — Это я так, о своем, о девичьем. И вообще, по-моему, он в тебя потихоньку влюбляется. Согласна, госпожа эмпат?
— В меня или в тебя?
— А что, есть какая-то разница?
— Для меня — да!
— Ох, Шани, Шани...
<...>
* * *
До манора графа мы добрались быстро. В мощеном дворике перед приземистым, врастающим в землю донжоном, толпился народ. Помимо собственно зевак я заметил нескольких стоящих у дверей стражников, а так же двух людей в темно-серых лекарских плащах. Подобное сочетание мне не совершенно не нравилось.
— Что тут происходит? — тихо поинтересовалась Шани, подъезжая поближе.
— Сейчас узнаем, — я спешился и, забросив поводья на луку седла, подошел к оживленно разговаривающим людям.
— Да прокляли его, точно тебе говорю! — с нервным придыханием говорила какая-то толстушка.
— Так кому проклинать-то? — раздраженно отозвался стоящий рядом с ней толстяк, — Культа-то уже нету! Ограбили и убили, все просто.
— А я говорю — прокляли! То-то он драгоценности свои продавать начал.
— Ну, так не сам же он их продавал. Вполне может быть, что ограбили...
В общем, как обычно, никто ничего не знает. Ясно только, что что-то произошло с графом. Протиснувшись сквозь толпу, я подошел к одному из стражников:
— День добрый.
— Добрый, — отозвался тот, помолчал пару мгновений, и добавил — ... милорд.
— Мне надо поговорить с графом Фламенго. Это возможно?
— А вы, собственно, кто такой? — поинтересовался тот.
— Князь Кириэль, знакомый графа. Что тут случилось?
— Сейчас капитан выйдет, все что нужно, расскажет. Подождите пока что...
— А в двух словах, пока ждем?
— Не положено, — отрицательно качнул головой стражник.
— Понятно... — я потянулся к висящему на боку планшету, но прибегнуть к помощи великолепно развязывающего языки серебра не успел. Двери манора открылись, и оттуда вышел человек в легком золотистом доспехе с вычеканенным гербом Старгорода на груди. Обещанный нам капитан? Его сопровождал невысокий мужчина в белой рясе священника Сияющего Света, с длинными, ниже плеч, русыми волосами и окладистой бородой. За этой парочкой, болезненно сгорбившись, шел уже знакомый нам старик в ливрее — слуга графа.
— Капитан... — начал было расспрашиваемый мной стражник. Того, что произошло дальше, я совершенно не ожидал. Увидевший меня старик что-то хрипло выдохнул и, как молодой, прыгнул вперед. В руке его сверкнул направленный мне в грудь кинжал. Уклониться я не успевал. Собственно говоря, не будь я адептом Башни, лежать бы мне на пороге графского манора с совершенно непредусмотренной оригинальным дизайном дыркой в груди. Но история не знает сослагательного наклонения, и навстречу слуге со скоростью мысли поднялись мои льдистые щиты. Полностью остановить летящее на меня тело они были не в состоянии — только вот этого и не требовалось. Магия замедлила удар, позволяя мне перехватить сжимающую клинок руку. Быстрое вращение, перехват — и неудачливый убийца уткнулся носом в землю. Чуть надавив на заломленный локоть, я заставил его выронить кинжал.
— Что за?.. — изумленно пробормотал капитан, — Арчи, ты чего?
— Это он! — с ненавистью выдохнул удерживаемый мной на земле старик, — Он все сделал...
— Взять его! — в голосе капитана звякнула сталь. В то же мгновение на спину мне обрушился удар. Алебарда? Так и не убранные мною щиты, сверкнув белой вспышкой, смягчили атаку. Впрочем, приятного все равно было мало. Отпуская старика, я попробовал рвануться вперед, уходя в перекат, но не успел. Двое стражников повисли на моих плечах, заламывая мне руки за спину и вынуждая упасть на колени. Совершенно озверев, я потянулся к плетению астральных копий, собираясь раскидать удерживающих меня бугаев... но тут с пальцев человека в рясе сорвался бледный луч, упершийся мне в грудь. Будь мой резерв полон — я бы, наверное, смог противостоять этим чарам. Но после всего произошедшего этой ночью сил у меня уже практически не было. Большую же часть того, что я восстановил во время дороги в город, я сжег в последние несколько секунд. Бледное плетение священника практически без задержки прошло через мои щиты и ударило в центр ауры.
— Можете его отпускать, — хмыкнул тот, — никуда он уже не денется.
Стражники не просто отпустили — они ещё и подтолкнули меня вперед. Я, не ощущая ни тела, ни связи с аурой, безвольным мешком рухнул на землю. К сожалению, чары, не позволяющие мне двигаться, не отключали ощущений — падать лицом вперед на мощеный грубыми камнями двор было очень, очень больно.
— Что вы делаете?! — раздался надо мной звонкий женский голос. Шани... Какая-то возня, короткий, обозленный вскрик девушки — убью уродов, дайте только восстановится... Резкая боль в боку, и перед глазами уже не мостовая, а затянутое тучами небо. Похоже, на спину меня перевернули ударом ноги. В голосе стоящего надо мной священника — нескрываемое удовольствие:
— Насильник, убийца, вор, а вдобавок ещё и колдун. У нас так давно никого не сжигали...
Он отступил чуть в сторону, открывая вырывающуюся из рук стражников колдунью, а потом в моем виске словно что-то взорвалось.
* * *
<...>
Сначала я не поняла, что происходит, а потом... слишком быстро все произошло. Прыжок старика и бессильное падение князя разделяли считанные мгновения. Нет, я честно рванулась вперед, расталкивая толпу, но — не успела. Белый луч священника парализовал Кира как раз в тот момент, когда я, наконец, выбежала на открытое пространство. Что-что, а это заклинание я знала хорошо. Ещё бы, именно им меня и связали несколько дней назад.
— Вот это и называется "ирония", — как-то подозрительно спокойно заметила Голос, — ты, главное, в драку лезть не вздумай, а то убьют вас обоих прямо тут.
— Не полезу, — отозвалась я, дергаясь в сжимающих меня лапах стражника, — битая уже!
— Угу. За которую, как известно, двух небитых дают. Что же нам так не везет на этих священников несчастных?!
<...>
* * *
В себя я пришел от того, что кто-то протирал мне лоб чем-то прохладно-влажным. При попытке приподнять голову её пронзила вспышка боли, за которой накатила волна тошноты.
— Тише... — раздался надо мной голос Шани, — лежи спокойно. Тебе сейчас не стоит двигаться. С сотрясениями не шутят.
— Где мы?
— В тюрьме, Кир. В камере.
— Что вообще произошло? Я ничего не понимаю.
— Я тоже, — тонкие пальцы девушки легко скользили по моему виску. Идущее от них тепло заставляло боль... не уйти совсем, но чуть отступить.
— Ты сама-то в порядке? — позволяя себе расслабиться, поинтересовался я.
— Да, — отозвалась девушка, — я уже научена горьким опытом, в драку со священниками не лезу. Меня просто связали, без магии. А заведя в камеру, даже веревки сняли. Добрые...
— То есть, ты можешь колдовать? — уточнил я.
— Нет, не могу. Меня что-то останавливает. Как стена...
При попытке дотянуться до ауры меня вновь начало мутить. Стиснув зубы, я заставил себя сплести детскую забаву — простейшего светлячка. Но стоило мне попытаться заполнить плетение энергией, как его нити расползлись и растворились. Накатившая на меня после этой попытки ватная слабость полностью отбила всякое желание использовать магию. Казалось, будто что-то, как сифоном, вытягивало из меня силы. Тихо вздохнув, я открыл глаза. В окружающей меня темноте не изменилось ровным счетом ничего.
— Я ничего не вижу, — в голосе моем, несмотря на все мои старания, прозвучали панические нотки, — что у меня с глазами?
— Ничего... тут просто темно очень, — успокоила меня колдунья, — дать нам какой-либо светильник стражники не посчитали нужным. Охапка соломы, кувшин воды и какая-то рогожа, вот и все, чем мы располагаем.
— Негусто...
— Кир, что делать будем?
— Ждать... что нам ещё остается?
Ждать нам пришлось недолго. Час, может быть чуть больше, если верить моему ощущению времени. За дверью послышались шаги двух человек.
— Милорд Кириэль? — голос говорящего был мне знаком, но я никак не мог сообразить, кому же он принадлежит.
— Да, — отозвался я, — с кем имею честь?
— Не узнали? Эрик, хозяин "Единорога".
— Рад слышать вас, мастер. Что привело вас в эту юдоль скорби? — озвучил я свое недоумение. И в самом деле, что здесь делает владелец гостиницы? Каким боком он причастен к творящемуся вокруг меня безумию?
— Собственно, вы и привели. Открывай.
— Я бы с радостью... — хмыкнул я, но тут в двери заскрежетал ключ. При этом звуке я попробовал было поднять голову с колен Шани, и хотя бы сесть, но не смог преодолеть даже легкого давления ее ладони.
— Лежи уж, ушибленный на голову, — в голосе колдуньи звучала усмешка, — когда мне ещё доведется подушкой поработать?
