Ожерелье Лараны

Истерично заверезжала на печи Ольга, увидев, как отлетает к стене Стикур, сбитый с ног мощным ударом. Дир отступив в угол, пытался сосредоточиться и начать плести заклинание. Его, совершенно беспомощного, прикрывал Калларион, отбиваясь сразу от нескольких противников. Остальная же толпа двинулась по направлению печи, на которой, сжавшись в маленький комок, затаилась Ольга. В очередной раз заорав, словно испуганная пуха, девушка ласточкой соскочила вниз. Вид истерично верезжащей, практически голой девицы, неожиданно выскочивший в центр комнаты, внес в ряды противника неразбериху и сумятицу. Возникло минутное замешательство, и этого времени хватило, для того, чтобы смог подняться на ноги Стик. По его щеке из разбитого виска стекала кровь, и он не очень уверенно стоял на ногах. Оле сначала показалось, что герцог сейчас снова рухнет не в силах сделать и шага, и точно уж не сможет ни с кем драться. Но это было не так, молодой человек только удобнее перехватил меч, вонзая его в грудь зазевавшегося противника, брызнула кровь, а Ольга, прикрыв рукой рот, без сил привалилась к стене, чувствуя, что перед глазами все поплыло. Только сейчас, буквально в метре от нее, безумно красивый и сексуальный парень, с которым она вчера целовалась у крыльца, хладнокровно убил человека. От обильного, удушающего запаха крови, выворачивало наизнанку. Дрожащая Оля тихо осела на пол не в силах даже пошевелиться. Только сейчас она в полной мере осознала, что находиться не на Земле, что кругом чужой, значительно более жестокий мир. Находясь в полуобморочном состоянии, девушка не реагировала ни на что. Она даже не прореагировала на крик Стика:

— Не сиди, как идиотка в углу, беги!

Ольга только безразлично подняла глаза, скользнув по лицам наступающих наемников. Стик попытался кинуться на помощь, но не смог. Напротив него, спина к спине от пятерых противников отбивались Калларион, и так и не сосредоточившийся на заклятии, Дирон. Трое бандитов практически подобрались к Ольге. Стик что-то неразборчиво орал, пытаясь избавиться хоть от одного из двоих противников, но девушка его вопли оставила без внимания. Она сидела, уставившись на разворачивающееся перед ней сражение, с тупым безразличием смертника в глазах.

— А ведьма-то ничего себе, и наряд у нее соответствующий! — гадко улыбнулся здоровый мужик, выдернув девушку из угла. — Не иначе, как к нашему приходу наряжалась! Ребята, мы ведь с вами не разочаруем даму, а?

Дико взревел Стикур, пытаясь прорваться к девушке, а на Ольгу эти слова подействовали отрезвляющее. Она поняла, что, несмотря на всю разницу и не соответствие, козлы одинаковы и на Арм-Дамаше, и на Земле. Надо пытаться сбежать, только вот время уже упущено. Девушка вскочила на ноги, по инерции, повинуясь рывку одного из наемников, и с радостью заметила, что мир вокруг знакомо замедлился. Ольга изо всех сил дернулась, уворачиваясь от цепких рук и, выскальзывая из захвата, отскочила в сторону. Держащий ее наемник, успел заметить только неясную тень и попытался кинуться следом. Рыжая развернулась лицом к медленно наступающему на нее мужчине и со всего размаха врезала ногой ему куда-то чуть выше колена, целилась она, конечно, либо в солнечное плетение, либо, на худой конец, в пах, а попала... ну уж куда попала, туда попала. За счет нечеловеческой скорости, сила удара возросла в десятки раз и наемник свалился, словно подкошенный, держась за поврежденную ногу. Озверев, Ольга крутанулась на месте в поисках новой цели и во время заметила, подкрадывающегося сзади мужчину. Повинуясь одним инстинктам, она выкинула вперед руку, сжатую в кулак, даже не взглянув в сторону жертвы. Подняла голову только тогда, когда почувствовала, что коковки пальцев проваливаются в отвратительное, теплое месиво, с жесткими осколками костей. Ольга взвизгнула и попятилась назад, с ужасом наблюдая, как падает на пол обезображенный мужчина. Его лицо от удара превратилось в кровавое месиво, смесь мяса, лоскутов кожи, костей и зубов. Девушка не в силах шевельнуться или отвести взгляда, смотрела на тело, лежащее в луже крови у ее ног. Босые ступни, пристали к липкому от теплой крови полу, а Оля так и стояла, даже не отступив от этой красно-бурой лужи до тех пор, пока к ней не подошел Дир со словами:

— Оля, успокойся, все закончилось. Бандиты убиты, только двоим удалось скрыться в лесу. Все хорошо.

— А этот? — отрешенно поинтересовалась девушка, тыкая дрожащим пальцем в лежащее у ног тело.

Стик кинулся к Ольге, осознав, что с ней что-то не так. Жестом дал Диру понять, чтобы тот заткнулся, но маг не обратил внимания на строящего рожи брата, безразлично бросив:

— А что этот? Он чем хуже остальных? По мне так вполне ничего.

— Он тоже убит?

— Не волнуйся, — Дир не замечал ни гримас Стика, ни истеричных нот в голосе девушки. — Все замечательно, и этот тоже мертв, ты его убила. Молодец!

— Молодец!? — взвизгнула Ольга с рыданиями, оседая на пол. — Молодец!?

— Дир, ты идиот? — заорал, приходя в бешенство Стикур. — Думай, о чем говоришь, и как! Ты, не видишь, что ли в каком она состоянии?

— А что? — пожал плечами маг. — Она же и в самом деле молодец. С одного удара отправить к праотцам такого здорового мужика, при этом превратив его лицо в кровавое месиво, это круто. Я и не думал, что в ней столько силы, мы с Келлом вчера ничего подобного не обнаружили. А оказывается если ее разозлить, то получается...

— Дир ты заткнешься или как? — зарычал Стикур, чувствуя, что тело Оли сжимается от с трудом сдерживаемых рвотных спазмов, а рыдания усиливаются. — Дир, будь другом, вали отсюда! Идите вон с эльфом погуляйте, поищите Зюзюку и уберите, наконец-то, из хижины, — герцог хотел сказать трупы и кровь, но вовремя опомнился, посмотрев на рыдающую в его объятиях Ольгу. Он задумался, а потом просто неопределенно махнул рукой в сторону пола и брезгливо произнес, — Вот это. А мы пока пойдем, попробуем немного успокоиться. Да, Оля?

Девушка ответила громкими рыданиями и беспорядочным мотанием головой из стороны в сторону. Сама она идти не могла, поэтому Стик подхватил ее на руки и бережно отнес за перегородку, в кабинет магов. Парень сам, едва держался на ногах, давала о себе знать пробитая об угол двери голова и, по видимому, сломанные ребра. Конечно, раны следовало осмотреть, как можно скорее, но Стикур понимал, что в данный момент важнее привести в чувства девушку, а он сам уж как-нибудь переживет, бывало и хуже. Это не первая его травма и далеко не последняя. Попытка усадить Олю на стул, успехом не увенчалась, так как девушка ревела и пыталась с него упасть. Стикур просто сгрузил ее на валяющиеся в углу шкуры. Против шкур Ольга тоже что-то имела, но герцог так и не понял, что именно, так как, ни одного вразумительного слова среди всхлипов и рыданий разобрать не получалось. Он и не пытался, со шкур рыжая, по крайней мере, никуда не могла упасть, а уж нравится ей это или нет, в данный момент было не важно. Посмотрев на дрожащую от холода Олю в одном откровенном нижнем белье, герцог выругался, спешно снимая с себя окровавленную рубашку. На правом боку молодого человека уже начал подливать синяк, занимающий большую часть обнаженного торса, заметив это, девушка начала всхлипывать сильнее. А Стикуру было не до собственных повреждений. Ему было совершенно наплевать, где и каких размеров у него синяки, его гораздо больше волновал вопрос о том, как он мог не подумать раньше, что дверь в хижину была открыта уже почти час, и в помещении с каждой минутой становилось все холоднее. Он сам в пылу схватки этого не заметил, а вот Оля вполне могла простыть. Стик натянул рубашку на плечи сопротивляющейся девушке, которой от вида и запаха запекшейся крови стало еще хуже. Молодой человек прижал к себе дрожащее от холода и слез тело, согревая и пытаясь успокоить. Что говорить, он просто не знал. Ему еще ни разу не приходилось выводить девушек из состояния истерики, по крайней мере, по такому поводу. А Оле становилось все хуже, она погружалась в пучину отчаянья, бормоча сквозь слезы:

— Я его убила! Я — убийца!

— Тихо, тихо... — шептал ей на ухо Стикур, прижимая к себе. — Успокойся, все будет нормально. Ты все сделала правильно, по-другому было нельзя.

— Можно! Я — убийца, тварь, зверь! Дерри был прав, я превращаюсь в монстра, я убила человека!

— Оля ты не монстр, ты защищалась! Ты просто защищалась. Если так рассуждать, то все мы монстры и Дерри, и я. И Дир с Калларионом, мы все убивали, даже Анет.

— Да, — всхлипнув согласилась Ольга. — В этом мире вы все монстры, человеческая жизнь здесь не значит ничего, а я с тобой целовалась. — Она заревела еще громче, не представляя, как ее слова ранили Стика, воспитанного на рассказах о чести. Он не мог даже представить, что в чьих-то глазах может быть просто убийцей.

— Ты не права, мы не нападали, если бы мы не убили их всех, они убили бы нас, а тебя увели бы с собой. Я жалею, что двое уцелели и скрылись в лесу, теперь они могут вернуться и привести подкрепление. Да, может быть, наш мир отличается от вашего, но мы не уроды и не чудовища! Ты просто защищалась, пойми это! Защищалась!

— Защищалась? — рыдания застряли в груди девушки. — Защищалась, говоришь? Разбивая лицо, ломая нос, выбивая зубы и кроша кости, чувствуя при этом только охотничий азарт!?

Стик осознал, что слова тут не помогут, сейчас не объяснишь, что без жажды крови не выжить в драке. Не объяснишь, что только так она могла отвести от себя беду и не скажешь, что, скорее всего, это придется делать не раз и не два. Сейчас не объяснишь... Стик это понял и сделал единственное, что могло, по его мнению, привести девушку в чувство. Он наклонился к ней, сжимая в объятиях, и поцеловал. Вопреки ожиданиям, Ольга не оттолкнула его, с верезгом кидаясь в противоположный угол комнаты, а кинулась в поцелуй, словно к брошенному спасательному кругу, прильнув ближе, запутываясь еще липкими от крови пальцами в волосах герцога. Где-то на границе сознания у Стика мелькнула, мысль, что он поступает опрометчиво и потом, с утра, будет жалеть, но сейчас это было не важно. Как и не важна вспыхивающая сильнее и сильнее при каждом, даже незначительном движении боль в ребрах. Сейчас главным было одно — просто успокоить. Герцог терял голову, пытаясь сохранить остатки разума, стараясь не забыть, что нужно просто успокоить ее, а Ольга не думала ни о чем, радуясь минутной передышке, наслаждаясь тем, что спутанные мысли, чувство вины и отвращения к себе уходят, сменяясь чем-то иным. Ее руки провели по мощным плечам Стика, по груди, ощущая тепло и упругость обнаженной кожи и гулкое биение сердца. Из головы наконец-то, улетучились абсолютно все мысли, остались только чувства, солоноватая на вкус мужская кожа, жесткие черные волосы, сильные руки.

— Только успокоить и все... — думал Стик, теряя голову от вкуса ее губ, запаха огненных волос, от стройного гибкого тела рядом. — Только успокоить, — проносилось в голове, когда руки снимали с ее плеч рубашку и путались в сложных непонятных застежках, увлекая за собой на шкуры. — Только успокоить...

Анет нехотя оперлась на руку Дерри, поданную при выходе из кареты. На улице стояла звездная зимняя ночь. Морозный воздух сразу же принялся щипать нос и щеки, а меховой воротник, слегка влажный от дыхания, покрылся инеем. Как только под ногами зашуршал снег во дворе гостиницы, Анет высвободила свою руку из дерриных пальцев и незаметно вытерла ладонь о штанину. Этот жест не укрылся от ксари. Он нехорошо улыбнулся, обнимая девушку за талию, и вкрадчивым голосом произнес:

— Все замечательно, дорогая, наконец-то мы на месте, надеюсь, здешние апартаменты удовлетворят твой изысканный вкус, — и намного тише, на ухо, добавил. — Сделай лицо проще и перестань дергаться, здесь полно зрителей. За нами пристально наблюдают: кучер, слуги и спешащий по ступенькам управляющий. Будь умницей и подыграй мне, испортить все ты всегда успеешь, а сейчас твое отношение ко мне не должно влиять на дело. От тебя за версту разит обидой и недовольством. Не привлекай нежелательного внимания.

Анет с отвращением, натянуто улыбнулась, даже Дерри стало не очень уютно, а любопытных слуг, тех вообще, моментально словно ветром сдуло, остался только невозмутимый и повидавший много чего на своем веку, управляющий.

От вида степенно вышагивающего ксари, у Анет появилось непреодолимое желание дать ему пинка. Общее ощущение гадости происходящего не покидало ее с момента поцелуя, и чем дальше, тем становилось противнее. Да уж, она все представляла совсем иначе. А Дерри? Дерри просто взял и втоптал в грязь ее мечты, грезы и фантазии. В общем, сделал все возможное, чтобы основательно и надолго испортить ей настроение. — Что ни говори, а целовался он как бог, — думала девушка. — Или как дьявол? Впрочем, это неважно, для него, в отличие от самой Анет, этот поцелуй ничего не значил. Просто был способом проучить и отомстить за дерзость. — Вот этот момент и был наиболее обидным и унизительным.

В гостинице молодых людей встретили, как самых желанных гостей. От роскоши убранства холла, Анет просто обалдела, и впала в легкий ступор, кожей ощущая, что в она здесь чужая. Раньше с ней подобного не происходило, может быть потому, что ей еще не приходилось бывать в местах, подобных этому, рассчитанных на элиту, сливки общества, денежных и избалованных, а не простых смертных. Кен-Корионский дворец на Арм-Дамаше был не в счет, тогда Анет плохо соображала, не понимая, где сон, а где явь, поэтому и не чувствовала дискомфорта. А здесь, едва только захлопнулась входная дверь, девушке стало казаться, что она ужасно выглядит не накрашенная, не причесанная и умытая последний раз с утра, талой водой из ведра без геля для умывания или, на худой конец, мыла. Тем поганее было понимание того, что Дерри, в отличие от нее, ни капли не комплексует. Хотя штаны на нем такие же грязные, а на физиономии трехдневная щетина. Ксари, казалось, совершенно не замечал ни окружающих его дорогих вещей, ни угодливости персонала, воспринимая всю суету вокруг собственной персоны, как должное. Он сидел, по-хозяйски развалившись на небольшом бархатном диванчике, и лениво попивал кофе из слишком маленькой для мужских рук чашечки. "Только, что ноги в дорожных сапогах не водрузил на хрустальную столешницу", — зло подумала Анет, с завистью наблюдая за чашкой. Кофе хотелось неимоверно, но взять в руки это произведение искусства она не могла. В душе жила нехорошая уверенность в том, что как только эта изящная чашечка окажется в ее корявых руках, то тут же со звоном и дребезгом полетит на мраморный пол. Анет имела одну особенность, если что-то можно уронить и разбить, значит, это обязательно произойдет. Вот и приходилось сидеть, как дуре, и облизываться, вдыхая манящий запах.

Хорошенькие служанки и более представительные дамы из обслуживающего персонала уже вовсю строили глазки молодому, красивому аристократу, моментально заметив, что его спутница явно робеет и чувствует себя неуютно. Дерри усмехнулся, глядя на Анет, и приподнял одну бровь, как бы спрашивая, что она будет делать в подобной ситуации, бросая девушке очередной вызов. Анет не на шутку разозлилась, и мерзкого ксари от расправы спас только появившийся с ключом управляющий. Он извинился за задержку и попросил уважаемых гостей следовать за ним.