Украденная магия

Сирена, устроившаяся на выступе под самым сводом, отряхнулась и недовольно спросила:

— Боевые маги всегда так паршиво предсказывают погоду?

— Нет, если не встревают другие маги, — ответил Дорлан.

— И кто же тут у нас встрял?

— Буря пришла с юго-востока, верно? Значит, кто-то орудует в Альмантене.

— Может, все вышло не специально, — произнес Арман, и голос у него был совсем не веселый, — в Тантлоне ведь тоже некроманты не по собственной воле напортачили...

— Постойте! — воскликнула Настя, — Здесь замешано колдовство?

— Разумеется. В воде много остаточной магии, и молнии не совсем обычные. Не нравится мне это.

— Что ты хочешь сказать? Что в городе, в который мы едем, случилось то же самое, что и в Тантлоне?

— То же самое там случиться не могло. Ввоз мертвых рабов в Альмантен запрещен под страхом смерти. Но это город древней магии, гораздо древнее и сильнее некромантских штучек. Если сила их источников вышла из-под контроля, дело плохо.

Какое-то время все молчали. Те, кто видел Тантлон в ночь его катастрофы, молчали особенно красноречиво. А вскоре стало ясно, что потоки воды иссякли, а ветер стих.

На первый взгляд казалось, будто ничего страшного не произошло, а что-то даже изменилось к лучшему. Например, стало гораздо прохладней. Истинные масштабы бедствия путешественники смогли оценить, лишь когда покинули убежище.

Ландшафт изменился, кое-где песчаные холмы размыло, обнажив камни. Исчезли дорожные метки вакрахонов, и обычные, и магические. Во впадинах скопилась вязкая жижа, в которой проводники скоро измазались по колено, а люди и эльфы — по уши. Небо снова прояснилось, солнце принялось греть с прежней силой. От земли потянулись струйки тумана, да такого, от которого и у Армана, и у Дорлана отказала способность с помощью нехитрого заклинания ориентироваться в пространстве.

Впереди, на юго-востоке, отчетливо виднелись горы. Но достичь их казалось легко, пока отряд не начал петлять среди песчаных холмов. Горы то исчезали из виду, то появлялись вроде бы не совсем там, где были минуту назад. Даже солнцу и стрелке компаса теперь нельзя было доверять.

Насте казалось, прошло уже много часов с тех пор, как их угораздило покинуть пещеру и отправиться в путь, не дожидаясь, когда рассеются остатки чьей-то враждебной магии. Путешественники еле волочили ноги по песку. Теперь проводники категорически отказывались везти кого-то верхом. Могучие корабли пустыни выбивались из сил, стоило отклониться от графика переходов и отдыха.

Впереди показалась очередная скала, торчащая среди песков, как гигантский зуб. Настя дошла до тени и села прямо на землю. Хуже все равно не будет. Мокрые штаны высохли, с них сыпался налипший песок. Оглядев попутчиков, девушка удовлетворенно вздохнула. Наконец-то равенство восторжествовало! Измотанным и чумазым выглядели не только вышибала, восьмой помощник секретного министра и Лусьен, но и Арман — разводы грязи на лице, покрасневшие глаза, пересохшие губы, песок, скрипящий на зубах. У Авроры, в недавнем прошлом хозяйки элитного тантлонского притона, волосы повисли грязными слипшимися прядями. Если бы прекрасные повстанцы из Ухтиамара видели сейчас своих врагов, то лопнули бы от чувства собственного неоспоримого превосходства.

— А-а-а-а-а-а! — завопил один из вакрахонов, — Бежим отсюда!

— Чего орешь? — удивился Лусьен, — Ты что, слов неприличных не читал?

Четвероногий проводник действительно разглядывал короткую надпись, нацарапанную на скале. То ли браслет-переводчик не сработал, то ли магия, оставшаяся после грозы, мешала, но разобрать написанное Настя не смогла.

— Это не неприличное слово! — аж посерел от ужаса человек-верблюд, — Это знак ведьмы! Мы забрели в ее владения!

— Ведьма в этих местах? — удивился эльф, — Дорлан, ты слышал о ней?

— Местная достопримечательность, — объяснил вышибала, более просвещенный в делах заморских соседей, — не думал, что она еще жива. Говорят, когда-то была милой девушкой, но ее обманул один негодяй. Помимо всего прочего обещал написать поэму, да так и не написал. И не женился, кстати. Так что наша красавица поселилась на границе Вакрахона и стала требовать от проезжающих, чтобы они исполняли обещанное вместо сбежавшего жениха.

— Чтобы женились? — испугался Лусьен.

— Нет, чтобы сочиняли стихи.

И тут паника мелькнула в глазах Армана. Кажется, он не прочь был последовать призыву горластого проводника, но не успел. Огненное кольцо вспыхнуло у скалы, отрезав путь к отступлению.

— Нас обнаружили, — уныло констатировал эльф.

— Угадал, красавчик! — неизвестно откуда прошелестел нежный женский голос.

Огненные искры закружились маленьким смерчем и соткались в человеческую фигуру. Женскую, обнаженную, с волнительными изгибами и не менее волнительными размерами в нужных местах. Так и не материализовавшись до конца, красотка откинула сияющие волосы с полупрозрачного личца и сладко пропела:

— Как много гостей! Давно жду, заждалась уже. Начинайте скорее! Сначала стихи, потом предсказание и свобода! Нет стихов — плохое предсказание и никакой свободы. Пески станут вашей могилой. Но пески не для вас, я вижу прирожденных поэтов...

Все участники похода, даже двугорбые, многозначительно уставились на Армана. Остроухий затравленно кашлянул, но не нашел, на кого свалить почетные обязанности поэта, и приступил к переговорам:

— Возможно, сударыня, вы согласитесь выслушать рассказ о нашем путешествии в прозе? Поверьте, это очень...

— Да! Хочу о путешествии! Но в стихах! Своих! Чужие не читать, я сразу догадаюсь!

— Какие проблемы? — шепотом удивился Дорлан, — Сочини ей прекрасную балладу, и мы свободны! Не драться же с ней.

— А если драться? — прошептал эльф.

— У нее неплохая магия. Не сложная, но при нынешнем раскладе... Наври ей хоть что-нибудь, а я прощупаю барьеры.

Несколько минут несчастный сыщик мучительно соображал, а потом выдал:

— В отдаленной и жаркой пустыне, где от бури страдает народ, мы застряли и бродим поныне, и не знаем, где выход, где вход!

Колдунья надолго замолчала. Видимо, от восхищения. Но спутники великого эльфийского поэта рано обрадовались.

— Ради такой мелочи вы побеспокоили меня? — надменно фыркнула светящаяся тетка.

Арман поспешил придать повествованию трагического пафоса:

— Сотрясают весь мир катаклизмы, нет спасенья от страшной беды...

И замолчал, подбирая рифму к неудобному слову. За него громким шепотом докончил Лусьен:

— Где бессильна литровая клизма, безусловно, поможете вы!

— Довольно, — проворковала ведьма, — теперь пусть говорит вон та немытая чужеземка!

Настя увидела, как мерцающий палец указал на нее, и чуть не сообщила бестелесной мерзавке все, что думает про ведьм, пустыни, бури и обвинения в немытости от всяких прозрачных теток. Еще неизвестно, на что похожа сама пещерная любительница поэзии в натуральном виде. Но с одной стороны девушку локтем в бок пихнул Дорлан, а с другой Лусьен, и вдохновение понеслось, как на крыльях. Только с рифмами Настя решила не связываться:

— Над густой равниной леса мы летели в самолете. Долго ль, коротко летели, все равно с небес упали. У реки границу ночью перешли, как самураи, только с лучшим результатом — не попали мы под танки. С некромантами в Тантлоне подрались от разногласий, от несходства наших взглядов на подход к рабочей силе...

— Что такое самолеты? — заинтересовалась ведьма.

— Самолеты — это круто! — заверила девушка, — Это техника такая, мчится ввысь, как буревестник, только крыльями не машет. Ну а если вдруг замашет, караул кричите громко, и хватайте парашюты!..

Дальше питерская сыщица во всех подробностях поведала о путешествии на "Утопии", о традициях Браналлы, совершила экскурс в историю Ухриамарских островов, вольно изложила договор с вакрахонами на перевозку десяти тюков шелка. Когда дошла до грозы с молниями и принялась пересказывать школьный учебник по физике, главу "электрический ток", ведьма, похоже, сообразила, что этот бред может длиться вечно. И сдалась.

— Замолчи, чужеземка! Я отпускаю вас.

Огненно-песчаная стена растаяла, следом исчезла светящаяся фигура. Что-то щелкнуло в скале, посыпались камешки, и на ровном склоне обозначился контур двери.

— Пусть войдет та, что говорила про самолеты! Ей я открою тайны грядущего!

— Иди, не бойся, — успокоил Дорлан, — слышал я про эту колдунью. Пугать пугает, но в песок еще никого не закопала. Заодно и дорогу подскажет.

Грозная ведьма жила в неплохо обустроенной каменной норе с окном-дырой под потолком. На полу лежали мохнатые шкуры, стол был уставлен мисками с провизией, коптил позолоченный светильник. Не иначе, собирала с проезжих не только стихотворную, но и обычную дань. А может, ей приплачивали за гадания. Только с телом вышла неувязка, живьем колдунья выглядела лет на сто пятьдесят.

К предсказаниям Настя всегда относилась скептически. То есть, конечно, знала, что некоторые маги при строгом соблюдении очень сложных условий могли кое-что разглядеть в будущем. Но все остальные, "потомственные гадалки" и прочие умельцы снимать порчу заодно с венцами безбрачия и деньгами со счета, были обычными шарлатанами. И в этом мире тоже.

— Садись! — хрипло велела старуха, указав на обитый парчой табурет, — Вижу, ты здесь чужая. Истинная чужеземка, не такая, как они.

Догадка провидицы гостью не впечатлила. То, что она не местная, в Браналле каждый торговец сувенирами угадывал за полквартала. Настя опустилась на табурет, старуха села напротив. Никаких карт, хрустальных шаров и выливания горячего воска в котел со льдом, только пристальный взгляд на объект гадания.

— В твоем недавнем прошлом потеря, в будущем смерть.

Девушка пожала плечами. О своей потере она безо всяких пещерных ведьм помнила каждую минуту. А насчет смерти... У кого не пробежит холодок по спине от такого пророчества? Но Настя не в первый раз встречала такие уловки, образную речь и прочие двусмысленные пакости, поэтому ответила, глазом не моргнув:

— У всех в будущем смерть.

— Да, — усмехнулась старуха, — Но ты встретишь ее не раз. Много смертей, разрушение, хаос. Похоже, ты ненавидишь мир, за который сражаешься.

Гостья сдержанно улыбнулась.

— Это не ненависть. И я не сражаюсь, чаще приходится убегать.

— Знаю, ты просто хочешь отпереть клетку. Идешь, куда ведет дорога. Но как далеко она заведет?

— Насколько понадобится.

Ответ прозвучал почти безразлично, как дело давно решенное. Обитательница пещеры кивнула.

— Странная у вас компания, — вдруг сообщила она, — у каждого своя тайна и своя ложь.

Настя посмотрела на нее с удивлением.

— Я не лгу.

— Верно. Но тайна есть, только она до времени скрыта. Хочешь, скажу?

— Говори.

— Сокровище, украденное у тех, кто смотрит на тебя из бездны. Вот твоя тайна. И твое спасение.

— Я ничего не крала... — возмутилась девушка, но гадалка взмахнула рукой и ответила:

— Прощай! Позови вашего главного, покажу ему дорогу.

Халтурный сеанс не то магии, не то психоанализа закончился. Настя не могла понять, как такая гадалка умудряется зарабатывать на жизнь. Только настроение испортила. Да еще Арман удивил, когда сказал, что колдунья с виду глупая, но непростая, возможно даже блуждающая, поэтому списывать ее слова на маразм не стоит.

Магические помехи после грозы почти исчезли, но колдовать, чтобы определить нужное направление, больше не требовалось. Через час песок сменился сухой, растрескавшейся землей, а вскоре появилась первая растительность и первый постоялый двор.

Появление с запада толпы оборванцев удивило местных жителей. К счастью, золото императора Феликса имело вес и в этих местах. На постоялом дворе измученные путешественники отдохнули и кое-как вернули себе вид, от которого не шарахаются прохожие. Дальше предстоял путь в горы, к небольшому городку у перевала, где можно купить лошадей и пристроиться к торговому обозу, который держит путь к океанскому побережью.

Город на склоне горы показался вечером, когда солнечные лучи озаряют золотым светом выбеленные стены домов и цветущие сады. Только в этот раз, несмотря на ясное небо, вокруг было как-то мрачно.

— Когда переберемся вон через те холмы, можно будет почувствовать запах океана! — уверял Дорлан, бывавший в этих местах.

Но за холмами пахло не океаном, а преисподней. Ветер с востока доносил отчетливый запах гари и чего-то еще, смутно похожего на серу. Обыкновенный пожар, даже самый устрашающий, не мог издавать такое зловоние.

Между двумя горными хребтами прежде открывался вид на побережье и башни Альмантена. Теперь всё застилала темная пелена, снизу озаренная бушующим пламенем. Самая высокая гора, у подножия которой стоял древний город великих магов, изрыгала гигантский столб черного пепла. Потоки лавы змеились по мертвым склонам и тонули в клубах пара там, где падали в океан.

— А корабль? — захныкала сирена, — Как мы наймем корабль и отвезем меня домой?

— Какой корабль, птичка? — удивился кто-то из прохожих, — оттуда из людей-то почти никто не выбрался.

Кто-то рассказал, что вулкан ожил сегодня днем, но слухи об этом уже ходили разные. Может, все само случилось, а может, колдуны виноваты. Извержение началось так внезапно и скоротечно, что маги не успели ничего сделать даже для собственного спасения. Тишина, порядок, покой, и вдруг — взрыв, тучи раскаленного пепла накрыли город, а следом огненная река сровняла его мертвые руины с землей.

В гостинице, где едва хватило места среди беженцев с побережья, Арман собрал свой отряд для разговора.

— Нужно отдохнуть, — решил эльф, — но завтра на рассвете мы должны уйти. Альмантен был столицей этих земель, центром власти. Теперь власти нет, и скоро все это поймут. Готов поспорить, завтра самым дорогим товаром станет не шелк, а оружие, лошади и еда. У нас хватит денег, чтобы опередить всех желающих, и унести ноги, пока не приходится драться с мародерами на каждом шагу.

Никто не стал возражать. Только насчет маршрута мужчины немного поспорили с сиреной, пока не убедили пернатую нахалку, что нет более подходящего пути, чем на юг. Если, конечно, Чики не решила дальше путешествовать одна.

Спать Настя улеглась в кладовке, среди связок лука и мешков с крупой. Другого места в заполненной гостинице не нашлось. Перед тем, как провалиться в тяжелый сон, отравленный далеким рокотом вулкана, девушка подумала, что слова гадалки из пустыни начинают сбываться. А может, умная старуха просто безошибочно выбрала самый вероятный ход событий из всех возможных.

Глава 14

Цветочный народ

В этой тиши всякое может случиться.

Стивен Кинг

Последние обломки бултыхнулись в воду, и всё стихло. От каменного моста, перекинутого над глубокой расщелиной, уцелели только два остова на противоположных берегах.

Мирные селяне держали наперевес вилы, колья и дубинки. Стражники перезаряжали арбалеты, хотя вроде бы уже незачем — цель поражена, дело сделано. Не помогло негодяям ни поспешное бегство, ни самым подлым, колдовским способом разрушенный мост. Вон они, готовенькие, даже отсюда видно, что больше не встанут. Плечистый громила и лохматый долговязый разбойник лежали в кровавых лужах, утыканные целым букетом стрел. Светловолосая девка с пробитым горлом подергалась недолго, да и сдохла, как полагается. Вторая, со стрелой между лопаток, давно не шевелилась, как и уродливая человекоптица, метко пришпиленная стрелами к дереву. Только освобожденный эльф удрал, даже спасибо не сказал. Может, когда чары спадут, ушастый вернется и отблагодарит своих спасителей. А если не вернется — невелика потеря. Останки его похитителей принесут деревне куда больше дохода, чем сам остроухий.