— Да, — ответила Катя, неожиданно вспомнив, что работы у неё как теперь и нет. Она не собиралась возвращаться к Луису. Но, наверно, он не откажет ей в том, чтобы сделать справку. — У Вас есть жильё в Москве?

— Да, трёхкомнатная квартира.

— Тогда не вижу никаких проблем, но потребуется время.

— Могу ли я это ускорить?

— Если вам удастся быстро собрать необходимые справки и пройти комиссию. Некоторым это удаётся за месяц, особенно тем кто имеет деньги.

— Хорошо, я займусь этим же сегодня. Спасибо Вам.

— Но всё же, найдите время и для того, чтобы приезжать к Лизе, — напомнила дама. — Она будет вас ждать и скучать.

— Я буду приезжать через день, — пообещала Катя и встала.

— Скажите, а бывают какие-нибудь непреодолимые препятствия?

— Крайне редко, в основном, связанные со здоровьем будущих родителей. Если у женщины, которая хочет усыновить ребёнка, проблемы с сердцем, то это может явиться основанием для отказа, как вы понимаете.

Катя вышла из детского дома с чувством облегчения. Теперь, когда решение принято, ей осталось лишь действовать, чтобы воплотить его в жизнь.

ГЛАВА 50

Резкий телефонный звонок разбудил Катю, часы показывали десять часов, и вся комната была залита ярким солнечным светом. Телефон продолжал настойчиво звонить, и у неё в душе шевельнулось смутное беспокойство. Кто это мог быть? Она никому не сообщала о своём приезде. В, конце концов, она босиком подбежала к телефону и сняла трубку.

— Будьте добры Кондрашову Катерину Викторовну, — спросила мужчина официальным голосом.

— Я слушаю.

— Кондрашов Павел Геннадьевич — ваш муж?

— Да, — ответила Катя, почувствовав панику.

— Вам нужно срочно прийти к нам для дачи показаний.

— Да что случилось?

Ваш муж сегодня ночью повесился.

— Как? Почему? — закричала Катя.

— Возможно, вам это лучше известно, всё-таки он был вашим мужем, и это произошло после вашего посещения, — с некоторым нажимом выговорил мужчина.

— Вы хотите сказать...

— Я хочу попросить вас подъехать в отделение. Да, я не представился, следователь Васин Аркадий Александрович, я веду о расследовании убийства гражданки Арсеньевой. Давно хотел побеседовать с вами, но вы были, кажется, на Кипре.

— Совершенно верно, — вздохнула Катя, — и лучше бы я не возвращалась.

— Катерина Викторовна, вы единственный человек, который может помочь нам. В этом деле очень много всего непонятного. Я понимаю ваше состояние, но дело не терпит. Когда вы можете подъехать?

— Дайте мне возможность прийти в себя и выпить валерианки, — сказала Катя и посмотрела на часы. — Я буду у Вас около двенадцати.

— Отлично, запишите адрес, наш дежурный сразу проводит вас ко мне.

Катя записала адрес и, повесив трубку, обессилено опустилась на кровать. Всё это ещё раз напомнило ей о её подруге. Страшные события постоянно преследовали её. "Когда же это закончится?" — подумала она. "Паша, Паша, что же ты наделал? Сначала убил человека, а теперь и, вообще, покончил с собой". Несмотря на то, что Катя не была верующей, она всё равно считала самоубийство страшным преступлением. Жизнь — это самое драгоценное, что есть у человека, и ни при каких случаях нельзя накладывать на себя руки. Неизвестно, что там после смерти, но нужно иметь силы вынести всё что угодно. Выход есть всегда, хотя, пожалуй, у Лены его не было. СПИД есть СПИД, и рано или поздно от него умирают. Но Паша, это просто немыслимо! Как мало мы знаем людей рядом с которыми живём. "Приходило ли мне в голову, что он может всё это сделать? — спросила себя Катя и сама же себе ответила: нет, никогда". А, может быть мы судим о других только по себе и не даём себе труда заглянуть под ежедневную маску, которую одевает человек для других. Мы так озабочены своей персоной, что нам трудно проникнуть в душу другого человека, даже того, кто рядом с тобой и в нужный момент протянуть ему руку? Никто не просит о помощи, когда ему действительно худо. Настоящее горе нужно уметь разглядеть в глазах или почувствовать интуитивно. Только вот как этому научиться?

"Два человека, один за другим в моей жизни совершают самоубийство, а я даже не догадываюсь. Как же это происходит?" — спросила себя Катя и ответила: " Потому что я мало интересуюсь другими, погрязла в своих бедах и не вижу, что происходит у меня под носом. Нет, я просто не желаю этого видеть, мне нравится разыгрывать из себя жертву и носится со своими переживаниями". В размышлениях Катя не заметила, что стрелки часов приближались к одиннадцати, времени осталось только принять холодный душ и выпить горячий кофе. Да, ей нужно захватить с собой дневник Златы, пусть приобщит его к делу.

ГЛАВА 51

Следователь Васин оказался приятным мужчиной около тридцати. Волевой подбородок, внимательный взгляд, коротко постриженные волосы, виски, чуть тронутые сединой. Несмотря на молодость, казалось, что он многое повидал на своём веку, вероятно в силу своей профессии. Катя сразу почувствовала к нему расположение. "Этому человеку можно рассказать даже сумасшедшую историю своей жизни", — мелькнула мысль у неё в голове.

— Чай или кофе? — спросил он вежливо.

— Что-нибудь покрепче было бы уместнее, — улыбнулась она.

— У меня есть коньяк, но это...

— Нет-нет, я просто пошутила. До сих пор я никому кроме одного человека не рассказывала эту историю и между нами говоря, предпочла бы её забыть, но жизнь всё время тыкает нас в наши ошибки и, заметьте, имеет все основания это делать. Я всё вам расскажу, а чтобы моя история не показалась вам выдуманной, я принесла вам дневник моей сестры. Она достала из сумки коричневую тетрадь и положила на стол.

В глазах у следователя загорелся огонёк.

— Откуда он у вас? Мы не нашли его при обыске.

— Его там уже не было. Мой муж попросил одного моего знакомого передать мне его лично в руки, потому что в нём была информация очень важная для меня и объясняющая, почему Павел и убил мою сестру.

— Но мы ничего не знали об этом. Когда я разговаривал с Павлом, мне казалось, что он в принципе не мог совершить такое жестокое убийство.

Катя грустно улыбнулась.

— Поверь те мне, у него были веские основания. В некоторой степени он сделал это из-за меня.

Брови следователя поползли вверх, несмотря на выработанную привычку к сдержанности. Конечно, ему нужно было добиться, чтобы её вызвали из-за границы раньше.

— Я вижу, вы удивлены. Давайте лучше я расскажу вам всё с самого начала, а по ходу вы будете задавать мне вопросы, — предложила Катя и добавила: — Начало этой истории уходит так далеко, а мне бы хотелось, что бы вы всё поняли правильно.

— Давайте, — согласился следователь и приготовился слушать.

— Всё началось с того момента, когда в моей жизни появилась моя двоюродная сестра, Злата Арсеньева, — начала Катя и вкратце рассказала ему всё, опустив только события, которые произошли в Лимасоле.

Аркадий слушал её, почти не перебивая, возможно потому, что Катя сама давала ему необходимые пояснения и делал некоторые пометки в своём блокноте.

Катя дошла до сегодняшнего дня и остановилась:

— Дальнейшее вы знаете лучше меня. А доказательства моих слов вы найдёте в той тетрадке, которую я вам принесла.

Следователь отложил ручку и посмотрел на Катю:

— Мне очень жаль, что Ваша жизнь так сложилась, — он действительно испытывал сожаление, что на хрупкие плечи этой красивой девушки обрушилось столько горя: здесь была и смерть родителей, и невозможность иметь детей, и двойное предательство близких людей: мужа и сестры. Она была очень одинока, но мужественна. Её сила и воля к жизни вызывала у него уважение, уважение, которое он уже давно не испытывал к особам слабого пола. Возможно, такую девушку он мечтал встретить всю свою жизнь, только ему попадались пустышки, которых интересовали лишь тряпки и развлечения. Он поймал себя на мысли, что он не хочет, чтобы она уходила.

— Катя, вы позволите мне Вас так называть? — неожиданно спросил он.

— Конечно, — легко согласилась она.

— Катя, а что вы будете делать теперь? — спросил он, не зная зачем.

— Поеду по своим делам, если вы не намерены мне задержать здесь. В конце концов, Паша повесился после встречи со мной.

Аркадий нахмурился.

— Как вы думаете, почему он это сделал? Он не производил впечатления человека, склонного к суициду.

— Так же как и человека, который может убить, не так ли?

— Совершенно верно. Но если мотив убийства стал проясняться, то самоубийство...

— Всё просто. Отчаяние.

— Отчаяние?

— Да, то же самое отчаяние, которое заставило его убить Злату. Когда человек понимает, что у него ничего не осталась, а всё прошлое — одна большая ошибка, то какой смысл ему жить дальше?

— Но у него была дочь.

— Знаете, этого ребёнка хотели все, кроме него. Я, Злата, а он... Она помолчала. — Мы с сестрой в некоторой степени заставили его это сделать. Кстати, — Катя посмотрела ему в глаза, — если хотите знать, — то последнюю надежду у него отняла тоже я. Он хотел, чтобы я его ждала, чтобы я его простила. Возможно, хотя мне кажется это кощунственным, но он убил Злату, надеясь на моё прощение.

— Что вы сказали ему?

— Сказала, что между нами давно всё кончено. Тогда он попросил меня позаботиться о ребёнке. Думаю, что у него уже тогда появилась эта мысль.

Васин молчал, выжидая, что Катя скажет что-нибудь ещё. Ему нравилось, что она не старалась себя выгородить, она говорила даже то, о чём можно было промолчать. Хотя, возможно, ей нужно было выговориться. Она была взвинчена до предела и лишь колоссальным усилием воли держала себя в руках.

— Может быть, выпьете кофе? — предложил он.

— Нет, спасибо. Я лучше пойду. У меня на самом деле много дел.

— Хорошо, тогда подпишите эту бумагу, что вы принесли этот дневник. Мне, возможно, ещё потребуется время, чтобы прочитать его, а потом я снова вызову вас, чтобы кое-что уточнить. Вы никуда не собираетесь уезжать?

— Нет, я буду здесь, собирать бумаги. Я собираюсь удочерить Лизу, его дочь, — зачем-то сказала она ему.

И снова он мысленно сказал ей "браво". Эта девушка была ещё лучше чем думал. Она смогла подняться надо всеми кошмарами, простить предавших её близких людей и взять их дочь на воспитание.

— Почему вы так поступаете? — спросил он.

— Я чувствую ответственность за эту девочку, — призналась она. — Я всё-таки причастна к её появлению на свет. А потом, если бы Вы побывали в детском доме — это такой ужас. Лиза называет его тюрьмой. Я надеюсь, что смогу стать ей хорошей матерью и прошлое никогда не будет нас беспокоить. Мы поможем друг другу, я ей вырасти, а она мне вновь ощутить радость жить для кого-то. Я всегда хотела иметь детей.

Они попрощались, а Аркадий ещё долго сидел, не открывая дневника, который нужно было прочитать. Он думал о Кате.

ГЛАВА 52

Однажды, собирая справки, Катя оказалась у Киевского вокзала. Она вышла из метро и, проходя по площади, заметила цыганку в цветастой широкой юбке, пристающую к прохожим. Она замедлила шаг, вспомнив о своей подруге. Это же где-то здесь, Лена встретила цыганку, которая предсказала ей смерть после тридцати. Все годы после предсказания Лена провела под впечатлением. Много раз Катя задавала себе вопрос: почему Лена погибла? Потому что она поверила цыганке или потому что так сложились обстоятельства? Конечно, человек трезвомыслящий и обладающий строгими взглядами скажет, что такой исход был предопределён Лениным поведением, но Катя думала, что предсказание сыграло здесь непоследнюю роль. Лена всё время бросала вызов жизни, стараясь успеть всё. Как знать, может быть, если бы не эта цыганка, одержимая жаждой наживы, Лена была бы жива... Совершенно неожиданно для себя Катя подошла к цыганке, ухватившей за руку какую-то молодую женщину и громко сказала:

— Никто не должен брать на себя смелость предсказывать будущее другого!

Цыганка посмотрела на неё удивлённо, а Катя продолжила, обращаясь к женщине:

— А вы зачем слушаете? Даже если она предскажет, что вы завтра умрёте — вам лучше прожить спокойно до этого момента. Моя подруга умерла из-за предсказания.

Цыганка посмотрела на неё:

— Твоя подруга? Кто она?

— Какая разница кто она. Один раз она случайно проходила здесь, и одна из ваших пристала к ней, потом посмотрела на руку и отказалась гадать. Потом она приехала снова, заплатила деньги и потребовала правду. А правда заключалась в том, что она умрёт в возрасте тридцати. И представьте все годы она жила под этим гнётом. А когда ей исполнилось тридцать — она свела счёты с жизнью.

Глаза у женщины стали квадратными, и она, спрятав кошёлёк, быстро поспешила прочь, но цыганка не обратила внимания на потерю клиентки, казалось, она погрузилась в воспоминания. Потом она тряхнула головой и сказала:

— Я помню её! Красивая, мне очень жаль.

— Так это была ты?— возмутилась Катя.

— Я, — кивнула цыганка. — Я помню этот день, та дамочка шла мне навстречу и никуда не торопилась. Она была хорошо одета, я сразу поняла, что у неё есть деньги, но когда я увидела её руку... Я не хотела ей гадать. Но она приехала ещё раз, и мне пришлось...

— Пришлось, — с возмущением повторила Катя. — Ты отравила ей остаток жизни. Неужели нельзя говорить только хорошее, а не портить людям жизнь.

— Как она умерла, — тихо спросила цыганка. Не обращая внимания на Катины слова.

— Если ты такая ясновидящая, то ты сама должна знать.

Цыганка задумалась, её чёрные глаза были прикованы к Катиному лицу, на какой-то момент Кате показалось, что она читает мысли. Её лицо побледнело, и она прошептала:

— Ужасная смерть.

— Где, расскажи? — потребовала Катя.

— Я вижу море, синее, утёс, раннее утро. Она поднимается на вершину этого утёса и камнем падает вниз. Она была в отчаянии. Я вижу мужчину, он причина её смерти, я вижу другого — он плачет у её могилы. Кате становится страшно. — Мужчины погубили её.

— Причина смерти? — кричит она, почти набрасываясь на цыганку.

— Мужчины, она слишком их любила, — говорит цыганка шёпотом.

"Мужчины или СПИД — какая разница, в конечном счете, она оказалась права, именно мужчины погубили Лену". Она смотрит на цыганку и достаёт кошёлёк из сумки.

— Я права? — спрашивает цыганка.

— Лена узнала, что больна СПИДом, а всё остальное было, как ты рассказала, — подтвердила она, протягивая цыганке сто рублей.

— Это тебе за потерю клиента.

На краткий момент их руки соприкоснулись, и Катя отдёрнула свою. Цыганка вздрогнула:

— Подожди, дай мне руку.