Orki

-Когда твой дьен — хоар поправится, путь отдаст амулет руянской княжне.

Чернолесский эльф несколько минут внимательно смотрел, как начинает стремительно затягиваться страшная рана, как кровь, быстро сворачиваясь, перестает хлестать потоком и превращается в тонкую струйку, потом — в запекшиеся капли. Опомнившись, секундант прижал руку к груди и произнес несколько слов, которые Мясоедов не расслышал, но, по-видимому, хорошо услышала Ксеренитиль. Поступок полуэльфа заставил ее лицо исказиться от гнева.

Севка не знал, что заставило друга расстаться с ценной вещицей, но мысленно поаплодировал Мэну. Он не испытывал никакого сочувствия к непостоянной эльфийской красавице — она, наверняка, знала, на что шла, соглашаясь на брак. Скорее можно было бы посочувствовать ее жениху. А ведь с помощью амулета бедняга выживет!

После окончания поединка светлолесские эльфы не торопились удалиться. Уложив раненого на импровизированные носилки, герольд, самый старший из них, помог товарищам погрузить его в повозку, за которой виднелась широкая спина грузового спурса, и подошел к Лориэне. Эльфийка подняла упавший на траву зеленый веер соперника и повесила на широкий кожаный пояс рядом со своим собственным. Она выглядела вполне удовлетворенной — очевидно, опасная вещица считалась завидной добычей.

Астиль терпеливо дождался, когда эльфийка обратит на него внимание, и обратился к ней с какой-то просьбой, которую Мясоедов уже не расслышал. На некоторое время ему стало не до эльфийских интрижек. Пора было сообщить племени о принятых на "малом совете" решениях.

Отправив Влака на сбор замов-вожаков, пока те не разбежались после поединка, Мясоедов позвал Гуррха и объявил получасовую пятиминутку. Вглядевшись в туповатые физиономии лучших представителей орочьих масс, Севка подавил тяжелый вздох и ограничился краткой версией событий "для народа":

-Враги собираются напасть на племя, чтобы убить многих из нас. Они поджидают нас в Чернолесье. Поэтому мы, — тут Мясоедов критически переоценил традиции российской правящей элиты говорить о себе в первом лице множественного числа и добавил: — посоветовавшись с товарищами, — он показал на скромно устроившихся рядом "советников": Гуррха и Влака, — решили продвигаться к Восточным горам немного медленнее. Все понятно? — Севка надеялся, что возражений не будет, однако один вопрос, вполне закономерный, сразу же возник. Его озвучил молодой драчливый самец по имени Мефх:

-Орки теперь боятся врагов?

Остальные "замы" одобрительно зашумели. Вопрос прозвучал с такой подковыкой, что Севка невольно задержал изучающий взгляд на морде Мефха, но она была по-прежнему туповатой и бесхитростной.

-Орки не боятся врагов, но мы — опять это "мы"! — мы же не хотим сдуру попасть в ловушку или западню. Орки должны не погибнуть, а победить.

Его слова произвели нужное впечатление. Теперь одобрительное рычание поддержало уже Мясоедова, и он, на неожиданном всплеске энтузиазма, решил закончить совещание, объявив напоследок, что нужно серьезно подготовиться к битве, поэтому вместе с замами военными делами займется Гуррх. Сейчас же следовало решить вопрос с оружием.

Короткая ревизия подаренного гномами арсенала показала, что для серьезной схватки оружия совершенно недостаточно, а то, что есть, для орков подходит мало. Тяжелые гномские луки оказались большим разочарованием — владеть ими никто в племени толком не умел, настоящего холодного оружия тоже не нашлось. Более или менее одобрительно оркские замы оценили утяжеленные длинные дубины и метательные приспособления для швыряния камней, название которых кольцо перевело как "пращи". Зато удалось отыскать пресловутые "взрывчатые вещества" — что-то похожее на гранаты с хвостиками. Гранаты встретили с неподдельной радостью.

Севке объяснили, что "начинка" для гранат встречается на Кьяре залежами в естественном виде, изготавливают их только гномы, но пользоваться ими легко, и, если перед броском поджечь "хвостик" и быстро зашвырнуть снаряд в стан врага, то он способен покалечить много противников и посеять панику. Звучало вдохновляюще, но было ясно, что одними гранатами и дубинками серьезного врага не одолеть.

Замы остались разбирать оружие с Гуррххом, а Севка вернулся к палаткам наблюдателей, чтобы обсудить вопросы покупки вооружений с Ларсом и Тариэлем.

К его удивлению, эльфийские разборки все еще не закончились. Астиль по-прежнему спорил с Лориэной, а Ксеренетиль пыталась испепелить взглядом Мэна. Тот устроился у костра с миской каши, которую Ларс в порядке эксперимента попытался приправить руянской колбасой. Лицо полуэльфа выражало полное безразличие к эльфийским проблемам.

Очевидно, речь шла о дальнейшей судьбе девушки, поскольку, когда разговор перешел на повышенные тона, из палатки, не выдержав характера, выбрался Тариэль. Его появление не вызвало особого удивления у Моурана. Тот почтительно приветствовал старшего Лонга, и эльфийская компания отошла в сторону, продолжая ожесточенно спорить.

Поняв, что поговорить с Тариэлем о военных закупках не удастся, Севка совсем было собрался отойти к друзьям, но тут его заметили эльфы и как-то нехорошо обрадовались.

-Давайте тогда спросим Севастьяна, — донеслись до Мясоедова слова Тариэля. — В конце концов, он глава племени, ему и решать.

Мясоедову кратко изложили суть дела в виде простого вопроса.

— Как ты думаешь, Всеволод, — приторно улыбаясь, спросила Лориэна. — Что лучше для молодой девушки: остаться в безопасности с племенем под нашим присмотром, пока ее жених не выздоровеет, или же отправиться одной в чужой клан с незнакомыми мужчинами?

-Во-первых, не с такими уж незнакомыми, — поправил Астиль. — Мы впервые увидели дочь Вэлиэна еще в Авалоне. Во-вторых, Гвалх ей не просто жених. С наследницей клана Лонгов был заключен договорный брак, и даже если с дуксом что-то случится, Ксеренетиль останется госпожой Моуранов.

Звучало убедительно, и Севка, ни на минуту не забывавший, что в ближайшие дни племя, возможно, ожидает война, не мудрствуя лукаво, высказал то, что пришло в голову:

-Эльфийской девушке не место в орочьем племени. Мы готовы терпеть присутствие наблюдателей, пока не доберемся до Чернолесья, но впереди нас ждет слишком много опасностей, чтобы орки могли нянчиться еще и с светлолесской княгиней. Тем более, что есть добровольцы, готовые взять на себя заботу о соплеменнице.

Тариэль благодарно кивнул. Видимо, ему тоже хотелось сбросить с себя ответственность за племянницу. Судя по всему, Севкиных слов оказалось достаточно. С лица Лориэны исчезла фальшивая любезность, а светлолесский эльф, удовлетворенно улыбнувшись, кивком подозвал двух соплеменников, приказав помочь госпоже собрать вещи.

Мясоедов подошел к обедающим друзьям и получил свою миску экспериментальной каши. Чуть позже к ним присоединился Тариэль, сообщив, что девушка дальше не поедет вместе с племенем.

Услышав о Севкиных проблемах с оружием, эльф пообещал заняться этим вопросом уже в Хране.

Эльф выглядел недовольным как выходкой Лориэны, тяжело ранившей потенциального союзника, так и поведением Ксеренетиль, собиравшей вещи намеренно медленно и бросавшей страстные взгляды в сторону оркского костра, где без аппетита ел гномскую похлебку задумчивый Мэн. Наконец, все еще продолжая оглядываться, девушка последовала за почтительно окружившими ее спутниками.

Тариэль с облегчением вздохнул. Севка отнесся к его чувствам с полным пониманием. Одной обузой меньше.

Эммануэль даже не обернулся вслед девушке. В его лице и осанке появилась какая-то жесткость, надменность. И хотя, сидя на траве у костра с жестяной миской в руках, трудно выглядеть благородным грандом, Севастьяну, наверное, под впечатлением от недавнего поединка, почудилось в парне что-то испанское. Он впервые задумался над вопросом, а из какой, собственно, страны попал на Кьяру полуэльф? В отличие от Ларса, Мэн никогда не говорил о земной родине. И почему вдруг в случайном разговоре зашла речь о наследниках? А ведь в Испании, кажется, еще до сих пор был король! Но, как Севка не старался, он не смог припомнить об испанском монархе ничего конкретного.

Оторвавшись от размышлений, Мясоедов чуть приподнялся в поисках Мэна, который опять куда-то исчез. Впрочем, нет. Полуэльф шел по тропинке от ручья, весело болтая с молодой орчихой, которая с ним откровенно заигрывала. Шлепнув самочку по мохнатой заднице, Мэн присоединился к друзьям.

-Ну что? Ты и здесь уже отметился? — со видом умудренного горьким опытом папаши спросил Мясоедов, кивая вслед хихикающей девчонке.

-В жизни надо попробовать все, — назидательно ответил полуэльф. Потом заговорил так серьезно, что Севка сначала даже не почуял подначки.

-Тебе не кажется, Севастьян, что оркам надо немного улучшить породу? Какие-то они у тебя тупые. Да и красивыми их тоже не назовешь, — заметно было, что тема парня увлекла всерьез: — А что? Я вполне могу взять на себя с десяток девчонок, Ларс осилит пяток, да и ты, наверное, с парочкой справишься! Представляешь, какие будут детишки?

Севка честно попытался представить себе орчонка с примесью эльфийской крови, но даже его богатое воображение забуксовало. Он оставил бесполезную затею.

-Не-а, не пойдет, — отмел он революционную идею. — Чистокровные орки — лучшие бойцы на Кьяре. Зачем нам портить хорошую кровь?

-Ну, — сразу с вызовом откликнулся полуэльф, и в глазах его мелькнул опасный огонек. — Ты даже не представляешь, какие опасные бойцы могут получиться из эльфов! Если их, конечно, правильно воспитать. Пойду, пожалуй, поговорю с Тариэлем.

-Посмей только ему намекнуть про улучшение породы, — крикнул вслед полуорк, пытаясь представить реакцию благородного эльфа на подобный намек. — В ручье утоплю!

Он показал парню кулак, потом, заметив, что Ларс с трудом сдерживает смех, махнул рукой и сам громко заржал.

Отсмеявшись, Севка заметил, что Мэн и в самом деле разговаривает с Тариэлем, причем вполне серьезно. В этот момент в его облике не было ничего от безбашенного мальчишки. С эльфом говорил "испанский гранд", говорил сверху вниз, как господин с вассалом. И Тариэль внимательно слушал, время от времени кивая, потом, прижав левую руку к груди, медленно и выразительно произнес несколько слов. С места, где сидели друзья, ничего не было слышно, но пантомима была очень выразительной: эльф торжественно давал Мэну какое-то обещание. Потом написал что-то на листке пергамента и вынес из палатки белую птицу. Почтовый вестник отправился в далекий полет. Мэн коротко кивнул в знак благодарности.

-И что бы это значило? — не рассчитывая на ответ, спросил Севка у Ларса, но тот лишь пожал плечами.

-Вот, блин, тайны мадридского двора, — выдал Мясоедов где-то услышанную фразу.

После обеда полуэльф вытащил из спрятанного под курткой футляра флейту и заиграл.

Прозрачная пастушеская мелодия зазвучала над лесом, рассказывая о далеких лугах и чистых озерах, о прежних счастливых днях и смутных надеждах. Не рок, конечно, просто фольк, но чистые звуки флейты почему-то напомнили Севке о любимой группе "Крематорий", и о девушке, которая любила клубнику со льдом...

Прозрачный, холодноватый напев флейты застал слушателей врасплох. Звуки рассыпались серебряными льдинками, на время, пусть и не очень долгое, вымораживая в душах очаги жестокости и дикости. Конечно, флейте недоставало скрипичной мягкости и проникновенности: ведь скрипка плачет, а флейта поет, — но Севка вдруг понял, что и ее простая песня иногда способна вызвать слезы. Полуэльф еще не успел доиграть мелодию, как в нее неожиданно вплелись глубокие, тревожные стоны струн, придававшие простенькой песенке более современное джазовое звучание: Ларс взялся за банджо. Приспосабливаясь к аккомпанементу, свирель заиграла резче и живее.

Ларс, поймав настроение, протянул другу листок со словами, и Севка, стараясь следовать за мелодией, негромким рэперским голосом подпел:

Первая любовь

Миф

Бродит по земле

Скиф

Не найдет никак

Меч

Чтоб по ширине

Плеч

В осень покраснел

Клен

Все слова любви

Тлен

Закружится снег

Вновь

Чтоб охолодить

Кровь

Но опять болеет

Душа

Нету за душой

Ни шиша

Бродит по земле

Скиф

Чтобы воскресить

Миф

В лагере, казалось, все замерло, прислушиваясь. Больше всего Мясоедова поразила реакция орков. На тупых звероподобных мордах, отражавших никогда прежде не испытанные чувства, застыло выражение даже не восторга, а совершенно невероятного потрясения, как будто перед этими не слишком разумными существами внезапно открылся новый мир. Красноватые отблески костра придавали сюрреалистической картинке потусторонний вид: казалось, что черти из преисподней внезапно заслушались пением небесных ангелов.

-"Ну и кантри, офигеть!" — характерная мелодия вызвала мучительную тоску по родному миру. Быстро затухающие всхлипы струн вносили в звучание свирели мучительный диссонанс, нарушая его простоту, целостность, оставляя в музыке незавершенность, и Севка остро ощутил отсутствие ударных. Самые примитивные тарелки, барабан, тамтам вернули бы мелодии ритм, восстановив утраченное совершенство. Сейчас бы отлично пошла в дело даже пара бутылок из-под пива "Балтика"!

Кто-то тронул Севку за руку. Обернувшись, он увидел Влака, держащего в руках небольшой бубен. Ну, конечно, орчонок стянул у гномов один из свадебных подарков!

Мальчишка, довольный, что сумел предугадать желание старшего брата, протянул ему инструмент.

Севка смутно припомнил, что кто-то из гномов рассказывал на свадьбе, что бубен прежде принадлежал шаману вымершего племени троллей и использовался только для вызывания богов.

Деревянный бубен, обтянутый чьей-то зеленоватой шкурой, очень сильно смахивающей на гоблинскую или орочью — Севка предпочел не задумываться о ее происхождении, — был украшен желтыми металлическими колокольцами, издававшими неожиданно нежный приятный звон.

Севка взял бубен и, стараясь подстроиться к ритму песни, слегка встряхнул, а затем, поймав мелодию, ударил по перепонке. Два других инструмента, словно услышав незнакомые, нарушавшие сложившуюся гармонию звуки, резко изменили звучание, подстраиваясь к грубому навязчивому пришельцу, преодолевая разлад. Мясоедов готов был отключиться, полностью погрузиться в мир музыки, как вдруг случайное, почти незаметное движение заставило его насторожиться.

Лориэна, скользнув мимо замерших в восторге слушателей легкой тенью, быстрым шагом направилась в глубину ночного леса. Ее уверенные, и, одновременно, осторожные движения ничуть не напоминали походку расслабившегося человека, отправляющегося на небольшую прогулку по неотложным делам. Скорее, действия разведчика или — при этой мысли полуорк недовольно поморщился, — предателя.

Не прекращая играть, Севка поймал взглядом Влака и указал глазами на ведущую в лес тропинку. Орчонок тоже заметил уход наблюдательницы. Мальчишка кивнул старшему брату и, так же легко, как эльфийка, проскользнув между деревьями, стремительно помчался за ней в глубь леса.