Товарища Молотова сопровождали трое. Видимо, переводчик и помощники. Вот вместе с ними вшестером мы и заняли всю пассажирскую кабину. Форма одежды у нас, понятное дело, получилась единообразная. Взлёт, набор высоты и длительный тоскливый период монотонного выслушивания звука моторов. Без приключений добрались, и без задушевных бесед, потому что с маской на физиономии не особо-то тянет на разговоры.

В Англии в это время ещё не холодно — сентябрь здесь обычно мягкий, а дождя в этот день не было. Встретили нас приветливо, да и развезли в разные стороны. Мы с Олей гости короля, а у Вячеслава Михайловича дела к премьер-министру.

Номер в отеле нам выделили просто императорский — я такой роскоши отродясь не видал. Мы, конечно, сразу бросились чистить пёрышки и наводить красоту, потому что до приёма оставалось не так уж много времени — нынче он пройдёт, ближе к вечеру. Оля, конечно, навела полную безупречность, да и меня довела до состояний абсолютной опрятности, а там и тронулись прямиком в Букингемский дворец.

Впечатления от Лондона у меня сложились чёткие — их тут, оказывается, бомбят. И, похоже, противовоздушная оборона не столь хороша, как в Москве. Или нас нарочно везли мимо тех мест, куда падали бомбы? В общем, даже дворцу перепало от Люфтваффе — видны следы ремонта.

Нас немного ввели в курс основных моментов, которые следует учитывать при общении с лицами королевского дома, а там и собственно, приём. Небольшой и не пышный, немного чопорный и в меру торжественный. Награждали командира эсминца, потопившего фашистскую подлодку в устье Амазонки и нас — то есть, получилось всё очень даже тематически.

Забыл помянуть — после перехода на английском трампе из Ирана в Кейптаун и примерно месяца выслушивания перевода Дэном речей британского водолаза Криса, у Оли прорезался вполне уверенный английский. И у меня тоже. Поэтому обходились без переводчиков.

Георг — мужчина подтянутый и очень нестарый — нет и полтинника. И лицо у него какое-то очень английское. Ещё была принцесса — будущая королева Елизавета Вторая. Папенька её, как нас предупредили, к Советскому Союзу относится насторожённо. Видимо дуется из-за расстрела царской семьи. Я это дело тоже не одобряю, но столь скользкую тему мы не поднимали — в основном расспрашивали британского моряка о том, как он реагировал на доклады акустика, и как маневрировал — англичане очень любят разговоры про кораблики.

Потом Лиз поинтересовалась у Оли, насколько тяжела для женщины военная служба в период боевых действий. Ответ она получила на ушко и ни капельки не смутилась — только глаза округлила. Видимо, речь шла о потере жирового слоя за первые два месяца, пока мы работали по железнодорожной тематике.

— Вы, господа, продемонстрировали истинноё дружелюбие, оказав Британской Империи неоценимую помощь в борьбе с серьёзной угрозой, — высказался в наш адрес Георг. — Надеюсь, что оправдавшее себя взаимодействие между нашими державами, будет и далее крепнуть.

— Боюсь, после победы над общим врагом, в отношениях Британии и Советского Союза наступит похолодание. А жаль, — ответил я.

— Полагаете, что между нашими странами возникнут новые противоречия? — продолжил расспросы Георг.

— Новые — вряд ли. Нам и старых достаточно. Правда, охарактеризовать их я бы не взялся — слишком тонкие политические материи, — развёл я руками. — Ведь проблемы наших государств сходны, а конфликта жизненных интересов нет. Казалось бы, любую проблему можно решить обсуждением. Ан, нет, всегда умудряемся не сойтись во мнениях.

— Что же это за такие за сходные проблемы? — поинтересовался Его Величество.

— Управляемость, — пожал я плечами. — Сложно наладить чёткое взаимодействие между множеством широко разбросанных территорий. В девятнадцатом веке по этой причине Россия отказалась от калифорнийских земель, а позднее и от Аляски. В двадцатом — от Польши и Финляндии.

— Но приобрела Западную Украину и Прибалтику, — Георга, кажется, зацепило, раз он вступил в полемику.

— Эти территории были присоединены лишь в качестве буфера между нами и фашистами — война ведь уже стояла у порога. Своего рода опережающий маневр, — виновато улыбнулся я. — Если бы не освободительный поход, гитлеровцы, несомненно, смогли бы быстро захватить Петербург, где сосредоточены наши важнейшие оборонные производства.

— То есть, таким образом, вы оправдываете и нападение на Финляндию в тридцать девятом?

Я кивнул.

— Следовательно, Британская империя тоже испытывает проблемы с управляемостью? — кажется, монарх решил, что подловил меня.

— Сейчас — нет. Ведь нация сплотилась перед лицом общей угрозы — коричневой чумы. Но, когда Гитлер... — я примолк и посмотрел на Олю.

— ... отравится в своей Рейхсканцелярии, — продолжила она.

— В мире окажется много доступного оружия и решительных людей, готовых к применению силовых методов решения наболевших проблем, — завершил фразу я.

— Начнутся беспорядки в колониях? — продолжил Георг.

— И десяти лет не прошло с той поры, как на просторах среднеазиатской части нашей страны бесчинствовали басмаческие банды. А сейчас наблюдается оживление украинских националистов. Подъём национально-освободительного движения весьма вероятен в трудные времена. Эта угроза и для нас, и для вас достаточно весома. Учитывая протяженность территорий, которые необходимо контролировать.

— Признаться, сходные черты, действительно прослеживаются. Таким образом, вы признаёте Советский Союз империей?

— Не могу отрицать. Надеюсь, моя искренность не послужит причиной обсуждения этого положения широкими кругами мировой общественности?

Его Величество мягко улыбнулся.

* * *

Вернувшись в номер, я переоделся в штатское, чтобы заскочить в паб — так англичане называют свои пивные. А Оля со мной не пошла. Сказала, что желает не пиво отведывать, а искупаться. Про мои дегустационные свершения рассказывать не буду — пиво, как пиво. Народ тоже обычный, даже в военной форме ребят немало. Разговоры крутились вокруг событий в Эль-Аламейне, где Монтгомери крепко навалял Роммелю, заставив того перейти к обороне. Люди тревожились, как дальше пойдут дела там, в Северной Африке?

Я в эти обсуждения не ввязывался, только на прощание сказал, что наш Монтгомери наваляет ихнему Роммелю. И вообще — Гитлер капут.

За "Гитлер капут" выпили все. Нормальные парни эти англичане.

В нашем с Олей номере я застал... три девицы, короче. Кроме супруги там была ещё принцесса Елизавета и представительного вида дама. Они пили чай и оживлённо щебетали. Думал, про мужиков, но был неправ — Олю пытали о войне.

— Скажите, сэр Айвэн! — обратилась ко мне та самая дама — я видел её на приёме среди немногочисленных придворных, поэтому и запомнил лицо, а имени и титула не запомнил, хотя, титул точно был. — Это ведь так ужасно, когда женщине приходится воевать!

— Главное слово тут — приходится, — согласно кивнул я. — И вы, британцы, и мы, русские, вынуждены убивать врагов, чтобы не погибли те, кто нам дорог.

На этом я откланялся и оставил женскую компанию без своего присутствия. Тем более — Оля подала мне знак движением брови. Видимо, что-то в моей внешности ей не понравилось.

В ванной я столкнулся с проблемой двух кранов, наполняющих один сосуд — раковину, которую здесь полагается заткнуть пробкой, чтобы смешать в ней воду до нужной температуры. А потом мыть руки и лицо этой самой водой, в которую грязные руки уже пришлось окунуть перед намыливанием. И мыло тоже туда же окуналось — то есть вода сделалась не совсем чистая, а умеренно. Получается, чем дальше моешься, тем эта смесь моющего средства (воды) и отмытой грязи делается всё менее и менее моющей. Словом, я испытывал затруднения в оценке загадочной британской души.

Свою же проблему решил, умывшись, как привык, под струёй из-под крана. Холодной, естественно. Может, подсказать англичанам идею смесителя? Да ладно — сами додумаются. И вообще английское пиво для меня чересчур сонное.

* * *

На другой день мы отправились в Уругвай на самолёте собственной авиакомпании — от Нью-Йорка дедушка дотянулся до Лондона через Ньюфаундленд и Исландию. Правда, рейсы всего раз в неделю, потому что машин катастрофически не хватает. А тут ещё и знакомый экипаж, так что сразу все удовольствия. Это, кстати, первая авиалиния, к освоению которой мы оказались непричастны. Дальше всё просто — фордик к трапу и через полчаса мы в дедушкином пригородном доме.

— Нет, ну это просто чёрт знает что! — Петр Алексеевич изволил гневаться. Правда, не на нас, а на руководство авиазавода. — Вместо того чтобы изготовить три нормальных пассажирских самолёта они приняли заказ на торпедоносцы для Аргентинских военно-воздушных сил, а теперь предлагают их нам, потому что армия их, видите ли, не принимает! Да ещё и деньги назад требует. То есть, не с нас требует, конечно, но эти наглые аргентинцы пристали, как банный лист к голой за... Оля, заткни уши.

— Дедушка, я знаю, к чему пристают листики от веника в бане.

— А для чего на самолёте может понадобиться рейтар?

— Радар? — насторожился я.

— Да. Вот без него военные и не желают принимать самолёты.

Пока старший продолжал возмущаться, Ольгу обнимали папа и мама. Потом нас послали переодеться в форму и показаться вместе с наградой, пока в доме нет никого постороннего.

— Признавайся, что ты ещё задумал? — приступила супруга к допросу, когда мы собирались на боковую. — И не вздумай скрытничать — выражение твоего лица говорит о том, что ты готов наплевать на полученное задание и сделать нечто иное.

— Оль! Самолёты-торпедоносцы с радиолокационной станцией очень нужны летчикам-североморцам, — ответил я ни секунды не сомневаясь. — Немцы из Норвегии тащат в свой треклятый Рейх транспорты с рудой. Тащат, в том числе, и ночами, которые в тех краях длятся по полгода. А оборудование это, между прочим, делают англичане, но его им и самим не хватает. И, кроме того, информация по этой тематике держится в строжайшем секрете — все воюющие стороны в этом очень заинтересованы, но о своих достижениях помалкивают.

Оля и не подумала усомниться в правильности высказанного соображения. Она подробно выспрашивала о принципах радиолокации. А я сообразил, что денежек у дедули на подобную покупку достаточно, иначе к нему не приставали бы.

Глава 25. Перегон

Уже на следующий день мы с Олей вылетели в Аргентину. Да, на самолёте Куберейры, но не на рейсовом — в Перу дедушка приобрёл F-19 тамошнего перуанского изготовления. Самый заурядный подкосный высокоплан, то есть аппарат с крылом поверх кабины, которое поддерживают растяжки-подпорки. Поменьше, чем всеобщий любимец Ан-2, но немного крупнее, чем Як-12, на который конструктивно больше всего похож. Птичка не быстрая, но до Кордобы нас донесла всего за четыре часа.

Да, мы сразу рванули на авиазавод, чтобы разобраться с тем, что тут нас ожидает. А ожидали нас "Вентуры" в количестве целых трёх штук с моторами по две тысячи лошадиных сил, с одинарным управлением, двумя огневыми точками для бортстрелков да ещё и крупнокалиберными пулемётами, направленными вперёд. Вполне добротная машина. Конечно, я сразу изобразил представителя заказчика и занялся придирчивым контролем качества — эти птички мне хорошо знакомы. На их гражданских вариантах я много летал, не раз обслуживал, даже ремонтировать приходилось.

Оля же вернулась в Монтевидео разговаривать с Петром Алексеевичем. И ещё сказала, что ей нужно связаться с Лилибет насчёт радиолокационных станций. Так вот — Лилибет — домашнее имя принцессы Елизаветы. Так что, радость моя явно намерена выпросить что-то очень нужное у наследницы британского престола.

Несколько дней прошли спокойно, а потом мне сообщили, что от нашей авиакомпании прибывает группа пилотов-перегонщиков, которая и заберёт все три "Вентуры". То есть Пётр Алексеевич как-то решил финансовые вопросы. Почему-то я не очень удивился, когда из приземлившегося Фосетта (бытовое имя перуанского F-19) высыпала группа стюардесс в элегантных юбочных костюмах.

Почему не в платьях? Потому что у всех пистолеты в подмышечных кобурах.

Почему стюардесс? Потому что, по традиции Куберейры, управлять самолётом обучены все члены экипажа. Даже на рекламных плакатах указано, что, в случае каких-то неожиданностей любая стюардесса может довезти пассажиров до пункта назначения и мягко посадить.

Эту идею подхватил, кстати, и "Локхид". Утверждают, что их самолёты настолько послушны, что их способны посадить даже стюардессы. Такой вот тут хищный оскал капитализма.

Девочки все поголовно обучены на "Лоудстары", которые являются пассажирскими вариантами "Вентур" — то есть сходно себя ведут. Так что — всё в порядке. До Монтевидео отсюда меньше трёх часов лёту — к вечеру мы уже были дома, где мне сразу дали понять — машины нужно перегнать в северную Шотландию для передачи советским экипажам. Ну, и обучение провести. Оля будет ждать меня на месте. А старое задание насчёт создания агентурной сети в Аргентине отменяется.

Жалко стало. Ведь я договорился уже с парой неплохих парней с завода о сборе информации и передаче её мне. Нет, сейфы с секретными чертежами им вскрывать не придётся — просто слушать разговоры и запоминать, куда отгоняют самолёты, кому ремонтируют. Если аккуратно всё это просуммировать, получаются вполне связные картинки. Хотя, ничего пока не пропало — наверняка побывать в Кордобе мне ещё придётся не раз.

* * *

Самолёты в Шотландию мы погнали уже утром. Совсем привычным маршрутом лететь у нас не получилось, потому что "Вентуры" за один перелёт покрывают около двух тысяч километров, а не три с половиной, как наши оптимизированные на большую дальность "Лоудстары". Поэтому неизбежны посадки для дозаправки на военные аэродромы американцев. К тому же лететь мы можем только днём — девчата далеко не самые опытные пилоты. Зато скорость заметно выше — крейсерская под четыреста, а максимальная вообще пятьсот.

День до Ресифи накатанной тропой в два присеста, день до Санто-Доминго и ещё день до Ньюфауеленда — это уже в три захода. Ну и последний, четвёртый через Гренландию и Исландию прямиком под Лондон. Нас перенацелили на последнем этапе, а горючего хватало, поэтому Шотландия так и осталась непосещённой. Наши советские лётчики, техники, вооруженцы и Оля в официальной форме с британской наградой и ромбиками в петлицах. Мне, одетому гражданским лётчиком со своей корзиной экзотических фруктов из солнечной Бразилии даже как-то неловко сделалось. Да, Куберейра обмундировывает своих сотрудников согласно строгому дресс-коду. Правда, форменный галстук, на мой взгляд — излишество.

Но обстановка деловая — уже утром началось переучивание пилотов и всех остальных на новую технику. Я сразу же оказался в роли преподавателя — ну знаком я этими аппаратами. Буквально на днях по ним заводчан пытал с точки зрения примитивного эксплуатационника. Да и аудитория благодарная — им азы без надобности, им сразу тонкости подавай, и особенности не забудь отметить. Олю тоже подпрягли — она занималась вывозом лётного состава, а меня мучили техники. Тут появились радары, начали их монтировать — хорошо, что места ещё с завода готовы, причём, как раз под этот тип. Сразу и обучение пошло — настало время мне работать переводчиком. Оля тут не потянула — её техническая фразеология далека от совершенства, да и вообще она к разговорам на радиоэлектронные темы не готова — просто не хватает знаний. А, если переводить в дословно-попугайском режиме, то и доктора наук запутать можно.