— Возможно, тебе нечем заняться и ты все новости смотришь. А у меня куча дел и без них. Рассматривать в подробностях галактическую помойку просто недосуг , а если что нужно, меня поставят в известность.
— Как с Фредом? — съязвила Ари.
— А что Фред? Мне он никто, дорогая. Ариэль со мной, живой, здоровый и почти счастливый, этого достаточно.
Ари не могла оставить без ответа такую реплику.
— И именно поэтому ты вдруг прониклась судьбами его, как ты выразилась, братьев.
Но Гели было уже не сбить с позиции.
— Как ты угадала? Это близкие Ариэлю люди и я о них беспокоюсь.
— Люди? — с нескрываемым ехидством произнесла Ариана.
— Ты считаешь своего обожаемого Дамиана нелюдью? — огрызнулась Гели, — Они люди, сестричка. Такие же как мы с тобой. И я сделаю всё, чтобы они получили равные со всеми гражданами Содружества права.
— А им это нужно? — пожала плечами Ариана, — Что, по-твоему, они будут делать с этими правами?
Её позиция Гелене была совершенно непонятна.
— Как что? Права и свободы — это то, что у человека должно быть по определению. Что уж он с ними будет делать, как поступать — его свободный, повторяю: свободный выбор. Даже если он спустит их в унитаз.
— Идеалистка! — захихикала Ариана, — Надо же, я всегда считала тебя значительно более прагматичной. Где-то ты права: после смерти Калле кто-то должен отвечать за его созданий. В общем так. Если тебе действительно нужна информация — добро пожаловать на Аяву. Тут я сумею обеспечить твою и свою безопасность. А в дороге... Обратись к нашим братцам. Если империя Ригел не может выделить тебе вооружённый звездолёт, то не знаю, зачем она вообще нужна.
Гелена поняла, что разговор окончен. Ари права: галактическая сеть — не лучшее место для секретов. Всё, что сестра знает, она выложит только при личном общении. Поэтому она попрощалась и обратилась к Ариэлю.
— Ты слышал?
Чёрные глаза смотрели на неё проникновенно. Видно было, что парень в панике.
— Про господина Марсдона? Слышал. Но я ничего не делал, клянусь! Я даже к его глайдеру близко ни разу не подошёл.
Гели обняла любимого.
— Я тебя ни в чём не обвиняю, Эль. Знаю: ты не делал Фреду ничего дурного. Готов был, но я не просила и ты не стал. Боюсь только, что найдутся те, кто обвинит. Не только тебя: нас. Но что-то мне подсказывает: он не погиб, мы его ещё увидим. Недаром предки говорили: дерьмо не тонет.
* * *
Почему так: то неделями никто не побеспокоит, а то вдруг ты всем понадобилась?! Не успела Гелена прийти в себя после разговора с сестрой, как на комме обозначился новый вызов. Теперь брат. Квентин.
Гели отправила Ариэля в тот же угол, где он просидел всю беседу с Арианой и одобрила соединение.
Тут же на виртуальном экране возник Квентин, но почему-то не в своём обычном костюме, окружённый офисной обстановкой, а в майке и шортахна фоне какого-то цветущего сада, похожего на ботанический.
— Детка, что за кашу заварили вы с Арианой? Последнее время я не могу спокойно спать! Меня чуть не каждый день предупреждают, что вы в опасности, но никто толком не хочет сказать почему. А теперь ещё этот дурак Марсдон. Вообще-то он не идиот, но как можно было пропасть в такой ответственный момент?!
Гели не узнавал брата. Квентин был всегда такой спокойный, рассудительный и напоминал больше дроида, чем человека. Сейчас же он явно находился в растрёпанных чувствах. Далёкий от официального вид подчёркивал это как нельзя лучше. А то, что он говорил... Невнятица какая-то.
— Спокойнее, Квен, я тебя не могу понять. О чём ты? Что за ответственный момент?
— Не понимаешь? У тебя на острове некий сомнительный тип: по документам андроид, а по факту не разбери кто. Если к вам нагрянет полиция в поисках пропавшего... Я не желаю, чтобы фамилию Ригел трепали по всей галактике.
Гели попыталась успокоить брата.
— Подожди, Квентин, пока ещё ничего страшного не произошло. Фред исчез больше трёх дней назад, а ко мне его искать так никто и не заявился.
Это рассердило его ещё больше.
— Ты собираешься ждать, пока заявятся? Я уверен, что ты ни в чём таком не замешана, да и на любой планете сорок раз подумали бы, прежде чем тебя трогать, но для земной полиции нет ничего святого.
Да, святость фамилии Ригел в глазах Квентина просто зашкаливала. Но всё равно непонятно, почему он так бесится. Гели решила его немного отвлечь и задала первый вопрос из тех, что пришли в голову:
— Слушай, а ты сейчас где?
Квентин вместо того, чтобы расслабиться, напрягся:
— А почему ты спрашиваешь?
— Ну, я тебя таким сто лет не видела. Без костюма,рубашка с коротким рукавом, да ещё и расстёгнутая, в шортах, к тому же не в офисе, а в каких-то садах...
Она не успела договорить, Квентин заорал:
— В отпуске я! В отпуске!
Звучало это примерно как: “Иди к чёрту!”. Квентин продолжал кипятиться:
— Эта зараза убедила меня отдохнуть, а сама отправилась с подругами на курорт “только для женщин”, представляешь! Что за наглость!
Гелене стало смешно. В своё время Квентин отдал свою частную жизнь на откуп жене Мирре. Он правил своей империей, а она решала, в чём ему ходить, что есть и где отдыхать. Женаты они были очень давно, ещё Гели не родилась, а Квентин уже успел стать счастливым мужем. Мирра за всю жизнь ни разу не сказала ему «нет». Только: «да, дорогой», «конечно, дорогой» и «как ты скажешь, дорогой». Ему и невдомёк было то, что Гели с Арианой поняли ещё в детстве: Мирра крутила мужем как хотела.
Вероятно за столько безупречных лет ей это просто надоело. Она сделала то, что положено: отправила Квена отдыхать, а затем поступила так, как давно хотела: тоже отправилась, но в другую сторону, чем выбила мужчину из колеи.
С трудом удержавшись от того, чтобы не расхохотаться брату в лицо, Гелена спросила тоном примерной девочки:
— И ты там один?
— Один! роскошный курорт, шикарный отель, отдельное бунгало экстра-класса и я в нём как г... в проруби! Не знаю, что делать, а тут ещё все мне голову морочат с вашими любовниками! Мол, твои сёстры в опасности, спасай скорее... Я сам-то не знаю, что мне делать! Твоя сестра мне посоветовала изменить жене хотя бы раз в жизни, раз уж случай представился.
Не самый глупый совет, — хотела сказать Гели, но произнесла другое.
— А есть с кем?
Квентин скривился:
— Да полный отель. Моргни я — толпа набежит. Как только Мирра могла такое допустить! Ведь я — публичная персона! Меня все знают! Стоит мне подцепить какую-нибудь красотку, как об этом мигом растрезвонят по всей галактике. Она потребует развода и придётся ей его дать. А где я найду другую такую же?!
Понятно. Брат сейчас может сделать ей выговор, но помощи от него не дождёшься. Придётся связаться с Деннисом, хоть желания нет ни малейшего. Надо хоть выпытать у брата, кто такой добрый, что заботится о ней и об Ариане? Откуда у этих людей такие сведения?
Поуговаривав Квентина, что не всё так плохо, Мирра отдохнёт, вернется и всё образуется, Гели задала интересовавший её вопрос и тут узнала, что беспокойство идёт с самого верха. Её безопасность волновала людей, с которыми она даже ни разу не встречалась: высших сановников Содружества. Никто ни слова не сказал про искусственно выращенных людей, зато про то, что Ари и Гели перешли дорогу пиратам из независимых миров — сколько угодно.
Сидевший всё это время в углу Ариэль внимательно вслушивался, а когда услышал последние слова Квентина, то, казалось, превратился в статую, олицетворяющую священный ужас. То, чем их пугал Фред, подтверждалось.
* * *
Ариэль испытывал двоякое чувство. Ему нравилось, что Гели привлекла его к разбору материалов, оставшихся от покойного мужа. В этом, а не только в том, что теперь по ночам их волосы смешивались на подушке, выражалось её доверие. В сущности, если откинуть всё личное, читать было интересно. Вот только сделать это никак не получалось. За скупыми строчками научного текста, за столбцами таблиц он видел лица тех, с кем вместе вырос. Далеко не все они были ему друзьями, но братьями — все.
На примере Арианы и Гели он уяснил, что родственники не обязательно нежно любят друг друга, но если беда пришла, становятся на защиту родной крови. А с парнями, выросшими вместе с ним на базе его связывало нечто большее, чем примитивные одинаковые гены. Это была общность судьбы с первого дня жизни.
Поэтому читать о них, как о биологических объектах оказалось тяжело. Ещё отвратительнее было читать такое о себе. Ариэль с трудом сумел абстрагироваться. Отметая всё личное, он воспринимал только научную сторону информации, но это давалось ему непросто: к ночи он бывал эмоционально выжат досуха.
К счастью, рядом была Гели. Он припадал к ней, как умирающий от жажды к роднику чистейшей воды, и она дарила покой и утешение. Теперь их ночи были не такими безумными и жаркими как та, первая, которую он благоговейно хранил в памяти, зато они наполнились неизъяснимой нежностью.
Он быстро привык к новому образу жизни.
Несмотря на то, что его жизненный опыт был крайне ограничен, Ариэль обладал пластичной психикой и легко приспосабливался к новым условиям жизни. Стоило всё хорошенько обдумать и сказать себе: теперь живём так, и он уже плавал как рыбка в новых условиях существования, особенно если они были такими благоприятными, как здесь, на острове у Гелены.
Он полюбил просыпаться по утрам и видеть, как, прижавшись к нему, тихонько сопит женщина, которая стала для него всем миром. В эти мгновения ему казалось, что он хранит и защищает её. Конечно, это была иллюзия, скорее Гели была ему защитой, чем он ей, и Ариэль прекрасно это понимал, но всё равно мимолётное чувство, что он мужчина и защитник, грело ему душу.
Сидеть рядом с ней в кабинете и пополнять таблицу, которую она с такой жадностью изучала, нравилось меньше. Если бы не было рядом Гелены, он бросил бы эту работу, едва начав. Но в том, чтобы вдвоём делать одно дело, содержалась удивительная, терпкая сладость, которая удерживала его от того, чтобы закричать: “Нет! Всё! Больше не могу и не хочу!”
Вот только ему и в голову не могло прийти то, чем закончится их труд. Он уже расслабился и представлял себе недели и месяцы прекрасной совместной жизни, как грянул гром.
Он нашёл записи о том, что сделал Карл Йенссон, а вместе с ним знакомые ему Беша и Ватанабэ, с гелиной идеей удаления ошибок считывания. Она вцепилась в эти записи как хищник в добычу. Только вот реакция на прочитанное оказалась странной. Вместо того, чтобы успокоиться, Гели заволновалась и начала звонить сестре.
Ещё одним признаком доверия Ариэль счёл то, что она не ушла в другую комнату и не попросила его выйти. Просто сдвинула своё кресло на колёсиках так, чтобы он не попадал в объектив камеры. Выходило, что у неё от него секретов нет, не то, что от Арианы.
Начало разговора тронуло парня до глубины души. Он не просил, даже не намекал, она сама решила помочь ребятам и сама назвала их его братьями! За одно это намерение можно было лечь за неё костьми!
Но когда Ариана кокетливо спросила, куда девался Фред, у Ариэля внутри все замерло. Этот человек раздражал, злил Гелену и за это он готов был его уничтожить, но намерение не переросло в действие. Ариэль даже не сунулся на причал, где стоял глайдер Марсдона, чтобы ненароком не сделать с ним чего-нибудь вредного и опасного, и вздохнул с облегчением, когда тот улетел.
А этот гад, оказывается, не добрался до места назначения, и теперь Ариэля терзало чувство вины, тем более глупое, что он твёрдо знал: ничего плохого он Марсдону не сделал.
После разговора с сестрой Гели выглядела такой несчастной и потерянной. Если она думает, что это он испортил глайдер Фреда...Ариэль не выдержал, начал оправдываться и сразу понял: она в нём не сомневается. Просто ей страшно. Он слишком плохо представлял себе положение дел, чтобы видеть источник этого страха, но одно ему было совершенно ясно: это как-то связано с ним и его братьями.
Последовавший за этим разговор с господином Квентином Ригелом напугал самого Ариэля.
Старший брат Гелены оказался внешне привлекательным господином из тех, над кем хорошенько поработала современная медицина: лицо и тело без возраста. Одно было ясно: он гораздо старше Гели. Настолько, что мог быть её отцом. В пляжном наряде господин Квентин чувствовал себя не в своей тарелке, а когда он начал рассказывать, как жена заманила его в отпуск и бросила одного, Ариэлю и вовсе стало смешно. Он уже уяснил, какой величиной в галактическом обществе являлся глава семьи Ригел, так что понимал: вряд ли кому-то довелось видеть этого монстра современного бизнеса таким: обиженным и потерянным. Вот только толку от него сейчас не было никакого.
С трудом Гелена выжала из него то, что Квентин услышал от знакомых. Получалось, за ним и его братьями идёт охота. Самая настоящая, как в кино.
Ариэль уже уяснил: более защищённого места, чем их остров, ещё поискать. Здесь они смогут пересидеть любые бури и их никто не достанет. Скорее всего Дамиану тоже ничто не грозит: поместье на Аяве защищено не хуже, чем крепость, особенно теперь, после налёта, когда Ариана осознала грозящую ей опасность. А остальные? Неужели ему безразлична судьба Алана и Альберта, Армана и Артура, Дастина, Феликса и Фердинанда, Эгмонта, Ланса и Лайона, Ирвина и Ирса, Виктора и Винса? Сейчас он вспомнил их всех, они так и стояли перед глазами. Светлые, будто прозрачные юноши линии AL, такие же как он черноглазые и и чернокудрые ребята линии AR, мощные красавцы с соломенными волосами DA, статные, темно-русые с зелёно-карими глазами EG, смуглые, скуластые, синеглазые великаны FE, сероглазые с буйными каштановыми кудрями IR, черноглазые блондины LА и красавцы VI с глазами и волосами цвета калёного ореха.
Их тоже нужно спасти! Хотя бы предупредить об опасности! Знать бы ещё, в чём именно она заключается...
Закончив разговор с братом, Гелена задумчиво спросила Ариэля:
— Скажи, а почему ты считался бракованным?
Чего ему было не понять, это того, как скачут её мысли. Только что и речи об этом не было и вдруг такой неожиданный вопрос. Но Ариэль постарался ответить:
— Во-первых, я родился самым маленьким из всех, с дефицитом веса.
Гелена удивилась:
— Как это могло быть: ведь вас выращивали в биореакторах? Там всё запрограммировано заранее.
Ариэль очень стеснялся своего несовершенства, поэтому и ответ прозвучал как бормотание.
— В моём реакторе произошёл сбой и я появился на свет раньше времени. От Ватанабэ я слышал, что меня даже хотели списать как ошибку, но я родился живым и мне дали шанс. Но я всё равно был самым маленьким и слабым из всех. Показатели физического развития у меня всегда оставались ниже, чем у всех.
— Ого! — воскликнула Гелена, — А ты ведь очень сильный, несмотря на то, что не отличаешься могучим сложением. Каковы же остальные?
Ариэль пожал плечами.
