Невозвращенцы.Часть первая.

— Черт! Огня не открывать!

Атака тяжелой кавалерии выглядела внушительно. Дрожит от тысяч копыт земля, впереди, блистая броней и шлемами, несется личная дружина князя с ним во главе. За ними, бойцы попроще — лучники, оруженосцы, бездоспешные или в кожаной броне, которая защишает от случайного косого удара, но не защитит от пули. Передний ряд вооружен длинными копьями, задние ряды луками и саблями.

"Что же делать? — думал полковник, — Как быть? Если их атаку отбить, то это полноценная война, на которую никто не рассчитывал и которая никому не нужна. Это гибель тысяч... За это голову снимут всем, а еще проще — "забудут" о нас. И долго мы продержимся?... Господи, помоги," — взмолился Сергеев и сжал руку на груди, где у него болтался нательный крестик.

Крестик этот был особый. И если кто думает, что в Советском союзе не было верующих людей — тот глубоко ошибается, или заведомо поддается пропаганде. А уж боевые действия могут сделать из атеиста глубоко религиозного и верующего человека за один бой. Впрочем, и наоборот тоже. Именно первое и произошло с молодым тогда еще лейтенантом Сергеевым в одном из ущелий Афганистана. Когда в БТР попадает граната, пробивает броню и ты в десантном отсеке остаешься один не только живой, а даже и не поцарапанным, тогда как остальные бойцы лежат и, в лучшем случае тихо стонут, а в худшем — лежат вообще мало опознаваемыми кусками мяса... Вот тогда ты и понимаешь, что Бог есть, и что только что видел Его чудо. И тогда Сергеев отломил кусочек от пробитой брони и тем же вечером в мастерской выпилил из него маленький нательный крестик. И носил он его с тех самых пор постоянно, и никто из сослуживцев, среди которых было много таких же, ему и слова не сказал. Даже особист ничего не сказал, хотя по своей сволочной профессии в личное дело запись занес. Потом, когда уже вернулся, он поехал на Ваалаам в скит, чтобы освятить крест. И монах, который выслушал его исповедь и окрестил его этим же крестом сказал — "носи его, он тебя Спасет".

— При достижении противником отметки четыреста метров выставить огневую завесу. Не допустить перехода противником отметки двести метров. При пересечении противником отметки двести метров — открыть огонь на поражение, — прокричал полковник в мегафон, стоя на лестнице кунга и замолчал. Замолчал потому, что тяжелая, летевшая с огромной скоростью, стрела с чудовищной силой ударила его в грудь и отбросила внутрь кунга. Капитан, стоявший рядом, только заметил проблеск — и вот в брызгах крови полковника унесло в кунг.

— Командира убили... — прошептал ошеломленный капитан, — Командира УБИЛИ! — заорал он. — Огонь! Открыть огонь!

И позиция окуталась пороховым дымком. Подпущенные на двести метров кавалеристы нарвались на плотный пулеметный и автоматный огонь. Лошади со всадником требуется полминуты, чтобы преодолеть 200 метров, а за это время некоторые бойцы успели опустошить по два рожка, а пулеметы по цинку. Снайперы еще с пятисот метров начали выбивать воинов в богатой броне и лучников — от снайперских пуль спасения не было.

Это был не бой, пусть и неравный, а настоящая бойня. После замены второго рожка кто-то сообразительный скомандовал снизить прицел на лошадей, и следующие очереди на дистанции кинжального огня выстроили завалы из тел людей и коней. Атака была остановлена.

— Прекратить огонь! — скомандовал капитан в поднятый мегафон.

Сидевший в первой траншее Ярослав оторвался от приклада автомата и потихоньку приходил в себя. После яростного стука автомата его уши сначала ничего не слышали, но потом, как сквозь вату, стали все громче и громче пробиваться крики. Кричали люди, тонко ржали раненые лошади, ругался справа сосед по окопу. А над полем, растворяя морозную свежесть, парил незабываемый, приторный запах. Этот запах узнает каждый, кто хоть раз его чувствовал — запах пороха и крови.

Лихорадка боя, адреналин, медленно уходили. Становилось холодно, опять начал чувствоваться мороз. Дрожащими руками некурящий Ярослав попытался достать и прикурить сигарету, но так и не смог вытащить не одной из пачки — все они от дрожи падали вниз окопа.

— Петька, дай закурить — обернулся Ярослав к своему соседу слева и замер. Петька теперь никому не даст закурить, да и сам больше не закурит. Помешает ему попавшая в глаз шальная бронебойная стрела. Потом, когда его будут приводить в божеский вид, стрелу придется ломать в глазнице — настолько сильно она впилась в заднюю часть черепа.

потому что у противника были луки. Многие солдаты до этого насмехались над "детскими игрушками", но увидев как земля возле переднего края превращается в подобие подстриженного кустарника и почувствовав попадание в каску, а особо невезучие — в плечи, все резко поменяли свое мнение. От попадания тяжелой бронебойной стрелы, как не странно, слабо помогал бронежилет, спасал, конечно от смерти — но от ран, а иногда глубоких — нет.

Многие солдаты до этого насмехались над "детскими игрушками", не принимая во внимание, что эти игрушки до этого тысячилетия заливали весь мир кровью. Но теперь, увидев как земля возле переднего края превращается в подобие подстриженного кустарника и почувствовав попадание в каску, а особо невезучие — в плечи, все резко поменяли свое мнение. А уж двое бойцов теперь его точно поменять не смогут. Они вообще ничего больше не смогут...

Бой, если это так можно назвать, длился всего несколько минут. За это время рота потеряли убитыми ранеными всего пятерых, что при такой разнице в классе вооружения было просто гигантскими потерями. Среди них был и командир первого полка полковник Сергеев. Неизвестно как пролетевшая через километровое поле и точно попавшая в него стрела ударила бы точно в сердце, если бы не маленький кусочек металла на груди полковника — нательный крестик. Его буквально вдавило до кости, а потом по нему стрела съехала чуть в бок и рассекла мышцы, нанеся серьезную, но не смертельную рану. Крест действительно, как говорил монах, спас полковнику жизнь...

На войне еще и не такое бывает...

Потом, через два часа, быстрым маршем на позициях появился второй полка. Приехавший Седенький, в сопровождении 2 пехотных батальонов и половины бронетехники — одной "Шилки", как старший офицер взял командование на себя. Работы было много. Часть солдат помогала раненым и складывала в ряд убитых, часть бродила по полю и собирала "сувениры" с мертвых.

По договору, который быстро заключил с новым парламентером Седенький, воинов личной дружины, тех, кто остался в живых, (а выжили как не странно процентов десять — хорошая, дорогая пластинчатая броня, отлично защищающая от удара меча, стрелы и сабли, хоть не спасала от попадания пули, но хоть тормозила ее в первом теле) выкупили за взятую в поход казну покойного князя. Дело в принципе обычное и естественное, но вот как за каждую чешуйку серебра торговался новый полковник, поразило россов. Такая совершенно ромейская жадность произвела неизгладимое впечатление на местных воинов.

Среди простых ополченцев, одетых в кожаную или стеганую броню как будто прошла коса смерти. Потери среди них были просто чудовищные: пулеметная пуля пробивала иногда по несколько тел за раз. Большинство выживших, сюда следует отнести и раненых различной степени тяжести, находились, в основном, в задних рядах кавалерийской лавы, которая прекратила атаку перед грудой тел. Поражение, или скорее разгром, нападавших был полным...

К вечеру полковник Седенький взял батальон и "Шилку" и отправился "собирать виру" с местных. Спящий под наркозам после операции Сергеев помешать ему не успел.

Но ничего этого Ярослав не знал. Он все время просидел, скрючившись в позу зародыша, на дне своего окопа и молча уставившись в земляную стену. У него внутри поселилась какая-то пустота, и он ничего не воспринимал из окружающего. Его через три часа после боя нашли при повторном обходе бойцы второго полка. Аккуратно, шепча спокойные и по-солдатски скупые утешения, его вытащили из окопа, аккуратно изъяли из скрюченных рук и поставили на предохранитель автомат, и медленно отвели к медчасти, где таких как он было много.

Так закончился для Ярослава и для всей их роты первый бой.

О. Хаям "Рубаи"

Аквариум "Рок-н-рол мертв"

Ария. "Жизнь задаром"

Би-2. "Варвара"

В. Высоцкий. "Случай на дороге"

Одну такую сцену автор видел своими глазами.

Автоматический пистолет Стечкина

Ручной пулемет Калашникова

Снайперская винтовка Драгунова

Голубые береты. Письмо к матери.

В. Петлюра

Один из способов измерять время наряду со счетом до определенного числа, перебиранием четок, завязывания узелков и т.д. Жреческая молитва — может длиться до суток, воинская молитва — гораздо короче. Малая воинская молитва — 1 минута. По сути дела предъявленный ультиматум говорил: "немедленно".