— Конечно, не будет, — даже удивилась Микаэла. — Зачем ей от меня отбиваться? Я же не нападаю. Иди-иди.
* * *
Банни задумчиво крутил в руках стакан и смотрел вслед ушедшим гостям.
— Банни, ты сказал "инцидент закрыт", — напомнил ему Дровосек и хлопнул друга по плечу так, что тот аж скособочился.
— Да при чем тут инцидент, — отмахнулся Банни, потирая плечо. — Клёвая же! Такие ноги...
— А я уже, типа, не клевая? — дернула его за ухо Эсмеральда. — У меня, типа, ног нет?
— Ты клёвая! Вы все — клёвые, — Банни притянул цыганку к себе, поцеловал в шею и привел самый веский аргумент: — Но её-то скоро рядом не будет. А вон, какая, и совсем не боится. И на меня зла не держит.
С этими словами кролик мечтательно закатил глаза. Эсмеральда расхохоталась, глядя на его масляную улыбку.
— Ой, нарвешься!
— М-м-м... — протянул он, поглаживая ее колено.
На этом разговор оборвался, потому что в общий зал вернулся Эйнар, правда, один, без Иты и Куин.
— Ну, — рейдер наполнил стакан и провозгласил: — За удачу!
— Тема, да! — немедленно подхватил Роджер, опрокидывая в себя очередную порцию. Ему, наконец, надоело бессмысленно носиться вдоль стола, и главкролик плюхнулся на лавку рядом с гостем. Поёрзал. Подёргал бабочку на шее, похлопал себя по карманам, пригладил волосы, снова поёрзал...
— Говори уж, — хмыкнул Эйнар. — А то меня сейчас самого штырить начнёт от любопытства.
— Да? Видно? — Роджер радостно засмеялся, снова пошарил на шее и вдруг посерьёзнел. Суета слетела с него, и сейчас рядом с рейдером сидел совершенно спокойный собранный человек. И не просто человек — главарь банды, не раз встречавшийся со смертью, уходивший от неё и уводивший других. — Мы нашли Белый Домик, — спокойно и ровно сказал он. — В двести десятом. Поможешь добраться?
Рейдер обалдело застыл, так и не донеся до рта стакан.
— Чего?
— Поможешь или нет? — Роджер подался вперед, сверля собеседника глазами.
— Двести десятый — это ж... — Эйнар замолчал и лишь через несколько секунд, наконец, сформулировал свой аргумент: — Это ж "Амилайт"!
— Тем хуже "Амилайту"! — засмеялась сидящая напротив Сара.
— Вы где попроще не могли найти? — спросил рейдер. — Это же самоубийство.
Кролики загудели, всячески выражая протест.
— Ша! — Роджер вскинул руку, наводя порядок, после чего повернулся к собеседнику. — Смерти нет, пусть ты в это и не веришь. А что Белый Домик оказался на территории корпов, тем хуже для корпов.
Эйнар молчал, и главкролик продолжил:
— Досадно, конечно, что так неудачно расположен, хотя... припериметровый сектор. Через несколько секторов пробиться было бы сложней.
— Куин знает? — наконец, снова заговорил Эйнар.
— Да, конечно, — серьезно кивнул Роджер. — Она согласна, что надо действовать.
Рейдер на секунду замер, не то собираясь с мыслями, не то смиряясь, и спросил:
— Хорошо. Какая помощь нужна?
— Ты извини, что с собой не зовём... — было видно — Роджеру действительно неловко. — Но тебя Домик не примет. А данные... нужна свежая инфа по сектору, план прорыва и всё, что получится узнать о здании. Потом, если поможешь с тяжелым оружием, будем благодарны. Тебя и цифровики, и оружейники любят больше, чем нас.
Эйнар усмехнулся.
— Почему я не удивлен... Значит, так, нормально собрать инфу — месяц-полтора. А начинать я б советовал только после праздника, — рейдер обвёл глазами вытянувшиеся лица кролей и пояснил очевидное: — Собирать данные надо аккуратно, чтоб не всполошить тех, на кого собираешь. Каждый критичный элемент инфы нужно проверить по независимым источникам. Иначе не вернётесь.
Сидящие за столом недоуменно переглядывались.
— Эйнар, ты чего? — искренне удивился Дровосек. — Мы не собираемся возвращаться, это НАШ домик. Там нас ждут Братец Кролик, Алиса, Щелкунчик, Джен Эйр, Харли Квин, Вилли Винки... все, кого мы потеряли. Надо быстрее шустрить, а то опять исчезнет, ищи его снова по всем мегаплексам.
Остальные кролики согласным гулом поддержали товарища.
Рейдер перевел дыхание, на секунду прикрыл глаза, после чего словно встряхнулся — налил в ближайший стакан, выпил залпом без тоста и сказал:
— Я добуду данные по сектору. Что вообще реально добыть быстро. В конце концов, вам идти, не мне. С оружием тоже помогу, но сперва планирование.
Закончив говорить, он снова наполнил стакан, поднялся и обвёл взглядом друзей, сидящих за столом:
— Спасибо Судьбе за то, что когда-то нас познакомила. Пусть ваш путь к дому будет легким. За исполнение желаний, ребята.
Загрохотали, отдвигаемые от стола скамейки, кролики дружно поднялись, подняв стаканы. С лиц исчезла дурашливость, ушло немного нервное веселье. В глазах каждого читались надежда, предвкушение и... спокойствие. Спокойствие людей, наконец-то, вышедших на финишную прямую после долгого и трудного пути.
* * *
Когда дверь за Эйнаром закрылась, Док повернулась к гостье и мягко улыбнулась. В этой улыбке было поровну грусти и нежности. А едва на рыжую макушку Иты легла теплая рука, девушка окаменела. Спину окатило лавиной мурашек, сердце замерло. Удивляясь сама себе, Ита прижалась щекой к животу стоящей рядом женщины. Складки пышной юбки оказались мягкими и уютными. Микаэла гладила девушку по волосам, а той впервые за долгое-долгое время вдруг захотелось расплакаться.
— Ты ведь не будешь отбиваться, верно? — спросила Куин.
Ита отрицательно помотала головой, не желая от неё отлепляться.
Док перегнулась через пациентку, не переставая поглаживать рыжую макушку. Щёлкнул замок саквояжа, что-то зашуршало...
— Давай руку. Будет немного больно.
Девушка протянула Микаэле ладонь, понимая, что вот сейчас не боится никаких медицинских манипуляций, особенно после того как ей честно сказали: "будет немного больно".
Док отстранилась, протерла сгиб локтя Иты дезинфицирующей салфеткой, ловко и почти безболезненно ввела иглу. А через несколько секунд открыла кейс на столе. Пробирка отправилась в приемное гнездо, экран на крышке запустил отсчет времени.
— Полевой медсинтезатор с анализаторами для подстройки под индивидуальную биохимию. Отличная модель. Девять лет прошло, а до сих пор в серию пустить не могут, так штучно и собирают. Занятное место — Зона отчуждения. Заставить такую технику работать на доступном сырье и расходниках... Эх, нормальную бы лабораторию и большой синткомплекс. Но ничего, и так управимся.
— Сколько он стоит? — Ита уже совсем забыла, что боится врачей.
— Прилично. Медицинский хайэнд дешевым не бывает. Скажем так, не намного дороже вертолета, — Док улыбнулась и сменила тему. — Я в свое время была одним из лучших специалистов по изменению сознания, — Куин села обратно в кресло. — А по работе с изменёнными сейчас, наверно, лучшая. Главное, девочка моя, соблюдай предписания, которые я дала три года назад. Вид у тебя цветущий — это хорошо, значит, всё делаешь правильно. Однако в свете предстоящих событий...
Она повернулась к столу, взяла саквояж и поставила себе на колени. Ита в очередной раз поразилась тому, как изящно двигается эта женщина, сколько достоинства в каждом её жесте, сколько спокойствия и сдержанности в голосе.
— Я когда-то говорила об амнезине... — сказала Микаэла. — Он довольно дорог, но проблема не в этом. Проблема в том, что найти его трудно, но ещё труднее выбрать модификацию и рассчитать дозировку так, чтобы не навредить. Действительно хорошо это может сделать только профессионал, исходя из веса и особенностей биохимии пациента...
Ее слова прервал пронзительный писк анализатора, который закончил изучать образец и выдал на экран обработанную информацию. Док пробежалась по ней глазами, на секунду задумалась, нажала несколько сенсорных кнопок, что-то прикинула в уме, ввела поправки, а потом продолжила:
— В любом случае мы же хотим обратного — не забыть, а вспомнить, — она вытащила из саквояжа упаковку ампул. — Это новейший ноотроп, его только-только начали производить. Очень редкий. Достать такой — будет серьезной проблемой даже для Эйнара. Жизненно важное лекарство для людей вроде тебя. В целом он, можно сказать, общеукрепляющий и пролонгирует состояние ремиссии.
Ита недоуменно хлопнула ресницами, а Куин улыбнулась.
— Это значит, моя дорогая, сможешь прожить чуть дольше, прежде чем сработает твоя часовая бомба. Я очень долго доставала этот препарат. Целых полгода... всё равно не успела, ну да теперь не важно, — на секунду Микаэла задумалась, глядя куда-то в пустоту, но потом встрепенулась и снова улыбнулась. — Один укол в месяц. Я отдаю всё, что есть, если потом сможете достать ещё — будет просто замечательно. Тебе это лекарство стоит принимать регулярно.
— Спасибо... — Ита потрясенно смотрела, как Куин отдает ей запасы, добытые с таким трудом. Нехорошее предчувствие стиснуло сердце. — Док... Микаэла... что...
— Ничего, — Куин повернулась к синтезатору, снова посмотрела на экран, затем нагнулась и вытащила из-под стола небольшой кейс.
Внутри кейс оказался не чемоданом, а кассетницей для медикаментов, большинство отделений которой были пусты. Микаэла без труда отыскала заметно выцветшую запаянную упаковку, извлекла из неё три крохотных контейнера и вставила их в синтезатор. Затем снова села в кресло, ласково погладив потрясенную девушку по плечу:
— Чш-ш-ш... Тебе эти лекарства, поверь, очень пригодятся, а нам... нам всё равно скоро уезжать. Новые найдём.
Пискнул синтезатор, Док вытащила из лотка небольшую коробочку с белым порошком:
— Если хочешь вспомнить и не умереть, то инъекция ноотропа каждые сутки. А после второго приема — раз в день — вот это, — она кивнула на порошок. — Здесь пять доз — на пять дней. Разведёте и стерильно запакуете сами. Вспоминать начнешь со второй или третьей. Это будет... неприятно. Но остановиться можно в любой момент. В норму придешь дня за три. Эйнар о том, что я сказала, не узнает. Это твоя голова и твоя жизнь. Выбирать тоже тебе.
Док улыбнулась и встала. Гостья тоже вскочила, чувствуя себя растерянной, опустошенной и... испуганной.
— Не надо бояться. И расстраиваться тоже, — спокойно сказала Микаэла, ласково обнимая девушку. — Не надо, — мягкая рука гладила рыжий затылок. — У каждого из нас свой путь, и каждый из нас пройдет его до конца. Это жизнь, она — вот такая. За всё нужно платить, а за ошибки — вдвойне. Идем. Сегодня не нужно грустить, сегодня нужно веселиться. Кстати, куда ты дела свои очаровательные веснушки?
* * *
Ита задумчиво пила лёгонький коктейль и старалась не смотреть на дверь, за которой скрылись Куин с Эйнаром. От глухой тоски пополам с непониманием сжималось сердце, и девушка тщетно пыталась заставить себя снова радоваться. Не получалось. Она уже утратила вкус общего веселья и ощущала себя не столько участником, сколько зрителем. Зрителем, который уже знает, что забавный яркий фильм закончится трагично...
— Иу! — плюхнулась рядом на скамью Эсмеральда. — Ты чего ушла в себя?
Чуть в стороне разразился оглушительным хохотом Дровосек, и цыганка поморщилась:
— Горазды орать... идем, где потише.
Она утянула Иту прочь от стола — в соседнюю комнату.
Здесь тоже оказалось очень даже уютно: возле стены стоял диван, сооруженный из бетонных блоков и накрытый полиуретановыми ковриками, рядом — потрепанный, видавший виды кальян, а на полу — всё те же полиуретановые коврики.
— Ну, чего взгрустнула? — спросила цыганка, ловко раскуривая кальян.
— Да так, — махнула рукой Ита, — задумалась.
Вошла и молча села рядом с Эсмеральдой Покахонтас, забрала у неё мундштук, сделала глубокую затяжку, с наслаждением прикрыла глаза.
— Там ведь не просто курево? — спросила гостья у кролих.
— Ну... это как посмотреть, — ответила индианка, отнимая от губ мундштук. — Если курится, значит, курево.
Удивлённая столь длинной репликой, Ита приняла кальян и сделала осторожную затяжку. Дым был не горький и не плотный, ароматный...
— О! Вы тут решили девочками посидеть? И не позвали... — возникла в дверях Сара.
— Не знаешь, чего они так орут? — лениво спросила Эсмеральда, вынимая изо рта мундштук и кивая в общий зал.
— Тереза зарубился с Пэном, кто больше раз перепрыгнет через скамью и не свалится. Условие — Тереза в сутане, Пэн просит твою юбку — уравнять шансы.
— Так рано напились? — удивилась цыганка.
— Не, — отмахнулась Сара, — просто на общем предвкушении.
Собеседница хмыкнула, коротким движением отстегнула юбку-обманку, оставшись в коротких обтягивающих шортиках, и протянула Саре:
— Пожелай Пэну удачи.
Ита сделала еще одну затяжку, потихоньку успокаиваясь...
— Так чего ты залипла? — снова поинтересовалась Эсмеральда, которая не собиралась столь легко забывать про внезапную грустную задумчивость гостьи.
— Да... просто... мысли разные...
— У всех мысли, — изрекла спокойно Покахонтас. — У кого их нет? Только у Банни если.
— У него тоже есть! — возмутилась Эсмеральда. — Он думает о том, кого бы трахнуть! А если уже есть кого, то, как конкретно.
Ита прыснула и снова приложилась к мундштуку. Покахонтас загадочно улыбнулась.
— Значит, мысли... А хочешь, погадаю? — оживилась цыганка. — Всю правду расскажу, всё будущее твое увижу.
— Ты умеешь? — удивленно вскинула брови девушка.
— Хе! Я ж цыганка! Все цыганки умеют гадать. Не веришь? Ща покажу. Давай руку.
С этими словами она схватила Итину правую ладонь и притянула к себе. Сделала ещё одну затяжку, после чего изрекла:
— Ну, всё ясно!
— Что? — Ита склонилась, с интересом разглядывая уже много раз виденные линии.
— Дорогу вижу, — сообщила Эсмеральда, выпуская к потолку облако дыма. — Мужчину рядом с тобой вижу. Интересного. С мозгами, с деньгами и всем остальным. Вижу, что прошлое у тебя тёмное. Вижу, ходишь между жизнью и смертью. И снова дорогу вижу. Долгую. Приведёт в края неведомые...
Ита рассмеялась:
— Я так тоже могу.
— Да щас! — тут же подбоченилась гадалка.
— А то! Давай руку, — она взяла ладонь собеседницы, посмотрела на неё, нарисовала пальцем абстрактную линию. — Вижу, жизнь твоя в дороге проходит. Вижу, друзей у тебя много. К дому, вижу, стремишься. Вижу, новая дорога у вас у всех впереди.
Покахонтас прыснула, а Эсмеральда прищурилась:
— Ладно, верю. Ишь, какая хитрая. Но кое-что я тебе всё-таки скажу. Ты скоро исчезнешь. Не будет тебя. Ни нынешней, ни прошлой. И спутник твой нынешний исчезнет. Навсегда. — Она сказала это глухо, глядя куда-то, словно сквозь собеседницу, а потом встрепенулась и расплылась в улыбке. — А еще вот ясно вижу, сейчас сюда Банни завалится!
Ита с Покахонтас уставились на дверь. Секунды тянулись одна за другой, в общем зале грохотали Тереза с Пэном и вели хоровой счёт их мега-битвы остальные, а в комнату девчонок всё никто не заходил.
— Похоже, промашка, — флегматично подытожила Покахонтас.
Но, едва отзвучали эти слова, на пороге возник Банни.
— Вот вы где прячетесь! — обрадовался он. — Харэ сидеть. Пойдемте наших на танцульки вытащим, задолбали через лавки скакать. Умеешь танцевать? — спросил он Иту.
