"Загадочная душа и сумрачный гений"

— Миша рассказывал мне о том безумии, что почти разрушило державу. Я много думал об этом. Семена бунтарства в нашем народе вызревают постоянно, к сожалению. Но не зря сказано: если Господь хочет кого-то покарать, он лишает его разума. У вас там Святая Церковь изгонялась, людей истинно воцерковленных было крайне мало. Вот вам и закономерный результат.

— Так ведь и сейчас Россия, как говорится, беременна революцией. Только причины этого разве в вопросах церкви и веры, Государь? Земельный вопрос, еврейский, рабочий. Тот же кризис государственного управления. На каком тут месте стоит религия?

— В первую голову! — во взгляде Николая полыхнуло пламя истовой убежденности, — 'Возлюби ближнего своего как самого себя' — учил Иисус. От забвения сей заповеди идут все несправедливости. Силой в счастье не загонишь, любезный мой Всеволод Федорович. Вы — попытались, а в итоге все затрещало по швам и рухнуло. Верить надобно в Бога, в Высшую справедливость и смысл, а не в абстрактное 'всеобщее равенство'.

У нас сейчас проблемы с церковью иного рода. Как мне представляется, во многом правы те, кто полагает верным ввести Патриаршество и государственное управление церковью прекратить, или существенно ослабить. Не столько управление даже, сколько обеспечение. Нельзя, чтобы человек шел учиться в семинарию с надеждой на будущее, безусловно, доходное место. Гарантированное. А таких — много. Отсюда Вам и падение авторитета церкви, явление проходимцев, вроде того же Георгия Аполлоновича...

Но, извините, отвлек Вас. Хотя, по поводу германцев вообще, и в частности моего кузена: не волнуйтесь, меня убеждать в очевидном, смысла нет. С немцами мы поладим, что бы ни кричали господа газетчики. Не спорю, проблем тут много, как и опасностей. Но получать такие 'подарочки' от 'якобы' союзников, которые уготованы были нам англичанами и их друзьями, мы не собираемся.

— Слава Богу!

— Воистину так. Ведь с вашим чудесным здесь появлением, после всего того, что мне поведал Михаил, — как пелена с глаз спала. И хотя видится, что для Вас лично, вопросы Высших предначертаний на должно высоком месте не стоят, пока, — Николай сделал акцент на последнем слове, — Богоугодные дела ратные свершали Вы с чистым сердцем и во славу Православной России. Представляю, на что же Вы будете способны с истинной Верой в душе... Всеволод Федорович, кстати, а Вы уже выбрали себе духовника?

* * *

— Так, говорите, подводный флот. И с опорой на германскую инженерию. А почему, позвольте поинтересоваться? Не Вы ли сами в начале войны столь категорично от меня потребовали не заключать контракта с Круппом? Может быть, сейчас к этому самое время вернуться? И не Вы ли категорично протестовали против идеи Верховского и Скрыдлова о переброске во Владивосток всех наших имевшихся подводных миноносцев по железной дороге? Только ли по причине больших надежд на торпедные катера и из-за нежелания забивать железную дорогу еще и лодочными транспортерами? Или все-таки дело было в плохих характеристиках самих подлодок?

— А можно по-еврейски, вопросом на вопрос? Вам как рассказывать — только про то, что Вас заинтересовало, или с самого начала? Подробно, или покороче? Как-никак, а речь о столетнем развитии флота.

— Хм. А мне Михаил говорил, что Вы — русский, — рассмеялся Николай.

— Конечно. Там был русак чистопородный, правда, с примесью ханской касимовской крови, но кашу маслом не испортишь, разве это что-то меняет?

— Смеетесь? А думаете, мне сейчас легко перекладывать руль в сторону Германии? Ведь тут же поднимется в продажных газетенках визг и гвалт...

— Про царя германских кровей, да про царицу немку?

— Разве не логично? Думаете, господа французы и их друзья на такое не способны?

— Обязательно начнут поносить. Но Вам то что, Ваше величество? Вы — в своем праве и правоте. А с моей точки зрения — это вполне законный повод для того, чтобы Зубатов господами газетчиками занялся. У Плеве с этим как-то не очень.

Но корень Вашей тревоги, он ведь глубже зарыт, не так ли? Национальный вопрос в России давно уже принял уродливые формы. С одной стороны, простите, дурость, вроде насильственной русификации, с другой — недальновидность: длительное сохранение всех этих Польш-Финляндий в виде обособленных национальных анклавов.

То же и по еврейской теме, раз уж мы это затронули. Слава Богу, что Вы решились отменить дискриминационные законы в их отношении. Собственно говоря, есть лишь два пути для ликвидации главной революционной закваски, баламутящей все общество. Или признание их равноправия, или тотальное выселение. Причем второй вариант в будущем нам непременно аукнулся бы их непримиримой враждой в мировом масштабе. А оно нам надо? Нравятся они нам, не нравятся — второй вопрос. Если живем под одной крышей, то с пониманием того, что взаимопомощь гораздо лучше скандалов на кухне. Деятельность клана мировых финансистов и прикормленных ими масонских лож не может являться ярлыком, каиновой печатью для всего еврейского народа...

— Пусть благодарят Бога. И вас с Мишей. Вы меня в сём убедили, — холодно произнес Николай с расстановкой, — Да, проблему надо снимать. Но буду откровенен — решение я принял после того, как осмыслил с вашей помощью роль САСШ для развития России. Указ будет после нашего возвращения. Хотя, возможно, второй путь был бы проще.

И вернемся к флоту. Излагайте, как Вам будет удобнее.

* * *

— В нашей истории за столетие, с 1905-го года считая, в военном кораблестроении и, соответственно, в доктринах применения флота, произошло пять революционных скачков. Заставивших все морские державы существенно скорректировать 'ассортимент и вес' своего корабельного состава. Имея их в уме, мы можем не только оптимизировать типы и качества своих кораблей, но и существенно экономить, не влезая в тупиковые ветви.

Кратко о каждом из этих революционных изменений. Первое — целиком и полностью на совести англичан. Это уже известный Вам, Ваше величество, корабль 'Дредноут'. С его появлением морские державы будут втянуты в лихорадочную 'дредноутную' гонку, поскольку все наличные броненосцы разом оказались устаревшими. Чисто внешне тут мы должны выглядеть 'как все'. Но главный упор при этом необходимо сделать на том, что поможет нам эти самые дредноуты успешно топить. Это — морское подводное оружие. Мины и, в особенности, — торпеды. Согласитесь, что все нынешние 'уайтхеды' выглядят детскими игрушками в сравнении с 'рыбкой', несущей в себе полтонны взрывчатки, и проходящей больше 10-и миль на скорости в 40 с лишним узлов.

Второе породили немцы. Через десять лет в нашем мире. В ответ на подавляющий численный перевес английских дредноутов над германскими, они начали массово строить подводные лодки, которым удалось морской блокадой поставить Альбион на грань голода и поражения в войне. Сейчас мы вполне можем перехватить у Тирпица этот приз.

Важно лишь самим не спровоцировать в Германии ускоренного развития подводного кораблестроения, что в моей истории сделали именно русские, заказом трех субмарин конструкции Эквиллея у Круппа. Нам пока и того, что Джек Фишер всерьез подлодками заинтересовался, хватит для геморроя. Хорошо бы продумать пару диверсий там, кстати. Чтоб выглядело натурально, а в случае чего можно было бы на ирландцев свалить...

— Вот так вот, в мирное время? Вы меня откровенно пугаете.

— С волками жить — по-волчьи выть, Ваше величество. Грех я на свою душу возьму.

Третью революцию в военно-морском деле совершили японцы. До этого еще больше трех десятилетий. В тот день их палубные самолеты с бомбами и торпедами, взлетев с шести авианосцев, буквально за несколько часов перетопили и повредили в Перл-Харборе все дредноуты американского тихоокеанского флота. Линкор окончательно уступил место авианосцу в качестве главной ударной силы на море.

На этом направлении мы тоже обязаны перехватить инициативу. Причем тут во главу угла нужно ставить не сами корабли, а их оружие — самолеты. Главных ноу-хау тут три: их аэродинамические схемы, профиль крыла, плюс мощные и легкие моторы. Именно для работы над ними нам нужны Луцкий, братья Риоты, Майбахи. Вся затеянная нами эпопея с торпедными и гоночными катерами — это мощный базовый вклад в авиационное двигателестроение. Кстати, развитие производства автомобилей имеет тот же вектор — это массовая подготовка специалистов для двигателестроения в первую очередь. Не зря же в нашей истории войны 20-го столетия именуются 'битвами моторов'.

Четвертая революция в военном кораблестроении была совершена американцами. Кстати, именно она наиболее показательна в том плане, что для англосаксов военный флот — их главный инструмент для покорения мира. Вы ведь знаете, что такое ракета? Как она используется в военном деле? В частности, еще семьдесят лет назад генерал Шильдер предлагал вооружить ракетами свою подводную лодку.

— Конечно. Она еще древних китайцев изобретение. Только точность слабовата...

— Прекрасно. Тогда представьте себе ракету, которая взлетев по параболической дуге, способна попасть в цель размером с футбольное поле, расположенную на расстоянии нескольких тысяч километров от точки ее взлета. И несет такая ракета не заряд пороха или пикринки. Ее начинка, построенная на использовании внутриатомных сил, способна спалить целый город с сотнями тысяч жителей. И представьте себе, что таких ракет — шестнадцать. И взлетают они из-под воды с одной подводной лодки. Которая сама при этом может обойти в глубинах океанов весь земной шар со скоростью миноносца, ни разу при этом не всплыв на поверхность, благодаря машинам, использующим для выработки пара котлы, в которых работает то же атомное топливо, что и во взрывчатке ракет. Практически неиссякаемый источник огромной энергии...

— Боже!.. Какой ужас. Но ведь этим же можно сжечь весь Мир!?

— Или заставить его бояться. Безропотно слушаться и исправно платить дань...

Они назвали этот подводный крейсер 'Джордж Вашингтон'. И начали с 1960-го года строить таких монстров десятками. С гордостью величая их 'убийцами городов'.

— А как же мы? То есть вы, Союз русских республик?

— Мы ответили им тем же. И угроза взаимного уничтожения парадоксальным образом привела к тому, что СССР не подчинился американскому диктату, а янки ничего не могли с этим поделать. Но на морях, и даже у наших берегов, они по-прежнему доминировали, благодаря флоту громадных авианосцев, на которые у нас просто не хватало денег.

И вот, занимаясь поисками относительно дешевого, асимметричного ответа, в конце 1970-х наши ученые и инженеры совершили пятую революцию в военно-морском деле. Они создали сравнительно небольшие неатомные подлодки, которые были настолько малошумны, что для американского флота обнаружить их стало крайне проблематично.

Вооруженные мощными торпедами и дальнобойными, самонаводящимися ракетами, стартующими из торпедных аппаратов, они могли потопить подводный атомоход, стоящий в десятки раз больше их. И даже самый громадный стотысячетонный атомный авианосец, стоящий вместе с десятками своих самолетов в сотню раз дороже такой подлодки! Массовая постройка этих недорогих, но смертоносных подводных кораблей, позволила нам отодвинуть авианосные эскадры янки от наших берегов дальше в океан.

— Замечательно. И что нам теперь со всем этим... э... атомным оружием и котлами делать, прикажете?

— Нам? Ничего. Ведь мы с Вами, Государь, до торжества 'всеобщего уравнителя' не доживем, скорее всего. Такие научные и технологические проблемы даже лет за двадцать-тридцать никак не разрешить. А вот привести Россию к этому моменту в границах и с уровнем развития, которых реально, а значит нужно, достичь, — совсем другое дело.

— Да? А если мы поможем германцам стать лидерами Европы, они не сомнут нас до этого времени? Дружба — дружбой, но численность населения и промышленная мощь всей экономики запада Старого Света... случись что, мы можем и не устоять. А кто там после Вильгельма придет? Если бы знать?

— Вероятно, господа англосаксы попытаются обнулить наши достижения не позже 20-го года, когда у Тирпица будет завершена его кораблестроительная программа. Скорее всего, пораньше. И если война пройдет и завершится по нашему сценарию, немцы будут лет десять зализывать раны, и года так до 40-го переваривать добычу. Она обещает быть весьма крупной. Появление у нас к тому времени бомбы, что уже вполне реально, тему нашей с ними войны отодвинет в область рассуждений постояльцев психбольницы.

Нам же сейчас важно уяснить себе главное — линкор на море панацея временная. До появления хороших подлодок, самолетов и кораблей — их носителей.

— И, тем не менее, Всеволод Федорович, Вы-то как раз и предлагаете нам линкоры и дальше закладывать? 'Как все'... в чем логика?

— Надо строить. Ведь их участие в битвах с англичанами, к примеру, в составе объединенного флота, может стать нашим главным взносом в русско-германский союз. А, кроме того, сегодня они главный двигатель прогресса в кораблестроении.

Заманчиво уйти от столь значительных трат, но ничего не поделаешь, создавать свои линкоры надо. Хоть для того, чтобы англосаксы и немцы их, родимых, побольше строили. И, глядя друг на друга, меньше тратили на армии и задумывались о наших экспериментах с подлодками, торпедами, самолетами и радиотехникой. Меньше знаешь — лучше спишь.

Кстати, как я уже об этом Вам докладывал, Государь, в особой записке летом, строить новые линейные корабли надо будет с соблюдением двух важнейших условий. Первое. Чтобы их конструкция и размер позволили при осуществлении ограниченной модернизации лет через десять, дать им возможность на равных сражаться с более молодыми кораблями. Про поэтапный рост калибров я Вам все расписал. Так что, даже 406 миллиметров — это вполне реально.

— Да, я помню. Но при этом Вы считаете для нас достаточным калибр на два дюйма меньше. И я с Вашей логикой согласен — нельзя приносить другие свойства корабля в ущерб одной только его артиллерийской мощи.

— Спасибо. Тем более, что тяжелый 14-дюймовый снаряд, выпущенный из пушки в 50 с лишним калибров — инструмент вполне достаточный.

Так... и второе. Кстати, не менее важное условие. Наши вероятные противники не должны представлять себе, как именно будут выглядеть наши первые дредноуты после их модернизации. Для чего желательно, чтобы даже непосредственные их разработчики об этом не догадывались. И тут нам нужен пригляд знающего человека...

— Поэтому Вы, любезный Всеволод Федорович, и возглавите МТК. Или Вам нужен кто-то еще, кого можно будет посвятить в эти замыслы?

— Да. Трое.

— Кто же именно?

— Бубнов, Костенко и Гаврилов.

— Костенко?.. А Вы в курсе, что относительно него есть информация по ведомству фон Плеве? Не рискованно допускать такого человека к секретам подобного уровня?

— Про то, что имеет связь с ЭсЭрами? Знаю. Но это совершенно не меняет сути дела: из него вырастет наш блистательный инженер-кораблестроитель.

— Ну, что же. Не возражаю. Будем считать, что они в Вашем полном распоряжении.