— Почему даже?
И кстати, почему так долго? Со Славкой он меньше занимался...
— А... — Архат покосился на сестру. — Аррр...
И опять этот виноватый вид — видеть его уже не могу! Доживу — спрошу у Славки, как он до своих лет не рехнулся под этими жалостливыми взглядами?!
— Почему даже, Архат? Или у тебя есть какие-то секреты от новых... родственников?
— Арр... Если Ритха не сказала, то это, конечно, мой долг... но... лучше, если объяснит кто-нибудь постарше.
Не все. Достал.
— Хватит, Архат! Хорош кидаться намеками, говори прямо. Что со мной не так?
— Видишь ли, я не хранитель равновесия...
— Не кто? Хотя неважно. Ближе к делу!
— Я могу ошибаться...
— Архат!
Шумный вздох взметнул снег. Дракон ошпарил сестрицу взглядом (огненный, ага) и попытался положить крыло мне на спину. Утешающим таким жестом. Я тут же отодвинулся.
— Не тяни.
— Хорошо, — корона Архата беспокойно замерцала. — У дракона — у любого дракона — всегда трудности с равновесием его... как бы сказать... энергослоев? Аур? Плетений.. Про то, что по мере взросления на центральном ядре нарастает слой за слоем, Ритха говорила? Или на это тоже времени не нашлось?
— Говорила я!
— Так вот... основная проблема это удержать баланс этих слоев...
— И это говорила!
— А с людьми еще труднее. Если даже у них есть способность к обороту, то получается, все эти слои им надо освоить практически одновременно. Люди не выдерживают, это очень тяжело без опытного проводника, ты не виноват, что...
— Что?
— У тебя неправильная центровка. То есть ядро. Оно... в нем совсем нет аимро. То есть... прости... нет пламени. Твоему другу легче, у него нарушение внутрикостное, ему можно помочь. Тебе — не знаю. Ты никогда не сможешь ни работать с огнем, ни разбудить золото. Если честно, я не уверен, что у тебя получится продолжить линию своей семьи... получится ли вообще что-то из наших умений. Прости.
Добило меня это "прости". Виноватое такое, сочувственное.
Меня не должно было так зацепить. Я не собирался оставаться драконом. Я не хотел оставаться здесь, это не мой мир, я здесь случайно. Это вообще бред. Будто я и впрямь рвался немедленно продолжить линию семьи! И будить золото. Будить! Еще не хватало! Зачем мне его будить, я и сонное с удовольствием приватизирую, если случай выпадет... Меня не должно было так вынести от его слов.
Но это "прости" и этот виноватый взгляд — дракон и правда считал сестру виноватой, а меня инвалидом! Так, как я когда-то на Славку смотрел. Не зло, не презрительно, а так — парень, мне тебя жаль. А где-то в глубине: да, жаль, но мы-то здоровые, так что катил бы ты отсюда, не портил народу настроение!
Так ведь будет....
Инвалид. Калека. Инвалид... вот уж радость для новой семьи, а?
Ин-ва-лид...
— Ты не виноват...
— Конечно.
— И я не хранитель равновесия, я еще не все умею. Может, это можно вылечить!
— Я понял.
— Послушай... — Ритха не была бы Ритхой, если бы не влезла. — Ты зря ты думаешь, что тебе... что у нас кто-то будет... словом, все относятся с пониманием... помнишь, я говорила насчет девушек? Подумаешь, не продолжится линия...
Ох, зря она. Я сам себе сейчас напоминал раскаленную электроплитку — не видно жара, не видно напряжения — пока водой не плеснешь. А плеснешь — не обрадуешься.
— Слушай, красивая, — я говорил и буквально видел, как моя корона полыхает нехорошим белым огнем, — ты уже кого-то утешать пробовала?
— Конечно... — она не понимала.
— И много после твоих утешений самоубийств было? Не умеешь — не берись!
— Макс... — о, теперь еще и Славка подключился! Ну да, он специалист.
— Хватит. Слушай, я не виноват, я понял! Можно теперь оставить меня в покое? Просто... оставь, ладно?
Если у Славки и были какие-то утешения, он мудро приберег их на потом. И новых родственников заткнул — вежливо так, как он умеет. Стал про племя расспрашивать, про житье-бытье, про традиции всякие. Про то, как они к магам относятся... про то, скоро ли прилетят родственники... про то, почему купались таким странным способом, а не в горячей воде.
— Откуда горячая? — рассмеялась Ритха. — Откуда вообще-вода? Зима же! Видел, сколько приходится снег топить, чтобы просто напиться.
— А озерцо? То, неподалеку? Оно же маленькое, растопить и согреть легко, и остальные погреются.
— Какое озеро?
Я озеро смотреть не хотел. Мне вообще ничего смотреть не хотелось — я так и сказал. Но новоявленный братец, естественно, поволок за собой и меня — мол, не может он нас из поля зрения выпускать, он за нас отвечает. В наскоро обустроенном лагере осталась только Ритха.
Ну-ну.
— А Славка у нас оптимист. В это озеро разом от силы два дракона разом поместятся, не больше.
Архат повернул ко мне сияющую физиономию.
— Ты не понимаешь. Купаться — это ерунда, в горах есть горячие источники! Нам трудно зимой напиться! Вроде и снег есть, везде, но он не вода! И напиться трудно, и растопить... а тут целое озерцо! Славка, спасибо тебе!
— Долго топить, — сдавленно проговорил Славка. — Лед толстый...
— Ничего, я сейчас!
Нам ничего не пришлось делать. Серебристые крылья хлопнули несколько раз, чешуя блеснула на солнце — и Архат опустился на припорошенный снегом лед. Сам. Так просто...
— Это не озеро, это пруд! — крикнул он. — Но вода чистая.
— Чистая...
— Архат... извини.
— За что?
Мы молчали.
— Что?
Что-то сообразив, дракон рванулся со льда... и вскрикнув, бессильно распластал крылья.
— Что это? Макс...
По темноватой, слабо поблескивающей поверхности озерца медленно поползли, проявляясь, золотые линии, неровные завитки... постепенно складываясь в четкий симметричный узор. Больше всего он напоминал крылья бабочки.
Так вот он какой...
— Ловушка? — дракон недоверчиво смотрел то на меня, то на Славку. — Но как вы...
Час назад:
— Какой вариант? Думаешь долбануть его по голове и сбежать? Или найти какую-нибудь драконью ловушку и впихнуть его туда... стоп. Ты и в самом деле так думаешь...
Наступило молчание. Я оценивал план и размышлял, что мне в нем так не нравится, а мой сосед тихонько переступал с ноги на ногу.
— Ловушка? Однако...
— Это ненадолго, — попытался оправдаться Славка. — С ним останется Ритха, она поможет выбраться. Нам надо выиграть всего десять-двадцать минут. Макс! Что-то не так?
Да нет. Все так... только поворачиваться к тебе спиной я теперь буду поосторожнее. На всякий случай.
— И где тут ловушку возьмешь? Тут полно, но все погасшие. Погасшие...
— Маг!
Дракон тяжело дышал. Он больше не рвался из ловушки, но крылья крупно дрожали, словно... черт, там больно? Мы не хотели...
— Ритха скоро прилетит... — смотреть на Архата было тяжело. Перед клиентами мне редко было стыдно — в конце концов, почти каждый из них, покупая очередную дрянь, думал, что это он надувает меня... — Поможет освободиться. Или сам протопишь лед.
— Как вы это сделали?
— Попросили вельхо.
Точней, поторговались... Удобно, когда у тебя и партнера совпадают цели.
— Но я не почуял...
— Водные вообще практически не уловимы, — довольно мурлыкнул маг.
Архат глянул на него, вскользь, точно не услышал, и тут же снова посмотрел на нас. Сейчас он не выглядел грозным или крупным, скорей, наоборот...
— Зачем? Макс, зачем? Мы же просто хотим помочь.
— Мы тоже должны кое-кому помочь, — виновато проговорил Славка. — Прости.
— Мы пролетим мимо Ритхи. Чтобы она увидела и забеспокоилась. Прости, Архат. И в следующий раз... смотри, кого приглашаешь в семью.
Раньше этот лес именовался Ратниково урочище — летом там устраивались показательные бои и тренировались солдаты. Но теперь, похоже, ему светило новое имя: чаща Снежной бабы.
Вдохновленные Янкиным примером (и энтузиазмом), ребячья стая во время вылазки за город схватилась за снег — и вскоре проходящие и проезжающие дружно шарахались от всевозможных снежных баб, щедро украсивших обочины дороги. Разных размеров и форм, кривобокие и прямые, крупные и мелкие, в головных уборах их корзин, дырявых ведер и битых горшков, бабы мрачно таращили на несчастных путников угольные глаза и ехидно хихикали, растянув в ухмылках нарисованные губы. Особо впечатляли бедолаг-путешественников руки чудовищ — сотворенные из веток, они злобно тянулись, казалось, вот-вот готовые схватить неосторожного одиночку (а то и группу).
Особо впечатлительные после десятой снежной бабы ехали с зажмуренными глазами. Увы, точность движения от этого заметно страдала, и несчастные нередко попадали при этом в сугроб, канаву или натыкались друг на друга. Что только добавляло лесу мрачной славы...
— Папа сказал, что еще одна разоренная телега — и он вышлет солдат развалить тут все на... короче, все.
— Нет!
— Чего-о?
— Да кто их трогал, телеги? — на разные голоса загомонила ребячья компания. Штуша, которые уже начал лепить свою снежную бабу (маааааленькую такую, симпатишную), возмущенно свистнул.
— Тихо-тихо, народ! Отец не приказывает их громить. Он просто хочет, чтоб они были того... повеселее. А то некоторые тут уже драконов начинают видеть.
— Э-э... вон тех?
Глава 15 часть 3.
Полет проходит... нормально?
Ошеломленное молчание, накрывшее обочину дороги, продлилось примерно секунд сорок. Как раз столько времени хватило ребячьей стайке, чтобы разглядеть внезапно материализовавшийся в лесочке кошмар из страшноватых легенд. Два дракона. Мощные лапы, неподвижные крылья, рогатые головы на изогнутых шеях.
Серебряная чешуя, припорошенная снежком.
И ком тряпья на лапе переднего дракона... странный... вытянутый и в... ой, нет...
КОМ ТРЯПЬЯ БЫЛ В САПОГАХ.
О боги... дракон уже кем-то пообедал?
— Мертвые? — прошелестел чей-то голосок едва слышным шепотом... — Они мертвые?
В голоске звучала явная надежда.
— Ти...
Закончить мальчишка не успел — сорок секунд истекли. А в сорок первую случилось одновременно несколько вещей: воздух у одной драконьей головы на миг помутнел, из пасти вырвалось облачко пара, и в серебре чешуи вдруг прорезалось горячее, черное — дракон открыл глаза.
Наверное, в этот момент они все были похожи на снежные бабы — замершие кто как придется, и не в состоянии двинуться с места. Может, они бы так и не двинулись, пока дракон мутно смотрел на них, явно выбирая добычу...
Но тут воздух прорезал пронзительный писк, с плеча Яны сорвалось темное, верещащее, маленькое, и метнулось в сторону драконов.
Тишина лопнула.
— Штуша! — тут же завопила Янка.
— Бежим! — отмер наконец старший. — Бежи-им!
И ребятня рванула с места, обгоняя собственный визг.
— Драконы!!!
— Спасите!
— Хватай Янку!
— Штуша!
— Тащи ее, тащи...
Снег под ногами то стелился, то коварно проваливался, деревья и снеговики метались перед глазами, выворачиваясь в самый неожиданный момент, старший вопил и пинался, подгоняя малышей в правильном направлении. Лес голосил на разные лады, на руках отчаянно брыкалась девчонка, вопя что-то о своей зверюге, а двадцатая снежная баба злорадно таращилась своими кривыми глазами, пятый бог ее расплавь!
Двадцать вторая оказывается на пути в самый неподходящий момент и щедро делится своим снегом с теми, кто на нее налетел, двадцать пятая на этом не останавливается и добавляет к снегу собственный головной убор из дырявой корзины с одной ручкой, а тридцатая (боги, ну зачем их налепили в таком количестве), злобно ухмыляясь, ветками стаскивает с пробегающего мальчишки шарф и царапает шею. А дыхания уже не хва... не хватает! Даже выругаться.
Но тут сзади слышится недовольный рык (кажется, до дракона дошло, что добавка к обеду сбежала в полном составе), и силы тут же откуда-то берутся. Как по волшебству...
До города добирались не по прямой. Скорее, зигзагами.
Макс предложил. А я против не был. После Эркки максова паранойя уже не казалась такой уж... паранойей. Наверное, жить, всегда рассчитывая на наихудший сценарий развития событий, имеет смысл — при определенных условиях.
Наши с Максом миры — точнее, слои мира — были все-таки очень разными. Пусть мы родились в одном и том же городе, но у меня было то, на что ему рассчитывать не приходилось. Безопасность. Ощущение собственной необходимости для кого-то. Даже тогда, в больнице, когда я думал, что виноват в папиной смерти, когда только лекарства не давали срываться в истерику, даже когда я узнал, что сидеть мне в инвалидном кресле до смерти... ну что ж. У меня была мама, и я точно знал, что нужен ей в любом виде. Были девчонки из класса, которые таскали букеты и показывали их через окно палаты, потому что "нельзя нарушать стерильность". Были папины друзья, предложившие мне работу прямо в реанимации. Мол, какая разница, что там с ногами — голова-то есть? А я мужик, значит, должен зарабатывать. И "пофиг, сколько там лет, раньше в такие годы уже женились!" Учителя были, соседи... "зубастики" мои приходили, на новенький ноут сложились. Старший наш, Яр, сначала наорал на меня за дурь, потом при мне взломал пару баз — с папиной историей болезни, с записями о вскрытии. Чтобы "кончал загоняться! Никто не виноват, понятно?! Карма, старик". И надо было стискивать зубы и как-то разговаривать: соглашаться, говорить спасибо, обещать, что все нормально будет. И постепенно все и правда стало... нормально. Стерпелось... "Когда тебе плохо, найди того, кому еще хуже, и помоги" — это очень правильно сказано. Когда ты нужен, ты забываешь про осточертевшую боль и про эти процедуры, к которым невозможно привыкнуть.
Просто — если нужен.
А Максу не повезло. Был у нас с "зубастиками" похожий паренек, попался во время охоты на очередного "дядюшку". Тринадцать лет, а весь — сплошные колючки и глаза, как у тигренка в клетке. Совсем не верил никому, абсолютно, год приручали. А ведь у него и семья была, и вроде бы даже благополучная на первый взгляд. Только у них на первом месте всегда были карьера и успех в жизни, и в результате с "дядюшкой" ему пришлось справляться один на один. Он и привык рассчитывать только на себя...
Макс на него здорово похож. Когда не молчит, то огрызается, когда не огрызается, то шипит, и чуть что — сразу ощетинивается. Первый раз по-человечески заговорил, когда мы валялись в том подвале и он думал, что умирает.
А одежду тогда на всех купил... Оттаивает?
И последние дни мы нормально разговаривали. До позавчерашнего дня, когда мы сбежали, заманив Архата в ловушку.
Весь путь потом Макс отмалчивался. После выбора пути — видел бы кто-нибудь, как два дракона, споря до хрипоты, чертят крыльями на снегу предполагаемое местонахождение города — он как-то притих и только время от времени головой встряхивал, будто мысли какие-то отгонял. После третьего "отгоняния" наш вельхо попросился на спину ко мне — во избежание, как он сказал.
Интересно, во избежание чего. Нести на спине автора ловушки не хотелось. Брать его с собой тоже не хотелось, но пришлось — так договорились. Макс, узнав про договор, скривился и бросил: "И нести тяжело, и бросить жалко". Вообще-то, откровенно говоря, так оно и есть. Оставить мага драконам — нельзя, обещали, отпустить к людям — он слишком много слышал и услышал. Придется пока носить его с собой, отпустим потом, когда уже что-то наладится.
