Повелитель мертвых

Три слоя его ауры жили каждый своей жизнью. Иногда старик путался — какой из них первый, а какой последний. Но в моменты срывов наружу вылезал самый темный слой ауры и в этот момент Сукреп боялся больше всего. Хотя, потом себя ругал за слабость. Ведь в эти самые моменты Тёпа проявлял не жестокость, а рассудительность и трезвость суждения.

Вероятно, что-то похожее в такие секунды чувствовал и Рашид. Ибо когда вампир приставил Сукрепу к горлу кинжал, а парень заговорил — старик понял, что испугался не острого лезвия, не реакции вампира, а тихого голоса Тёпы. Одновременно с этим прекратил попытки сопротивляться и Рашид. В пещере надолго воцарилась идеальная тишина, а тревога прошла лишь через час, когда уже начинало темнеть.

Но, несмотря на эти странности, старик с каждой секундой все крепче привязывался к мальчишке, он манил к себе словно самый близкий и родной человек на свете человек, как долгожданный сын или как первый внук.

Тёпа.

Все бы ничего, да только за ночь хворь свалила Рана с ног самым радикальным способом. Переохлаждение в ледяной реке к вечеру вызвало жар, лихорадку и, в конце концов — потерю сознания, и это не считая десятка мелких побочных симптомов, таких, как щербящее горло, кашель, слезы, ручей из носа и прочие радости заболевшего человека.

Поэтому ближайшие семь дней запечатлелись в памяти фрагментами во время пробуждений и жуткими кошмарами во сне.

Последнее что запомнил Ран перед тем как провалиться в первое беспамятство — были громкие слова старика:

— Молодец! Ещё! Давай ещё! Этого мало! — Сукреп с легкостью перекрикивал бушующую реку, пытаясь довести слова до ушей поднявшегося наверх ущелья вампира и спустившего на веревке охапку хвороста для постели парню.

На очередном крике 'ещё' Ран потерял связь с действительностью и впал в мёртвый сон, оставивший о себе память только последними минутами.

— ... слева! А вы двое обходите его справа! — прокричал своим подчиненным двухметровый амбал, отвратительной наружности.

Такое лицо было трудно не запомнить. Здоровая на полголовы нижняя челюсть. Зубы через один и те цвета грязной мешковины. Нос со средних размеров картошку, весь чумазый, как будто её (картошку) только что выкопали. Его сальные волосы еще несколько лет назад сплелись в мышиные гнезда, а антуража в мерзкую картину добавляли маленькие бегающие едкие глазенки, практически без ресниц, но под густыми и длинными, что борода старцев, бровями. И ещё — этот басистый с противной реверберацией голос, такой ночью услышишь, и сердце остановиться может.

Почему Ран остался один, и кто и зачем на него напали, он не помнил — обычное явление для сна, но во время самого сна реалистичности было хоть убавляй.

— Куда собрался? — ехидно спросил главарь. — Мы с ним по-родственному поговорить собрались, по-братски, а он такое неуважение нам оказал. Нехорошо поступаешь, заставляешь бегать за собой больных и несчастных людей.

Эти несчастные люди сейчас как раз обходили его с двух сторон, держа в руках странные косы, и явно собирались ими косить не траву, а главарь, держащий в руках не менее странные вилы, подбирать 'скошенное' товарищами сено не планировал.

— Чего стоишь, как вкопанный? Раздевайся, а то замараешь одежду кровью, отстирывай её потом, — прогудел над чистым полем голос здоровенного урода, сотоварищи которого уже взяли парня в кольцо.

Удивительно, но ноги от страха не тряслись, а голова непонятным способом успевала оглядываться по всем сторонам одновременно, держа в поле зрения всех пятерых разбойников.

— Ну и Октава с тобой. Не хочешь сам раздеться, так мы подмогём тебе.

Главарь сказал, а его люди сделали, точнее, попытались сделать, но подойти ближе, чем на расстояние в четыре шага не смогли. Откуда не возьмись в руках Рана оказались увесистые камни, незамедлительно полетевшие в головы в двух ближайших крестьян, иными эти оборванцы являться не могли.

А затем появилась 'естественная' странность — поле почему-то оказалось уже без травы, и усыпано оно было мелкими камнями(!) Одно приседание и боезапас снова полон, а враги в растерянности, и они уже не так близко, они уже почему-то шагах в двадцати(?!)

— Убью!! — раздался гремящий крик над уже редкой рощицей(?!) и главарь кинулся на парня. — На части порежу! Кожу живьём спущу! Свиньям скормлю! — орал он, приближаясь, притом бежал быстро, а приближался медленно(?!)

Ран тоже не терялся и выпустил в большую цель одновременно аж два камня. Остальные члены банды куда-то подевались(?!) а вот главарь вроде как вырос еще на голову и расширился на полметра в плечах!

К великому сожалению выпущенные камни отскочили от чугунного лба как семечки от раскаленной сковородки, не причинив великану никакого вреда. Пришлось присесть еще несколько раз, подбирая камни величиною и формой уже с ананас(?!) ведь более мелких на скалистой площадке(?!) почему-то не осталось. Бросок, другой — эффект не изменился, разве что появился глухой металлический звон у выросшей раза в два в объёме головы!

— А-а-а!! — закричал главарь, добравшись до расстояния поражения, и замахнулся двуручным ржавым мечом(?!) откуда у него в руках появился меч?

Резко, ниоткуда, с боков появилась пропавшая четверка с косами в руках, уже занесенными разрубить тело Рана на несколько частей.

Нахлынуло отчаянье, надеяться осталось не на что и не на кого. Разум Рана сжался в бессильный комочек и приготовился умирать.

Но тут мир потемнел, задуло знакомой потусторонней силой, и подсознание само создало неизвестные руны. И о счастье! Они не рассыпались, а быстро наполнились энергией, и оп(!) — раздался хлопок, совпавший с возвращением в обычное состояние.

Свет от яркой вспышки не помешал разглядеть, как кольцо черной пыли разошлось кругом от пояса парня и разрезало напополам главаря и ещё восьмерых(?!) бандитов, но на этом не остановилось, а полетело срезать толстенные деревья густого леса(?!) Одно, из которых стало падать на стоявшего в оцепенении Рана.

— Твои сородичи сюда не нагрянут? — очнувшись от сна, Ран услышал голос Рашида.

Мысли и чувства бурлили, словно кипящая вода в котле на большом огне. Неприятные ощущения, радость, надежда — всё смешалось в одном флаконе. Рану захотелось сразу же проверить магию и, сосредоточившись, он попытался создать руну. Потом ещё раз и ещё, но ничего не выходило.

— Нет! — закричал он, — нет, — повторил уже тише.

Ответа вампира на вопрос лича он не слышал, как и последующего разговора, который в принципе прервался с его криком. Не слышал он и слов теребящего его старика и уж точно никого не видел. Его волновало лишь одно — почему не вернулась магия, а он ведь так хотел.

— ...ёпа. Тёпа. Тёпа! Тёпа!! — по нарастающей возвращался слух.

— Да. Всё. Не теребите меня, — ответил парень, и дергать его сразу перестали.

— Что с тобой? Тебе плохо? — сбавил громкость голоса и старик.

— Сон. Просто плохой сон, — сказал Ран и открыл глаза.

Рядом стояли все, кроме Рашида, Тарус и тот доковылял к импровизированной лежанке и старик этого не заметил, а вот второй лич данный факт из внимания не упустил.

— Калека! — повысил голос Рашид. — Тебе кто вставать разрешил?! А ну быстро на место! Ничего с вашим олухом не станется, и уж ты ему точно ничем не поможешь.

Тарус взглянул по очереди на всех и не найдя поддержки, поплелся в глубь небольшой пещеры, радиусом метра в четыре.

— Кх-кх-кх, — Ран зашёлся выворачивающим наружу все внутренности кашлем.

— Сейчас-сейчас Тёпа, потерпи, — старик быстро произнёс заклинание малого исцеления, а парень, ещё немного прокашлявшись, облегчённо вздохнул. — Вира, неси свой бульон, — поторопил Сукреп вампира, — и отвар из трав захвати.

К удивлению личей и особенно Таруса, знатока всех россказней о вампирах и оборотнях, Вира любил бульон, и вообще, крови предпочитал молочные и яичные коктейли, но за отсутствием оных, а также из-за малой питательной ценности бульона употреблял сейчас и кровь. По утрам вампир покидал компанию приблизительно на полдня, отправляясь на охоту, для себя за кровью и за мясом для Рана. Земли, в которых очутились вынужденные странники, была населена вампирами насыщенно, но по совету того же Виры вступать в торговые отношения с коренными жителями не спешили, поэтому довольствовались одной дичью.

Наблюдать за метаниями вампира оказалось увлекательным занятием — спешащий сверхбыстрый вампир это что-то с чем-то. Вот только что он стоял рядом, как сразу очутился возле котелка с варевом. В качестве печи вампир использовал все тот же обогревательный камень и, ставя на него небольшой котелок, готовил наваристый бульон.

На секунду замерев с протянутыми руками к котелку, он снова исчез из виду, моментально оказавшись у стены, где лежало тряпье, бывшее когда-то одеждой личей и зомби. Сражение, заклинание Гидры и плавание в реке превратили их одежду в тряпки.

Оторвав два куска, вампир снова оказался у горячего медного котелка. Осторожно взяв его в руки с помощью тряпок, он медленно понёс бурлящую жидкость к лежанке с больным, и только когда Вира прошёл половину расстояния, до остальных дошло, что он сделал.

— Сволочь! Это моя одежда была! — первым завопил Рашид. — Что я теперь одевать буду?!

— Куда ты тащишь?! Как ты себе представляешь пить из этого? — почти одновременно с Рашидом старик спросил у вампира. — Нам ещё ошпарить Тёпу не хватает для полного счастья. Всё! Поставь на место, я сам! Неси лучше отвар, который мы вчера вечером приготовили.

Проигнорировав одного и послушавшись другого, Вира развернулся и поплелся обратно ставить котелок на раскаленный докрасна камень.

— Сволочь! — повторил Рашид. — Сам одетый и ещё чужую одежду портит. Отдавай теперь свою взамен! — потребовал он.

К очередному удивлению личей одежда Виры перенесла все испытания с легкостью и это притом, что ее сделали вампиры, не умеющие ни шить, ни ткать, да у них в хозяйстве даже простая иголка отсутствовала, так как сделать ее было некому.

— А и вправду, из чего у тебя одежда сделана? Я давно обратил на неё внимание, но всё как-то забывал спросить, — пока вампир неспешно возвращался, у него поинтересовался старик. — Нам такую же достать где-то возможно?

— Старик, это уже моя одежда! Ты на чужие вещи губу не раскатывай, нянькаешься с олухом, вот и нянькайся дальше и не лезь, куда тебя не просят, — Рашид серьезно настроился отобрать у вампира его одежду и уже успел подскочить к стене и подобрать ошметки своей. — Да вы только посмотрите, что он с моим плащом сделал, — он растянул на вытянутых в стороны руках то, что от него осталось, демонстрируя дырки и отсутствие многих кусков.

В этот момент вампир опустил котелок на нагреватель, и небрежно откинув тряпки в сторону, метнулся к глиняному сосуду, стоящему в шаге с противоположной стороны от камня, быстро подобрал его и также быстро передал его старику.

— Он ещё издевается! — завопил Рашид.

— Горячая, хорошо! — не слушая второго лича, сделал вывод Сукреп. — Жаль, что Вира всех трав найти не смог, но и получившийся отвар будет очень полезным. Пей Тёпа, — он помог приподняться парню и преподнес сосуд к губам. — Надо чтобы ты выпил половину.

Мешок гербария, принесенный вампиром, старик забраковал почти полностью, отложив для отвара только несколько пучков, которые Вира рвал с корнями, первый опыт собирателя-огородника оказался для него неудачным.

— Раздевайся! — потребовал Рашид от вампира. — Кому говорю?! Снимай одежду! Испортил чужую — отдавай свою!

— Её испортил не Вира, а твоя любимая Гидра, — старик с сожалением прицыкнул, — жаль, а какая хорошая была.

— Во-во! И я о том же! Что я без своей хорошей одежды делать буду?

— А он еще олухом Тёпу называет?! Рашид, я об артефакте говорил, Гидры на дороге не валяются, — улыбнулся старик и, встав с постели, направился к котелку. — А лучшего применения тому, что ты до сих пор называешь одеждой не придумать. Молодец Вира! — похвалил он вампира. — Разве что полы еще ею помыть можно.

— Ах, ты...! Да я...! Да вас...! Да сейчас...! — от гнева Рашид никак не мог определиться с мыслями, ну а дальше — вампир очутился около него, а его кинжал возле горла лича.

— Зачем тебе одежда? Намочишь её зря, — старик намекнул на бушующую реку. — Вире она нужней, или ты собираешься вместо него наверх лазить? — сказал он и сам поёжился, представив себе, что все-таки когда-то придется по веревке подниматься. — Вира, — обратился он уже к вампиру, — а ты там, — он указательным пальцем показал вверх, — нам такую же, как у тебя одежду достать не можешь?

— Нет, — ответил вампир, отпуская почти успокоившегося Рашида, но продолжая внимательно следить за его реакцией.

В последнее время, пока Ран двое суток находился без сознания, Вира научился остужать пыл личам. — Одежду у нас не продают и не покупают, а делают женщины для каждого вампира отдельно. Но, — предугадал он вопросы, — я могу принести материал. Листьев магоры здесь растет предостаточно.

— Что ещё за магора такая? — заинтересовался старик, он уже зачерпнул бульона шлемом Таруса, с посудой у путешественников были проблемы, и сейчас протирал 'дно' от бульона импровизированной 'тарелки' теми самыми кусками плаща Рашида, отчего у того заскрипели зубы. — Расскажи подробней, — попросил он Виру, ехидно улыбаясь второму личу, видя, что кинжал вампир ещё не спрятал, да и достать его заново тому проще простого, но созерцание оружия в полуметре от лица успокаивало Рашида намного эффективней.

— Магора — это растение похожее на лопух. Если срезать лист магоры, он скоро с одной стороны становится липким и в течение часа срастается с другим таким же, не оставляя швов на месте стыка. Лист легко режется и рвется, но если его прокипятить, то он становится очень крепким и приобретает цвет и вид черной кожи. Моя одежда, — Вира обвел себя руками, — полностью сделана из листьев магоры.

Личи оцепенели от услышанного, а вампир продолжил:

— Дырки, разрывы и порезы заделываются тем же способом. Лист магоры накладываем на дырку, потом ждем около часа до полного срастания, и еще раз кипятим одежду.

— А-а-а!!! — старик начал подкидывать шлем с бульоном с руки на руку, тряпки он выкинул, когда протер 'дно'. — Нагрелся! Зараза! — жонглируя с высокой скоростью, он подбежал к Рашиду и выхватил у того из рук плащ, при этом облив голого лича кипятком. — Зараза! Половину пролил — не меньше! — поругал он себя и, не обращая внимание на визжащего Рашида, обернул шлем остатками плаща.

Чуть позже, когда Рашид перестал скакать от ожогов, он вспомнил всех богов и демонов, просклонял по всем падежам неповоротливого старика и успокоился только минут через десять. За это время парень успел проглотить горячий бульон, вытереться тем же плащом и уснуть от наложенного Сукрепом заклинания легкого сна.

Тарус.

'Свежие мозоли любят ленивых' — часто поговаривал дед Таруса. Мужик, воспитанный в деревне, даже будучи с незажившими переломами ног не мог позволить себе долго бездельничать, и слава богам, дел было не меряно. Пусть часть работы на себя взвалил вампир, но кроме приготовления пищи и охоты, еще оставалась необработанная кожа демонов, начавшая дурно попахивать, и свежесрезанная магора, натасканная Вирой.