Капитан Магу

— Так точно, господин капитан!

Саев, в свою очередь, рассмотрел будущие трофеи в бинокль.

— Странно, что они порох не в крепость везут, а из нее.

— Да, действительно, странно, — согласился с субалтерном Алекс. — Ладно, захватим обоз — увидим. Взвод, товсь!

Защелкали взводимые курки винтовок. Капитан дождался, когда обоз поравнялся с местом засады.

— Пли!

Алекс дал возможность уцелевшим османийцам разрядить свои винтовки в сторону находившихся в укрытии руоссийцев, и только тогда скомандовал.

— Вперед!

Сам, с револьвером в левой руке, правая еще побаливала, бросился в атаку одним из первых. Сто шагов вниз по склону, десяток секунд. Успеют уцелевшие османийцы перезарядить винтовки или не успеют? До первой повозки оставалось не больше десятка шагов, когда в конце обоза грохнул одиночный выстрел, и тут же вскрикнул кто-то из раненых руоссийцев.

Повозка была загружена горой каких-то тюков, убитый возница лежал у переднего колеса, левая лошадь, чуя запах свежей крови, нервно косила глазом на подбегавших руоссийцев. Прежде, чем сунутся на другую сторону, Алекс, укрывшись за колесом, заглянул под повозку. Засевший за повозкой османиец, видимо, считал, что хорошо укрылся, хотя ноги его с этого места видны были очень хорошо. Вторым выстрелом капитан его достал, подбежавшие солдаты добили и этого, и остальных.

Алекс быстро прошел вдоль обоза, убедился, что все кончено. Около третьей повозки, кроме убитых османийских солдат обнаружилось еще два трупа. Один — офицер, судя по узким погонам с одной звездочкой, в невеликих чинах. Он и командовал солдатами конвоя. Мундир второго, украшенный золотым шитьем, идентифицировать не удалось, но на военный он был не похож, видимо, какой-то гражданский чиновник. Трофеем капитана стала полевая сумка чиновника.

— Повозки увезти, убитых убрать! Быстро, быстро, пока никто не появился! Кого ранили?

Раненых оказалось двое. Одному солдату пуля слегка задело бедро, его уже перевязали. Вторым оказался лейтенант Саев, напросившийся в засаду в последний момент, и там все было намного серьезнее. Османиец целился в грудь, но пуля попала в плечо и пробила его, навылет задев кость. А тут еще и унтер Севрюжаев сунулся под руку с докладом.

— Господин капитан, в бочонках не порох, а что-то тяжелое.

— К черту бочонки, потом разберемся! Унесите раненого! И кровь на дороге пылью присыпьте.

На подъем повозки шли с большим трудом, солдатам приходилось толкать их сзади. И так работа тяжелая, пот заливает глаза, сапоги вязнут в высокой траве, а тут еще ротный над ухом зудит "Быстрее! Быстрее!". Наконец, повозки укрыли в кустах, капитан Магу убедился в том, что с дороги они не видны, а если кто и стал свидетелем нападения на обоз, то пока это ни в чем не проявилось. Через три же часа стемнеет, и рота уйдет с этого места, ищи ее потом в этих горах.

После того, как улеглась суета после боя, настало время разобраться с трофеями. В первой повозке оказались тюки какой-то ткани, плотной, тяжелой и, несомненно, дорогой. Однако продать ее было некому, а тряпки в котел не положишь. Несколько тюков солдаты пустили на портянки, остальное свалили на землю. Вторая повозка оказалась загружена мебелью. Золоченая, покрытая тонкой резьбой, она тоже стоила больших денег. Там же нашлась пара больших в полный рост человека зеркал. Видимо, какой-то купец или султанский чиновник решил вывезти домашнее имущество, пока его стоимость не упала в результате воздействия осадной артиллерии руоссийцев. Но тогда почему обоз охраняли солдаты регулярных войск? Все полетело на землю.

— Лучше бы хлеба положили или крупы какой, — ворчали разбиравшие груз голодные солдаты.

Настала очередь третьей повозки. Укрывавшая их рогожа слетела, открывая взглядам четыре загадочных бочонка.

— Да, для пороховых они маловаты будут, — согласился с мнением унтера капитан.

Один из солдат попробовал снять один из бочонков с повозки, но смог только едва оторвать его от днища.

— Тяжеленный, сволочь!

Нехорошие предчувствия шевельнулись в голове Алекса.

— А ну-ка откройте его.

Крышку подцепили солдатским тесаком, раскачали, навалились, и она соскочила с громким чпоком. Алекс сунул нос внутрь, и похолодел — бочонок был почти полностью заполнен мелкими серыми монетами. Капитан запустил в них руку, вытащил горсть, метал блеснул в солнечном свете, и вынес вердикт.

— Серебро. Откройте остальные.

Еще в двух оказались такие же монеты, а в третий был наполовину заполнен золотом. Население султаната не доверяло бумажным ассигнациям, в ходу была звонкая монета. Денег имелось в избытке, а жрать было нечего.

— Закройте их обратно, — махнул рукой капитан.

И только в четвертой повозке, вместе с различным хозяйственным имуществом, нашлось несколько больших черствых лепешек, вяленое мясо, небольшое количество восточных сладостей и два кувшина с дешевым кислым вином. Судя по всему, это было продовольствие, которое охрана обоза взяла с собой в дорогу. Для семи десятков человек — маловато будет, так, на один раз поужинать. Да и на этом спасибо. Солдаты уже настроились было перекусить, но капитан решил иначе.

— Все продовольствие собрать и сохранить для раненых! Севрюжаев!

— Я, господин капитан!

— Головой за продовольствие отвечаешь!

Сам Алекс отправился навестить раненых, предстоял еще один тяжелый разговор с лейтенантом Саевым. О захвате османийских сокровищ раненые уже знали. Первым делом, Саев поинтересовался.

— Чьи это могут деньги?

— Полагаю, арского паши. А то, что он их вывез, означает штурм в ближайшее время.

— Тогда почему паша так долго тянул? И почему повез по этой дороге? Проше было увезти на юг, в ближайший пашалык, там бы они были в сохранности.

— Это как сказать, — усмехнулся Алекс, — в увезти-то их можно, а вот обратно получить... В султанате каждый паша считает казну пашалыка как бы своим кошельком. А что в кошелек к османийскому паше попало, то пропало. Поэтому, и вывозил паша свою казну в последний момент. И не на юг, где на нее наложит лапу его коллега, а в горы, где ее можно спрятать.

— Почему же тогда охрана была такая маленькая?

— Вот потому и маленькая. Большая охрана больше внимания привлечет. И ртов болтливых в ней больше. А так, вывозит паша свое имущество, ценное, но не слишком, при небольшой охране. Никто и не подумает, что казны в Арсе уже нет. Там среди убитых чиновник был в партикулярном, видимо, он за вывоз и отвечал. Он же и спрятать должен был, но не успел. Впрочем, это все догадки, но есть и кое-что интересное. Я там, у убитого офицера сумку взял, а в сумке карта была...

— Повезло.

— Повезло, — согласился капитан. — Так вот, судя по этой карте, до Арса два дня пути. Штурм начнется со дня на день, идти придется быстро и по ночам.

— А мы повиснем гирей на ваших ногах.

— Да, — жестко произнес Алекс, — повисните. И арская казна тоже. Тут рядом ущелье обозначено от дороги вдалеке, там вас и спрячем. Оставим все продовольствие, какое есть, на шестерых должно хватить. Дней через пять-шесть вернемся. В крайнем случае, через неделю.

— Вас всего шесть десятков.

— В нужное время и в нужном месте даже одна соломинка может сломать хребет верблюду.

— Хотите стать такой соломинкой при штурме Арса, господин капитан?

— Надеюсь. С этого направления нас никто не ждет. Доведите приказ до остальных раненых, лейтенант, а мне надо роту готовить к выходу.

На этот раз ночь выдалась безоблачной. Крупная, полная луна заливала долину бледным светом, отбрасывающим длинные, причудливые тени. Идти в таких условиях было проще, но и риск быть обнаруженными тоже существенно возрастал. Попутно выяснилось, что окружающие горы вовсе не такие безжизненные, как могло показаться днем. С одной из вершин Севрюжаев насчитал шесть огоньков на склонах гор. Не удержавшись, унтер поинтересовался

— Кто это там костры палит?

— Пастухи. Сами греются, и волков отпугивают.

Очень не хватало Фелонова. Если бы он шел в передовом дозоре, было намного спокойнее. А шедшие сейчас впереди неопытные в горах солдаты могли и на местных нарваться, и засаду не заметить. Много неудобств доставляли повозки, которые по бездорожью буквально приходилось тащить на себе.

Зато у подножия горы нашли на большой ручей, несущий откуда-то с горных вершин ледяную воду. Передовой дозор сначала услышал шум текущей воды, а уже потом, по звуку, вышел к берегу ручья. Обрадованные солдаты наполняли фляги, а заодно и пустые животы, пытаясь обмануть голод. Заодно напоили лошадей. Было опасение, что от такой холодной воды кони могут заболеть, но те были к такой воде привычны, другую в горах найти трудно.

Накрывшись шинелью, капитан чиркнул спичкой и сопоставил только что увиденную в лунном свете местность с трофейной картой. Когда спичка погасла, Алекс стянул шинель с головы.

— Поворачиваем.

Рота двинулась вверх по течению ручья, и пять часов спустя вышла к намеченному месту.

— Место глухое, никто вас тут побеспокоить не должен. Местным здесь делать нечего, пастухам тоже. Солдата, чтобы заботился о вас, я вам оставлю. Вода рядом, продовольствия немного есть, постарайтесь растянуть. В крайнем случае, можете зарезать одну из лошадей. С костром осторожнее. Вот, вроде и все. Через пять дней надеюсь вас здесь увидеть идущим на поправку.

Алекс протянул Саеву руку, тот сжал ее левой. Правую руку лейтенанта пришлось зафиксировать, примотав ее бинтом к телу, иначе любое движение вызывало сильную, которую нечем было облегчить.

— Удачи вам, господин капитан.

— Все будет хорошо, лейтенант.

Последняя фраза прозвучала фальшиво. Что может закончиться хорошо, когда одним придется идти на штурм крепости, где засел многократно превосходящий по численности противник, а другим оставаться ждать помощи на вражеской территории с мизерным запасом продовольствия? Однако другого выхода не было, это понимали все. Поднявшись на ноги, капитан, не оборачиваясь, направился к месту привала.

— Рота, становись! Шаго-ом марш!

Оставив раненых и повозки с османийским барахлом, отдохнув, рота смогла двигаться существенно быстрее. Но сначала предстояло вновь выйти к дороге, ведущей в Арс. И сделать это нужно было до рассвета, поэтому, капитан Магу вел роту, не останавливаясь, без привалов. К утру они успели не только выйти к дороге, но и пройти не меньше двух верст параллельно ей. На дневку остановились в заросшем кустарником овраге. Укрытие было отличное, даже вода поблизости нашлась, но постоянно давал о себе знать голод.

Поворочавшись с боку на бок, и убедившись, что заснуть не удастся, капитан поднялся, накинул шинель и, взяв бинокль, отправился обозревать окрестности. Нужный объект обнаружился быстро. Убедившись, что отыскать лучший вариант отыскать не получится, Алекс толкнул сидевшего рядом наблюдателя.

— Унтера Севрюжаева ко мне!

Путаясь в полах длинной шинели, рядовой скрылся в кустах. Минут десять спустя он явился обратно вместе с заспанным унтером. В отличие от своего ротного командира, взводный бессонницей не страдал.

— Господин капитан...

— Вольно.

Алекс сунул унтер-офицеру бинокль и указал направление.

— Кошару видишь?

— Так точно.

— Как стемнеет, возьмешь десять солдат и наведаешься туда, купишь пару овец.

Приказ ротного вызвал у унтера немалое удивление.

— Зачем покупать, господин капитан? Так возьмем.

— Я тебе возьму! Заплатишь, деньги есть. Авось, получив деньги, пастух не будет спешить оповестить всю округу о нашем присутствии, стадо он просто так не бросит.

С наступлением темноты десяток солдат во главе с унтером отправились за мясом, остальным пришлось ожидать результатов их экспедиции.

— Почему стреляли?

— Разрешите доложить, господин капитан, — вытянулся унтер. — Эта сволочь нас издалека увидела и сбежала. А с собакой его договориться не удалось. Здоровая, что твой телок, и злющая, как черт. Пришлось пристрелить. Мы пять овец притащили, а деньги оставлять не стали.

— Ладно, теперь уже все равно. Быстро, уходим!

Даже снять шкуры и разделать принесенных овец, не было времени. Целую ночь шесть десятков голодных солдат тащили на себе груз сырого мяса. Капитан гнал роту вперед, понимая, что взятых грабежом овец им не простят, теперь их будут искать. Потому, и спешил увести солдат как можно дальше. Единственным утешением было, что сбежавший пастух мог видеть только небольшую группу руоссийцев, а не всю роту целиком.

И только под утро, когда дальнейшее движение стало опасным, солдаты получили возможность утолить голод. Туши несчастных овец ободрали за считаные минуты и буквально растерзали на куски. Тут же были зажжены костры. Дрова были сырыми, давали много дыма и мало жара. Повезло, что сильный ветер гнал дым в противоположную от дороги сторону и быстро развеивал его. Не дожидаясь полной готовности пищи, солдаты рвали зубами полусырое мясо, торопясь набить пустующие почти двое суток желудки.

Алекс тоже едва не поддался всеобщему помешательству. С большим трудом он дождался, когда нанизанный ни нож кусок мяса можно было считать прожарившимся. Правда, некоторая часть куска успела обуглиться во время приготовления, но капитану было на это наплевать. Не обращая внимания на боль в обожженном рту, он поглощал пресные почерневшие волокна, еще недавно бывшие овечкой, мирно пасущейся в этих горах. Невольно подумалось, что сказали бы завсегдатаи столичного ресторана "Тюба", увидев отпрыска одного из богатейших семейств за пожиранием с ножа куска обугленного мяса без соли. Их мнение интересовало Алекса меньше всего, сейчас это была пища, это была жизнь.

Покончив с первым куском, офицер тут же взялся за второй. На этот раз он действовал менее торопливо, да и некоторый опыт уже появился. Потому и результат получился намного лучше. Пока мясо остывало, Алекс смог критическим взглядом окинуть место дневки, возмущению его не было предела и оно требовало немедленного наказания виновных. Но, так как виновной была вся вверенная ему рота, офицер сумел сдержаться. Для начала он закончил свой ужин, умылся водой из фляги и, насколько было возможно, привел в порядок форму. А затем, безжалостно прервал процесс набивания животов для унтер-офицеров.

— Вы унтер-офицеры руоссийской армии или кто?! Тогда почему я сейчас вижу перед собой филиал скотобойни, а не лагерь регулярной пехотной части?! Голод — это не повод для того, чтобы опускаться до скотского состояния! Немедленно привести нижних чинов во вменяемое состояние! Костры погасить! Бардак убрать! Посты выставить!

Унтеры и сами выглядели не лучше своих подчиненных, а потому молча "ели" разгневанное начальство глазами, осознающими всю глубину своего падения и обещающими полное исправление в кратчайший срок, буде на это разрешение. Разрешение не замедлило последовать, голос капитана Магу улетел в область высоких частот, едва не сорвавшись на визг.

— Выполня-ать!

— Слушаюсь, господин капитан!

Унтеры синхронно развернулись кругом и отправились приводить в порядок солдат, а заодно и расправу чинить над особо в беспорядке виновными.