Выбор только за тобой. ( полностью )

— Кто здесь? Ты, Странник?

— Привет, Страж. Да, это я, можешь не сомневаться. Здесь вот какое дело.....

Ещё до окончания моего рассказа, Санторис вскочил с дивана и начал нервно расхаживать по комнате.

— Слав сейчас рядом с тобой, как я понимаю? Передай ему, что вам очень опасно сейчас оставаться вдвоём на месте проведения Обряда. Астрал ещё не успокоился, поэтому можно ожидать чего угодно. Уезжайте, Юра, всё бросайте и уезжайте. Я позже свяжусь с вами.

Я открыл глаза, Вячеслав внимательно наблюдал за мной. После моего объяснения, что я увидел и услышал, Вячеслав залил костёр водой, котелок, треногу оставил на месте. Ждать, когда они остынут, времени не было.

Дорога назад, по тому же маршруту. Я периодически бросал взгляд на лицо Славика. Сосредоточенное, лишенное каких-либо эмоций. Бескрайние просторы степи уже были позади, мы катили по грунтовой дороге.

Не знаю, как Вячеслав здесь ориентировался, но не доезжая до федеральной трассы, он свернул налево и, спустя некоторое время, мы уже колесили по едва заметной дорожке. Именно, маленькой и еле заметной. Нас подбрасывало на ухабах, дорога виляла, словно пьяная.

Мы ехали по направлению к лесопосадке, которая располагалась вдоль небольшой живописной речки. Дорога стала немного ровнее, машина набрала приличную скорость. Я смотрел в окно, периодически оглядывался назад.

— Если что-то нам и прилетит, то только сверху. — сказал Вячеслав. Ты приоткрой окно и наблюдай за небом, хорошо?

Конечно, хорошо. Я, так понимаю, первый пострадаю от......а от кого нам ждать гадости, собственно говоря? Спросить об этом у Вячеслава? Думаю — не время и не место. Захочет — сам все объяснит.

Дорога сделала резкий поворот и теперь, на огромной скорости, мы ехали вдоль лесопосадки. Справа — поле с посевами сахарной свеклы, насколько я разбираюсь в сельском хозяйстве, слева — акация. За нами клубилась пыль столбом, я периодически высовывался из окна и осматривал небо. Небо, как небо, Солнце, как....хотя нет, вокруг него прямо на глазах стал образовываться тёмный ореол. Он становился всё больше и больше, пока не стал очень плотным. Солнечный свет уже еле-еле пробивался через чёрную дымку. Где-то вдалеке раздался раскат грома, с запада показались тёмно-синие грозовые тучи.

— Не успели. — бросил Вячеслав, рассматривая темнеющее небо. — Ты как себя чувствуешь? Если что-то серьезное произойдет, сумеешь себя защитить?

— Почему я — себя? А ты?

— Это я образно сказал. Так как?

— Да, смогу. Перстень со мной, он мне поможет, я думаю. Произошел, как ты сказал, прорыв из тонкого мира?

— Да, похоже на то. Только кого занесло на этот раз, вот в чем вопрос. — ответил Вячеслав, сбрасывая скорость. — Если бы ехали по трассе, нас бы точно накрыли. По этой дороге мы срезаем путь на двадцать пять километров. До края зонта ещё километров десять, может быть и успеем.

— Славик, может мне связаться с Санторисом?

— Не стоит. Мы всё очень сильно вымотались, пока держали над степью защитное поле. Обряд — очень сложная штука, энергетические затраты просто колоссальные. Вот поэтому я и спросил тебя, как ты себя чувствуешь. На меня сейчас надежды никакой. А где твой перстень, кстати?

Вот же...я сейчас находился в той же длинной рубахе, в которой проходил обряд Посвящения. Вещи преспокойно лежат сейчас в багажнике, перстень — в кармане брюк.

— В багажнике, Славик. — прокричал я Вячеславу.

Даже при закрытых окнах, слышно было, как гремели раскаты грома, напоминавшие мне звук там-тама. Молнии сверкали одна за одной, озаряя своими всплохами всё вокруг. Скажу сразу — картина жуткая. Хорошо сидеть где-нибудь дома и наблюдать за разгулом стихии. Но не здесь, когда над головой нет никакой защиты. В человеке всегда просыпается первобытный страх перед мощью природных явлений.

Поворот налево, гребля через реку, заросшую камышом и ряской и опять дорога вдоль лесополосы, но уже вдоль другого берега реки. Теперь, слева от нас, было поле, засеянное подсолнечником. Ветер набрал уже не шуточную силу, шляпки подсолнечника раскачивало из стороны в сторону, как и громадные деревья лесопосадки. Ещё зелёные листья срывало с ветвей деревьев и охапками бросало в лобовое стекло авто.

Мы проехали ещё километр, полтора, когда с неба упали первые, очень крупные капли дождя. Дорога через несколько минут превратилась в подобие каши-размазни. На обычной легковой машине, мы бы давно уже завязли в болоте, в которое превратилась дорога.

Но "Ленд Ровер" упрямо пробирался вперёд, лишь изредко юзил передними колёсами из стороны в сторону. Ещё километр позади по относительно ровной дороге. Но закончилась лесопосадка и мы выскочили на открытую местность. Скорость резко упала, двигатель машины надрывался. Впереди, в метрах пятидесяти — заброшенный домик рыбака, как объяснил Вячеслав. Когда-то здесь жил человек, который присматривал за браконьерами, охочими до ловли рыбы запрещенными средствами. А потом, после развала Союза, никому ничего не стало нужно. Дела...

— Придётся здесь остановиться.

Вячеслав въехал на небольшой пригорок с травой, рядом с домиком. Ветер раскачивал многотонную машину, словно решил самоутвердиться, получится у него это сделать, или нет. Молнии неистово сверкали после каждого раската грома. Если учесть, что раскаты грома были слышны практически каждую секунду, то легко представить, какое светопреставление творилось сейчас вокруг нас.

Я попробовал открыть дверь, но не тут-то было — ветер до того был сильным и беспрерывным, что я бросил эту затею и вышел через водительскую дверь. Дождь лил, что называется, из ведра. За долю секунды я вымок до нитки, ураганный ветер только добавил ощущение дискомфорта. Я начал дрожать, как всём известный, осиновый лист.

Добраться до домика, а это целых пять метров, у нас получилось не с первой попытки — ветер корректировал наше перемещение, как будто издеваясь над нами. Дверь домика подперта каким-то поленом, окна, в которых чудом уцелели стекла, заколочены снаружи крест — накрест, досками.

Я нажал на двери, Славик ногой выбил подпорку и мы ввалились вовнутрь, в тишину. За окном — светопреставление, здесь же было относительно тихо. Но спустя некоторое время, ветер решил, что упустил свою добычу, двух жалких людишек, с остервенением набросился на дом.

Дом стонал и жаловался нам на свою судьбу, но держался из последних сил. Очередная молния осветила нам дом изнутри: большой стол, сколоченный из грубых досок, располагался вдоль стены с двумя окнами, скамейка, в углу — остов пружинной кровати, у противоположной от окон стены — русская печь, рядом с которой на полу свалена в кучу груда тряпья. Всё убранство, но мы и этому были рады.

— Переоденься в сухое, Юра. — сказал Славик, протягивая мне свёрток с моей одеждой.

Когда он успел достать мою одежду из багажника и найти себе на замену какие-то вещи, непонятно. Но тем не менее, в сухой одежде я себя почувствовал гораздо лучше.

— Может быть это простое совпадение, Славик, нет никакого прорыва нечисти их тонкого мира?

— Чудес не бывает, Юра. Ты просто не заметил, что дождь и ветер несколько раз меняли свое направление, вслед за нами. Я в такое совпадение не верю.

— Ты правильно говоришь, милок. Эти твари приближаются к нам. — проскрипел чей-то голос.

То, что я принял за кучу тряпья, шевельнулось. Мои кисти рук окутались привычным мне сиянием, алмаз на перстне разгорался красным светом всё больше и больше. От его света в домике стало относительно светло. Во всяком случае, можно было рассмотреть того, точнее, ту, которая сейчас стояла перед нами.

Мы сейчас напоминали ледяные изваяния. Не знаю, как Вячеслав, но у меня от испуга, занемел даже язык, тело стало ватным. Я медленно опустился на скамейку. "А как же двери, подпертые снаружи?" — единственная мысль, которая пришла мне в голову.

— Что, испугала вас старая ведьма? Ну, извините, мои родные. Эй-эй, касатик, не делай глупости. — женщина подняла руку, с открытой ладонью, в строну Вячеслава. — А я вас уже давно здесь жду. Где же вы так долго задержались-то?

От слов ведьмы, у меня перестали дрожать руки и ноги, на душе стало спокойно. Вячеслав с шумным выдохом, сел рядом со мною.

— Ну ты посмотри на них! Держатся храбро и мужественно, как настоящие герои! — засмеялась старая женщина. Её смех больше напоминал карканье вороны, чем нормальный человеческий смех. — Другие бы давно деру дали, а они только сели от испугу.

Седые, ниже пояса, волосы, нормальное человеческое лицо, на котором выделялись огромные глаза, прямой нос. Человек, как человек. Ведьма, как ведьма. Я начал с любопытством рассматривать женщину. Наряд невозможно описать словами — что-то невообразимое ветхое и рваное. Но я понял одно — такие глаза, которые излучали свет и добро, не могут принадлежать плохому человеку.

— Бабушка, да как же Вы здесь оказались и почему ждёте именно нас? — спросил я охрипшим голосом.

Женщина опять засмеялась.

— Эх, а кто же здороваться будет? Ну, да ладно! Я вас и так напугала до смерти, вы уж извините старую. Здравствуй, Страж, и тебе не хворать, Слав. А меня можете называть Олвой. Просто Олва и никак больше.

У меня в голове, как росчерк молнии, пронеслось воспоминание:

".....Солнце только взошло и его ласковые лучи нежно касались тела Олвы. Низко над землей летали ласточки — верный признак надвигающегося дождя. Погода в этом году удивляла своим вздорным характером. По ночам воздух остывал так, что людям приходилось по утрам надевать теплую одежду, к обеду жарило так, что люди изнывали от зноя, прятались в тени."

Я вспомнил, чем закончилось история, которую я прочитал в дневнике деда:

"..... Возьми, Олексий, в руки саблю этого ничтожества и сделай то, о чем я тебя попросила. Ну, смелее! Смерть — это только начало! Это движение вперёд! Быстрее, он уже близко! 

— Но.. — начал говорить мужчина. 

Потом, посмотрев в глаза девушке, нагнулся к земле и поднял саблю. Он даже не обратил внимание на то, что его ладони было нестерпимо больно, как на ладони образовались волдыри от ожога. Приставив конец сабли к груди девушки, на уровне сердца, всей тяжестью тела навалился на клинок."

— Славик, нам эта женщина не враг! — сказал я Вячеславу, положив руку ему на плечо. — Это и есть Олва-заступница, о которой я тебе рассказывал.

Глава 10.

"Зорю бьют. Из рук моих

Ветхий Данте выпадает.

На устах последний стих 

Недочитанный затих...

Дух далече улетает."

А.С. Пушкин.

" Что сильнейшее оружие человечества? Божественные машины Адептус Механикус? Нет! Легионы Астар гтес? Нет! Танк? Лазган? Кулак? Нет, нет и нет! Мужество, и мужество выстоять в одиночку против всех!"

Лорд-Командующий Солар Махариус из "Warhammer".

— Вот так я скиталась по белому свету, пряталась от ненавистного мне Гуора. Но сегодня, я это чувствую, будет сражение, в котором я по-настоящему перестану существовать. Не надо делать удивленные лица, молодые люди. Не верьте тем, кто говорит, что вечная жизнь нам дарована Богами. Нет, это сущее наказание за совершенные когда-то грехи. У меня их было очень много, но сегодня пришло время их все искупить деяниями своими. Ладно, ветер-проказник уже почти стих, молний нет, так что можно выходить на улицу. О, банши уже прибыли, оплакивают ваши души, дурочки.

Мы вышли на улицу. Раскаты грома стихли, ветер лениво трепал верхушки деревьев, дождь скоро должен закончиться. На улице стало светло. Я посмотрел на небо — солнце светило очень и очень далеко, а над нами, словно очерченные под циркуль, клубились облака серо-стального цвета. Из лесопосадки доносились жалкие всхлипывания банш, детский плач, истерический смех.

Олва что-то тихо прошептала, сделала отталкивающий жест руками в сторону деревьев. По ним прошла легкая волна ветра. Крики, стоны, смех сразу затихли.

— А сейчас, дорогие мои, самое главное, не бойтесь ничего. Стойте за моей спиной.

Из лесопосадки, на заваленную обломками деревьев и ветками с листьями дорогу, вышли пять банш. Что сказать? Одна краше другой. Но одну характерную черту я сразу приметил: у всех пятерых — длинные, ниже пояса, волосы золотистого цвета. У некоторых они прямые, у некоторых — волнистые. Но даже не это их всех объединяло. Банши смотрели на нас провалами пустых глазниц, на их лицах — резко очерченный контур чёрных губ. Одежда у всё пятерых — очень простая, без всяческих излишеств — платья до пят.

— Стоять, плакальщицы! — произнесла Олва. — По какому праву вы здесь? Кто вас послал?

— Уйди с дороги, старая ведьма. Не мешай нам и не строй преград на пути к новому Страннику. Уйди по-хорошему. — прохрипела одна из банш.

— А, старая Мак'Дрю. Я то думала, что ты уже давно сгинула и никогда тебя не увижу. Чем тебе помешал новоиспеченный Странник? Если ответишь правдиво, а я это почувствую, то я, может быть, подумаю над твоим словами. Ну, говори!

От последней фразы Олвы-заступницы, мне стало как-то нехорошо. Я знал, что она блефует, но всё равно, в душе зашевелился червячок подозрения.

— Что ты знаешь о Странниках, старая ведьма Олва? Ты не знаешь, наверное, что мы до сих пор находимся под действием чар старого Стенли, которого всё называли тоже Странником. Мы не допустим, что бы новый Повелитель Времени набрал силу. А теперь — прочь с дороги!

— Подожди, Олва, дай мне с ними самому разобраться. — сказал я, выйдя из-за спины старой женщины. — Вот он я, Странник. Если нужна моя жизнь, попробуйте её забрать, банши.

Я сам удивился своему спокойному голосу. Перстень на руке ослепительно вспыхнул красным светом. Я всё время следил за реакцией на перстень банш и дождался её. Их лица исказила гримаса ужаса, обреченности и понимания того, что они видят живого человека в последний раз.

Я сделал шаг вперёд, ещё один. Мой руки излучали такой яркий свет, что глазам стало больно. Из указательного пальца, на который был надет перстень, уже привычно для меня, к земле устремилась тоненькая нить огня. Вторая, десятая, сотая. Найти стали сплетаться между собой в кнут.

На конце этого кнута, как и тогда, на кладбище, образовался искрящийся узел. Банши попятились от меня, прикрывая лицо руками. Сейчас я посмотрел на их пальцы. Такое впечатление, что банши только и занимались тем, что копались в земле руками. Кривые длинные ногти — как завершение общего портрета этих гнусных созданий.

— Если ты думаешь, мой мальчик, что я долго смогу удержать пятерых плакальщиц на месте, то глубоко ошибаешься. Разберись с ними побыстрее, портал вот-вот откроется. Смелее.

На последнее слово Олвы я не отреагировал никак. Пропустил мимо ушей, потому что сейчас во мне было столько энергии, а в душе — уверенности в свои силы, что "я" и "трусость", понятия не совместимые. Я посмотрел на банш более внимательно и заметил, что их тела связывает между собой тонкая нить голубого цвета. Ай, да Олва. Вот для чего она тянула время. А я то.....

Кнутовище согревало мою ладонь, сам кнут шевелился, как живой. Искрящийся узел перемещался на уровне лиц банш, на расстоянии трёх метров. Я даже не делал никакого замаха. Я просто мысленно представил, как искрящийся узел найдет свою жертву, затем ещё, ещё. Сейчас мой кнут похож на смертоносную змею, которая в своём прыжке готова напасть на свою жертву.