Дыхание в басовом ключе

Этим кем-то оказался Егор. Он сразу же признался, как в том, кто пробил колесо, так и в том, что тоже понятия не имеет, как его менять. Кроме этого признания, мы, кажется, не обменялись и словом. Он дал мне переодеться в свою запасную одежду, отвел в кафе напротив и молча просидел со мной почти три часа, пока не приехал эвакуатор.

С того дня что-то изменилось. Нет, ненависть не сменилась дружбой прямо в одночасье. Но мы перестали пакостить друг другу, стали здороваться при встрече, а потом слово за слово разговорились и оказалось, что у нас нет абсолютно, совершенно, тотально ничего общего.

И на этой-то почве мы, по странности, и сдружились. Я же предупреждала, что это просто бразильский сериал какой-то, да?

Вот к этому голубоглазому недоразумению я и шла. Мне надо было срочно поговорить. И, к слову, это был первый раз в моей жизни, когда я не могла обсудить сложившуюся ситуацию с Боженовым, поскольку... Ну, не могла я!

Можете считать меня дурой, можете назвать идиоткой, но смысл сказанного вчера Алеком дошел до меня, хорошо, если минут через десять.

— Я Снегов, а не Беленький, — заявил он. — И меня уже лет десять никто не называл простым пареньком.

И выжидающе, немного виновато уставился на меня.

А я... Я продолжила спорить, напрочь игнорируя сказанное. Доказывала, что знаменитости тоже люди. Призывала Шеса в свидетели. Заставляла его подтверждать, что ничто земное ему не чуждо, что повышенное внимание фанатов напрягает и утомляет, что хочется тепла и покоя, а не света софитов и ковровых дорожек. Умоляла Алека поверить ему, как человеку знающему. И не видела, в упор не видела снисходительных усмешек и выжидающих, слегка удивленных взглядов.

— ...всё это маски, — соглашался Шес. — То, что люди видят на экранах, и то, какой человек на самом деле, это разные вещи, и порой...

— Да быть такого не может! — я, перебив его на полуслове, резко развернулась к Алу.

— Что? — Шес не сразу сообразил, что я... сообразила.

— Что ты сказал? — наступала я на Снегова. — Ты же пошутил, да?

— Да какие шутки, Вика? — он выставил перед собой руку. — Грешен, каюсь, но зачем же так реагировать?

— Но... Но так же не бывает! Этого не может быть! Просто невозможно! Вы смеётесь надо мной, да? Алек, это такая шутка?

— Витёк, — Романыч тоже поднялся из-за стола и подошел к нам. — Ты чего? Ну, посмотри на него! Ну? Ты же бредишь им. Неужели даже сейчас не узнаешь?

— А ты! — мгновенно переключилась я на приятеля. — Почему ты мне ничего не сказал?!

Тут уже все уставились на Боженова. Я — негодуя. Ал удивленно. Шес как-то предвкушающе. Только Ленка продолжала смотреть на меня глазами нашкодившего котенка. Ну да, она ведь тоже знала и молчала. Друзья, называется!

— А в самом деле, почему? — повторил вопрос Алек. — Я же, вроде, не просил блюсти моё инкогнито?

— Саша, блин! — зыркнул на него Романыч. — Что значит "не просил"? А как ещё можно было понять это твое "не лезь не в своё дело", а? — и повернулся ко мне. — Витёк, ты только не психуй, ладно? У меня и в мыслях не было разыгрывать тебя! И даже несмотря на просьбу Ала, я бы...

— Я не просил!

— Мне логи нашей переписки в аське поднять? — огрызнулся Боженов.

— Ах, это... Ты меня не так понял, — взял напопятный Снегов. — Я не о том просил молчать. А про Снежного — это же очевидно.

— Очевидно? — опять подключилась я. — Ал, как для постороннего человека может быть очевидным, что под личиной какого-то университетского дружка скрывается номер семь в мире электронной музыки?

— Номер шесть, — поправил Ал.

— Да хоть сорок восемь! — я опять повернулась к другу. — Ром, зараза ты, намекнуть хотя бы мог?

— Я был уверен, что ты, как минимум, догадываешься, — продолжил оправдываться тот. — Нет, ну правда — ты же его обожаешь. Сколько его дисков я тебе уже перетаскал? — о, теперь-то понятно, где он доставал их, да ещё и с оригинальными автографами, когда во всех магазинах их либо ещё не привозили, либо уже раскупили. — Ну откуда я мог знать, что при всей своей увлеченности ты не знаешь, как он выглядит? Ты же на сете его была не далее, как две недели назад!

— А что я, по-твоему, видела на сете, кроме какого-то мужика в тёмных очках и бандане и спин впереди стоящих?

— Но в сети же полно моих фотографий, — влез Алек.

— Да можно подумать, я сутками сижу в интернете и... Погоди! — дошёл до меня весь смысл только что сказанного. — Ты тоже думал, что я знаю, кто ты?!

— Да мне в голову не приходило задумываться об этом, — пожал он плечами.

— Честно говоря, — добавил Шес, — я был уверен. Учитывая, что Романыч его друг...

— С ума сойти! — резюмировала я. — Ребята, я что, выглядела, как человек, понимающий, что режется в преф с мировой знаменитостью?

— Ну... — смутился Романыч. — Я решил, что тебе просто по барабану. Шес тоже знаменитость, но с ним ты явно не заморачиваешься!

— А что, — Алек подошел ближе и аккуратно коснулся моей руки кончиками пальцев, — эта информация что-то меняет?

— Да мне всё равно! — опровергла я. — Просто... Это так неожиданно... Подумать только... Я же засыпаю и просыпаюсь с твоими треками!

— Я рад, — улыбнулся Ал, — что тебе нравится моё творчество. Извини за это недопонимание.

— Да, прости, заец? — заглянул в глаза Романыч.

— А меня прикольнуло! — абсолютно по-свински расхохотался Шес. — Так, товарищи знаменитости и не очень, мы продолжаем игру, или как?

— А у вас вся семейка такая талантливая? — полюбопытствовала я у него.

— Какая семейка? — подведенные глаза ни с того ни с сего опасно сузились, и я вдруг почувствовала, как напрягся Ал за спиной.

— Ну, вы же родственники. Это так необычно, что в одной семье два таких талантливых...

— А с чего ты взяла, что мы родственники? — перебил меня ударник.

— Романыч говорил... — я с удивлением проводила взглядом удаляющуюся спину друга, который, бурча что-то про чайник, резвенько двинул в сторону кухни.

— А ну, стой зараза! — вскочил вдруг Шес и помчался за ним. — Открой дверь, трепло, или слесаря будешь вызывать и менять все косяки!

— Э... Девочки? — склонился Алек к моему уху, косясь попеременно, то на Ленку, то на меня. — Понимаете, вот это как раз дискретная информация. Вика, я надеюсь, ты никому об этом не рассказывала?

— Нет, конечно. Кому бы я?..

— И не расскажешь! — он не спрашивал, он утверждал.

— Клянусь! Мне как-то не улыбается прятаться от него на кухне.

Шес с Ромкой вернулись через несколько минут. Романыч — красный как помидор, ударник как-то подозрительно поглядывающий на нас с Боженовой.

— Шес, я могила! — пообещала я. — Алек все объяснил...

— Спасибо.

— А ты не расскажешь, почему это секрет? — любопытство моё всё.

— Нет, — лаконично. — Играем дальше?

Пока Ленка сдавала карты, Ал снова склонился к моему уху и прошептал так, чтобы не услышали остальные:

— Ты что, серьёзно ничего не знала?

— Честное слово, — так же тихо ответила я, заглядывая ему в глаза. — И предпочла бы и дальше не знать.

— Забавно, — задумчиво кивнул он, — как жизнь играет нашими предпочтениями.

И вот теперь, мне срочно нужно было с кем-то поговорить. Догадываетесь, почему? Да потому, что мне было не всё равно!

Несмотря на то, с какой уверенностью я заявляла, что ничего в моём отношении не изменилось, мне было не всё равно. Абсолютно точно не всё равно. Попробую объяснить, почему. Так сложилось, что в жизни мне довелось прикоснуться к одаренным звездной пылью. Но никогда я не искала этих встреч. Никогда не чувствовала себя в роли мотылька, летящего на пламя свечи.

С Авдеевым — Данькиным отцом, — мы начали встречаться, когда он ещё был ничем, и имя ему было никто. Это потом уже... Эх, да что вспоминать теперь? Но его карьера развивалась у меня на глазах, в чем-то даже с моей помощью. А потому я абсолютно точно могла утверждать, что привлёк меня именно Кирилл, а не что-то иное. Или взять того же Шеса, к примеру. Да, меня к нему влекло, что поделать. Личность он довольно колоритная, да и есть у меня слабость к плохим мальчикам. Но всё это влечение легко нейтрализовалось пониманием того, куда я лезу. Нет-нет, благодарствуйте покойно! Он не настолько привлекателен в моих глазах, чтобы становиться в очередь и терпеть его выкрутасы, которых у избалованной вниманием звезды наверняка вагон и маленькая тележка.

Однако, оказалось, что разыгрывать из себя святую невинность намного проще, когда объект и в самом деле тебя не интересует.

Но в случае с Алом всё было совсем наоборот! Само осознание того, что это Снежный, заставляло кровь бурлить, а сердце биться быстрее. Да, он мне и раньше нравился. Но тогда это была неуверенная заинтересованность. Я была готова попробовать, но теперь... Теперь я была готова взять номерок и встать в очередь. На меня обратил внимание Король! И вся моя независимость и невозмутимость куда-то испарилась. Особенно грело сердце осознание, что мой номер первый. Это было так сладко... и так противно. Чем же я отличаюсь от инфантильных фанаток, так бесящих Хана и Шеса?

И ещё одна вещь не давала мне покоя. Почему я?

Нет, внимание одного из них я ещё могла переварить, но оба? Одновременно? Я не испытываю комплексов по поводу своей внешности. Приодетая и накрашенная я очень даже ничего. Но в том-то и дело, что именно ничего. В меру милая, в меру симпатичная. Таких, как я, пруд пруди. К тому же, нагруженная маленьким ребенком и, чего греха таить, скверным характером. Вряд ли коктейль "Срази Кумира" выглядит именно так.

Фраза "все бабы, как бабы, а я королева" не про меня...

Так почему я?

Я не могла отделаться от мысли, что что-то тут не так. Где-то был подвох. Я его чуяла, я его ожидала, но душе хотелось верить в розовых пони, несущихся вдаль по радуге. И не хотелось одновременно.

Глава 22

— Дольная, ты слишком грузишься! — заявил Егор, едва дослушав мой путанный и сбивчивый рассказ до конца. — Тебя зовёт на свиданку твой кумир, а ты лезешь в психоанализ. Ты, мать, от счастья умом тронулась? И, кстати, а кто у нас кумир-то?

Да, моё повествование было путаным. Потому что я изо всех сил старалась не сдать явки и пароли. Вы же помните, что я рассказывала о Егоре и сплетнях? Они просто созданы друг для друга. Проколись я хоть словом, и завтра об этом будут судачить на всех кухнях Питера. Оно мне надо?

— Так я тебе и сказала! — не терпящим возражения тоном заявила я. — Ну, Егор... Ну это же... Не знаю... Разве это не странно?

— Странно? — задумался он. — Скорее, неожиданно. А ты точно уверена, что это именно он, а не кто-то сильно на него похожий?

— Да уверена я! Уверена!

— И тот, второй, тоже?

— Что, тоже? Мой кумир? Вот уж нет!

— То, что ты его терпеть не можешь, я уже понял, — отмахнулся Егор. — Не надо так настойчиво это повторять, а то у меня появятся некие подозрения. Так второй точно знаменитость?

— Да, точно.

— В рамках Питера?

— В рамках страны, солнце.

— Опаньки. Кто-то, кого я знаю?

— Сто процентов! — теперь, познакомившись с творчеством Рельефа, я уже точно знала, кому принадлежит та музыка, что вечно горланит в серверной, перекрывая шум вентиляторов и Егоркин отборный мат.

— Ну ты, мать, зажгла... — он откинулся на спинку офисного кресла и с интересом прошёлся взглядом по моей несчастной фигуре. — Нет, посмотреть есть, конечно, на что...

— Тропкин! — возмутилась я. — Ты о чём, паршивец, думаешь сейчас?

— Пытаюсь проникнуться этим голливудским сценарием. Хотя, тут скорее Болливуд, а не Голливуд.

— Убью.

— Верю, — деланно печально вздохнул он. — Ну, а почему, собственно, тебя эта ситуация смущает? Кроме, естественно, статистического мизера её реалистичности.

— Ты издеваешься? — заметив и в самом деле недоумение в его глазах, я пояснила: — Представь себе, на секунду, что к тебе начинает подкатывать Мэг Райан.

— Тьфу ты! — скривился парень. — Он, что, старый пердун? Так бы и сказала! А то, знаменитость, знаменитость...

— Нет! Он не... Ладно, плохой пример. Не Мэг Райан. Скажем, Бейонс?

— Буэ...

— Кристина Агиллера?

— Кто?

— Проехали. Кристина Асмус?

— О-о-о.... Продолжай!

— Значит, Асмус. Ну, заигрывает она с тобой, заигрывает, но тебе-то побоку...

— Дура, что ли? — возмутился Егор. — Что значит, побоку?

— Ну, тебе льстит, конечно, её внимание, но ты-то понимаешь, что ничего серьёзного у вас быть не может...

— И чё?

— И ничё!

— Как ничё? — парень даже приподнялся в своём кресле. — Что значит "ничё"?! Меня хочет сама Кристина Асмус, а я ничё? Ты в своём уме?

— Та-а-ак... Понятно. Возвращаемся к Мэг Райан.

— С какой радости? Я хочу Асмус!

— Да причём тут Асмус?! — вспылила я. — Мы мои проблемы обсуждаем, а не твои сексуальные фантазии!

— К тебе подкатывает Кристина Асмус?

— Р-р-р!..

Короче, так я ничего от Егора и не добилась. Единственный совет, который этот голубоглазый поклонник сексуальной интернши сподобился мне дать, было что-то вроде:

— Харе, грузиться, Витёк! Тебе выпал один шанс на миллион, вот и не упусти.

И где-то в глубине души я была готова с ним согласиться. Уговорить себя тем, что Снежный понравился мне ещё Алеком, оказалось на удивление легко. Ну, Ал. Ну, Снежный. Ну, фан-клуб только по России размером с сам Питер. Подумаешь! Пх! С кем не бывает?

О том, что практически ни с кем, я благоразумно решила не думать. Главное что? Правильно! Что бы человек хороший попался. О том, с чего я решила, что король отечественного транса — хороший человек, я тоже решила пока не думать. Иначе, видимо, пришлось бы задавать самой себе кое-какие вопросы, отвечать на которые мне жутко не хотелось.

Но правда заключалась в том, что если бы всё на самом деле было так просто — без всяких сомнений и задних мыслей, — вряд ли я стала бы так переживать и обдумывать произошедшее снова, и снова, и снова. Авдеев всегда оставался для меня лишь Кириллом из соседнего двора. Шес — ударником известной рок-группы. А Ал и Снежный уверенно смешивались в одно, и я с трудом могла нащупать ту грань, на которой мой интерес с ромкиному одногруппнику переходил в восторженный писк по отношению к любимому исполнителю.

В лучших традициях Скарлетт О'Хара я решила "подумать об этом завтра", в тайне надеясь, что Ал так и не позвонит. И в ещё большей тайне надеясь, что позвонит.

Вторым пунктом программы минимум на сегодняшний день было, собственно, подписание контракта.

Если честно, я бы предпочла этого не делать и оставить за собой возможность свалить в любой момент. Но Шес, видимо узревший ту же самую возможность, упёрся рогом. Или контракт или он ищет другого ударника. Так было заявлено, и вот я сижу в гостиничном номере Анатолия Владимировича и судорожно пытаюсь продраться сквозь вязь юридических терминов.

Никогда не была сильна в этом. Я даже договорённость с ЖЕКом подписала, не читая. За что и поплатилась в первый же раз, когда прорвало трубу. Оказалось, что если её прорывает внутри квартиры, то это проблема самих жильцов; если в подъезде — проблема дом. управления; если на улице — работников городского управления теплотрасс. На мой, как мне казалось, закономерный вопрос, где же, чёрт возьми, её должно прорвать, чтобы это стало, наконец, проблемой ЖЕКа, мне сказали: "В любом другом месте". И где, интересно, находится это самое "любое место"?