Звезды нового неба

Намек был более чем прозрачным, и я счел за благо не упрямиться. Разговор о симбионтах парню явно не нравился. Я решил отложить соответствующие расспросы до лучших времен, и мы с Кадестой послушно поплыли за Малгером к лифту.

На сей раз поездка получилась совсем короткой и обошлась без перескакиваний с одного рельса на другой, поскольку оранжереи располагались на том же первом ярусе, где и пост управления. По дороге из окна лифта действительно открывался прекрасный вид на сияющий шар реактора. Если прищуриться, то над его ослепительной поверхностью можно было разглядеть сетку поддерживающих конструкций, опутанных паутиной кабелей и труб. Но это только если всматриваться, а так реактор казался безупречным шаром чистейшего белого света, заполонившим собой почти все поле зрения.

Кабина остановилась, и мы оказались в просторном «предбаннике», где три человека в рабочей одежде что-то изучали на мониторах, негромко переговариваясь друг с другом. Они бросили на нас короткий взгляд, кивнули Малгеру и вернулись к своим проблемам. Мы проскользнули мимо них в небольшой тамбур.

-Оранжереи полностью автоматизированы, поэтому постарайся не выходить за пределы ограждения, — проинструктировал меня Малгер, когда дверь за нами закрылась, — ничего страшного, конечно не случится, все максимально безопасно, но испытывать судьбу не стоит. Я уговорил операторов разрешить нам прогуляться без сопровождения, но если что — у них будут проблемы.

-Я буду осторожен, — заверил я его.

-Предупреждаю сразу — тебе тут вряд ли понравится, — с привычной насмешкой заметила Кадеста.

Это почему же?

-Микроклимат здесь оптимизирован для растений, а не для человека. Температура, влажность, содержание кислорода в воздухе — все рассчитано на достижение максимально эффективной вегетации. Так что, если вдруг почувствуешь себя дурно, дай знать.

-Хорошо, хотя я не думаю…

В этот момент Малгер распахнул следующий люк, и мне в лицо ударила душная влажная волна, пропитанная запахами сырой земли и преющей листвы.

-Уф! — вырвалось у меня само собой. Пришедший недавно мне на ум термин «предбанник» зазвучал неожиданно актуально.

-Скажи еще спасибо, что я вас в теплицу с огурцами привел, а не в бахчевый сектор, — Малгер скользнул вперед, и я последовал за ним, очутившись в царстве буйной зелени.

Выход из люка располагался у начала огороженной дорожки или, вернее сказать, тоннеля проложенного сквозь толщу зеленой биомассы. Легкий ветерок колыхал растения, и их листья потихоньку шептались меж собой, наполняя помещение шелестом, более привычным для земного леса или сада, нежели для станции, затерянной в бездне космоса. Желая осмотреться получше, я, придерживаясь за ограждение, поднялся над зелеными дебрями и покрутил головой по сторонам.

Оранжерея оказалась такой же цилиндрической формы, как и подавляющее большинство помещений на станции, но вот ее внутренняя компоновка разительно от них отличалась. Здесь, вопреки моим ожиданиям, на потолке не оказалось большого окна, вместо этого по всей ее длине, примерно на оси коридора, крепилась ярко светящаяся труба около метра диаметром. Зная любовь никаров ко всему «натуральному», можно было предположить, что свет в нее поступает все от того же реактора через некую систему зеркал.

В отсутствие силы тяжести растения могли ориентироваться лишь на свет и всеми силами стремились дотянуться до него, чтобы поймать своими листьями как можно больше энергии. Поскольку источник света в оранжерее был всего один — труба, располагавшаяся, как я уже отмечал, на оси помещения, то посадки могли равноправно размещаться на всех стенах, практически по всей их площади. В результате изнутри оранжерея выглядела как свернутый в рулон зеленый ворсистый ковер.

Колышущееся море листвы прорезали узкие проходы, по одному из которых, буквально у меня над головой, скользила некая механическая конструкция, обшаривавшая заросли, как я понял, в поисках поспевшего урожая.

-У вас тут все автоматизировано, да? — я с неохотой спустился обратно к Малгеру и Кадесте.

-Разумеется! Где бы мы взяли столько народу, чтобы все это хозяйство вручную обрабатывать?

Кадеста запустила руку в заросли и добыла пару крепких зеленых огурцов, один из которых вручила мне, а во второй с аппетитным хрустом запустила зубы сама. Ее пример оказался настолько заразительным, что я немедленно проделал то же самое и только сейчас понял, что и вправду голоден. Бросив взгляд на часы, я с удивлением обнаружил, что время уже перевалило за шесть вечера, хотя мне казалось, что полдень миновал буквально только что.

-Ну как? — полюбопытствовала Кадеста, с интересом наблюдая за мной.

-Вкуфно! — отозвался я, не переставая жевать.

Огурец, и вправду, оказался на удивление вкусным и душистым. Попадись мне такой на Земле, я бы ни секунды не сомневался, что он вырос в открытом грунте. Но никарам каким-то чудом удавалось добиваться таких результатов на обыкновенной гидропонике! Что ж, еще одно очко в их пользу.

-Ну что, продолжим экскурсию? — предложил Малгер, но на сей раз Кадеста решила вернуть ситуацию под свой контроль.

-Кончай над Олегом измываться! — она потянула меня за рукав, пытаясь спрятать меня за свою спину, словно я был ее любимой игрушкой, которую Малгер хотел отобрать, — он с утра ничего не ел, устал с дороги, и от впечатлений у него уже скоро голова лопнет! Хватит уже на сегодня!

-Не кипятись так, Кади! Я же не настаиваю. Да он и сам вполне за себя решить сможет. А, Олег? — он обратился ко мне, — ты как: в каюту или еще погулять немного?

-Я? Хм, — необходимость дожевать дала мне пару секунд на размышления.

Предполетная подготовка не прошла даром, и я мог худо-бедно отделить переполнявшие меня эмоции от здравого смысла. На «Ньютоне», несомненно, оставалось еще много чего интересного и увлекательного, но осмотреть все это за оставшееся время я бы все равно не смог. Да и насчет лопающейся от впечатлений головы Кадеста была права, и если я не хотел проснуться завтра с чугунной гирей на плечах, то с экскурсиями на сегодня мне следовало завязывать.

-Ну, я полагаю, мы вполне можем что-нибудь посмотреть и по дороге в гравизону.

Малгер с Кадестой синхронно кивнули, и я понял, что смог предложить вариант, который устроил всех.

Мы вернулись назад, в «предбанник», где после оранжереи воздух показался мне неожиданно холодным, и я обнаружил, что успел весь взмокнуть. Малгер провел нас на пару колец к «югу», в сторону гравизоны, только теперь для разнообразия мы проигнорировали лифт и прогулялись своим ходом. Если прикинуть, то мы пролетели не менее двухсот метров, но в невесомости все расстояния воспринимаются совершенно иначе. Честно говоря, раньше у меня попросту не было возможности прошвырнуться на такую дистанцию — ни на одной из земных станций нет столь длинных коридоров. Ширина тоннеля как раз соответствовала размаху рук, и ты ни на секунду не терял контроля над своим полетом. Толкнулся — и летишь, чуть подправил направление — и летишь дальше. И так хоть до бесконечности. Хотя, я думаю, если бы мне пришлось проделать таким образом весь путь отсюда и до того причала, куда я прибыл, то я вполне мог бы и заскучать — там ведь несколько километров набегало. На лифте все же быстрее и удобней.

Но сейчас заскучать я не успел хотя бы потому, что Малгер всю дорогу продолжал читать свою лекцию. Он рассказывал про устройство оранжерей, про то, какие культуры здесь выращиваются, как осуществляется сбор, обработка и хранение урожая, как реализован полностью замкнутый технологический цикл, когда все отходы утилизируются и снова возвращаются в дело в виде удобрений. Кому-то, быть может, данная тема покажется малоинтересной, но Малгер был ею явно увлечен, а увлеченные люди умеют рассказывать о любимом деле так, что не хочешь — а заслушаешься.

-…Все параметры — температура, влажность, освещенность — регулируются по определенной программе, и мы можем без особых проблем имитировать годовой цикл с тем, чтобы обеспечить растениям условия, наиболее приближенные к естественным. При этом в разных секциях условное время может быть различным — в одной оранжерее мы собираем урожай, а в соседней только-только появились первые всходы, — пытаясь пояснить свою мысль, Малгер активно жестикулировал, — таким образом, можно собирать готовую продукцию каждый месяц и не заботиться об организации запасов на зиму. В итоге у нас на столах всегда свежие овощи и фрукты, и нет необходимости содержать большие складские помещения. Удобно и выгодно.

Малгер удачно подгадал окончание своей лекции как раз к нашему прибытию на место. Первым делом я подобрал свою сумку, которая так и висела на стене там, где мы ее оставили. Умом я понимал, что здесь, в изолированном мирке станции, ее никто никуда не утащит, но на душе все равно было неспокойно. Следуя за Кадестой, я проскользнул в один из проемов в центральной части, которую охватывал коридор, и оказался внутри некоего подобия беличьего колеса.

Мы находились в большом барабане, диаметром метров пятнадцать-двадцать, с толстой колонной посередине. Вверх и вниз изредка пролетали другие люди, некоторые из них кивали Малгеру, бросали на меня заинтересованные взгляды и отправлялись дальше по своим делам. Я опустил глаза, чтобы посмотреть на «дно» барабана, и с удивлением обнаружил, что оно медленно вращается.

Нет, я помнил, что гравизона совершает один оборот за четыре с чем-то минуты, но увидеть это вращение вот так, собственными глазами — это было все-таки удивительно. Подлетев к стене, я отыскал на ней щель, где поворотная нижняя часть смыкалась с неподвижной верхней.

-Центральный подшипник, — пояснил подобравшийся сзади Малгер, — используется магнитный подвес для минимизации трения.

Я развернулся к нему, поскольку считал невежливым слушать человека спиной, и успел заметить, как Кадеста измученно воздела глаза к потолку. Похоже, я набрел на еще одну излюбленную тему для пространной лекции.

-То есть вся махина, все эти тридцать километров конструкций держатся вот на этом… колесике!?

-А что такого? — удивился он.

-Когда я думаю о том, какие силы разрывают этот подшипник, внутри которого я нахожусь, мне становится слегка не по себе, — я похлопал рукой по ползущей мимо меня стене, — это же тысячи тонн!

-Вы плохо в школе учились, молодой человек! — рассмеялся Малгер, заставив Кадесту недовольно фыркнуть, — у ковбойского лассо вообще нет ни спиц, ни центральной оси, а оно прекрасно крутится! Гравизона устроена подобным образом — все ее кольца являются замкнутыми и держат форму лишь за счет собственного натяжения. Радиальные фермы не несут практически никакой нагрузки и служат лишь для поддержания вращения. Здесь, в подшипнике, встроен линейный электродвигатель, который осуществлял первичный запуск и сейчас служит для компенсации потерь.

-Огромное спасибо за интересный и познавательный рассказ, Малгер, — Кадеста притормозила рядом со мной, взяв меня за рукав, — дальше я дорогу сама найду.

-Ну, коли тебе так не терпится уединиться с нашим гостем…

-Так точно, страх как не терпится! — ехидно парировала девчонка, ничуть не смутившись, и буквально поволокла меня за собой к ближайшему выходу.

-Тогда до завтра! — крикнул нам вслед Малгер, и в следующую секунду мы скрылись за углом.

-Уф! Наконец-то отделались! — Кадеста сбавила темп и занялась изучением указателей, — ага, нам вот сюда. Колесо крутится, и каждый раз приходится уточнять, где ты очутился.

-С чего ты его так невзлюбила? — я крепко обхватил сумку левой рукой, чтобы не заехать ею кому-нибудь по лбу, и старался не отставать.

-Меня буквально выводит из себя его самоуверенность! Все-то ему известно лучше прочих, во всем-то он разбирается как никто другой… и знаешь, что бесит больше всего?

-Что?

-То, что Малгер практически всегда оказывается прав, — Кадеста беспомощно развела руками, — с ним просто невозможно спорить! Буквально через пару минут ты начинаешь ощущать себя идиотом, который едва не совершил чудовищную глупость, и только своевременное вмешательство Его Добродетельнейшего Величества Малгера спасло тебе от неминуемого позора.

-И что в том плохого? Это здорово, что такой человек есть рядом, есть на кого положиться или, — я усмехнулся, — или на кого все свалить в случае неудачи.

-Что плохого? — переспросила девушка, — так в итоге многие, кто с ним работает, вообще разучились мыслить самостоятельно! Малгер все подобрал под себя и единолично все за них решает. Люди настолько привыкли к его непогрешимости, что слепо принимают на веру каждое его слово, сделали из него чуть не идола. Однажды он заведет их в какую-нибудь авантюру, а никто и не подумает усомниться. Я уже и не припомню, когда его в последний раз кто-то критиковал, все всегда делается так, как он сочтет нужным. И сегодня, вот, тоже…

-А что сегодня пошло не так? По-моему, очень даже насыщенная и интересная экскурсия получилась.

-Черт, Олег! Ты же мой гость, а не его! Я сама хотела провести тебя по всем заслуживающим внимания местам. Пусть из меня и не такой красноречивый экскурсовод, пусть у меня получилось бы не столь последовательно и складно, но это было мое право! Могу я хоть что-то делать по-своему или нет!? Хоть даже и неправильно. Люди, вообще, должны время от времени ошибаться, иначе они перестают учиться. А рядом с Малгером все только тупеют, как мне порой кажется, — Кадеста остановилась около двери лифта и перевела дух, — но, слава Богу, хоть в гравизоне он нам не помешает. Он терпеть ее не может.

-Странно, — я непонимающе нахмурил брови, — а мне показалось, что он ею гордится.

-Малгер считает «Ньютон» чуть ли не своим родным детищем, он родился буквально посреди стройки и всю жизнь провел здесь. Он будет гордиться каждой его гайкой, — она умолкла, поскольку в этот момент к нам присоединились еще двое ожидающих лифта, и я счел за благо приберечь вопросы на потом. Кто знает, может критика Малгера здесь не поощряется?

Эта поездка выглядела точь-в-точь, как и катание в лифте «Берты». Сперва тебя мотает по кабине вверх-вниз, но потом начинает постепенно тянуть вбок и прижимать к полу, и чем дальше — тем сильнее. А когда лифт останавливается, сила тяжести уже никуда не исчезает и остается сидеть у тебя на плечах. Наши попутчики сошли раньше, когда искусственная гравитация ощущалась лишь легким намеком, как на станции, где меня завербовал Гершин, а вот на нашем уровне плющило уже основательно. С непривычки сила тяжести всегда кажется сильнее, чем в действительности — возвращаясь на Землю после орбитальной вахты поначалу думаешь, что ошибся адресом и приземлился на Юпитере. Так и здесь, только сверившись с табличкой на панели лифта, я узнал, что на самом деле здесь тяготение — всего 0,75G.

Кадеста, придерживаясь за стену, вышла из дверей и присела на диванчик, предусмотрительно поставленный рядом с лифтом. У меня самого, честно говоря, тоже немного потемнело в глазах, хотя я расстался с Землей менее суток назад. Переведя дух, девушка скинула с плеч свой рюкзачок и достала из него пару не то сапожек, не то валенок, которые натянула на босые ноги. Да оно и понятно, для человека, который всю жизнь порхал, словно бабочка, спускаться на грешную землю и топать по ней нежными, никогда не знавшими обуви ножками — не самое приятное ощущение. Попробуйте прогуляться по асфальту, опираясь на голые локти и колени — сами все прочувствуете.