— Но...
— Никаких "но"! Или я поищу более развитого компаньона!
— Хорошо. Не суетись. Сейчас попробую.
Я развернулся и лёгкой трусцой направился в сторону городских ворот.
За воротами, лениво переминалась с ноги на ногу, дежурила пара стражников, проходили по каким-то своим делам НПС и, не останавливаясь, пробегали редкие игроки. Я присел у ворот на корточки и стал ждать сердобольных. К воротам бодро пылил "Аквариус" двадцатого уровня. Когда игрок оказался от меня в десятке шагов я затянул подсказанную молитву.
— "Месье, же не манж посиджуг..."
Игрок пробежал мимо, кинув на меня удивлённый взгляд. Эта история повторилась ещё несколько раз, а я всё не заработал ни медяка, когда в моей голове снова заворочался недовольный ИскИн.
— Это что такое? У тебя в карманах ни медяшки! Я уже половину Друвики сгрузил, а ты чем всё это время занимался? — Гневно вопросил Пашка.
— Как чем? Как ты меня и учил — изображал нищего и повторял молитву.
— Карл, если ты и дальше будешь относиться к решению задачи несерьёзно, то мы с тобой очень быстро попрощаемся. Или ты думаешь, что я вечно буду работать за двоих?
— А что не так?
— Не так всё что ты делаешь! У тебя задача вызывать жалость и получать деньги, а не кого-то там изображать! В общем — я включаю ощущение голода, как раз он у тебя уже давно на максимуме, и если будешь и дальше заниматься ИБД (Имитация Бурной Деятельности), то вместо сна будешь забивать желудок травой!
Как ни странно, но в голосе ИскИна больше не было привычной радости и иронии, а желудок ощутимо дёрнула сосущая боль, та самая, к которой я долго и упорно привыкал в подземелье. А сам Павший снова перестал отвечать на запросы. В груди начало печь с новой силой. Я уже заметил, что когда ИскИн прекращает общаться, и уходит в некую свою "работу", то в груди появляется довольно неприятное жжение. Изображать из себя нищего, когда "кишка кишке фигу показывает", не на значении уровня сытости, а на уровне довольно жёстких ощущений оказалось гораздо сложнее. Еще половина часа и несколько проигнорировавших меня игроков, и извилины начали шевелиться и без каких-то волевых усилий. Пренебрежительные и удивлённые взгляды окружающих меня уже особо не смущали, а лишь вызывали какую-то злость, но нарушить ещё одну заповедь Павшего "ни в коем случае не проявлять ни к кому агрессию" я нарушить не решился и старался быть самим образцом покорности и смирения. Из ворот показалась пара каких-то напыщенных павлинов от двадцатого до двадцать шестого уровней. Недолго думая, я бросился им под ноги, упав на колени.
— Господа, молю вас. Не бросьте в беде! Один медяк! Всего один медяк! — "Господа" с недоверием покосились на меня.
— Чего?
— Господин, всего пара медяков. Не откажите немощному нубу. Я не могу убить даже кролика!
— Это чё за дурак? — Обратился один игрок к другому.
— Не знаю. Больной наверно.
И компания попыталась меня обойти. Я, не поднимаясь с колен, снова преградил им путь.
— Один медяк! Меня спасёт один медяк!
— Да пошёл с дороги, придурок! — Игрок оттолкнул меня корпусом, и парочка побежала дальше.
— Развелось дебилов. — Услышал я краем уха от удаляющихся игроков.
Переломить себя, и броситься в ноги каким-то малолетним полудуркам было непросто. Это казалось уже подвигом, но когда мне пришлось их о чём-то умолять, я понял, что первый мой прорыв был не так уж и велик. Когда они побежали дальше, отозвавшись о моих умственных способностях, было очень большое желание высказать и что я о них думаю, но разом обнулить весь уровень мастерства, до которого я сумел дойти не хотелось. Следующим был какой-то игрок восьмидесятого уровня, за какой-то надобностью, бежавший в этот захолустный городишко. Ему я тоже бросился под ноги, но не успел я даже завести свою песню, как он просто обогнул меня, проигнорировав все мои слова, и побежал дальше. Я снова сидел, привалившись к распахнутой створке ворот, время перевалило за полдень, а ни одной монетки я так и не наклянчил. Да, просить подаяние, действительно оказалось задачей не тривиальной, но есть же в реальном мире люди, которые живут этой "профессией"! Как-то же они умудряются заставить прохожего засунуть руку в карман и выудить оттуда монету.
Из-за ворот снова послышались тяжёлые шаги. Я, уже не глядя, выскочил перед ними на дорогу.
— Господа! Не откажите убогому! Сжальтесь! Я не могу убить даже кролика. Один медяк! Один медяк! Один медяк не сделает вас богаче!
И я как-то даже не ожидал, что "господа" не оттолкнут меня, как обычно, с дороги, а остановятся и обратят внимание.
— Бугага! Страх, смотри, кто тут к нам попрошайничать пришёл.
Я поднял глаза — "Страх Мордора" и "Жестокий Дикарь" собственными персонами.
— Малец, ты чего тут? С дуба рухнул?
Клянчить у этих "господ" хотелось меньше всего, но в этот момент особо болезненно кольнул голод.
— Сильные господа, не оставьте мальца голодным! Один медяк! Всего один медяк! — Снова я затянул свою заезженную пластинку.
— Га-га-га-га-га... — Страха просто распирало со смеху.
— Карлсон, ну ты хам, так хам. Ты, засранец, ещё с нами за любителей мальчиков не рассчитался, а уже пришёл у нас денег просить?
— Простите меня, Христа ради! Бог воздаст! Не судите и не судимы будете! Да разве ж можно отказать просящему, за какую-то мелкую обиду, которой уж никто и не вспомнит! Да разве мог я такое подумать про таких достойных воинов? Бес попутал, не в себе я был! Всего один медяк и Боги не забудут вашей щедрости!.... — Я затараторил скороговоркой все, что только пришло на ум из "Христорадного" направления.
На этот раз гоготали оба орка, реально ухватившись своими лапищами за животы.
— Не, Дикий, ты только посмотри какой настойчивый. — Орки снова затряслись от смеха.
— Прости, прослушал, что ты там говорил про беса и досадную ошибку? — Спросил Страх Мордора, явно ожидая продолжения.
— Говорю, дурак я был. Не признал сразу достойных воинов, которые сами себе хлеб добыть могут! Уповаю на вашу милость и сострадание. Сжальтесь над неразумным. Насыпьте хоть пару медяшек... — Продолжил я тараторить.
Орки снова заржали. Мой спектакль явно доставлял им удовольствие. Отсмеявшись, Страх Мордора продолжил.
— Неееееее, малец, не убедил. Кто тебя вообще попрошайничать-то учил? Ну-ка, давай повторяй за мной. Я говно позорное! — Продекларировал орк, с наслаждением растягивая и смакуя каждое слово.
Я честно попытался повторить, но запнулся на полуслове. Проглотить комок в горле оказалось не так-то просто, но всё же сумел с собой справиться. Всё же мысль что всё это понарошку, и всё это временно, смогла меня утешить. Я медленно, дрожащим голосом произнёс.
— Я говно позорное.
— Уже хорошо. — Страх растянул губы в довольной усмешке, продолжив диктовать свой вариант "молитвы".
— Срань подзаборная.
— Ссрань подзаборная.
— Масло секельное.
— Масло секельное.
— И тварь дрожащая.
— И тварь дрожащая.
— Молю сильного, право имеющего.
— Молю сильного, право имеющего. — Дальше слова давались мне тоже тяжело, но выдавливать их было уже проще.
— Кинуть мне засранцу чего не жалко.
— Кинуть мне засранцу чего не жалко.
— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.
— И клянусь рот больше не открывать, пока не спросят.
Было видно, что орк бы с радостью и ещё поиздевался, но, похоже, фантазия у него пока закончилась и с невероятно довольной рожей, он честно кинул на дорогу серебряк.
— Бери, Карлсон, пока я добрый. Но если ещё раз нахамишь, так просто не забуду.
А рядом со мной на дорогу упали ещё несколько медяков. Оказалось, пока я в муках выдавливал свою гордость, ещё пара прохожих присоединилась к зрителям. Я сгрёб всю наличность и смог заставить выдавить из себя улыбку и сказать орку спасибо. Всё же если бы не он, то неизвестно, смог бы я до вечера выпросить хоть копейку или нет.
— А серьёзно, малый, ты чего так скучно просишь-то? Может тебе помочь? Ну, там, ногу может оторвать? Или руку сломать? Мы же, мать того, добрые, бедному и убогому завсегда помочь рады! — Орки опять громко заржали, новой идее Страха.
Жестокий Дикарь не смог остаться совсем в стороне и добавил свои пять копеек.
— А лучше выстрогай себе буратину, в простынь заверни, и проси на опилки. — С этими словами орки развернулись и побежали в сторону Степи, продолжая регулярно взрываться смехом.
— Ой, ой, ой... буратину заверни... тоже мне "Штепсель и Тарапунька"... Если бы не это чудовище, со своими извращёнными прокачками, я бы вам высказал что вам куда завернуть... — В ответ на моё бурчание проснулся ИскИн.
— Я тебе дам чудовище! Обидели его, понимаешь. Разошёлся тут. Нашёл на ком отыграться!
— И ты здесь? Ты что, подслушивал?
— Конечно, подслушивал. На меня же дублируется весь буфер входящих воздействий.
— Тогда хотя бы из деликатности мог бы мимо ушей пропустить! — Не унимался я.
— Ой, ой, ой.... — Передразнил меня Пашка, моими же недавними словами. — Ты главное помни — "Профессор, конечно, лАпух, но аппаратура принём! "Принньём!". Чё надулся? Молодец! Вижу всего полдня голодный, а уже соображать начал. Давай, продолжай в том же духе. Будешь стараться — уснёшь не только сытым, но ещё и на кровати.
После орков было уже проще. Я кидался на дорогу и валялся в грязи, ныл и канючил, даже пробовал закатывать истерики, но в последнем не преуспел. В итоге, до вечера мне удалось вымолить у одной, пробегавшей мимо девушки маленького уровня, несколько медяков. И один скучающий паладин тридцать девятого уровня, посмотрев с довольно кислым выражением лица мой спектакль, кинул мне ещё десяток медяков, скорее как шуту и больше за старание, нежели за результат. Всего один серебряный и двадцать пять меди.
Я уже сидел в трактире и уплетал жаркое с пивом, когда вспомнил о давно мигавшем конвертике в игровом интерфейсе. Это оказался Сварогов Стрельник. А ещё оказалось, что он наблюдал одно из моих выступлений. Подойти не решился, но письмо написал. Интересовался, что у меня случилось и всё ли со мной хорошо. Написал ответ с приглашением в трактир и предложением поболтать. Снова угостил студента пивом. На его вопрос с испуганными глазами, ответил абстрактно — "Всё в порядке. Не обращай внимания. Так надо". Сделал загадочное лицо а-ля "Штирлиц при исполнении", на том Стрельник чего-то себе там подумал и эту тему закрыл.
— А знаешь, что самое смешное? — Рассказывал я удивлённому студенту, заканчивая второе пиво.
— Что?
— Что пэкашеры, те, которые тебя вчера пасли, заплатили мне дань!
— Какую дань?
— Самую обыкновенную. — И я гордо продемонстрировал собеседнику серебруху. — Страх Смерти лично отдал!
Я приосанился и наполнил лицом чувством непоколебимого превосходства.
— Ты серьёзно? И как ты это сделал?
— Серьёзней некуда! Подельник его — Жуткий Дикарь тому свидетель! Страх лично кинул мне вот эту самую монету, когда я гордо и величаво стоял перед ним на коленях у ворот!
Стрельник часто заморгал, пытаясь сообразить, что к чему, в то время как я искренне рассмеялся. В первый раз за день, но от души. Стоит признать, что пара пива и рассмотрение моих сегодняшних приключений с другого ракурса меня действительно расслабило и незримое психическое напряжение как-то растаяло.
— Ну, ты даёшь! — И студент тоже улыбнулся, уловив ход моих мыслей.
— Да сам себе удивляюсь. В иные времена и не подумал бы, что попрошайничество может рассматриваться и с такой точки зрения. А что ещё более забавное, так это то, что эти двое ушли довольные как слоны. Ну как же! Нашли, как наказать дерзкого нуба, который ещё под иммунитетом, и ещё и не прилагая почти никаких усилий. Уверен, они сегодня вечером где-то радуются не меньше чем я. Это же просто гениально — "И волки сыты и овцы целы"! А Дикарь ещё и проявил смекалку и сообразительность, и расщедрился на совет — "Ты, дескать, полено в простыню заверни, и на опилки проси. Буратину кормить".
Большой мозг в математике сначала широко улыбнулся, но тут же свёл брови в крайней степени задумчивости.
— Знаешь, Карло, а ведь он прав. Если ты действительно планируешь заниматься здесь попрошайничеством, то "Папа Карло" с грудным "Буратино" — самое то. Ну если не пожалеют, то хоть посмеются.
На этот раз задумался я. А действительно! Это же свой маленький цирк. Сегодня на жалости я заработал в лучшем случае несколько медяков, которые мне бросила девушка. Всё остальное я получил за клоунаду.
— Стрельник, а ты молодец! Почти гений! Сможешь мне сегодня полено подходящее достать? Ты же вроде по плотницким делам что-то умеешь, раз луки делаешь?
— Это не я гений, это тот дикарь гений. А полено я тебе достану без проблем.
Ночи были достаточно теплые, и я пожадничал платить за номер. Скинул остатки денег в банк и уснул в кустах, недалеко от того места где утром видел пару нищих, но любовно спрятав в инвентарь полено. Свежий план развития грел мне душу.
Утром опять мигала иконка входящего сообщения. На этот раз сообщение сообщало лишь то, что кто-то не пожалел три желтяка за "Корень Мандрагоры". А раз утро началось хорошо, то и день обещал быть успешным. Голод больно тянул в желудке, и я побежал к банку, снять немного денег на обед, когда уже у самых дверей меня остановил голос ИскИна.
— Куда пошёл!?
— Так, ить, жрать хочется. Сейчас перехвачу чего-нибудь и сразу за работу.
— Значит так, жрать ты будешь когда научишься, а пока ни медяка не получил — никакого завтрака. Бегом на пост. И не ной!
Спорить с Павшим не хотелось. По части тренировок я специалистом не был и не стал препираться с тем, кто в этом деле "собаку съел". Если на голодный желудок кач идёт эффективней, значит надо терпеть. В конце концов, годы геймерства не проходят бесследно. После получения определённого опыта, перестаёшь искать легкие пути, потому что за сложные дают больше опыта. Печально вздохнув, больше для приличия, я вооружился поленом и побежал к выходу из города. Стратегия действительно себя оправдала. Чудака с поленом брезгливо обходили гораздо реже. Я выл историю, что жизни мне нет без Буратино, но не на что купить мне нож, что бы ночами вырезать любимую дитятку. Научился даже динамически перестраивать диалог. Если было похоже, что игрок верит в тот бред, что я несу, то включал дурачка с каким-нибудь синдромом Дауна, которого запихнули в игру, и который действительно верит что он Папа, блин, Карло и что нет для него счастья больше, чем несколько медяшек на заветный нож. Если игрок сразу не проникался подобной мыслью, но всё равно проявлял интерес к клоунаде, то старался устроить цирк, нередко получая какую-нибудь мелочь, хотя бы как компенсацию за старание. Изредка бывали и те, кто пафосно мог кинуть монету, только бы я от него отвязался, а не так и редко попадались те, кто мог вылить в мой адрес целую бадью говна и с чувством выполненного долго пройти дальше, но теперь это меня уже не то что не задевало, теперь я это практически не замечал. И по результатам недели уничтожения сознания собственной значимости, я даже смог скопить в банке три золота, три серебра и два ножа, подаренных мне сердобольными игроками. Когда же все местные игроки уже привыкли к придорожному цирку и пробегали мимо, едва мне улыбнувшись, прибыль стала совсем маленькая, в основном от нечастых залётных персонажей и Павший, наконец, сжалился.
