Накануне

— Эй! — окликнул Сашка половца, увлеченно избивавшего парня. — Он мой! Не порти товар!

Охранник остановился, продолжая держать плеть в руке.

— Пошли покупку оформим, — тоном, не терпящим возражений, сказал Сашка.

Василь на куске бересты записал купчую, где указал стоимость каждого купленного пленника и перечислил свидетелей сделки. Странно, но Чурнай и другие торки в свидетели не попали, так как сами оказались холопами Сашки. Это было неожиданно, но Чурная никто за язык не тянул...

— Зря ты полон откупил, — осуждающе качая головой неожиданно произнес старик Мирослав, когда половцы, получив серебро покинули палатку, где и происходила сделка.

— Парня жалко стало, — пояснил Сашка.

— Только его одного? — воевода с интересом посмотрел на собеседника.

Сашка ответил не сразу.

— Взгляд у него...

— Вернуться нехристи, — предупредил Мирослав. — Я их породу волчью знаю...

Воевода как в воду глядел. Половцы вернулись. Уже под утро, осторожно подкрались к лагерю. Вот только ждали их там. Торки, мастера на всякие уловки, соорудили манекены, набив тряпьем снятые с убитых воев Константина тулупы. Куклы частью усадили, а частью уложили вокруг большого костра. Половцы, оставив коней, ползком подобрались к лагерю.

Сашка спрятавшись за повозкой, сколь ни внимательно всматривался в ночь, так ничего и не разглядел. Вдруг, словно из-под земли прямо перед ним возник низкорослый половец. Пустив стрелу, он бросился к костру, куда уже спешили его товарищи. Сашка навел арбалет и нажал на скобу — пуская короткий болт прямо в спину половца. Сашке даже не пришлось обнажать саблю — всех ворогов побили стрелами — в отблесках огня они представляли отличные мишени. Вот только Чурнай недооценил поганых, два лучника остались в стороне и успели натворить дел, пуская стрелы на слух. Один из молодых торков погиб сразу, другой словил стрелу в живот, и Лавру досталось, но бронь и пресвятая Богородица спасла кузнеца. Одного из лучников сразили стрелой, а второй бросился убегать, но был пойман. Его, раненного стрелой в ногу, притащили к огню.

Чурнай с Лавром не мешкая стали выпытывать у пленника где они оставили коней, и кто остался стеречь полон.

— Вы бы лучше спросили кто его хан, — посоветовал им Сашка.

— Кто твой хан? — спросил Чурнай.

— Тигак, — последовал незамедлительный ответ.

— Хан Тигак — один из родичей Котяна, — пояснил Чурнай.

Полоняников нашли быстро. Сторожи приняли переодетых торков, гнавших полон, за своих и пали сраженные стрелами. Пленных торки считали своей законной добычей и немало удивились, когда Сашка велел отпустить полон на волю. Правда, в отношении имущества, которое половцы успели награбить пришлось уступить, иначе Сашку бы не поняли.

— Теперь тебе дорога в Киев закрыта, — сказал Мстислав, когда полоняники разбрелись по домам.

Сашка это и сам понимал. Рано или поздно до Тигака дойдет весть об убийстве его людей, и тогда хан захочет отомстить. Мстислав предложил дождаться ухода половцев в его землях. Они находятся в стороне от Киева и возможно половцы туда не добрались. Сашка согласился с доводами воеводы.

Во владениях Мирослава насчитывалось всего две деревеньки. В самой крупной из них, которую боярин называл сельцом, они и поселились. Ратмир ходил с молодыми торками к Киеву и принес неутешительные новости. Половцы остались стоять под Киевом, но безобразничать перестали. Киевляне каждый день дерут горло на Вече, все не могут решить открыть ворота Михаилу черниговскому или стоять за своего князя. Впрочем, в город попасть можно. Войска князя Михаила даже не думают осаждать город, из которого им возят припасы.

— А про князя моего, что говорят? — как бы невзначай поинтересовался Мстислав.

— Как в воду канул, — ответил Ратмир, побывавший в самом городе.

Сашка усмехнулся.

— В Киев надо ехать, — промолвил Мстислав с озабоченным видом. — Резальника надо вести, иначе помрет Мисаил, как Карас помре.

Согласно кивнув, Сашка посмотрел на Лавра, выполнявшего роль врачевателя. Молодой торк, словивший стрелу в живот умер в страшных мучениях, а незнакомец, назвавшийся Мисаилом, вначале шел на поправку, а потом ему стало хуже и уже отвары, которыми его опаивали уже не помогали.

В Киев поехали Чурнай с двумя молодыми торками, Ратмир, Местятка и Василь. Мирослав заявил, что он тоже поедет. Сашка попробовал возражать, но старик упрямо стоял на своем. В Киеве у него свой двор, где можно остановиться, и холопы помогут Сашке сбыть лишний товар, подскажут, где купить нужный.

Киев, вопреки устоявшемуся мнению Сашкиных современников из прошлой жизни, не был столицей Киевской Руси, так как такого государства не было в природе. Киев — всего лишь центр днепровского правобережья.

— А как же "матерь городов русских"? — удивленно вопросил Сашка.

На что словоохотливый Василь ему ответил:

— Так в Киеве же сидит митрополит!

— Ага, — кивнул Сашка.

— Раньше в Чернигове свой митрополит был, — пояснил Василь. — А когда митрополию нашу закрыли, то митрополит Киева стал называться митрополит всея Руси. Понятно?

— Понятно-то понятно, — согласился Сашка. — Вот только если Киев общерусский религиозный центр, то чего Михаил ваш так рвется захватить Киев?

— Чего? Чего? — переспросил Василь.

— Зачем князьям Киев нужен? Вот чего!

— Так Киев самый большой город Руси, — пожал плечами Василь.

— И что с того? — усмехнулся Сашка.

— А то... — неопределенно ответил служка.

Сашка только пожал плечами. Город действительно огромен. Дома в нем столбовой конструкции в несколько этажей, стояли плотно друг к другу. В одном из таких домов они и поселились.

Глава 13. Чудо-Михайловский собор Выдубицкого монастыря.

Мирослав первым делом велел слугам отнести себя в Чудо-Михайловский собор на Выдубичах. По пути в храм, находящийся далеко за городом в лесистой местности на крутом обрыве берега Днепра, вся компания внимательно слушала Василя, рассказывавшего историю монастыря.

— Храм основал князь Всеволод в честь патрона новорожденного княжича Ростислава.

— Хорошее место, — умиротворенно промолвил Местятка.

— И храм велик! — поддакнул восхищенный Ратмир. — Как у нас в Чернигове.

— Доходное до жути, — добавил Василь, смешно тряся своей бородкой.

— С чего это? — недоверчиво хмыкнул Сашка.

— Так перевоз через Днепр...

— И что с того? — спросил Сашка, и добавил, глядя на потрясающей красоты вид огромной величественной реки, протекавшей у подножия горы. — Красота-то какая!

— Это да... — согласился Василь, вместе с товарищами восторгаясь пейзажем.

Они в молчании постояли, любуясь красотой реки и пошли дальше.

— Князь с воями выступая в поход на поганых, всегда отправляются от Выдубичей и, испокон молились у святого Михаила.

— Странное название, однако, — заметил Сашка.

— Обычное, — пожал плечами Василь.

— И все-таки, что оно значит? — продолжал любопытствовать Сашка.

— Здесь выдыбал Перун, поверженный в Днепр князем Владимиром. Народ бежал по берегу и кричал "Перуне, выдуби!".

— Брешешь, — Ратмир отнесся к словам служки с недоверием.

— Об этом мало кто помнит, — смиренно отозвался Василь.

— Ты, значит, помнишь? — ехидно заметил Ратмир, незаметно подмигивая Местятке.

— Я это точно знаю, — твердо стоял на своем Василь.

— Откель? — сталь подначивать служку Местятка, страстно охочий до развлечений.

— Знаю и все, — Василь упрямо стоял на своем.

— Брешешь, — хором воскликнули парни.

— А вот и не брешу, — обиделся Василь. — Я список делал для владыки с древней летописи...

Служка неожиданно замолчал испугавшись, смешно вертя головой.

Сашка понял, что тот сболтнул лишнего и постарался увести разговор в сторону, пообещав себе в дальнейшем попытать служку насчет тайных летописей.

— А Михаил тут причем? — спросил он.

Василь задумался, словно припоминая, а потом выдал:

— Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч. Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет, я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда. Иисус пал лицем своим на землю, и поклонился, и сказал ему: что господин мой скажет рабу своему?

— Ничего не понял, — честно признался Шемяка.

Лицо Василя озарилось радостной улыбкой. Он увлеченно стал рассказывать, в иных случаях помогая себе жестами. Сошка сотоварищи узнали, что традиция праздника Чуда архангела Михаила в Хонех прочно связана с идеей противоборства христианства с язычеством и настоящей, не выдуманной помощи Архистратига христианам.

— Вот почему обитель эта возведена далеко за городом, в лесистой местности на крутом обрыве берега, — сказал в заключении Василь.

Парни почтительно внимали словам служки, чей авторитет в делах церковных

Сам же он сделал для себя особые выводы. Скорее всего Великие князья вслед за византийским императором переняли "царскую" линию культа Михаила. В Византии Архистратиг, по словам служки, "князь ангелов", покровитель столицы и василевса, а также "страж храма" Св. Софии. Явился как-то архангел Михаил императору Юстиниану и пообещал охранять Софийский храм. Культ Архистратига очень популярен в среде княжеских дружин, Сашка сам не раз слышал, как княжеские воины во время битвы взывали к Михаилу. Среди простого народа образ Архистратига приобрел также признаки главного борца с нечистой силой и защитника умерших душ.

— Именно поэтому возле Михайловских храмов и в монастырях Архангела, как правило, много погребений, — продолжал с увлечением рассказывать Василь.

Мирослав довольно внимательно слушал служку и наконец, не утерпел, решил внести свою лепту:

— Михаил еще помощник путешествующим, — сказал он, и видя заинтересованность слушателей, рассказал историю о том, как Михаил перенес пророка Аввакума в Вавилон и моментально вернул в Иудею.

— И много церквей в честь Михаила? — спросил Сашка.

— Чудо-Михайловский собор Выдубицкого монастыря, Новгородская божница, Михайловский Золотоверхий собор, Михайловский собор в Переяславе...

— Наш Михайловский храм, — подхватил Ратмир.

— Все, приехали, — перебил всех Мирослав, когда они выехали из леса.

Прямо перед собой они увидели бодро шагающего навстречу юного монаха с едва показавшеюся бородою, облаченного в мантию — кусок грубой шерстяной ткани, собранной вокруг шеи на веревку так, что она покрывала все тело монаха.

Мирослав без тени стеснения выдал длинное ругательство и когда монашек поравнялся с ним, осыпал ни в чем не повинного божьего человека насмешками, быстро переросшими в откровенное издевательство. Сашка не мог ничего понять. Вроде бы Мирослав человек глубоко религиозный, и в монастырь едет не просто так, и на тебе — осыпает бранью монаха.

— Встретить черноризца — дурная примета, — охотно пояснил Василь, видя недоумение Шемяки.

— Слышь, Василь, — обратился к служке Сашка. — А тебе ничего странного не показалось?

— Ты тоже заметил? — шёпотом спросил Василь.

— Странно все это, — также шёпотом ответил Сашка, глядя на распалившегося боярина. — Ты присмотри за ним.

— Это я могу, — тряхнул бороденкой Василь.

В обители полно народу, черниговцы, кияне мирно соседствовали в храме. Одни благодарили архангела за дарованную победу, иные за спасение в битве. Служба шла долго. Кое-кто от усталости прислонялся к стенам и столпам и, тогда, эксиарх недовольно шипел:

— Стены и столпы в церкви нам суть на честь сотворена, а не для того, чтобы к ним прислоняться.

Делая замечания мирянам, сами монахи во время службы вели себя вольно, не следили за старейшиной хора, путали текст, сбивая своих товарищей устраивая сумятицу. И когда при возгласе "аллилуйя" монахи стали невпопад кланяться, Василь с болью в голосе заметил:

— Накажет нас господь за грехи наши... Ты, Алекса, следи за старостой и не уподобляйся бесплотным ангелам.

По окончании службы монахи разошлись, но вскоре вновь собрались в храме, созываемы сигналами била. Они построились попарно в колонну и вслед за настоятелем, пошли в трапезную воспевая "Вознесу тя, Боже мой...".

После того, как священник прочитал молитву "Отче наш...", настоятель благословил трапезу, и монахи сели каждый на свое место по чину. Игумен произнес:

— Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.

Для мирян, слуг и монастырских мастеровых накрыли отдельную трапезу. Обслуживали трапезники.

Сашка после посещения храма вместе со всеми сходил в трапезную, стоявшую поблизости от храма, решил побродить по двору, парни тоже разбрелись кто куда. Постоял немного с черниговцами, среди которых отыскался знакомец, послушал, о чем народ говорит, сходил на странноприимный двор, где нищие и обездоленные находили кров и пищу. Среди толп нищенствующих нормального человека не найдешь — одни убогие: без рук, без ног, слепые да кривые. Все они влачили жалкое существование за счет подаяний и милостью монастырей, отчислявший на богоугодное дело десятую часть своих доходов.

— А вот ты где! — услышал Сашка голос Василя. — А я обыскался...

— Что-то узнал? — спросил Сашка.

— Я да не вызнаю... — самодовольно улыбнулся Василь.

— И?

— Сразу после службы к боярину подошел келарь...

— Короче, — перебил служку Сашка.

— Старик встречался с игуменом, там еще были келарь и вся старшая братия.

— О чем говорили слышал?

— Мирослав просил укрыть киевского князя в монастыре, — таинственным шёпотом поведал Василь.

— А что игумен?

— Сначала не соглашался, а потом братия уговорила его, сказали, что укроют в пещерах...

— В пещерах? — переспросил Сашка.

— Говорят тут есть пещеры древние... — пожал плечами Василь.

— А когда?

— Через три дня, — ответил Василь.

— Через какие ворота поедет вызнал?

— Об этом не говорили.

— Ну, Мирослав, божий одуванчик... Помолиться захотел, свечку поставить..., а сам в игры продолжает играть. Союзника князя своего спасает. А ведь это идея! — подумал Сашка.

Громкий крик полный боли оторвал Сашку от размышлений. Кричал Ратмир, стоявший на коленях перед одним из монахов с рогатым посохом в руках.

— Что тут произошло? — строго спросил Шемяка, подойдя к ним.

Ратмир сам говорить не мог, только рычал, крепко сцепив зубы.

— Да вот интересно ему стало, как иноки борются с блудной страстью и уберегают себя от греха, — смиренно ответил монах.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Сашка. — И ты его...ха-ха-ха... посохом...

— Вот омертвеша уды его и бысть ему бес пакости, — на полном серьезе сказал монах.

Глава 14. Ночной разбой.

— Берладник, взявший заблаговременно у Святослава