Любимой темой программирования у Хабиба было "Алиса в Стране чудес", "Зазеркалье" из-за его международного признания и связи с техниками программирования НАСА — "зеркало", "время" и "бесконечность космоса", дающими возможность мгновенного разделения запрограммированных участников ["for instantly dissociating programmed participants"]. Он обычно говорил на языке темы "Алисы в Стране чудес" и даже использовал его во время секса, как показывают названия его жестоких извращений — "Твидл Ди и Твидлл Дум". Из-за того, что Хабиб руководил операцией "Почтовый голубь", эта секретная операция ЦРУ была насыщена программными "зеркальными" темами "Страны Чудес" от начала до конца.
Мой обработчик Алекс Хьюстон только что вернулся из короткой сольной поездки "во Флориду" с изящно упакованной коробкой.
— Это от твоего друга, — сказал он мне, вручая коробку. — Пойдем в спальню, чтобы ты могла развернуть это и увидеть через "Зазеркалье".
Триггер сработал, я механически прошла в спальню, как мне было приказано.
Я сняла серебристый бант и обертку с коробки и нашла в ней дорогое, элегантное платье из необычной мерцающей серебристой ткани. На нем лежал лист бумаги с текстом, написанным узнаваемым почерком Филипа Хабиба:
Когда мы встречались в последний раз, ты излучала тепло,
растопившее мое зеркало.
Я сделал из него платье для тебя,
с вырезом, подчеркивающим твою фигуру,
так что, когда ты растаешь в нем,
Ты потеряешься в
объеме жидкого зеркала.
Шагни в Зазеркалье
Глубоко погрузись в его объем
и овладей ["straddle" — оседлать/широко расставить ноги] пространствами во времени.
Увидимся там...
вместе с моими друзьями.
Ниже стояла подпись: "Со страстью, Фил Хабиб", с именем, написанным "вверх ногами" под линией, как будто это было зеркальное отражение.
Хьюстон знал, что будет записка и сказал: "Дай-ка мне взглянуть на это послание", вырвав ее из моих рук. Он указал на платье:
— Иди и примерь его, пока я читаю этот текст. Посмотрим, что там написано... "Приди к Папочке?"
Я взяла платье из коробки. Не было похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала. Ткань была холодной как атлас, но тонкой как шелк. Я тихо заплакала, боясь, что Хабиб как-то обнаружит, что я надевала его раньше времени.
— Надень его, и я "проникну в тебя" ["zip you in"], — сказал Хьюстон, взяв еще одну записку из своего бумажника, и стал читать, когда я разделась:
Есть пара волшебных туфелек, чтобы носить их с твоим платьем,
Нечто сияющее ["in-lightening"],
чтобы переносить тебя быстрее, чем рубиновые туфельки.
Туфельки, как и платье, сделаны только для тебя,
и когда ты наденешь их, ты будешь достойна Короля,
Я отправлю их для тебя в должное время.
Хьюстон положил записку обратно в бумажник:
— Смотри, ты не собираешься сейчас никуда. Ты встретишься с ним в Белом доме, когда у тебя будут туфли, чтобы носить с платьем. Сейчас просто надень его.
Я выполнила приказ. Сейчас Хьюстон использовал доступ к программированию Хабиба на тему "Страны чудес" для собственного удовольствия — жестокого секса со мной. После этого я повесила платье в шкаф Келли вместе с другой моей одеждой, наделенной функцией знаков-триггеров. С глаз долой, из сердца вон, пока туфли не доставлены...
Хабиб прислал мне туфли вскоре после этого. Они были черные глянцевые с блестящими застежками, на высоких каблуках. Вместо "тайской ночи" на ужин Хьюстон дал мне "Вафли Страны чудес" (созданный в ЦРУ наркотик "экстази"). "Вафли", как и все, преподносимое Хабибом, выходили с товарным знаком, который гласил: "Съешь меня". Я стала готовиться к ночи, как было указано. Хьюстон застегнул молнию на платье, повернул меня лицом к зеркалу. Когда я обулась в туфли, он достал очередную записку из кармана и прочитал:
Нечто сияющее понесет тебя быстрее
чем рубиновые туфельки.
Сведи пятки вместе (я послушалась), и будешь там в мгновение ока.
Электрические разряды грома.
Полет через время ["Boiling through time"]
Так ты не опоздаешь к очень важной дате.
Хьюстон ударил меня электрошокером, и я отключилась. Затем он отвез меня в аэропорт Нэшвилла, где я была посажена на борт самолета, летящего в Вашингтон. Я очнулась рядом с Бердом на небольшой вечеринке ["cocktail party"] в Белом доме, где были 20-30 гостей. После нашего разговора с Рейганом, Берд указал мне в сторону Филипа Хабиба и отправил меня к нему. Мои глаза закрылись, когда Хабиб гипнотически сказал:
Расплавься в твоем расплавленном зеркале
чтобы мчаться на электричестве.
Смотри вглубь черноты
плавящегося зеркала моих глаз,
Увидишь себя отраженной во мне, отражающим тебя,
отражая меня-тебя-тебя-меня
Пока мы сплавимся вместе и погрузимся глубоко
по другую сторону [зеркальной грани].
Хабиб отвел меня в тихое место в соседней комнате и, взяв в руку "Вафлю Страны чудес", сказал со скрытым смыслом:
— Добро пожаловать в Страну чудес, Котик. Это очень важная Дата. У меня нет времени объяснять.
Он дал мне "Вафлю" и продолжил:
— Съешь ее, и я проведу тебя через дверь.
Хабиб взял меня за руку и повел меня через дверь в другую комнату. Это была гостиная для приема неофициальных гостей. Как только Хабиб появился в дверях, король Саудовской Аравии Фахд [Fahd bin Abdulaziz Al Saud], быстро извинившись, встал из-за стола и подошел к нам. Он был одет в цветной халат и головной убор с черно-коричневой повязкой. Во мне мгновенно вызвал отвращение его хищный развратный взгляд, от страха я сделала шаг назад. Хабиб представил его:
— Это один из моих друзей, которых я упоминал в моем письме.
Я, как робот, ответила "Приятно познакомиться" и протянула руку, как была научена в "Школе обаяния". Фахд наклонился, чтобы поцеловать мою руку. Когда он это делал, его злые черные глаза заглядывали в мои. Он тихо произнес:
— Ваша красота разжигает мои угли. Смотрите, как они светятся глубоко во тьме моих глаз — разжигая пламя — черное пламя*.
Он злобно засмеялся от эффекта, который оказала на меня гипнотическая установка из НАСА-программирования.
Хабиб хлопнул его по плечу, как будто они хорошо знали друг друга, и не было между ними никаких формальностей, и спросил:
— Я был прав? Это подходит для Короля?
Втроем мы перешли в другую комнату, бывшую, очевидно, спальней, которую занимал Хабиб. Он закрыл дверь за нами и сказал:
— Дипломатические отношения очень важны. Знаешь, есть старинная поговорка: "Что делают в Риме, то делают и римляне". Он Король. Встань на колени. Его желание — приказ для тебя. Удовлетвори его самые глубочайшие желания. Это твой черед прокатиться на ковре-самолете, и тогда твой Джинн станет свободным.
Фахд сел в кресло около журнального столика. Когда я встала на колени на ковре перед ним, его черные глаза, казалось, пронзили мой мозг как мечи. Я не могла отвести взгляд. Он погладил мою шею указательным пальцем, активируя программные установки на оральный секс.
— Я слышал о тебе, и теперь ты в моем шатре, — он каким-то образом нашел щель с своем халате и раскрыл ее. — Войди в мой шатер, раздели со мной мой праздник.
Он раздвинул ноги и выставил свой пенис — один из самых отвратительных, что я видела, — словно черный червь, "ночной червяк" ["nightcrawler"], нанюхавшийся и наевшийся всяческих специй. Хабиб наблюдал, как я выполняю приказание, удовлетворяя Фахда.
После этого Хабиб подошел к комоду, достал электрическое шило и приспособления для связывания и пояснил:
— Теперь позволь мне представить тебе еще одного "друга". Мне нужно закупорить в бутылку послание вместе с твоим Джинном и отправить ее в море. Ты знаешь, что делать. Начинай раздеваться.
Я сделала, как было сказано, и лежала на животе в то время, как Хабиб насиловал меня. Он использовал электрическое оборудование, чтобы запрограммировать меня на передачу сообщения генералу Мануэлю Норьеге во время предстоящего круиза NCL.
Я плыла по морю на круизном судне NCL, направлявшемся на частный остров Стиррап-Кей [Stirrup Cay] на Багамах, это было место моей предстоящей встречи с Норьегой для передачи запрограммированного в моей голове "Джинна в бутылке" — зашифрованного послания от короля Фахда. Ночь была безлунной, воды Карибского моря были черными как эта ночь. Я не могла отличить неба от моря, подобно моим программным НАСА-установкам. Я смотрела с тревогой в сторону кормы корабля. Хьюстон воспользовался возможностью гипнотического усиления уже установленного Хабибом программирования через травмирование и угрозу быть выброшенной за борт. Мысль о том, что "огни корабля уходят все дальше и дальше, прочь, а я погружаюсь в черные глубины моря", не была такой ужасной по сравнению с тем, что утром мне предстояло принести Норьеге плохие новости.
По прибытии на Стиррап-Кей Хьюстон и я отправились на нашу обычную прогулку в самый дальний конец острова, где находилась радиостанция и оборудование для операций ЦРУ. В укромной бухте на другой стороне острова был небольшой островок, достаточный, чтобы укрыть личную яхту Норьеги, пришвартованную к нему. Когда мы с Хьюстоном пошли вдоль бухты по пляжу, то наткнулись на старую деревянную лодку, наполовину зарывшуюся в песок, и человека, стоявшего рядом с ней. Поскольку я была переключена на другую личность, я не узнала человека, который был одним из моих посредников, контролировавшим оборот наркотиков на острове Стиррап-Кей и другую тайную деятельность. Я спросила его, как он сюда попал. Он начал свою шараду, которую я, из-за моего трансового состояния, принимала в буквальном смысле (Хьюстон же понимал в ней совсем другой смысл):
— Я потерпел кораблекрушение, — Джон (как он назвался) указал на половину лодки, зарывшейся в песок. — Это все, что осталось от моей лодки.
— Почему тебя не спасли? — спросила я.
— Я отправил послание в бутылке и очень скоро ожидаю ответ. Хорошо, что у меня есть эти кокосы (он разрезал один), это все, что было из "сахара" в лодке, чтобы выжить.
Хьюстон рассмеялся, сразу сообразив, что "сахар" означает кокаин, и сказал с удивлением:
— В лодке?
Он наклонился, заглянув внутрь. Я заглянула тоже. Там было много белого кокаина и (темной) кокаиновой пасты, больше чем я могла унести за один раз, даже наполнив обе мои сумки. Но я не могла никак понять скрытого смысла этой шарады и отметила, что ему повезло, что при крушении у него был этот "белый и коричневый сахар".
Хьюстон сказал:
— Итак, они бросили тебя, да?
— Да, отвергли меня со всем этим "сахаром" — из-за того, что нечего понюхать, — ответил мой посредник, смеясь и в шутку потягивая носом воздух. Он посмотрел на приближающийся катер, я всматривалась в пространство за маленьким островом и, наконец, заметила яхту Норьеги. Скоростной черный катер, полированный до зеркального блеска, сливавшийся с дымчатыми стеклами яхты, приближался. Джон сказал мне:
— Наверное, это связано с тем сообщением, которое я отправил. Давайте вместе помашем им, чтобы нас заметили.
Я выполнила его просьбу. Он отдал мне в руки кокос, использовав это как средство, чтобы вызвать мое замешательство и заставить меня отправиться на катере вместе с ним на яхту Норьеги. Хьюстон остался охранять кокаин, который, очевидно, уже сгрузили с яхты Норьеги.
Когда мы приблизились к корме яхты, вооруженные охранники Норьеги помогли мне взобраться на борт. Я заметила, что обычной для таких случаев большой вечеринки, вероятно, не планируется, Норьега казался необычно резким и деловым. Он не был пьян. По команде, данной мне Джоном, я передала сообщение Фахда:
— Я получила распоряжение доставить послание от Короля Фахда. На Карибах становится небезопасно. Проблемы на Ямайке, проблемы на Кубе, даже в Панаме проблемы. Доминиканская Республика должна стать стартовой площадкой для ракет и артиллерии, которые будут нацелены хоть даже на Кубу. При заключении сделки по оружию Почтовый голубь должен быть задержан, пока все транзакции не будут чисты. Банк Панамы [Banco de Panama] получит Помощь Контрас [средства финансирования для Контрас] после того, как все связи со мной будут заметены зыбучими песками ("птичьим пометом"), и весь голубиный помет будет скрыт [all pigeon droppings pigeon holed]. Наш бизнес пришел к завершению. Давайте расстанемся как друзья.
Мое личное восприятие этой истории в том, как это происходило в действительности, несколько искажено, так как я не имела доступа к "новостям" за пределами программно-контролируемой среды моего ума. Для того, чтобы при депрограммировании сохранить извлекаемую из моей памяти информацию от искажения, я сначала завершила процесс депрограммирования и только потом взялась за "образование" себя через книги и новости. В сопоставлении я узнала, что то, что подавалось обществу как новости, было искаженной пропагандой, а о многих событиях не сообщалось вообще. Поэтому я так и не знаю, что это были за "проблемы" на Ямайке и Кубе, о которых упоминал король Фахд. По информации, извлеченной из памяти, я знала, что Хьюстон незадолго до того встречался с официальными лицами Ямайки в Кингстоне по вопросу о длительной приостановке тайных криминальных операций. Что касается Кубы, я только знала, что уже не встречаюсь с моим кубинским посредником. В Панаме сам Норьега был предметом споров. "Сделка по оружию" была заключительным этапом операции Почтовый Голубь, когда самолеты в Саудовской Аравии дожидались, пока все банковские операции не были "очищены" и груз был готов к передаче ["for disbursement"]. Король Саудовской Аравии Фахд стал бы финансировать Контрас через Рейгана/Норьегу после того, как все данные о деятельности будут должным образом прикрыты — так же, как он это делал в Афганистане. После отгрузки больше не состоится никаких сделок через Норьегу с участием Фахда, потому что Норьеге больше не могли доверять. Кроме того, Фахд расширил дипломатические отношения с Мексикой для тайных операций, а скандал "Иран-Контрас" только начал разгораться.
Норьега не казался очень расстроенным из-за этого известия о потере деловых связей с Саудовской Аравией, но все-таки он был угрюмым, и ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Его переводчик работал с какой-то сложной компьютерной техникой после того, как я доставила сообщение. Я покинула яхту Норьеги с Джоном, имея краткое сообщение для Дика Чейни в Пентагоне.
Хьюстон нервно ожидал моего возвращения, чтобы начать доставку кокаина обратно в курортную зону острова. Работники NCL занимались на берегу уборкой после пляжного пикника, который был предлогом для остановки судна на острове. После того, как я перетащила первую часть тяжелого груза кокаина, к Хьюстону подошел один работник, посвященный в операцию с наркотиками, и сообщил ему, что наш груз тяжелее, чем обычно, и придется совершить еще один рейс. Он дал нам ключ и направил нас к огромному пустому пищевому контейнеру [на берегу], который использовался для перевозки продуктов с корабля. Мы заперли первую часть груза в контейнер, я взяла с собой свои пустые мешки. При доставке второй части кокаина Хьюстон даже нес кокаин сам. Нам пришлось бежать довольно далеко через лес, чтобы успеть вернуться на корабль до его отплытия. Когда мы вернулись, пляж был почти безлюдным, так как все пассажиры были доставлены обратно на корабль. Работник NCL торопил быстрее загрузиться на катер и прибыть на корабль, который ожидал нас.
