Аркхимир, общий файл

Мое внимание сразу же привлекли сапоги — в отличие от всего остального, они сияли слабым золотистым светом. Впервые я видел что-либо подобное! Однако от необычного зрелища меня отвлек пришедший в движение узник. Он медленно поднял до этого момента бессильно опущенную голову, и из непроглядной — даже для моего истинного зрения — тьмы капюшона, наброшенного на его голову, вырвался ужасный нечеловеческий хрип. Я резко отскочил назад, одновременно обнажая клинок.

Внезапно глаза существа, первоначально принятого мной за человека, вспыхнули ярким красным огнем, двумя лучами прорезая тьму и опаляя меня ненавидящим — я совершенно отчетливо почувствовал это — взглядом. Изо рта узника снова вырвался душераздирающий звук, но теперь он походил скорее на рычание.

Звякнув цепями, невольник в мгновение ока очутился рядом со мной, хотя до этого нас разделяло не меньше десяти ярдов! Я едва успел отпрыгнуть — его рука, пальцы которой оканчивались короткими толстыми когтями, в мощном рывке вспорола воздух. А уже в следующее мгновение он вновь был возле меня, и на этот раз мне пришлось парировать серию молниеносных атак.

Обступающую нас тьму прорезали искры — они сыпались от моего клинка каждый раз, когда он отражал очередной удар когтистых лап узника и сверкали для меня алыми огнями. Руки противника были настолько быстры, что казались размытыми пятнами, подобно крыльям бабочки, окружающими одетую в лохмотья фигуру. Шум битвы тонул в истерическом звоне цепей узника — похоже, достаточно длинных, чтобы обеспечить ему свободное передвижение по всей огромной камере. Сам он что-то негромко бормотал на языке, очень напоминавшем по произношению изначальный, и внезапно я понял, что если когда-то это существо и было разумным, то давно уже сошло с ума.

Тем временем мое довольно плачевное положение никак не менялось: я едва успевал парировать градом сыпавшиеся на меня удары. Быстрые как мысль, они не давали никакой возможности для контратаки. Отпрыгивая назад, я пытался улучить момент для контратаки, но узник раз за разом тут же вновь возникал рядом со мной, продолжая свой бешеный натиск. Не знаю, каким чудом мне все еще удавалось избегать его атак — из-за их стремительности пришлось практически выключить мозг и полностью положиться лишь на свои выработанные годами и в последнее время значительно обострившиеся рефлексы.

Отскочив в очередной раз, я стремительно выкинул вперед руку, нанося укол, казалось бы, в пустое место. Но мне удалось правильно рассчитать момент. В самый последний миг мой меч вошел в грудь невольника, что возник точно из воздуха.

Издав жуткий хрип, он замер, но в следующий миг вновь — еще яростнее — возобновил свой напор! Я едва успел выдернуть из него клинок для отражения этих невероятных выпадов.

По моим расчетам, мой меч должен был пронзить его сердце, но это странное существо не только не погибло, а, напротив — стало еще быстрее! Впрочем, времени на удивление не было: противнику и так удалось воспользоваться моим замешательством и зацепить мою левую руку.

Узник яростно продолжал свой безумный натиск, однако я стал замечать, что он мало-помалу слабеет. К моему счастью, ранение все-таки не прошло для него бесследно! Увернувшись от очередной атаки — когти просвистели в воздухе буквально в волоске от моего лица — мне удалось нанести еще один, на этот раз режущий удар наотмашь, который зацепил плечо существа. Издав яростный вопль, противник оказался сбоку, а затем резко переместился мне за спину. Крутясь вокруг со всей возможной скоростью, я не сразу разгадал этот маневр. А когда до меня — буквально через мгновение — дошло, что узник намеревался сделать, было поздно: длинные цепи уже оплели мое тело.

Я попытался вырваться, но безрезультатно — мой коварный недруг, крепко схватив другой конец цепей, с силой дернул их на себя. Не успев выпутаться из этой железной петли я, сбитый с ног, полетел прямо в объятия полоумного невольника.

Если бы не разделявшее нас расстояние, думаю, на этом битва, как и моя жизнь, закончилась бы. Однако мне удалось сгруппироваться и, втянув шею, закрыться руками. Страшный удар правой руки узника, нацеленный мне в голову, вместо этого жалом впился в левое плечо, и наплечник, что пострадал еще в битве с летающими тварями, не выдержал.

Острые когти существа оказались прочнее стали и пробили ее насквозь, вгрызаясь в мою плоть до самой кости. Дикая боль пронзила мозг, а мое ночное зрение вспыхнуло всеми цветами радуги. Все же, атака хоть и была сильной, не смогла существенно изменить траектории моего полета — меня лишь немного развернуло вправо. Со всего размаха я врезался в невольника, угодив правым наплечником прямо ему в голову и тоже сбивая с ног.

Пролетев еще несколько ярдов — мой безумный недруг явно не озаботил себя расчетом применяемых сил, когда дергал цепи — мы кубарем покатились по земле. Я несколько раз сильно ударился раненым плечом, и ужасная боль вновь пронзила меня насквозь. Превозмогая ее и быстро выскальзывая из цепей, я вскочил на ноги. Мне удалось опередить противника — он запутался в собственных узах.

Невольник все продолжал дико вопить и метаться, как рыба в силке, и лишь еще больше затягивал свои путы. Не теряя ни секунды, я кинулся к нему.

Стоя на коленях — единственное, в чем преуспел узник — он вытянул вперед одну свободную руку, интенсивно орудуя ей и безуспешно пытаясь достать меня. Перехватив меч двумя руками, я отсек беспокойную конечность, и существо издало полное ненависти шипение. Обрубленная рука с приглушенным стуком упала на пол, однако из страшной раны не хлынули потоки крови — похоже, тело невольника в течение долгого — я даже боялся представить насколько долгого — заключения иссохло и мумифицировалось.

Он перестал дергаться, судя по всему, осознавая, что это конец и, может быть, даже желая, чтобы все завершилось. Лишь горящие красным светом глаза по-прежнему обжигали меня бессильной яростью. Я занес меч и одним резким ударом обезглавил своего противника, к которому сейчас даже чувствовал жалость.

Закутанная в капюшон голова, подпрыгивая, покатилась по полу, а тело, немного осев, с тихим шелестом неожиданно рассыпалось в пыль. Металлические оковы, лишившись своего пленника, с громким лязгом тяжело упали на камень. Вслед за ними, тяжело дыша, грузно осел и я. Наступила тишина.

Плечо раздирала невыносимая боль, а вся одежда пропиталась кровью. Потоки Изначальной энергии, что обычно выходили из побежденных мной существ, на этот раз почему-то не появились. Следовало срочно перевязать рану: после всех этих испытаний было бы обидно умереть на каменном полу этой темницы от банальной потери крови.

Скинув бригантину, я снял мокрую от крови полотняную рубаху и, разорвав ее на куски, крепко перевязал плечо, понимая, что надолго этого не хватит — рана была слишком глубокой. Нужно было как можно быстрее выбираться отсюда!

Взгляд упал на сапоги, которые еще вначале привлекли мое внимание. Они стояли теперь возле груды тряпья и цепей, тускло сияя таинственным светом. Взяв их в руки, я сразу почувствовал древнюю силу, исходящую от этой, без сомнения, магической вещи. Видимо, они и являлись одним из тех артефактов, упомянутых Эфриром.

Поддавшись какому-то внутреннему импульсу, я быстро скинул обувь и надел сапоги на ноги. Надо сказать, что никогда еще обувь не подходила мне так идеально — создавалось ощущение, будто я вообще был босиком. В то же время мои ноги вдруг стали легкими как перышки, даже почти невесомыми! Встав, я немного прошелся, любуясь обновкой и наслаждаясь удивительной теплотой, разливающейся по мышцам нижних конечностей.

Неожиданно я почувствовал стремительно приближающийся барьер, и, подняв голову, чуть не врезался в стену — она возникла прямо перед моим носом! Несколько секунд я тупо разглядывал ее гладкую — без единой трещины — поверхность, не понимая, что произошло. А потом до меня, наконец, дошло.

Сделав всего лишь десятка полтора шагов, я снова оказался у той самой стены, где был прикован узник и от которой за время нашей с ним битвы мы должны были значительно отдалиться! Чтобы проверить свою догадку, я повернул направо и сделал один единственный шаг.

Трудно описать, что произошло. Все мои ощущения твердили мне, что я сделал всего один шаг, однако сейчас я стоял возле небольших отверстий в стене — из них выходили цепи — хотя до этого они находились как минимум в десяти ярдах от меня!

"Так вот каким образом это существо каждый раз молниеносно оказывалось рядом!" — пришла запоздалая догадка.

Обладание такой способностью выводило меня на совершенно новый уровень, делая еще смертоноснее и опаснее! Мои мысли были грубо прерваны ударом обо что-то твердое — я со всего размаха все-таки вмазался в стену.

"Осталось научиться рассчитывать скорость движения...", — потирая ушибленный лоб, подумал я и не смог сдержать улыбки.

Не желая расставаться со своим новым приобретением, методом проб и ошибок мне через некоторое время все же удалось выбраться из темницы — в одной из стен обнаружилась плита, как две капли воды похожая на ту, через которую я попал сюда. Вновь оказавшись в длинном темном коридоре, я возвел очи к потолку и мысленно взмолился, прося неизвестно кого ниспослать мне "небольшой перерыв". На мой вкус на сегодня приключений и испытаний было достаточно!

Сделав несколько десятков шагов в своих новообретенных сапогах, я уперся в металлическую дверь. Какие-то ловушки, если они и были, просто не успели сработать — настолько быстро я теперь передвигался! Издав протяжный скрип, дверь нехотя поддалась, и я зажмурился от яркого света, ударившего мне в лицо вместе со свежим соленым ветром.

Деактивировав ночное зрение, я аккуратно приоткрыл глаза.

Янтарное солнце утопало в сияющих водах бескрайнего океана — благодаря этому сочетанию он принял удивительно-насыщенный хризолитовый, переливающийся золотыми гранями цвет. Я оказался на высоком утесе, что небольшой площадкой выступал из огромной скалы. Возвышаясь на сотни ярдов, эта скала, насколько хватало глаз, гигантской серой стеной разделяла воду и сушу. Снизу доносился приятный уху шум разбивающихся волн, в который вклинивались резкие крики морских птиц — белыми пятнами они реяли над водной массой в поисках добычи.

На краю утеса — спиной ко мне — стоял мой наставник и смотрел куда-то вдаль. Я сделал аккуратный, совсем крохотный шажок и оказался рядом с ним.

— Вижу, ты уже научился пользоваться своим трофеем, — усмехнулся Эфрир, разворачиваясь ко мне.

Я молча кивнул, вытягивая на свое лицо вымученную улыбку. Сказывалась потеря крови: она просочилась сквозь плотную повязку и стекала по руке, капая с пальцев. Плечо раздирала боль, меня мутило и кружилась голова, но я упорно продолжал стоять, глядя в глаза учителя.

— Да, неплохо он тебя потрепал, — продолжая улыбаться своей кривой, непонятной улыбкой, проговорил Эфрир, но его глаза, как всегда, оставались холодными.

Я никогда не знал, шутит он, сердится или просто ехидничает в действительности. Да, наставник смеялся, злился, язвил, но во всех его действиях словно отсутствовала — даже не знаю, как сказать — какая-то человеческая искренность, что ли.

Учитель взял левой рукой мою руку, а правую положил мне на раненое плечо. Ладонь старика засияла так любимым мной золотистым светом, и через несколько мгновений я почувствовал, что боль начала постепенно отступать, пока не исчезла совсем. Вместе с этим свежий приток сил, вытесняя головокружение и противную слабость, значительно улучшил мое самочувствие.

Я снова улыбнулся.

— Вот теперь ты опять похож на самого себя, — удовлетворенно хмыкнул наставник.

— Вы сказали он так, как будто знали этого, кхм, человека, — с улучшением самочувствия ко мне вернулось и мое "знаменитое" любопытство.

Старик вновь развернулся к океану и вперил взор вдаль.

— Да, — немного помолчав, ответил он. — Когда-то его звали Эерихон, и он был похож на тебя — такой же сильный, веселый, бесстрашный... — Эфрир замолчал.

— И что с ним случилось? — осторожно спросил я, не зная насколько уместен этот вопрос. Наставник резко развернулся, пронзая меня своим взглядом.

— Он нарушил единственный запрет Аркхимира и был на многие тысячелетия заточен здесь. Обречен на одиночество, голод и тьму, пока ты не избавил его от сего жалкого существования, — в голосе Эфрира звучала едва сдерживаемая ярость, и я изумился такой кардинальной перемене в его настроении. Но нельзя было упускать шанс разузнать о законах Древнего Мира — сам ведь по незнанию нарушить могу...

— И что же это был за запрет? — еще более аккуратно осведомился я.

— Тебе не грозит! — сквозь зубы отрезал учитель.

Он снова отвернулся, и мы какое-то время простояли в тишине. Неожиданная вспышка гнева, охватившая Эфрира, обескуражила меня. Но тот факт, что он, похоже, лично знал этого нерадивого узника — это до меня дошло только сейчас — просто шокировал! Кем же на самом деле был этот странный старик?! Боясь даже предположить, сколько лет было этому существу, с удивительной охотой взявшему меня под свою опеку, я ошарашенно молчал.

— Прости, Никк, — медленно проговорил наставник через некоторое время. — Я не хотел, чтобы так вышло. Скорее, я должен отблагодарить тебя за то, что ты избавил его от мучений... — Эфрир опять повернулся ко мне. — В любом случае поздравляю тебя с прохождением первого Испытания. Стопы Эерихона — могущественный артефакт, и я рад, что ты их добыл! Однако хочу тебя сразу предупредить — в вашем мире они будут не такими быстрыми, как здесь. Хотя все равно позволят тебе передвигаться более резво, чем ты мог раньше. К сожалению, магические артефакты — даже такие древние, как этот — вдали от Аркхимира теряют значительную часть своей силы...

— Как бы там ни было, они гораздо удобнее моей прежней обуви, — вяло пошутил я, чтобы хоть как-то поддержать беседу и скрыть волнующие меня мысли.

— Думаю, это самые удобные сапоги во всех существующих мирах, — важно кивнул Эфрир.

Как всегда, я так и не понял, шутил ли он или говорил серьезно...

Глава XV

Через несколько дней на Совете Клана я вынес предложение начать подготовку почвы для захвата Крепости и свержения Вершителя Петрары — лорда Разора.

В Совет Аструма, помимо Мелиора, Руфуса, Малишы и Беневалентии, входило еще два человека. Первым был Слэнджер — он вступил в наш клан почти в самом начале по рекомендации дяди и приходился сыном одному из старых друзей Фабера. Умный, честный и преданный всей душой общему делу, этот человек очень быстро заслужил всеобщее доверие и уважение. К тому же он являлся очень искусным дипломатом, без которого мы в скором времени просто не могли обходиться.

Второй — Эрик — хитрый и изворотливый тип, он, однако, был по-собачьи предан мне лично. Однажды я вырвал его из лап головорезов, которые желали вздернуть Эрика прямо на дереве около одного из трактиров. Мне пришлось в одиночку выступить против целой толпы — никого из друзей со мной не было. Позже, спасенный рассказал мне, что "задолжал" крупному владельцу подпольных притонов приличную сумму денег и тот послал своих ребят провести показательную казнь для острастки других "должников". Нужно сказать — я приложил немало усилий, чтобы добраться до того толстосума и положить конец его темным делишкам.