Молчаливую задумчивость сохранял только отколовшийся от их весёлой компании Вовка. Толстяк лежал на диване, делая вид, что творящееся на танцполе действо ему абсолютно безразлично, и даже немного раздражительно. Втихоря, он раскупорил ещё одну бутылку коньяка и время от времени потягивал её прямо из горла. Маленькие глазки Геранина были уже пьяными и откровенно тупыми. Может быть он пытался сейчас о чём-то думать, но, скорее всего, это у него не получалось, и мысли разбредались как стадо непослушных баранов, заставляя Вовку время от времени морщиться и произносить: "Блин...", "Фигня, ё..." и так далее, в том же духе. Пару раз друзья пытались его вытянуть к ним, но тот упрямо отказывался. Особо никто и не настаивал. Праздник продолжался...
Не могу понять. Не могу найти объяснение. Зачем? Для чего они это делают сейчас? Что это? Признак высшей степени хладнокровия, или непроходимой глупости? Минутная радость, тут же подхваченная, умноженная, раздутая мыльным пузырём. Да, он переливается перламутровыми калейдоскопическими фантомами, лелея взор, отвлекая, воодушевляя и веселя... Но ведь это же мыло. Обычное мыло, из которого выдули колыхающееся, кратковременное нечто. Нечто, обречённое лопнуть в любую секунду.
-А теперь — медляк! -наконец громко объявил взъерошенный и вспотевший Бекас.
Скользнув к пульту, он стал быстро что-то там настраивать. Музыка прекратилась, и в зале тут же повисла тишина, успевшая стать непривычной. Синхронные лампы погасли. Цветомузыка остановилась на одном цвете. Стробоскоп отключился.
-Медляк — это здорово! Давай! -тут же поддержала его идею Лида. -Давно пора.
-Вов, идём, потанцуем? -подошла к Геранину Настя. -Сейчас медленный танец будет.
-Не хочу, -отмахнулся от неё тот.
Подруга грустно пожала плечиком и, вздохнув, убрала прилипшие ко лбу волосы.
-Ты там долго?! -нетерпеливо осведомилась у Бекаса Лида.
-Сейчас. Погоди. Я ищу, -продолжал копаться возле пульта Иван.
-Ищет он...
-Во. Нашёл!
Тишину звонко прорезали вступительные гитарные аккорды песни "Nobody Loves You", группы Garbage. Немного томные, немного грубые, пронизывающие до костей и, одновременно с этим, печально-лирические. Замелькали лампы, время от времени окрашивая полутёмный зал чередующимися цветами.
-Танцуем! -Иван подскочил к Лиде, и та сразу же положила руки ему на плечи.
Первая пара образовалась. Сергей подошёл к Оле и протянул ей руку. Та приняла её, после чего они увлеклись танцем вслед за Бекасом и Лидой. Насте тоже хотелось потанцевать, но Вовка не разделял её желания. Ей пришлось опуститься на пустующий диван и созерцать счастливые пары со стороны, с завистью в глазах. Музыка отскакивала от стен, рикошетя по ним, создавая накрывающий стереоэффект. Вступление наконец перешло в долгожданный вокал. Солистка Ширли Мэнсон начала петь глубоким задумчивым голосом:
Watching the days slip by so fast,
Knowing our fate has long been cast.
Working our fingers to the bone,
Cause nobody loves you, when you're gone, gone, gone, gone...
Слова распространялись невидимым тающим эхом, дребезжа резонансом, проскальзывая в соседние помещения корабля. Ольга и Сергей медленно кружили в танце. Он держал её очень мягко и нежно. Время от времени, она прислоняла лицо к его широкой груди, а затем снова чуть отстранялась, и смотрела в глаза. Лицо Сергея ежесекундно окрашивалось то в красный, то в жёлтый, то в зелёный, то в синий цвета, каждый раз придавая ему совершенно различные черты.
Coughing up feeling just for you,
To find something real to hold on to.
But there is a hole inside my heart,
Where all of my love comes pouring out.
Красный — немного устрашал это простое русское лицо. Вкупе с острыми чёрными тенями, он делал его жутковатым, агрессивным, жестоким. Сергей становился очень похож на злодейского персонажа из "Звёздных войн". Но это сходство улетучивалось сразу после перехода к другому цвету — к жёлтому.
Жёлтый — наиболее ярко освещал лицо, делая его знакомым и понятным. Оно как бы светилось, подобно солнцу. Злобный оскал вновь становился добродушной улыбкой. Мягкие черты, излучающие спокойствие, были пронизаны жёлтой солнечной теплотой.
Зелёный — и лицо Сергея уже совершенно иное: необычное, расплывчатое, удалённое. Словно он смотрит на Ольгу сквозь аквариум. Зелёный цвет успокаивает, глушит все яркие визуальные раздражители своей глубоководной умиротворённостью.
Синий — напротив, возносит его из глубин — к небесам, придавая непостижимые, инопланетные черты. Немного жутковатые, и вместе с тем притягательные для взгляда. Синева ярко подчёркивает глаза и губы, концентрируясь вокруг них, создавая детально-чёткие контуры. И вновь, по кругу, словно в магическом театре теней.
Ольга упивалась этим зрелищем. Ей хотелось разглядеть глаза Сергея, чтобы почувствовать, что чувствует он. Но игра изменяющихся цветов с тенями, не позволяла ей добиться результата. Поэтому ошибочно казалось, что он смотрит сквозь неё.
You know you'll always be my man,
But grab yourself sweetness where you can,
Cause sooner or later we're gonna die,
Left to the dogs under the sky.
Что-то неясное, едва заметно, каким-то невесомым дуновением, прошелестело по залу, огибая плывущие навстречу слова припева, но никто этого так и не заметил. Только Вовка Геранин нервно вздрогнул, да Настя опять издала короткий завистливый вздох.
I cracked a piece of broken glass
I cracked a piece of broken glass
Руки плавно скользили по плечам, по талии. Пальцы то напрягались, то расслаблялись. Дыхание партнёра, такое близкое, тёплое. Энергетика, исходящая от него. И, конечно же, неторопливое вращение... Танец. Оля поймала себя на мысли, что сейчас ей вдруг стало безумно хорошо на душе. Какое-то инстинктивное, семейное чувство. Уверенность в себе и в том, кто с ней рядом. Слегка тряхнув головой, чтобы сбросить волосы, упавшие на глаза, она снова посмотрела в лицо Сергея. Тот казался невозмутимым, надёжным. С ним рядом было очень спокойно. Под рубашкой прощупывались крепкие мускулы, в каждом даже самом нежном движении ощущалась настоящая сила. Это ли не мечта каждой женщины — быть рядом с таким крепким, спокойным и добрым мужчиной, который никогда не обидит, не оскорбит и всегда сумеет защитить. Находиться рядом с таким парнем было очень приятно. Высокий, сильный, внимательный... И мягкий, очень мягкий. Как большой-большой котёнок. Ольга улыбнулась ему и начала приближать свои губы к его губам. Тот потянулся к ней навстречу...
Coughing up feeling just for you,
To find something real to hold on to.
But there is a hole inside my heart,
Where waves of my love come tumbling out.
You say that all the good is gone,
That I have forgotten who I am.
Free as a bird wild as the wind,
But somehow I cannot let you in...
Глаза закрылись, всё затуманилось. Музыка, движения, объятия, зыбкость лёгкого опьянения, вспышки, просвечивающие сквозь веки — всё слилось в единую эйфорию. Мысли отключились. Остались только она и он, наедине... Касание губ, и...
Всё враз прекратилось. Последние слова песни, повторяющиеся высоким эхом, оборвались тишиной, неожиданно и непредсказуемо. Вместе с этим погасла вся цветомузыка, и остались гореть лишь галогенные лампы над столом и баром. Пары остановились как вкопанные.
-Ну-у! -ожила Лида. -В чём дело?
-Что за... -проворчал Бекас, оборачиваясь к пульту.
-Кина не будет, -Сергей виновато и нехотя выпустил Ольгу из своих объятий. -Кинщик пришёл... И всё отключил.
Возле пульта, презрительно их разглядывая, стоял капитан Осипов. Подмышкой он держал какую-то потрёпанную книгу.
-Развлекаемся?
-Ну вот, -печально улыбаясь констатировал Ваня. -Мы так круто здесь проводили время, но появился Генка и сломал нам весь кайф. Как всегда.
-Да мне-то как-то до киля ваши танцы-обниманцы, -ответил Геннадий. -Себе же хуже делаете. Повключали тут всё. Всё что могли включить — включили. Всё сверкает и сияет как на Новый год прямо. Дорвались до электричества и рады. Слушайте, я удивляюсь вообще, глядя на вас.
-А что такого? -начал было топорщиться Бекас.
-Да ничего. Сейчас вы растранжирите весь запас дизтоплива часа за три, а потом всё оставшееся время будете сидеть на аварийном электропитании. Продолжайте, если вам этого хочется.
-Ладно тебе, Ген. Там ещё порядком горючки осталось. Надолго должно хватить. Дня на три — точно, -вступился Сергей.
-Знаете что, поступайте вы как хотите. Если такие умные, и уверенные, что вас завтра уже спасут. Я вас предупреждаю — потом не хнычьте, если что-то у вас закончится раньше времени, и придётся ужиматься. Я привык быть готовым ко всему. Когда готовишься к самому хреновому повороту событий, как правило, встречаешь любые трудности подготовленным, и справляешься с ними быстро, без головной боли. Запасаться и экономить в нашей ситуации — это, я считаю, первостепенное дело. Если вы так не считаете, что ж, поступайте по-своему.
-Да нас может действительно уже завтра утром спасут, если не сегодня ночью, -возразила Лида. -Что же теперь, сидеть и экономить на всём?
-Может... -кивнул Гена. -А может и не завтра, а через три дня, через десять дней. Мы в море, вы ещё не забыли? А "на можа — плохая надёжа".
-Ну, в целом, это правильно, конечно, -признал правоту капитана Сергей. -Кто знает, на сколько всё это затянется? Разбазаривать ресурсы действительно нежелательно.
-Странный вы народ, -капитан медленными шагами направился к свободному креслу. -Как быстро вы теряете выдержку и самоконтроль. Тяпнули, музыку включили — молодцы. Ничего не скажешь. А вы не забыли, где находитесь? Хочу напомнить, что мы с вами сейчас сидим на чужом корабле, потому, что яхта наша утонула. И все мы чуть не утонули вместе с ней сегодня утром.
-Но ведь спаслись же, -развёл руками Иван. -Почему бы не встряхнуться, и не отметить наше благополучное спасение?
-А если бы вы сейчас плавали на бревне, и выловили бы проплывавшую мимо бутылку коньяка, то что? Тоже бы дерябнули по рюмашке и стали бы песни орать? Отметили бы своё спасение?
-Ну ты слишком уже загнул, Генка. Этот корабль — далеко не бревно. Здесь сухо, тепло, светло, есть что покушать... хм... и выпить.
-Однако, вы до сих пор даже не потрудились узнать, что это за корабль. Веселитесь тут, выпиваете, всё как будто бы так и должно быть. Как будто бы это нормально, -Осипов оглядел присутствующих. -Знаете, кого вы мне напоминаете? Помните сказку "Три медведя"? Так вот вы сейчас ведёте себя как девочка Маша из той сказки. Как там было? Пришла Маша в дом, а в нём стулья стоят, каша на столе, кровати застелены, и никого. Всё на халяву. Пользуйся! Садись, ешь, спи — всё бесплатно. Девочка из той сказки даже не задумалась о том, кому всё это принадлежит. До неё это дошло лишь тогда, когда медведи вернулись домой, и её там застукали. Понимаете, о чём я?
-Смутно, -ответил Бекас.
-Хочешь сказать, что кто-то должен вот-вот вернуться сюда, на этот корабль? -настороженно спросила Настя.
-Я не хочу строить догадки. Я рассуждаю с позиции здравого смысла. В нашем мире ничего не может быть вот так — забесплатно. За всё всегда приходится платить. Если корабль бросили вместе со всем его содержимым, даже вещи свои никто не забрал — это уже наводит на подозрения, -Гена сел в кресло, положив книгу себе на колени.
Ольга с Сергеем, и Лида с Иваном подошли к столу, и начали рассаживаться вокруг него.
-О-ох, -капитан с горькой усмешкой посмотрел на Вовку, который при виде его тут же отставил бутылку в сторону и сел на диван, как будто был не при делах. -Пьёте? Глаза бы мои на вас не глядели.
-Ну а что делать? Надо же было как-то стресс снять, -расплылся в улыбке Бекас, тут же подобрав спрятанную в сторонке бутылку Геранина, и принявшись разливать её остатки по рюмкам. -По-моему, мы это вполне заслужили. Коньяк, кстати, здесь — реально зашибенный. Там ещё я видел абсент, в баре...
-А ты чего? Пьёшь или нюхаешь? -спросила Лида у Насти, заметив её рюмку, которая за всё это время опустела лишь наполовину.
-Я вообще-то всегда очень мало пью, -засмущалась та. -Только за компанию, чисто символически.
-Учись вон у своего Вована. Он хлещет как слон. Больше полбутылки выдул один!
-Че-го?! -возмутился было Геранин. -Из этой бутылки Ванька вон тоже наливал всем...
-Короче, умолкните все, -утихомирил их Ваня. -Не вопите тут мне под руку. Опс! Одной рюмки не хватает. Сейчас, я мигом!
Он сбегал к бару и вернулся с новой рюмкой, которую поставил перед Геной.
-Чё-эт-такое? -строго взглянул на него тот.
-Как это чё? То самое, -Бекас пожал плечами и, кажется, покраснев, начал осторожно наклонять горлышко бутылки к рюмке.
-Не надо! -отодвинул бутылку Осипов. -Не пью я эту дрянь. Убери. Хлещите её сами.
-Да это первоклассный коньяк! Я тебе серьёзно говорю, Ген, попробуй только! Когда ещё шанс представится попробовать такую дорогую вещь? -настаивал Иван.
-В самом деле, коньяк отменный. -присоединился к его уговорам Сергей.
-Геночка, не отказывайся. Уважь нас, пожалуйста, -елейным голоском добавила Лида.
-Сказал, не буду — значит не буду. Говорю же, не пью я это! -ответил капитан. -Чего пристали?
Приподнявшись, он схватил со стола бутылку водки, и рывком её распечатав, налил себе до краёв.
-О-о-о-о! -протянули ребята, вызвав у него скупую улыбку.
-Что, "о-о-о"? -Гена поднял рюмку. -Окаете тут.
И он тут же, никого не дожидаясь, без тоста и каких-либо прелюдий, залпом опрокинул рюмку в рот, вновь вызвав уважительный стон присутствующих. Затем, не закусывая, занюхал выпитое собственным рукавом, фыркнул, а после добавил совсем тихо:
-З-зараза.
-За черноморский флот! -воскликнул Бекас, поднимая свою рюмку.
Все выпили, после чего принялись шуршать фольгой, распечатывая шоколадные плитки, в изобилии разложенные на столе. Оля взяла белый пористый шоколад. После длительного лежания, плитка ощутимо высохла. В отличие от обычного шоколада, который затвердел от времени, став практически деревянным, этот шоколад как бы рассохся. Он крошился, рассыпаясь на зубах приторным порошком. Съедобный, хоть и не вполне приятный продукт. А Лида грызла тёмный шоколад, ворча на его жёсткость:
-Деревяшка. Как бы зубы не поломать.
-Старый потому что, -объяснила ей Настя, хотя это и так было понятно.
-Не отравимся, -дробил зубами свой кусок шоколадки Иван.
-И всё-таки мы здорово оттопырились, -Лида откинулась на спинку дивана. -Отвели душу.
-Да уж, -язвительно буркнул Вовка.
-Чего, "да уж"? Сам-то провалялся на диване как болван. А тебе бы не помешало жирок растрясти.
