Тропой лекаря-3. Дар целителя

Я медленно протянула руку, взяла кольцо.

Изумруд подмигивал, дразнился.

Вот так Вета. Разве это не предел мечтаний твоих родителей? Виконт, молод, красив, богат, его величество уже упоминал, что грехи отца не падут на сына...

К тому же, мужчина любит тебя. Почему же ты до сих пор не бросилась ему на шею с признаниями в любви? Как-то вот не бросается.

— Виконт... вы же не все обо мне знаете.

— Почему? — искренне удивился виконт. — Я знаю все самое главное. Вы тоже аристократка, вы умны, красивы, о вас никто не может сказать ничего плохого — этого мало?

— Я не принесу вам приданого.

— Я достаточно богат, чтобы не думать об этом.

— И у меня нет знатной семьи.

— Даже если бы вас не вводили в семью Моринаров, я бы все равно сделал вам предложение.

Звучало просто замечательно. Даже слишком хорошо для аристократа.

— А еще я лекарь и маг, — решилась я. Правда, что маг жизни, не сказала. Не смогла. Слишком долго вбивала в меня бабушка эту осторожность. Слишком жутким было то детское воспоминание...

Леклер пожал плечами.

— Да, я знаю. Во дворце только ленивый об этом не говорит.

— И вас это не останавливает?

— Ветана, милая, а должно? По крайней мере, семья будет здорова.

— Но моя работа в лечебнице...

— А, рано или поздно об этом все забудут. В качестве виконтессы, а потом и маркизы, вы будете выше этого. Никто не посмеет вас упрекнуть или напомнить.

— Вы и правда так считаете?

— Мало ли, что и у кого было в молодости? Его величество не осудил, остальные сделают вид, что все так, как надо. А потом... забудут.

— Если я не буду работать, — решила прощупать почву я.

Леклер рассмеялся махнул рукой.

— Ветана, конечно же, вы бросите эту ужасную лечебницу. Она грязная, отвратительная, ладно еще, когда виконтесса будет лечить свою семью или близких знакомых, но весь этот сброд...

— Но я ведь маг...

— И что? Это даже хорошо, может быть, наши дети будут магами...

Дети...

На миг мне представилась страшная картина.

Будущее. Далекое, лет через двадцать. Замок, перед ним, на зеленой лужайке, накрыт стол, за ним сидит виконт, уже постаревший, но не ставший от этого хуже, я, на двадцать лет старше, на лугу играют дети, за столом сидят гости, я развлекаю их светской беседой, кто-то спрашивает у меня рецепт от подагры, я предлагаю полечить пожилого господина, протягиваю руку, а дара... нет.

Он есть, но если сейчас я горю, то там, в видении, просто тлеют головешки. Сейчас я бы расправилась с подагрой одним движением пальца, а там...

Я пытаюсь, но не могу помочь. У меня нет сил.

Я променяла свой дар на светские развлечения, и он ушел...

И из горла рвется дикий крик.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

— Ветана?

Я перевела глаза на виконта. Он был молод, красив, он ждал ответа и не намерен был принимать отказ...

А ведь так и будет, — холодно и расчетливо шепнуло нечто в глубине души. — Ты не умрешь, ты будешь жить, даже убедишь себя что счастлива, но в какой-то момент ЭТО вырвется наружу. Птица не бывает счастливой в клетке, даже если та покрыта золотом. Птице нужно небо, простор, пусть там гроза, пусть холод и голод, но небо! Свобода! А виконт даже не понимает, как это так лечить 'сброд'. Хотя многие из этих людей и лучше его, и уж точно достойнее. И никогда он не поймет. Представь его радом с госпожой Лимирой? С Угрями? С мальчишками, которые тебя предупредили? Представила? А теперь ужаснись своему будущему.

Ужасаться я не стала, но кольцо протянула обратно.

— Ваше сиятельство, я пока не могу его принять.

— Ветана!

— Поймите меня правильно, это очень серьезный шаг. Я должна все взвесить, подумать... дайте мне время, прошу вас.

Виконт кивнул. И широко улыбнулся, став похожим на мальчишку.

— Разумеется. Я понимаю, вы, как порядочная девушка, и не могли сразу ответить согласием.

Боже, дай мне сил...

— Возьмите кольцо, ваше сиятельство.

— Ветана, но может...

— Нет. Когда я решу принять ваше предложение, вы вернете мне кольцо, а пока это неприлично.

Леклер расплылся в улыбке.

— Ветана, милая, повторите это еще раз, прошу!

— Что именно?

— Когда вы решите принять...

Темного крабом! И как это я так оговорилась?

Постучавшую в дверь Линетт я впервые восприняла с благодарностью. И даже обрадовалась портнихам. Воистину, все познается в сравнении.

— Вета?

— Да, мы уже все обсудили, — я бросила умоляющий взгляд на виконта. Тот все понял и принялся целовать мне руку.

— Ветана, я надеюсь, мы увидимся в самом ближайшем будущем?

— Да, разумеется...

Довольный виконт ушел, унося с собой кольцо, а я опять взгромоздилась на табурет.

— Чего он хотел? — Линетт спрашивала без особой приязни.

— Предложение мне делал.

У герцогини из рук лента выпала.

— А ты?

— Я подумаю.

— Вета, да о чем тут думать? Он же Леклер! Гнать его надо поганой метлой!

— А его величество сказал, что это хороший Леклер, — чуть поддразнила я.

И не ошиблась. Линетт взвилась, как кобра в броске, и закатила мне часовую лекцию на тему 'Лекеры и их последствия'.

Я внимательно слушала. Принимать предложение Леклера я не собиралась, но вдруг...? Хоть буду знать, с кем связалась, а то хуже слепого котенка.

* * *

Виконт шел по коридору, довольный и счастливый.

Она не сказала 'нет'. Она сказала 'подумаю'.

Она сказала 'когда я решу...'.

Разве этого мало для счастья?

А еще его любимая женщина завтра станет Ветаной Моринар, что тоже немаловажно. Родство с одной из богатейших и влиятельнейших семей королевства, деньги, связи... Разве плохо?

Конечно, такая девушка и не могла сразу согласиться, это просто неприлично, она же не какая-нибудь там...

Канцер с племянником возникли на пути у виконта совершенно неожиданно. И Леклер чуть поклонился.

— Ваша светлость. Ваша светлость.

— Ваше сиятельство, — почти хором отозвались Моринары. И канцлер заметил с улыбкой. — Вы просто сияете от счастья. Ах, молодость, молодость...

Леклер ответил широкой улыбкой.

— Да. И молодость, и счастье...

— Позвольте угадаю, — канцлер приподнял брови. — Неужели любимая девушка ответила вам согласием?

— Пока еще нет. Но... канцлер, вы же не станете отговаривать Ветану, если она ответит мне согласием?

Леклер не заметил, как полыхнули огнем глаза Рамона Моринара. Зато это подметил канцлер, который, благодаря своей магии, да и должности тоже, отлично знал людей. И...

— Если девушка любит вас, кто я такой чтобы мешать?

— Разумеется, она меня любит, — Леклер даже удивился такому предположению. Как его можно НЕ любить? Это же противоестественно! — Но вы станете ее опекуном, как глава рода, как приемный отец...

— Скажите мне, когда получите согласие самой Ветаны. Вы же понимаете, я не стану ее ни к чему принуждать, я ей жизнью обязан, — канцлер дружелюбно улыбался. — Если она решит выйти за вас замуж, я первый поздравлю ее, и разумеется, дам за девушкой приданое.

— Я не нуждаюсь в ее деньгах...

— Тогда оставите их для первого ребенка. Или для второго, почему нет?

Леклер подумал пару минут, но сказать ничего не успел. Герцог, на правах более старшего, коснулся его плеча.

— Виконт, я думаю, мы поговорим об этом позднее. Но я буду рад за Вету, если она найдет свое счастье.

Леклер расплылся в улыбке и проследовал дальше. Алонсо обернулся к племяннику.

— Красивая будет пара, правда?

— Да! — рявкнул Рамон. — И развернувшись, удрал по коридору.

Канцлер поглядел ему вслед, и насмешливо улыбнулся.

— Так тебя... балбеса!

* * *

О том, что Рамон Моринар изуродовал половину тренировочного поля, изрубив часть чучел, а остальные просто сжег, потеряв контроль, его величество узнал очень быстро. Но ничего не сказал. Дело-то житейское.

Бывает...

* * *

Большой тронный зал.

Музыка.

Придворные.

Король, сидящий на троне.

И я. Алонсо Моринар ведет меня по проходу, через всю эту блестящую толпу, прямо к подножию трона. Линетт уже ждет рядом.

Шуршит по полу черно-красное платье, блестят в ушах и на шее рубины, впиваются хищными жалами глаза придворных. Кто-то завидует мне, кто-то нет... я потом вспомню и осмыслю, пока я просто стараюсь запомнить и круговорот лиц и их выражения. Голова кружится, у меня полное ощущение нереальности происходящего, словно сон или сказка...

Но все происходит в реальности.

Церемония удочерения проста до крайности.

Вот мы уже совсем рядом. Алонсо преклоняет колени, Я опускаюсь и замираю в глубоком реверансе... потом его величество делает нам знак подняться, и Алонсо берет слово.

— Ваше величество. Лорды и леди! Сегодня я представляю вам госпожу Ветану Тойри, и перед лицом собравшихся заявляю, что это — моя старшая дочь. Ветана Тойри Моринар. Я признаю за ней права и обязанности рода Моринар, и отдаю ей свою кровь и свое имя.

Вперед выступает Линетт с обсидиановой чашей, до половины налитой вином, и кинжалом. Алонсо спокойно берет из ее рук острое лезвие и надрезает себе руку над чашей. Темные струйки бегут по запястью, падают в сосуд.

Теперь моя очередь.

— Я, Ветана Тойри Моринар, принимаю род Моринар, принимаю все права и все обязанности, кровь и имя рода. Клянусь быть верной и блюсти его честь. Если я нарушу свое слово пусть меня покарает моя кровь.

Нож острый.

Кожа на запястье поддается, стоит только коснуться ее лезвием. Почти не больно, просто неприятно, кровь бежит по руке, и также капает в чашу.

Его величество встает с трона и простирает над ней руку.

— Да будет слово короля законом. Дозволяю и одобряю.

Алонсо первым принимает чашу.

— Честь и верность.

Его род, его слово, его право. Он медленно отпивает половину, и протягивает ее мне. Я касаюсь губами холодного камня.

Кровь?

Вино?

Я допиваю, почти не ощущая вкуса.

— Верность и честь.

На палец мне скользит тяжелое кольцо с гербом рода Моринаров. Алонсо обнимает меня, потом его величество, Линетт... потом я теряюсь. Шум, гам, поздравления, мелькает лицо Леклера, он счастлив. Сменяются лица, голоса, слова... я теряюсь в этом море.

— Добро пожаловать в семью, кузина.

Рамон Моринар. Он близко, очень близко, касается губами моей руки, и исчезает, а я так и не могу понять, что видела в его глазах.

Сожаление? Горечь? Боль?

Но почему?

Неужели он считает, что я недостойна рода Моринаров?

* * *

В себя я пришла только вечером, у камина. День вспоминался мешаниной из красок, лиц, звуков и запахов, и вычленить из него какие-то фрагменты было откровенно сложно. Да и не хотелось.

Хотелось сидеть в гостиной, греть руки у огня, отпивать малиновый взвар с медом из большой чашки, и ни о чем не думать. Хотя бы недолго.

Хотя бы чуть-чуть времени для себя.

Скрипнула дверь.

Я повернула голову на звук, и увидела Рамона Моринара, стоящего в дверях. Несколько секунд мужчина просто смотрел на меня, потом поклонился.

— Добрый вечер, Вета.

— Добрый вечер.

— Я могу составить вам компанию?

Нельзя сказать, что я была от этого в восторге, но...

— Разве я могу вам запретить?

— Как Ветана Моринар? Можете...

Рамон прошел по комнате, уселся рядом со мной...

— А еще одной чашки нет?

Я молча подвинула мужчине кувшин и блюдо с сушенными фруктами. Рамон поискал глазами вторую чашку, потом махнул рукой и утащил с каминной полки здоровущий кубок. Заглянул внутрь, провел пальцем по стенке, видимо, слуги в доме канцлера дело свое знали, потому что мужчина смело налил взвара в посудину.

— Сойдет. Твое здоровье, Вета...

— Благодарю.

Я сделала еще глоток. Как же хорошо сидеть вот так, глядя в огонь, любуясь пляской языков пламени, причудливым переплетением цветов...

— Я должен извиниться перед тобой.

— За что?

— Мы... Вета, мы действительно не рассчитывали, что так получится.

— Похищение? — угадала я, не отрывая глаз от огня. — Ничего страшного, это бывает. Я понимаю, что вы не виноваты...

— Виноваты. В небрежности — это еще хуже, чем прямой умысел.

Я пожала плечами.

— Все обошлось. Что теперь будет с Бертеном? И с прочими?

— Всех взяли. А что будет... ты помнишь, что стало с Артау?

Я помнила. И почему-то не собиралась возмущаться. Негуманно?

Зато надежно и доходчиво. А о невиновности здесь говорить смешно.

Видимо, это же понял и Рамон, потому что подождал пару минут, не дождался ни протестов, ни вопросов, и продолжил.

— Я обещаю, что это больше не повторится.

Я опять кивнула. Молча. Разговаривать не хотелось. А вот чего мне хотелось... растянуться бы тут, у огня, руки под голову, теплый плед на ноги — и спать. Долго спать...

Увы. Такой радости мне не досталось.

— Вета... у меня есть еще один вопрос, — голос Рамона дрогнул.

— Слушаю?

— Выходи за меня замуж?

* * *

Чашка сказала 'бряк'. Не раскололась, но шкуру изгваздала. Рамон поднял ее, покачал головой, но ничего не сказал. Вместо этого сказала я.

— Вы в своем уме, ваша светлость?

— Более чем.

Я ехидно улыбнулась.

— Ну да. Наследник одной из старейших семей королевства, герцог, с длиннющей родословной, и девчонка из подворотни...

— Иветта Тойри Оломар.

Я вздернула нос.

— Вы не знали об этом... тогда, в лечебнице. Когда с моей помощью избавлялись от неугодных в гвардии. Скажите, ваша светлость, а женились бы вы — на той девушке?

— Которая назвала меня Палачом в глаза?

Я даже не смутилась.

— И вполне заслуженно назвала.

— Нет, не женился бы, — честно признал Рамон Моринар.

Я чуть оттаяла.

— Вот видите? Я не гожусь в жены, только в любовницы.

— Но туда-то вы как раз и не хотите.

— Я никуда не хочу, — честно призналась я.

— Это звучит так... по-детски.

— Вот и не делайте ребенку таких предложений, — обиделась я. Рамон Моринар рассмеялся, тихо и как-то беззлобно.

— Вета, а что ты планируешь делать со своей жизнью, дальше? Просто — что?

— Жить, работать, — честно перечислила я.

— И все?

— Да.

— Это все, что будет в твоей жизни?

Я пожала плечами.

— Виконт уже делал мне предложение. Я поняла, что мое занятие не подобает благородной леди, а потому... я не стану его женой. Мой дар для меня важнее, чем то, что мне может предложить виконт, да и любой другой мужчина.

Рамон Моринар ощутимо расслабился. Но не успокоился.

— Допустим. Но ты понимаешь, что на тебя начнется охота? Рано или поздно, так или иначе, о маге жизни узнают, и ты станешь лакомой добычей.

— Маг жизни добыча, если он без хозяина. А я уже на службе Короны, — парировала я.

— Но у тебя есть еще одно уязвимое место. Муж — и дети. Каждая женщина мечтает о любви, разве нет?

Спорить было сложно.

— Да, это так.

— Рано или поздно, либо Храм, либо его величество, либо кто-то из королей соседних государств подведет к себе своего человека. Ты поддашься на шикарные поступки и красивые слова, и выйдешь замуж.