Обретенная Эквестрия. Часть 2. Поиск

— Благодарю.

— Эй, постой, а откуда вы такие взялись?

— Из леса.

_ Эвон как. А детки чьи?

— Мои.

— Твои?

— Это наша мама! — гордо заявила Аленка, обнимая Твайлайт за шею.

— Мама? Ну, дела, что ж это добры люди, на свете деется...

Когда странная троица отошла, Ольга Лукинична всплеснула руками и, бросив лопату, побежала в дом поскорее рассказать обо всём мужу. Деревенская жизнь бедна происшествиями. А тут такое событие!"

— Жилище оказалось действительно хорошим — добротным, тёплым, с большой, толково сложенной печью. Правда, мебели не было вовсе, и первые дни мы спали на полу, но зато на чердаке оказалось полно старой одежды, так что мои Маугли могли подобрать себе гардероб по вкусу. Первое время, деревенские относились к нам настороженно, затем привыкли и перестали бояться. Они жили изолированной общиной, почти не общаясь с внешним миром. После того как из свободной продажи исчез бензин и дизельное топливо, сюда перестала приходить автолавка и почтальон, развозивший пенсии. Деньги обесценились, в ход пошёл старый добрый натуральный обмен. Затем прекратилась подача электричества, не стало ни телевидения, ни радио. До райцентра было тридцать километров по бездорожью... Одним словом, я правильно сделала поселившись здесь. Трудно было найти более уединённый уголок.

— Прямо пасторальная картина, — фыркнула Аля.

— Не сказала бы. Мы существовали почти на грани выживания. Без топлива естественно не работала техника, приходилось всё делать вручную, но так много не наработаешь. Голодали. Особенно тяжко было ранней весной, когда кончались припасы. И хочу сказать, что в этих условиях люди вели себя очень достойно. Одиночкам тут было просто не выжить, потому все как могли, помогали друг другу, зачастую делясь последним куском. Трудились от зари до зари и старики и молодёжь. Немного освоившись, я стала ходить на охоту. Часть добычи оставляла в доме, остальное отдавала соседям. Они тоже приносили молоко, яйца, картошку. Когда ударили морозы, я вместе со своими новыми подругами Машей и Таней два раза в неделю обязательно отправлялась в лес за дровами.

— Ты рубила деревья? — изумилась Искорка. — Но как?

— Не совсем рубила... — смущённо ответила Твайлайт. — Видишь ли, в Оленевке я была единственным тягловым жи... существом, потому, моя задача была несколько другой...

— Понимаю, понимаю! Как там у классика:

Зима, крестьянин торжествуя,

На дровнях обновляет путь.

Его лошадка снег почуяв...

— Верно. Плелася рысью как-нибудь. А что делать, жить то надо! Потом, чтоб не скучать, в самый разгар холодов открыла школу. Послушать мои уроки приходили почти все деревенские жители, а не только дети. Сами понимаете, электричества нет, телевизора нет, сиди целыми днями при лучине. А тут всякие интересные истории рассказывают. Впрочем, когда началась весна, стало не до учёбы. Пришлось целыми днями работать в поле, пахать землю...

— Ты ходила за плугом? — снова подколола Искорка.

— Нет, представь себе, перед ним. На плечах до сих пор сохранились мозоли от хомута. Зато никто не подгонял меня хлыстом.

— И то, хорошо.

— Как долго продолжалась твоя "Болдинская осень"? — спросил я.

— Долго. Почти десять лет. За это время мои воспитанники выросли, но "мамой" называть не перестали. Не могу сказать, что это были лучшие годы моей жизни, но я всегда вспоминаю о них с удовольствием. Главное, что мне удалось научиться понимать и принимать людей. Они перестали быть кровожадными чудовищами, я стала видеть их сильные и слабые стороны. Также я больше не испытывала тяги сбежать в лес. Совсем. При одной мысли об одиночестве у меня начинали дрожать колени. Что угодно, но только не это! Впрочем, наступил финал и моим пасторальным приключениям. Война закончилась. А вместе с миром пришли проблемы.

Страна, в которой мы тогда жили, уже не была той Россией что раньше. Развалившись на несколько независимых государств она окончательно растеряла остатки былого величия. Хуже всего, что в ней практически ничего не изменилось — к власти пришли новые люди, но проблемы остались старые. Жизнь ничему не научила — серые, посредственные пигмеи, вели себя так же как прежние президенты и премьеры. И это было очень печально.

Слегка пообтеревшись на новых местах, вожди принялись активно закручивать гайки, стараясь приструнить слишком уж распоясавшихся людишек. Всё возвращалось на круги своя. Какому-то умнику из правительства, показалось, что бегающие на свободе пони — угроза существующему порядку. Благополучно провалив закон о предоставлении эквестрийцам равных прав, законодатели постановили что "ограниченно-разумные существа" должны перейти в собственность государства. Их предполагалось использовать на общественно-опасных работах — в зонах радиоактивного и биологического заражения. Излишек должен был продаваться частным лицам на открытых аукционах. Вот так, легко и просто, несколькими росчерками пера, мой народ был обращён в рабство. Позже, подобные законы приняли и другие государства.

Я ничего этого конечно не знала. Жила себе тихо, растила детей, а последние три года руководила общиной. Странно, но деревенских совсем не раздражало, что во главе их крохотного коллектива стоит фиолетовая единорожка. Не хочу показаться нескромной, но мои организаторские способности были востребованы всегда, даже в благословенные понивильские годы.

Не знаю, кто именно написал донос, но однажды в Оленевку приехал грузовик, в котором сидел районный чиновник и пять бойцов внутренних войск вооружённые до зубов. Он вошёл в правление и сунул мне под нос бумагу. Я должна была сложить полномочия и проследовать на распределительный пункт, согласно какой-то там инструкции. Деревенские подняли было шум, но вертухаи держали оружие наготове и могли начать стрелять в любой момент. Я с трудом успокоила толпу, наспех попрощалась с Ваней и Алёнкой и добровольно залезла в кузов.

— Что с ними было потом? — обеспокоено спросила Искорка.

— Не знаю. К счастью они уже выросли, и сами могли о себе позаботиться. Я, во всяком случае, больше их никогда не видела. Меня доставили на сборный пункт и после долгой, унизительной процедуры осмотра отправили в трудовой лагерь Љ19. Он находился рядом с руинами наукограда Сколково в Одинцовском районе Подмосковья...

Глава 17. Зона смерти

Взгляд в прошлое:

"Ветер гнал по улице облака красноватой пыли, едкой как молотый перец. Она вызывала приступы сильнейшего сухого кашля, который со временем становился хроническим и частым словно при последней стадии чахотки. Человек или пони, поражённые этим недугом после каждого приступа, долго отплёвывался кровавыми сгустками, в которых плавали кусочки разорванных в клочья лёгких.

Впрочем, пыль, медленно пожирающая тебя изнутри, была далеко не самой страшной ловушкой этой адской территории. Руины наукограда жили своей особой, скрытой жизнью, в которой не было места чужакам.

Шестерка пони стояла на перекрёстке двух широких улиц. В шагах тридцати от них громоздился проржавевший насквозь остов туристического автобуса. Скелет водителя всё ещё сидел на своём месте, сжимая костяшками пальцев чёрный обод руля. Выглядел он весьма странно — кости, прозрачные, словно отлитые из хрусталя были каким то непостижимым образом скреплены друг с другом, словно у школьного пособия по анатомии. Проверять, почему так случилось дураков не было — несколько мумифицированных останков лежащих около кабины, лучше всяких запретительных табличек предупреждали случайных путников о вреде излишнего любопытства.

— Значит новенькая... — отрывисто сказал высокий широкоплечий пегас, внимательно разглядывая сквозь стёкла респиратора стройную единорожку, цвет шкурки которой невозможно было разглядеть из-за прорезиненного защитного костюма. Твайлайт кивнула.

— Меня направили в ваш отряд.

— Хорошо. Я Ен-Дрогос. Командир. Это Уайт Сигал. Тайгер Пи. Райта Лауд. И Энн Фокси...

Каждый из представленных вежливо кивал и стучал по асфальту передним копытом в качестве приветствия. Все они были облачены в мешковатые защитные костюмы — грязные, покрытые бесчисленными заплатами и каждый носил на голове глухой резиновый респиратор особой конструкции. Маска полностью закрывала верхнюю половину морды, включая глаза и уши, но оставляла открытым рот и подбородок. В этом имелся определённый смысл — многие инструменты пони могли использовать, только держа в зубах, так что дышать, приходилось исключительно носом

— Как тебя зовут? — спросил Ен.

— Э... Странница, — быстро ответила Твайлайт.

Пегас с сомнением взглянул на неё и покачал головой.

— Твоё дело. Называйся, как хочешь. Но для нас. Это имя слишком длинное.

— Почему?

— Учись говорить. Короткими фразами. Что бы лишний раз. Не вдыхать воздух ртом. Поняла?

— Ясно.

— Мы будем звать. Тебя — Стрэй.

— Хорошо. Можно вопрос?

— Конечно.

— Зачем на ваших костюмах. Нарисованы цифры?

— Чтоб не путаться. В этих рясах. Мы на одну морду. А так сразу видно. Кто есть кто. Пронумерованы от одного. До пяти. Твой номер будет семь.

— А почему не шесть?

— Потому что шестёрки нам. Не нужны!

Похоже, это была дежурная шутка, так как все остальные пони дружно заржали. Твай также, хмыкнула, чтоб не отставать от коллектива. За годы, проведённые в окружении людей, она успела отвыкнуть от соотечественников, и теперь приходилось вновь привыкать к обществу себе подобных.

— Чем я буду заниматься? — поинтересовалась единорожка, когда смех смолк.

— Тем же чем. И остальные. Разведкой. Охотой на монстров. Расчисткой завалов. Чтобы бригады мусорщиков. Могли проникнуть в. Подвалы и бункеры. Здесь полно всякой дряни. Оставшейся с довоенного. Периода.

— А откуда мутанты?

— Потом. Долго объяснять. Тебе выдали оружие?

— Да, вот, — Твай повернула голову и вытащила из подмышечных ножен остро заточенный кусок стальной арматуры длинной сантиметров сорок, к противоположному концу, которого был приварен стальной загубник, обмотанный несколькими слоями изоленты для защиты зубов. Ен-Дрогос презрительно фыркнул.

— Барахло! Постоянно пихают новичкам. Всякую дрянь. Когда вернёмся в барак. Отдам тебе "Рубаку". Лане Инверс он уже. Не понадобится.

— Кто такая. Лана Инверс? — поинтересовалась Твайлайт, постепенно начиная перенимать телеграфный стиль общения своего собеседника.

— Единорожка. В прошлом очень. Сильная магичка. Погибла на той неделе. Ты вместо неё.

— Кто её убил?

— Очень сильный мутант. Мы его зовём. "Король Тентаклей". Он ползает по. Канализационным трубам и. Время от времени. Нападает, выпуская щупальца. Каждый тентакль. Оканчивается не присосками. А пастью с ядовитыми зубами. Мы много раз. Пытались его накрыть. Но он постоянно сбегает.

— Ужас какой! — Твай передёрнуло.

— Здесь много опасных монстров. В Сколково было полно. Лабораторий и генетических. Фабрик в которых. Выращивались боевые мутанты. Когда город разрушили. Они вырвались на свободу. Ладно, пора заняться. Делом. Они выдали тебе "соску".

— Что?

— Бутылку с питьевой. Трубочкой на конце.

— Да, лежит в сумке.

— Достань и повесь так. Чтобы всегда могла. Достать.

— Но я не хочу пить!

— Это нельзя пить. Глупая. Содержимым нужно время. От времени полоскать рот.

Ен опустил голову к алюминиевой бутылке висящей на боку, языком откинул пробку и втянул голубоватую жидкость. Затем тщательно прополоскал горло и сплюнул.

— Пыль, — пояснил он. — Нужно обязательно смывать. Иначе — труба.

— Ясно. — Не споря, Твайлайт вынула "соску" из сумки и пристроила на груди.

— Хорошо. Уайт, бери новенькую. И отправляйся в восьмой сектор. Покажешь что к чему. Заодно осмотрите строения. Девять и двенадцать.

— Но их же зачистили. В прошлом месяце, — ответил приземистый, широкогрудый землепони.

— Знаю. Но Снежка видела. Как из подвала вылезала. Гидра с выводком. Возможно гнездо. Если найдёшь, сам не лезь. Вызывай огнемётчиков. Рация работает?

— Да.

— Отлично. Остальные за мной!

Ен повернулся, и три пони двинулись вслед за командиром.

— Куда они пошли? — спросила Твайлайт.

— К телевышке, — Уайт махнул копытом в сторону ржавой решетчатой конструкции, верхушка которой была аккуратно срезана. Вполне возможно тут потрудился стационарный лазер повышенной мощности.

— А что там?

— Подвал полный "ведьминого студня".

— Чего?

Уайт вздохнул.

— Всех монстров. Выводили в криокапсулах. Заполненных биогелем. Очень сложной субстанцией. Сама понимаешь, его. Требовалось очень много. Он хранился в огромных. Контейнерах но со временем. Изменил свойства и стал. Крайне токсичным. Постепенно проел стенки. И растёкся, заполнив большую. Часть подвалов. Его здесь десятки тысяч тонн. Часть высохла и стала Пылью. Остальное продолжает булькать.

Жеребец замолчал и прополоскал рот.

— Пошли! — приказал он. — Держись сзади, вперёд не лезь. Если увидишь что интересное. Сначала спроси, а уж затем. Суй нос. Иначе в момент копыта отбросишь.

Он двинулся вперёд, обходя заколдованный автобус по широкой дуге, и единорожка пошла следом...

Мы уютно переночевали в гостевой землянке, где у каждого оказалась своя спальная ячейка, и утром следующего дня отправились к небольшому домику, принадлежащему Страннице Твайлайт Спаркл. Искорка осталась с ней и, судя по их невыспавшимся мордочкам, они проболтали до рассвета.

По дороге нас перехватила Илма Клауд, мама отважного Хвостика. Запинаясь от смущения, молодая пегаска вновь, долго рассыпалась в благодарностях, а потом официально пригласила всех на вечеринку посвящённую возвращению её непутёвого отпрыска. Торжество должно было состоятся этим вечером, и на него похоже пригласили половину города. Зная, как любят поняши устраивать праздники по любому поводу, мы ещё раз подтвердили, что обязательно придём и раскланялись.

Позавтракав маффинами с мочёной брусникой, наша компания устроились вокруг невысокого стола и приготовились слушать окончание истории. Дом Твайлайт был невелик, но невероятно уютен. Пони вообще стараются навести порядок там, где остановились дольше, чем на пятнадцать минут, а уж в плане создания атмосферы покоя и гармонии им вообще нет равных. Даже самая бедная лачуга устроена таким образом, что из неё не хочется уходить.

Я положил на середину стола включённый смартфон, Череп с разрешения хозяйки дома набил табаком стильную вересковую трубку и сделал первую затяжку, Твай с задумчивым видом уставилась на дно чашки, словно пытаясь по расположению чаинок и листиков морошки прочесть свою судьбу. Затем, тряхнула гривой, окинула нас лукавым взглядом и заговорила:

— Наукоград Сколково, несмотря на громкие заявления политиков, в первую очередь строился как насос, предназначенный для перекачки бюджетных денег в бездонные карманы отдельных личностей. Постепенно интерес к проекту угас, и он влачил жалкое существование. Но по мере того, как корпорации всё активнее концентрировали власть в своих руках, его акции вновь взлетели до небес. В то время гремела очередная научно-техническая революция, вкладывать деньги в науку стало не только выгодно, но и необходимо, иначе отстанешь от более удачливых конкурентов. И в этой ситуации, город с отлично развитой инфраструктурой, находящийся рядом со столицей естественно вызвал законный интерес инвесторов. В лабораториях и научных комплексах вовсю закипела работа, а спешно возводимые генетические фабрики готовились начать производство продукции в промышленных масштабах. Несмотря на заверения в том, что здесь создаются исключительно мирные существа, упор естественно делался на боевых мутантов. За закрытыми дверями ковалось биологическое оружие нового поколения. Не пошлые штаммы бактерий и вирусов, а легионы высокоразвитых существ, зачастую обладающих разумом равным человеческому. Совсем как у пони... — Твайлайт хихикнула.