Перст Высшего

— Разведчики докладывают о том что рядом идет бой. Наши действия?

Грим на сей раз говорил спокойным даже немного скучающим голосом. Наставник с недавних пор взялся за мое воспитание на командном поприще, давая возможность принимать не стратегические, а тактические решения. Сначала эдакое признание приятно грело душу, затем по прошествии пары дней эта идея наставника не казалась такой уж хорошей. Не смотря на то, что я в прошлой жизни имел три десятка подчиненных сейчас ситуация складывалась иная. В чем различия? Все просто ТАМ я за их жизни не отвечал, только руководил восемь-десять часов в день. А тут все совершено иначе.

Наставник жестко вбил в мою голову, что такое 'право приказывать'. И методика как обычно не отличалась мягкостью. Это ведь только по незнанию кажется, что отдавать приказы легко. На самом деле груз ответственности — ноша тяжелая.

— Действия, Перст? — чуть жестче переспросил Грим. Колонна остановилась. Все ждали, у каждого на лице застыл вопрос, у каждого свой. И какое бы решение я не принял — оно не будет единственно верным. Нет в этом мире универсальности, как впрочем и на Земле.

Внезапно мрим с огрином, при Гриме старавшиеся не отсвечивать, оживились. Причем оба ощерились и тихонечко зарычали в ту сторону куда указал наставник.

Не простая битва оказывается. Может, чего полезного найдем? Перед выходом в большой мир это было бы кстати.

В героя вздумал поиграть, избранный? А о семье подумал, о себе в конце концов — воине неподготовленном, тебя же соплей дружинник перешибет и мордой по земле повозит. Ты Ярик не забывай, что отвечаешь не за свою левую пятку — на тебе жизни сотен людей, вот тех что внемлют сейчас. Решай и не пожалей потом!

— Нужна разведка, после нее решим как быть, а пока выдвигаемся к месту битвы и разбиваем лагерь в паре верст от нее.

Люди заметно расслабились. Дурного приказа не последовало, идиотизмом никто блистать не стал и судя по дружинникам-десятникам, такой подход Перста они оценили должным образом. Грим удовлетворенно крякнул и одним жестом отдал приказ разведчикам выяснить обстановку. Сурв просто улыбнулся. Крах остался безучастным. Он к любым делам не относящимся к культу Корвуса или моим обязанностям Перста Высшего был глух и слеп.

Сема с Тотом продолжали рычать, но дисциплину блюли, шли чуть позади меня, слева. Мои попытки выяснить что так их разозлило ничего не дали. Сема игнорил, хотя и оставался полностью верным, но на мысленные вопросы не отвечал. А Тот посылал один и тот же образ — как размытая клякса насыщенного стального матового цвета поднимается к горам и оставляет после себя пустые склоны и долины. Любая попытка выяснить что это собственно такое ни к чему не привели. Огрин отказывался объяснять, продолжая посылать одно и то же.

Да что там происходит?! Что-то мне категорически не хочется лезть туда где обретает нечто способное разозлить мримов и свободно прогуливаться по Ледяным Горам. Решено. Возвращается разведка и идем прочь, делаем дугу как можно больше.

Но у Судьбы оказались свои планы...

Отступление 5.

Порой требуется отступить, чтобы победить.

— Уходите! Мы их надолго не задержим!

— Добрый, держись, отобьемся!

— Иди прочь, яр!!

С каждым взмахом, шагом, вздохом большая часть блудней отдалялась от десятка товарищей. Они стояли спина к спине нерушимой скалой посреди накатывающего вала десятков тварей, не отличающихся размерами и габаритами, но свирепыми и юркими. Вот только как бы не были опытны люди долго это продолжаться не могло — росла перед ними стена трупов, того и гляди их завалит телами. И тогда чешуйчатые 'собачки' быстро доберутся до воинов.

Это видели и остальные блудни, те что пытались пробиться к товарищам... Да куда там, расстояние между ними только увеличивалось. Твари нарочно набивались плотно именно там, да так что ступить некуда.

Все могло быть иначе, будь блудней больше, хотя бы сотня, но лучше полторы. Отбиться от этих тварей они могли, тем более что первые две волны чешуйчатых псов с мелкими игольчатыми зубами, выстояли без потерь.

Но в третьей волне против людей вышли не 'застрельщики' атаки, а 'черная кость' тварей — полтора десятка гаров. Измененные короли леса. Вместо ветвистых рогов — вилоподобные наросты, мозг скрыт под толстой монолитной костяной пластиной, тело закрыто толстой жесткой даже на вид грязно-зеленой шерстью. От простых оленей у них остались разве что копыта и умные глаза. Стоило им появится как по хаотичному ковру 'псов' прошло шевеление и через пару секунд образовался просторный коридор. Целый сектор. Направление для атаки, а не линия!

'Олени' будто только этого и ожидали. Медленно, с эдакой ленцой, вышли одной неровной линией, при этом самый большой из них занял место в центре и чуть впереди. Начался разбег. Атаки 'псов' мгновенно прекратились.

'Еж' людей ощетинился рогатинами, щитоносцы уперли окованные края в землю, подперли ногами и телами, приготовились стоять до конца. Секироносцы замерли с оружием наизготовку, даже стрелки не расходовали снаряды — ждали когда твари подставятся, но увы 'олени' набирали ход с низко опущенными головами. Для лесных животин бег по пересеченной местности — плевое дело, они ведь не кони, ноги не ломают о каждую ямку или переплетение корней. Умные образины знают куда ступить! Не зная ни о правильном строе, ни о тактических маневрах монстры Мрачного Леса компенсировали эти провалы нахрапом, силой и безразличием к собственной жизни.

Топота не слышно — все звуки глушит толстый слой из прелой опавшей листвы и темно-коричневого мха. Из кривой атакующей линии за пару секунд образовалась вогнутая дуга, несущаяся на маленький окованный металлом островок людей, неожиданно получивший передышку перед новым натиском тварей.

— Стоим!

Десять шагов до строя. Светид не сдерживая себя орет что есть мочи, стараясь заглушить накатившую ни с того ни с сего немощь и страх.

— Стои-им!!

Пять шагов до сшибки. Кажется, что слышно как вырываются из ноздрей монстров струи огненного пара, как хрустят кости под копытами и скрипят от невероятной злобы огромные зубы. Люди физически ощущали мощь стремительно несущегося противника. И вот решающий момент!

— Упор!! — кричит яр.

Сшибка! Люди держались как могли, сделали невозможное, почти остановили врага, не дали опрокинуть ряды. Увы, но выдержать удар набравших разбег монстров получилось не у всех. Трое щитоносцев отлетели в стороны на товарищей, будто кегли от шара. Этого хватило для того, чтобы в дыру смог протиснуться один 'олень'. Мгновенно прикрывая товарищей в бой вступили секироносцы, стрелки расстреливали тварей в упор, но если не попадали в глаза, то эффекта не было — слишком толстый мех, да и костяной щит на голове держал удар на раз. Копейщики едва-едва могли сдержать напор монстров к которым уже неслись на помощь псы, повизгивая от предвкушения. Ситуация хуже не придумаешь.

Кровь, хрипы умирающих, визги тварей и удары, удары, удары. Сыплются со всех сторон на людей, они еле успевают блокировать, пытаются выстроить 'ежа' вновь, но куда там... монстры не дают и все больше усиливают натиск.

Проходит одна минута, за ней другая, враги напирают, лезут со всех сторон, того и гляди завалят своими трупами. Блудни вынуждены отходить, постепенно смещаться к паре необхватных дубов, неизвестно как оказавшихся среди вечнозеленых игольчатых собратьев. Но не это было главным, расстояние между ними было тоже не маленьким — шагов семь-восемь — для отряда недостижимая роскошь. Самое главное между стволами лежало три поваленных друг на друга исполина, перекрывающего проход между думами на четыре человеческих роста!

Имея с тыла такую защиту отряд Светида мог рассчитывать на передышку, а там глядишь и монстры кончаться. В мгновенно созревшем в голове яра плане был лишь один изъян — чтобы выйти к дубам нужно преодолеть с полсотни шагов по сплошному ковру тварей. И ладно были бы одни псы — их и щитами раздвинуть при большом желании можно, но ведь есть монстры куда габаритнее!

— Хек! И раз! Хек! И два!

Это секироносцы рубят 'оленей' словно дровосеки неподатливый ствол. Те орут, блеют и мычат, но ничего поделать не могут — тактику люди против них нашли сразу: болт в глаз и три-четыре удар секирой по шее. Если уж не отрубишь, так сломаешь точно. Так уже половину завалили.

Могли больше, но псы мешаются, лезут изо всех щелей, копейщики едва успевают отбиваться от них. Десятки раскромсанных тел уже лежали на жухлой и сырой траве, орошенной кровью людей и обезумевших зверей.

— Добрый к дубам пробивайтесь! — не выдержал яр.

Светид видел что дела 'отколовшихся' бойцов с каждой секундой становятся все хуже. От дюжины осталось девять человек, а трое вон валяются с вырванными гортанями. Не смотря на какофонию бойни гридень услышал своего хозяина и тут же занял место на острие импровизированного клина, устремившегося к новой точке. На этом направлении концентрация 'войск' Мрачного Леса оказалась жиденькой, так что первую половину пути одолели за несколько секунд. Но дальше...

Твари разгадали маневр блудней и бросились на перехват, да так прытко будто от этого зависела их жизнь. А ведь их в своей массе и без того было немало, но бывают моменты когда картина сражения меняется и массы воинов движутся казалось бы хаотично, но при этом осмысленно... для командования. Так и тут. Тот кто руководил всеми этими порождениями больного разума определено знал чего добивался.

... прочь, яр!

Клин из девяти блудней окончательно увяз в массе псов. От двух дюжин оленей осталась пара подранков, да и те едва давили на щиты. Большую опасность представляли псы и появившиеся на заднем плане тройка шершунов. В отличие от того десятка что встретил отряд раньше эти были мелковаты и только лишь чуточку возвышались над псами. Этим вырвать щит из рук человека будет сложно, а уж чтоб вытянуть воина в доспехе и речи быть не может. Другое дело — помешать бойцам отбиваться. А это уже проблема, особенно когда каждое движение — это вовремя остановленная смерть.

Как не щемило сердце, как не рвало грудь от спазмов немощи, яр не отдал приказ пробиваться навстречу своим, хотя до них было чуть меньше двадцати шагов — плевком достать можно. А все дело в том, что основой отряд дошел до завала и тут же выстроила из оставшихся щитоносцев неприступную крепость. Требовать от людей еще одного подвига яр был не в силах.

Понял это и верный преданный Добрый. Он понимающе улыбнулся и что-то сказал: может вообще беззвучно. А затем вскинул любимую секиру на секунду вверх и взревел да так что дрогнули деревья и замерли безмозглые твари Леса:

— Славы ради!!

Из девяти человек к этому моменту в живых остались только четверо. Они следом за гриднем подхватили клич и бросились в гущу монстров не жалея ни себя, ни тем более врага.

Последний бой он сладкий самый. Последний бой он яркий самый. Последний бой кровавый самый...

12.

Нельзя бросать родных и близких на произвол Судьбы.

Ветки хрустели у меня под ногами, жесткие листья папоротников хлестали по бедрам, а в голове настойчиво пульсирует одна и та же мысль: 'Успей во чтобы то ни стало!'. Я не слышу ни настойчивого второго 'Я', советующего плюнуть на все и остановиться, не оглядываюсь на остальных бойцов, пытающихся угнаться за Перстом. Мне сейчас плевать на окружающих!

Неожиданно для себя я понял, что в этом мире, полном жестокости и боли, без намека на полноценную цивилизацию с теплым туалетом и инет есть во имя чего жить. Ради светлых моментов верности и преданности, ради друзей доверившихся тебе как отцу или брату. И поверьте — это дорогого стоит. Это подкупает с потрохами. Особенно человека испорченного земными благами с культивируемым обществом с насаждением толерантности и вселюбви.

И знаете, даже если мне суждено погибнуть... мои девочки поймут. Не могут не понять. Иначе я перестану уважать себя и не смогу посмотреть в их глаза.

Сема с Тотом будто сорвались с цепи, неслись как пара локомотивов не разбирая дороги. Мрим с огрином не смотря на толику страха испытывали жгучую ярость и ядовитый гнев по отношению к чему-то такому, что ждало нас впереди. Они непременно жаждали уничтожить ЭТО. Любой ценой.

Пробежка оказалась не такой длинной как я думал. Звуки боя различались отчетливо, но Сема, бегущий чуть впереди Тота, начал забирать правее, описывая небольшую дугу от непосредственного боя. По каналу связи все отчетливей ощущалась жажда боя, постепенно она вытеснила остальные чувства, еще немного и мрим — этот медведь цвета хаки, превратится в берсеркера. Этого нельзя допустить, я ведь не знаю смогу ли удержать Сему от непоправимых действий!

Делаю, что могу, буквально выдавливаю по капле звериное начало мрима, но вместо того, чтобы просто погаснуть, как это бывало раньше, ярость неожиданно перекинулась на меня. В глубинах мрачной стороны души и тенетах разума довольно заворчал Зверь. Долго я не вспоминал о нем, и сейчас бы предпочел не будить того кто может натворить дел больше чем десяток мримов вместе взятых! Рад бы запечатать Зверя, но не могу — поток ярости Семы оказался слишком силен.

Единственное что успеваю сделать — ускоряюсь на десять секунд, пока барьеры все еще способны сдержать мою темную сторону. Вкладываю все силы в рывок, почти догоняю огрина с мримом и мысленно кричу:

'С дороги!!'

Слава Высшему, почувствовали, что я на пределе и разошлись в стороны. Перед тем как сознание погрузилось в пучину первозданного хаоса я почувствовал что удобно лежащий на левом плече харн бабочкой порхнул вверх и...

...

Хиляк, что бы ты делал без меня?! Кто спас от всех уродов, кто вытащил из неприятностей, кто забрал в себя всю горечь темной стороны? И ты еще смеешь задвигать меня в тенета разума? Что ж, твое право, Хиляк, но помни — мы одно целое и когда-нибудь я вновь объединюсь с тобой в одно целое!

Пробудившийся Зверь бушевал. Я отстранено слышал его мысли, было тяжело и дико понимать это. Раньше мне не приходилось слышать его, все происходило так как должно. На Земле мои давние игры с психикой и восточными техниками не казались опасными, до того самого дня когда впервые 'отрубился' во время дворовой драки. Знаете они часто возникают, если ты не полное чмо. Да лидерство и суверенитет нужно заслужить, выбить пару зубов, а то и руку сломать для наглядности. В целом тот кто не отсиживается дома, трясясь под одеялом меня поймет.

С чего начался путь к Зверю? Ответ вопреки логике скрыт не в сущности становления сильным, я и без того рос не хилым парнем, да и от доброй трепки не бегал. Вопреки всему в свои шестнадцать пришло понимание — чтобы выбраться из клоаки жизни нужны знания, требуется база, да такая на которую можно опереться и не ударить в грязь лицом. Увы ее у меня то и не было. Школа более чем посредственная, для поступления в универ мало пригодная. Пришлось думать над возникшей проблемой. Решение появилось теплым июльским вечером между десятым и одиннадцатым классами. Да был один эпизод, изменивший всю мою жизнь. Не скажу, что в худшую сторону, но определенно не случись его — все могло быть иначе.