Время сирот

— Думаю пару дней, не больше, дорога много времени отнимает.

— Да уж, занесло тебя...

Бар уже почти поднялся наверх и повернулся, Кинт стоял внизу и смотрел на него...

— Поднимайся, — вдохнул Бар, — сейчас расскажу.

Кинт уселся на диван, а Бар подошел к шкафу и начал переодеваться...

— Приезжала... полгода назад, прочитала оба письма вот здесь, — Бар показал на стол у окна, — забрала письма, попрощалась и ушла... Расстроенная она была очень.

— Из-за писем?

— Нет, она уже пришла, что говориться "слезы на колесах".

— Даже ничего не велела передать?

— Нет, просто допила сок и ушла.

Кинт отвернулся к окну... странное и незнакомое чувство охватило его. С одной стороны ему было по-детски обидно, он так ждал, когда возьмет в руки бумагу, пусть даже с тремя... пусть даже с одной строчкой написанной рукой Маани... с другой, он просто закипал от злости, до хруста сжимая кулаки.

— Женщины... — вздохнул Бар, — и ты прости конечно, но видно же, что она из аристократии, вам все равно вместе не быть, а терзать себя всю жизнь иллюзией... Не знаю, это по меньшей мере глупо. И не смотри на меня так! Ты, между прочим, тоже хорош... на что надеялся? Что она пойдет наперекор сложившимся традициям и укладу? Может быть и так, но не забывай, что она сразу вылетит как пробка из пилотов, от неё отвернется вся ее семья, и она не будет иметь прав на наследство. Все не так просто Кинт.

— Не просто, — уставившись в пол, согласился Кинт.

— Слушай, тут в двух кварталах отличный ресторанчик есть, я без обеда сегодня, пойдем, поедим, пропустим по стаканчику... а?

— Пошли.

— Ты форму-то снял бы, есть во что переодеться?

— Есть.

Вечер, что называется удался... В небольшом и уютном ресторане Бар и Кинт задержались до самого его закрытия. Горячее заказывали два раза, и выпили огромное количество алкоголя. За соседним столом расположилась веселая компания каких-то торговцев, они распевали срамные, жизненные, веселые песни фермеров южных долин, мотив которых Кинт помнил с детства. Узнав, что Кинт тоже с юга, их с Баром пригласили за стол, и гуляние продолжилось, с размахом.

За окном прогрохотала грузовая повозка, и Кинт с трудом разлепил глаза. Глова гудела словно колокол от малейшего шума, Бара не было, лишь на столе лежал ключ и записка. Кинт снова опустился на диван, пытаясь вспомнить вчерашний вечер, но только обрывки, не четкие картинки... Так Кинт еще никогда не напивался, это состояние его напугало, он почти ничего не помнил... опасно, очень опасно. Тем более с его характером, не то чтобы вспыльчивым, нет, скорее из-за обостренного чувства справедливости, за которую он душу отдаст.

Наконец, найдя в себе силы, Кинт поднялся, привел себя в порядок и залпом выпил заботливо оставленную Баром большую кружку с соком. Теперь можно идти завтракать и прогуляться, лучше по набережной, у реки все же воздух чище, да и ресторанчик там есть в парке. Кинт зацепил за пуговицу цепочку, посмотрел на часы, закрыл крышку, положил их в карман жилетки. Время обеда прошло, и свободные места за столиками должны быть. В записке Бар предупреждал, что ночевать не придет, так как уехал на испытание "первого прототипа". Кинт положил записку обратно, сгреб со стола ключ и вышел.

После тарелки бульона и острых овощей, похмелье стало проходить, уже не отдавался головной болью грохот повозок проезжающих вдоль набережной, а монотонное бренчание оркестра неподалеку стало походить на музыку.

— Что-нибудь еще? — худенькая девочка лет тринадцати подошла к столику и начала составлять пустые тарелки на поднос.

— А есть у вас какао?

— Есть конечно, принести?

— Да и если есть, то какую-нибудь свежую сдобу.

— К сожалению, свежей не осталось.

— Тогда просто какао... и сколько с меня?

— Два кеста...

После обеда, хоть и позднего, в организм Кинта вернулась жизнь, и он с удовольствием сначала погулял по набережной, а потом отправился на площадь, поглазеть на яркие витрины магазинчиков и посетить торговые ряды на рынке, надо было кое-что купить для ребят из звена... как дети, заказали себе сувениров из большого города.

Возвращаясь с рынка спустя пару часов, с несколькими свертками в руках, Кинт заметил, как чистильщик обуви грустно бредет по тротуару и тащит тяжелый ящик.

— Эй, малый! — крикнул ему Кинт, — да, ты, подожди.

— Вам чего? — мальчишка остановился и поставил ящик на булыжник тротуара.

— А вот до тебя там другой парень сидел, два года назад, не знаешь, как его найти?

— Знаю... на кладбище для бедных, с той стороны реки.

— Подожди, как на кладбище?

— Умер он...

— Как?

— Дядь, а он вам что, денег должен был?

— Причем тут деньги... да, жалко парня, на завод собирался пойти...

— А вы откуда знаете?

— Он сказал, чистил обувь у него пару лет назад, да вот что-то разболтались.

— И один кест серебром заплатили? — прищурится парень.

— Да, точно.

— А потом этот кест парни Макта забрали?

— Верно... А кто такой этот Макт.

— Вон, — кивнул парень на рынок, — это все его. Мы с другом задолжали немного денег Макту... а прошлой осенью Макт прислал своих парней... ну и крепко нам досталось, а мой друг умер через два дня...

— Да что же такое! — взбесился Кинт, — что же это за нелюди!

— Угу... а с заводом так и не получилось, я не знаю того дядьку, что обещал нас пристроить, — сказал парень, повесил себе на плече ремень от ящика и собрался уходить.

— Подожди... Далеко живешь?

— Под мостом, а что?

— Мастерскую Бара знаешь?

— Да.

— Приходи завтра утром, наверняка не обещаю, но устроить тебя на завод можно попробовать.

— А вам-то это зачем?

— Не знаю, помочь хочу.

— Дядь я пойду, ладно? — парнишка с некоторым недоверием посмотрел на Кинта и побрел себе верх по тротуару вдоль домов.

Вернувшись в мастерскую, Кинт швырнул свертки с покупками на диван и проходя мимо шкафа с небольшим зеркалом на двери замер...

— Что, так вот и оставишь все, уедешь? — спросил он у своего отражения, а потом ответил, — Нет, сначала накажу!

Расстегнув пиджак он достал пистолет, вынул магазин и прижав верхний патрон большим пальцем убедился что магазин полон, затем достал из ранца два пустых магазина и присев на диван, начал что-то там себе думая набивать их патронами, медленно, по долгу вертя в пальцах каждый патрон и не моргая смотря в пол.

— Свободен? — поинтересовался Кинт у скучающего пожилого возницы, чья повозка стояла у небольшого ресторанчика.

— Это смотря куда ехать и сколько заплатишь... я вообще уже домой собирался, думаю вот может какой клиент будет попутный, скоро стемнеет.

— Я на ярмарку приехал, в первый раз в городе... может прокатишь, покажешь основные достопримечательности? Три кеста серебром, хватит?

— Пять! — сразу ответил возница, — и деньги вперед! А то действительно, понаехало... сегодня утром один так и не рассчитался, прыг с повозки и бежать, а с виду вроде инженер или ученый какой, тьху, не стыдно же!

— Договорились, — ответил Кинт.

Монеты звякнули, довольный возница ссыпал их в карман, и улыбаясь спросил:

— Куда поедем-то?

— А на что тут у вас можно вечером посмотреть?

— Тогда в старый город, далековато правда, пока доедем, совсем стемнеет, но там свет от этих... как их... ммм... а! от разрядных ламп. Слыхал про такие?

— Да, читал.

— В старом городе много всего, рестораны, где за ужин пару золотых оставишь, везде свет, красиво... а по сути, порочнее места не найдешь, да. В бедных районах рабочие с заводов к сорока годам все нутро с кашлем выплевывают да помирают... а эти... едят, пьют из золота... скоро и гадить наверное золотом начнут, тьху! — ты уж извини парень, что я так вот прямо.

— Ничего, я понимаю.

— Понимаешь ли? — возница повернулся, чтобы разглядеть глаза Кинта, но полы шляпы не позволяли это сделать.

— А ты... на выставку говоришь, приехал?

— Инженер?

— Нет, механик.

— Ммм... понятно.

— Я на рынок заходил сегодня, что на набережной, очень дорого все... из-за гостей выставки?

— А причем тут выставка? Это все Макт, ох и жадный он... отца позорит.

— В смысле?

— Я знал его отца, добрый был человек, и рынок при нем был другой... А Макт, как наследство получил, так все по своему, а еще банду себе собрал, и не назовешь по другому. Он же что, бедных торговцев на рынок не пускает, на окраину площади выгнал, а деньги с них берет... правильнее сказать вышибает, боятся этих его душегубов. Я у рынка и не стою никогда, с тех пор как там Макт со своими парнями заправляет.

— Что так?

— Денег требуют, стоишь у рынка, говорят — плати.

— Да уж... теперь понятно, почему такие цены, это же платить надо парням своим.

— Да им сколько не плати, пропьют! Вон кстати, видишь, внизу у реки веселятся, там ресторан есть, приличного человека в нем и не встретишь отребье одно!

— И Макт с ними?

— Что ты, он в старом городе время проводит, вроде как в приличном обществе... он и живет там, будем проезжать к стати его дом, я покажу...

Кинт даже выдохнул и расселся вальяжно на сиденье, все что хотел узнать, он узнал... Да возница и сам хотел все это рассказать.

Публика в ресторане у реки была действительно, пестрая — портовые грузчики, торговцы, игроки, дешевые проститутки и продавцы дурманящих трав. На улице рядом с рестораном громко играло трио музыкантов и пред ними обнявшись, приплясывали несколько человек, размахивая кружками с выплескивающимся пивом.

— Ты меня ищешь? — рыжеволосая девица повисла на шее у Кинта, не успел он войти в ресторан.

— Может и тебя, — ответил Кинт и прихватив ее за задницу добавил, — как вести себя будешь.

— Ого! Очень хорошо буду себя вести, — засмеялась та, — три кеста за вечер или десять до утра и любое твое желание... только одно условие, не бить.

— И что, часто бьют? — спросил Кинт, когда он в компании рыжеволосой обольстительницы, уже сидел за одним из столиков в ресторане. Нэн, так она представилась Кинту, вполне симпатичная , лет восемнадцать, надушена так, что глаза режет. Она уже получила свои три кеста, поэтому сидя рядом с Кинтом, закинув ногу на ногу, задрала юбку, оголив стройные ноги, и ослабила шнуровку верхней части корсета.

— Бывает что и бьют, обидно когда по лицу...

— Да неприятно, есть-то, будешь?

— Спрашиваешь, красавчик, конечно! Тут очень вкусная баранина на ребре, а вот пить кроме пива не советую ничего.

— Что ж, как скажешь, — ответил Кинт и присвистнул пробегающему мимо официанту.

Тот остановился, и выслушав заказ быстрым шагом удалился на кухню.

— Ты ведь не из Майнга? — Нэн приобняла Кинта, провела рукой по затылку и попыталась снять с него шляпу.

— Не нужно, — остановил ее Кинт.

— Ну и правильно, а то еще другие девочки разглядят твои глаза и налетят как сороки. Так откуда ты?

— Издалека... с юга.

— Хм, что-то ты не слишком загорелый, я бы даже сказала что слишком бледный.

— А ты слишком разумная для...

— Потаскухи? Да... я даже школу закончила, а потом... потом закрутилось все, завертелось... о, вот и ужин несут.

Баранина действительно оказалась очень даже неплохой, впрочем, и пиво было свежим. Заказав еще по кружке темного, Кинт откинулся на мягкую спинку стула и достал трубку. У одного из соседних столиков завязалась потасовка, но ее быстро пресекли двое громил, вышвырнув участников драки на улицу, где собственно драка и продолжилась.

— Зря вы... теперь придется на улицу идти, чтобы посмотреть, как эти олухи дерутся, мы же с парнями на деньги забиться успели! — прокричал один из четверых, что сидели недалеко от стойки.

— Вот и иди на улицу, — огрызнулся один из громил, но как-то не смело, — нам хозяин за порядок в заведении платит.

— Мне показалось, или тот здоровяк боится тех ребят?

— Еще бы, это же мальчики Макта!

— И что это значит? Я же не местный, помнишь?

— Долго объяснять, но просто запомни их, и не связывайся с ними... Сейчас вот какой-нибудь торгаш напьется, и они его "проводят".

— Так обобрать пьяного много ума и смелости не надо.

— Могут и не пьяного... и не смотри ты так на них! — Нэн толкнула в бок Кинта, но было поздно...

— Эй, ты! Да ты, чего уставился? — сказал один из парней Макта, изобразив гримасу, от которой Кинт должен был "испугаться и намочить штаны".

— Вы слишком много привлекаете к себе внимания, вот и решил посмотреть.

Загромыхала мебель и все четверо, не сговариваясь, встали из-за стола.

— Не здесь, — двое громил перегородили дорогу.

— Зачем? — Нэн схватила Кинта за руку, — бежим!

— Ты беги, — ответил Кинт, освободившись от цепкой руки Нэн, тут сейчас будет жарко.

— Ты что? — Нэн выпучила глаза.

— Беги я сказал!

Четверка разразилась хохотом, глядя как Нэн грохоча каблуками и придерживая платье, выскочила из ресторана.

— А ты чего? Беги! — повернулся к Кинту один из здоровяков.

— Зачем? — спросил Кинт, и заметил, что и другие посетители потянулись к выходу.

— Ты идиот? Смерти ищешь?

— Ребят, вы бы расступились, дайте нам поговорить, — обратился Кинт к здоровякам.

— Да Грэ, отойди, — сказал самый длинный из четверки, — парень не из наших мест, и жаждет с нами познакомиться. И сходи, позови хромую Сани, тут скоро нужно будет прибрать.

Здоровяки насупившись подчинились и отошли в сторону.

— Вам мебель мешать не будет? — спросил Кинт, а потом резко и сильно пнул в торец столешницы одного из столов перед собой, тот проскользив по полу сильно ударил одного из четверых в пах и он со стоном повалился на пол. Длинный потянулся к кобуре, но в тот же миг грохнул выстрел, и оставшись без задней части черепа рухнул на пол.

— Оружие! Медленно, на пол! — заорал Кинт, переводя пистолет то на одного, то на другого.

Но один не послушался и тоже кинул руку к кобуре. Опять грохнуло словно из пушки и парней Макта осталось всего двое, тот что получил столом в пах оказался самым умным и продолжая кряхтеть просто поднял обе руки вверх, а тот что остался стоять, расстегнул пряжку и пояс свалился на пол.

— Ты кто? Тебя кто-то нанял?

— Я принес вам повестку... вас уже заждались в аду, — сказал Кинт и еще два раза нажал на спуск.

В справа что-то звякнуло и Кинт увидел здоровяка, который сунул руки под стойку.

— К тебе у меня нет вопросов, но знай, я все равно выстрелю быстрей.

Здоровяк выставил вперед раскрытые ладони.

— У меня тогда тоже... нет никаких вопросов.

— И хорошо, — ответил Кинт и бросив на стол несколько монет быстро вышел.

Пробежав несколько кварталов Кинт отдышался, немного постоял в арке, прислонившись к стене, а потом вышел на свет широкой улицы, по которой еще прохаживались припозднившиеся горожане и проезжали повозки, поймал одну из них, и усевшись сказал:

— В старый город...

Глубокая ночь, в мастерской Бара, на втором этаже тускло светится окно, а из печной трубы струится серый дымок, устремляясь в летнее звёздное небо. Стоя у умывальника, Кинт старательно добривал свою бороду, оставив лишь усы. Когда все было закончено, он с удовлетворением посмотрел в зеркало.